— Не оставляйте меня! — завизжала Каллик.
Она бежала и бежала, зовя их, пока не охрипла.
Непроницаемая стена тумана вновь сомкнулась над равниной. Внезапно что-то большое и светлое вынырнуло из белой мглы прямо перед носом у Каллик, и она, не успев остановиться, врезалась груду мягкой шерсти.
— Мама? — ахнула Каллик.
В следующий миг чьи-то острые зубы схватили ее за ухо и принялись безжалостно трепать. Воя от боли и страха, Каллик подняла голову. Перед ней стояла грозная белая медведица — но это была не Ниса.
— Ты — не Ниса, — не в силах справиться с разочарованием, пролепетала Каллик.
— Определенно нет, хотя я понятия не имею, о ком ты говоришь, — прорычала медведица. — А теперь убирайся и оставь меня в покое.
— Но с вами был медвежонок, — воскликнула Каллик. Пусть она спутала эту сердитую медведицу с мамой, но ведь она слышала голос Таккика! — Где он?
— Не было тут никаких медвежат! Убирайся.
Каллик в отчаянии огляделась по сторонам, но никакого Таккика нигде не было видно.
— Нет, он был! — настойчиво воскликнула она. — Вы не видели, куда он пошел?
— Сколько тебе повторять? — взревела медведица. — НЕТ!
Каллик удрученно уставилась на свои лапы. Она чувствовала себя усталой, несчастной и очень-очень одинокой.
— Ты все еще здесь? — теряя терпение, рявкнула медведица.
Каллик еще ниже пригнулась к земле.
— Простите, что врезалась в вас. — Ничего не ответив, медведица повернулась и пошла прочь, но Каллик крикнула ей вслед: — Вы идете в ту же сторону, что и другие медведи?
Медведица остановилась и, обернувшись, коротко кивнула.
— Вы, случайно, не знаете, куда ведут эти следы? — торопливо выпалила Каллик.
Большая медведица изумленно фыркнула.
— Разве ты не знаешь? Ну да, ты же совсем маленькая! Эта дорога называется Путь Когтя. Он ведет к озеру, где белые медведи в мире и согласии проводят Самый Долгий День года. На берегу этого озера ни один медведь не смеет поднять коготь на своего собрата.
— А почему? — спросила Каллик. Неужели в этом чудесном месте большие медведи дадут ей спокойно поесть и не будут отнимать у Каллик еду?
— Потому что это особое место. Медведи собираются там, чтобы призвать лед. Мы приказываем солнцу опуститься пониже, чтобы холод поскорее вернулся, и мы снова могли бы добывать себе пропитание.
Каллик изумленно разинула пасть.
— Неужели мы можем это сделать? Призвать лед вернуться?
Медведица торжественно кивнула головой.
— Когда-то давно это озеро было частью вечного льда, — продолжала она. — Но с каждым годом льда становилось все меньше, он таял и исчезал, пока не образовалось озеро, а духи медведей не оказались заперты на его дне. Каждый год медведи приходят туда, чтобы выразить свое уважение духам глубокой, неподвижной воды. Мы никогда не забываем, что когда-то давно эта вода была льдом.
— А духи медведей все еще там? — спросила Каллик, чувствуя нехороший холод в желудке. Неужели она сможет снова увидеть свою маму и, может быть, даже брата