— Совершенно правильно, принцесса. Думаю, мы можем сделать парус из листьев пандана, как когда-то делали местные жители. Дайте мне немного времени, и я придумаю оснастку для него.
— А вы знаете, как связать листья пандана в парус? — указал на совершенно очевидную вещь Рамбута.
— А вы разве не знаете? — удивился Грант, который допустил типичную ошибку западного человека, полагающего, что каждый азиат владеет кучей примитивных ремесел. — Вы же знаете растения. И вы местный.
— Я местный зоолог. Мои знания ограничиваются латинскими названиями растений и областью их применения, а не умением превращать их в какие-нибудь предметы.
— Но вы и многое другое знаете! Я слышал, как вы говорили об этом с детьми. Вы знаете звезды и ночью можете ориентироваться по ним в море.
— Да я и днем могу ориентироваться в море, но я не смогу сплести корзину, даже если от этого будет зависеть моя жизнь, — сказал Рамбута. — А уж тем более я не смогу сплести парус. Мы можем попытаться все вместе, но не уверен, что у нас получится.
— Я думала, что мы решили не испытывать судьбу, выходя в открытое море, — сказала Лоррейн.
— Но, моя дорогая, кое-что изменилось, — возразил Грант. — По острову бродит поджигатель.
— Здесь довольно-таки безопасно, — сказал папа. — Да и у него, возможно, кончился бензин. Если так, то он не более опасен, чем любой другой.
— В таком случае нам нужно отыскать его и пристрелить, — сказал Грант.
— Это вовсе не наше дело, — сказал папа. Мы не являемся представителями закона, да к тому же мстить даже этому несчастному существу, которое сейчас лежит здесь…
— Несчастному существу, папа?! — воскликнул я. — Да это же пират! Он, скорее всего, убивал людей.
Папа внимательно посмотрел на меня, потом сказал:
— Ты прав, сын. Но мои возражения по-прежнему в силе. Мы не можем пойти и хладнокровно убить человека. Очень сомневаюсь, что вы сможете это сделать, Грант, несмотря на то, какими эмоциями вы охвачены. Если речь идет о человеческих существах, то мне наплевать, скольких вы уже убили.
— Ни единого, надеюсь, — признал Грант. Потом добавил: — Та ночка не считается. Я не знаю, задел ли кого-нибудь.
— Значит, с этим покончено. Я предлагаю…
Мы так и не узнали, что папа хотел предложить, потому что наш пленник неожиданно сел и заговорил.
— Помогите мне! — сказал он хриплым голосом на чистейшем английском языке. — Пожалуйста, помогите мне, не дайте мне умереть, и я расскажу всю правду!
Все в изумлении смотрели на мужчину, который произнес эти слова.
— Он говорит по-английски! — воскликнул Грант. — А почему же он не заговорил раньше?
На этот вопрос ответил Рамбута:
— Он был сильно потрясен, а теперь немного отдохнул.
Папа повернулся к мужчине.
— Как вас зовут? — спросил он, отчетливо выговаривая английские слова.
— Мое имя Со Кам, сэр, — ответил мужчина. — Я тот бедный рыбак, корабль которого вы видели позади вашего. Мое судно попало в страшный шторм…
— Хватит! — отрезал Грант, покачивая своей винтовкой. — Мы знаем, что ты один из этих чертовых пиратов! У нас есть все права вздернуть тебя на ближайшем дереве. Какого черта вы хотели, напав на нас на острове? Здесь нет ни золота, ни больших денег. Ты и твои дружки украли мою собственность, которая была на яхте. А теперь ты отправишься в тюрьму, голубчик!
Со Кам баюкал раненую руку, как ребенка.
— Нет-нет, сэр, вы ошибаетесь! Я знаю плохих пиратов, о которых вы говорите. Они часто нападают на мою деревню. А я просто бедный рыбак, который из кожи вон лезет, чтобы заработать себе на рис каждый день.
Папа вышел вперед и схватил здоровую руку Со Кама. Он поднял ее так, чтобы нам всем было видно:
— А это что? Часы «Ролекс»? У деревенского рыбака? Не думаю! Ты морской рейдер, и мы об этом прекрасно знаем!
Грант поднял винтовку к плечу и прицелился в пирата:
— Может, мне пристрелить его прямо сейчас, Джеймс?
Со Кам мгновенно вскочил на ноги:
— Пожалуйста, пожалуйста, не надо! Да-да, вы правы, я пират, и я был с теми людьми, которые напали на остров, но я присоединился к ним совсем недавно, когда они разграбили мою деревню. Они увели троих, нет, четверых из наших людей и силой заставили их — да-да, именно заставили, сэр! — стать пиратами! Они… они дали мне эти часы, но я их не хотел. Вот, — он зубами расстегнул золотой браслет часов и сбросил их с запястья прямо на землю. — Заберите их, господа. Это теперь ваши часы. У меня еще есть деньги в карманах, много денег, много гонконгских долларов. Можете их поделить! — На губах его появилось подобие улыбки. — Вы заслуживаете их, вы ведь спасли мне жизнь! А теперь вы поможете мне выбраться с этого острова?
— Мистер Кам… — начала Лоррейн, но папа прервал ее:
— Его фамилия Со. Кам — это его имя.
— А, вот оно как! Так вот, мистер Со, мы все хотим выбраться с этого острова. К сожалению, у нас нет корабля, на котором можно было бы плыть. За это надо сказать спасибо вашим коллегам. А скажите-ка мне, что вы делали на пиратском судне? Мне бы хотелось знать это.
— Делал? — Он почти выплюнул это слово. Было ясно, что его унижает необходимость отчитываться перед женщиной. — Я делал свою работу!
Несмотря на явную враждебность мужчины к ней, Лоррейн продолжала настаивать:
— А в чем же заключалась ваша работа?
— Моя? Я драил палубу, готовил еду.
Лоррейн скрестила руки на груди:
— А значит, просто повар! А вы помните, что мы перевязывали вашу руку?
— Только готовка! Только уборка! — выкрикнул Кам. Он простер свою здоровую руку к мужчинам. — Что эта женщина хочет от меня? Почему она говорит об этом? Перевязали руку Каму, и что это значит, черт побери?!
— Дорогая, я не понимаю… — начал Грант.
— А я понял, — прервал его Рамбута. — Я понимаю, что имеет в виду миссис Портер. У этого мужчины холеные руки. Он никогда в жизни не касался палубы. Более того, я кое-что могу добавить к ее подозрениям. Видите татуировку на его руке? Скорпиона? Это значит, что он принадлежит к триаде. А триады на Востоке — это эквивалент мафии.
— Я вытатуировал это, когда был еще мальчишкой! — проскулил Со Кам, его глаза яростно сверкнули в сторону Рамбуты. Его тон вдруг резко переменился. — А ты малайский кухонный рабочий! Тебе еще позволяют говорить с настоящими людьми! — Он кивнул папе и Гранту. — Отправьте его лучше подметать пол в хижинах, пока мы разговариваем!
Рамбута, не раздумывая, вышел вперед и влепил пирату звонкую затрещину. Думаю, этот поступок потряс всех нас. По крайней мере, я был в шоке. Со Кам замер на несколько секунд. Видимо, удар был достаточно болезненным. Потом он бросился вперед и попытался врезать Рамбуте в лицо кулаком. Его лицо было искажено от ярости.
— Я убью тебя! — вопил он. — Ты посмел меня ударить?!
Рамбута врезал ему еще раз, теперь посильнее. Со Кам упал на колени. Его голова поникла, и он громко всхлипнул.
— У этого человека, — спокойно продолжил Рамбута, — еще есть вытатуированные иероглифы — знаки отличия его банды. Я говорил вам, что знаю далеко не все иероглифы, но уж несколько штук мне известно. Эти два мне знакомы, так как они часто встречаются у бандитов подобного сорта. Они обозначают «Большой брат». То есть он у них главный. Джентльмены, — обратился Рамбута ко всем присутствующим, — перед нами главарь пиратов и капитан джонки.
Глаза Гранта широко раскрылись.
— Ну, я… — начал он, потом шагнул вперед и приставил ствол винтовки ко лбу стоящего на коленях мужчины. — Сейчас я его точно пристрелю!
— Папочка, нет! — закричала Джорджия.
Но пират и так уже был у ног Гранта:
— Да-да, я признаю, это всё правда. Я капитан пиратского судна. Пожалуйста, не убивайте меня! — Он посмотрел в сторону моря и злобно прорычал: — Мои люди бросили меня здесь. Они забрали мою джонку и уплыли. Я их всех убью! Проявите ко мне милосердие! Я такой же, как и вы, меня тоже ограбили подчистую! Вы же видите, какой я теперь жалкий бедняк! Вы должны проявить сострадание к моему бедственному положению!
— А он красноречив! — пробормотал Грант. — А теперь расскажи нам, как ты узнал, что на острове есть люди.
— Однажды мы плыли мимо. Увидели белую яхту. Вот и все.
— Итак, что мы будем делать с этим парнем? — спросил Грант. — Я по-прежнему считаю, что мы должны его пристрелить. Мы не можем оставить его здесь. Нам придется стеречь его днем и ночью. Для нас это будет затруднительно. Когда мы передадим его в руки властей, его все равно вздернут. Вы это прекрасно знаете. Они здесь легко выносят смертные приговоры.
— Грант, — вздохнул папа, — но вы же сами отлично знаете, что не сможете его застрелить. И я не смогу, и сомневаюсь, что Рамбута сможет. Остается только ваша жена, единственная среди нас, кто понимает в огнестрельном оружии и имеющая соответствующий опыт. Вы хотите, чтобы Лоррейн его расстреляла?
Грант набрал полную грудь воздуха и выдохнул только одно слово, которое мы все ожидали услышать:
— Нет.
— Ну вот, — сказал папа, — тогда давайте подойдем к этому вопросу с практической точки зрения. — У нас нет никаких обязательств по отношению к нему. Давайте окажем ему медицинскую помощь, и пусть он убирается на все четыре стороны. Пусть сам думает, как выбраться с острова. — Папа повернулся к Со Каму. — Ты понимаешь, о чем я говорю? Мы за тебя не отвечаем. Ты вор и бандит, а возможно, и убийца. Мы тебе ничем не обязаны. Построй себе плот, или еще что-то, или дай знать своей команде, чтобы они приплыли и забрали тебя. Ты нам здесь не нужен.
— Но я могу погибнуть! — пронзительно выкрикнул Со Кам.
— Это не наша забота, — повторил папа, отмахиваясь от него рукой. — Ты приплыл сюда, чтобы причинить зло, и ты должен расплачиваться за свои преступления.
Со Кам продолжал биться в истерике:
— Но я человек…
— Ну да, но ты еще и головорез, — сказал Грант. — Как и все твои так называемые люди. Особенно тот, кто зажег огонь. Ты притащил его — или их, если их было несколько, — сюда, ты и должен нести ответственность за то, что он сделал.
— Я притащил его сюда?! — завопил морской разбойник. — Ты, чертов лжец! Я его сюда не притаскивал! Это твоя работа! Это все твои чертовы создания!
— Теперь ты знаешь, что это вовсе не так, — не замедлил с ответом Грант. — И напоминаю, что сила на моей стороне. Еще раз назовешь меня лжецом, и я заставлю тебя пожалеть о своих словах!
Со Кам разразился потоком слов, которые, казалось, летели из его рта во все стороны. Он воздевал свою обожженную руку к небу, совершенно не заботясь о том, что это может причинить ему страшную боль. Он был взбешен заявлением Гранта, что его люди ответственны за пожар в тропическом лесу. В конце концов он закончил обвинительную тираду, как потом назвал ее Грант, и упал на колени, стуча по твердой земле правым кулаком.
Рамбута внимательно смотрел на Со Кама, потом заговорил с ним:
— Так ты говоришь, что это не твои люди разожгли огонь?
Пират быстро поднял голову вверх:
— Зачем ты спрашиваешь об этом у меня, глупый ласкар? Ты и сам знаешь, кто зажег огонь.
— Твоя рука, — показал на нее Рамбута. — Как ты обжег ее?
— Ах, это! — хрипло выкрикнул пират. — Это, конечно же, этот чертов дракон! Где, вы думаете, я еще мог ее обжечь? Это чертово создание убило моих людей! Оно убивало нас, заставило бежать к лодке. Бежавший за мной просто изжарился. Охвативший его огонь затронул и меня и обжег мне руку. Я упал. Мои люди бросили меня — ублюдки! Все побежали на лодку и оставили капитана! Я вскочил, побежал к лодке, крича на этих скотов. И тут снова появился дракон. Тогда я спрятался под деревом. Быстро-быстро.
Он сделал паузу и поднял вверх обугленную палку, которая прежде была его левой рукой.
— Это все дракон! Этот чертов дракон, вот кто!
— Дракон! — воскликнул папа. — Ну конечно же! Почему мы не подумали об этом? Эта нора, которую мы нашли в лесу! Это его логово! Я должен был догадаться! Единственное мифическое существо, которое пережило других, когда скада исчезли с лица земли. Возможно, оно их и уничтожило.
— Как же это произошло? — спросил Грант. — Я имею в виду эту вашу теорию, что дракон уничтожил остальных.
— Дракон, — объяснил папа, — представлен практически в мифах всех народов мира, независимо от того, где они проживают. Практически в каждой культуре есть драконы: валлийские драконы, китайские драконы, египетские драконы. От мексиканского сипактли до вавилонской тиамат драконы были везде. И они явно исчезли позже других мифологических существ. — Папа оседлал своего любимого конька. — Посмотрите, насколько эта фигура важна в британской культуре — святой Георгий, убивающий дракона, — и в других культурах. Например, дракон — это единственное мифологическое существо в китайском астрологическом цикле. Год дракона, знаете? А все остальные одиннадцать лет символизируются существующими тварями.
Он сделал паузу, а затем продолжил:
— Дракон — это совершенное создание. Это царь всех мифологических зверей. Он обладает грозной силой, которой нет больше ни у кого из сказочных существ. Помню, однажды я прочел, что все драконы связаны друг с другом, неважно, древневавилонский ли это дракон, халдейский, скандинавский или восточный. Мое предположение состоит в том, что драконы уничтожили всех остальных скада и в последующие века остались единственными сказочными существами.
— Хорошо, профессор, — пробормотал Грант. — Теперь мы представляем себе всю картину. И как же нам теперь быть с этим драконом?
— Мы должны убить его, — сказал папа, — пока он не добрался до нас. Он еще недостаточно вырос, чтобы научиться летать. Когда он поднимется в воздух, у нас уже не будет ни единого шанса. Мы должны выследить его и убить сейчас.
— Вы уверены, что он все еще не умеет летать? — спросила Лоррейн.
— Не совсем, — ответил папа, — но я еще не видел его летящим, а вы? Для него это будет очень трудно, если он вообще способен оторваться от земли. Тропический лес очень густой, чтобы летать сквозь него. Ему надо будет прорваться через полог и подняться выше вершин деревьев. Но у меня нет сомнений, что его пламя может зажечь даже влажную растительность и достичь нас сквозь листву, если он полностью освоится в воздухе.
— Ха! — воскликнул Со Кам. — Теперь и вы отведаете горького лекарства!
— Лучше бы тебе помолчать, — сказал Рамбута, — или мы выдворим тебя из лагеря и оставим в качестве жертвы для дракона.
Услышав эти слова, главарь пиратов побледнел.
— Вы не сделаете этого. Вы не можете так поступить. Я гражданин Малайзии, как и вы. Я родился в Кучинге. Я наполовину даяк.
— Тогда ты позоришь нашу страну, — сказал малазийский профессор. — И мои китайские и даякские друзья согласились бы с этим. — Рамбута повернулся к Лоррейн и объяснил ей: — По большей части, малайцы, китайцы и даяки мирно уживаются в нашей стране. Но некоторые иногда становятся такими, как он, — прожженными преступниками.
— Это случается везде, и в нашей стране тоже, — согласился Грант. — Всегда есть такое нравственно испорченное меньшинство.
— А все же, — сказала Лоррейн, чтобы Со Кам ее не слышал, — давайте решим, что же мы с ним будем делать. Не можем же мы держать его все время связанным! Его кровообращение нарушится, а он и так не в лучшем состоянии. А если мы оставим его на свободе, то он где-нибудь отыщет себе оружие. И особую опасность он будет представлять для детей. Что может удержать его, чтобы не взять кого-нибудь из них в заложники? Все, что ему нужно, — это нож или дубинка.
— Пока что мы запрем его в сарае для вяления рыбы, — сказал папа. — Навалим мешки с песком около двери. Это удержит его.
Они сделали это, а мы, дети, смотрели. Им пришлось затащить протестовавшего Со Кама в сарай и бросить его там. Он явно ослабел после нескольких дней без пищи да и от своей встречи с драконом, но собрал остатки сил, чтобы пинать, кусать и царапать тех, кто взял его в плен. Я поежился при мысли о том, что может случиться, если он снова вырвется на свободу. Невооруженным глазом видно, что это был человек без всякого представления о совести. Ни секунды не колеблясь, он бы причинил вред такому ребенку, как я, или Хасс, или даже Джорджия. Тем не менее я понимал, что мы не можем просто застрелить его.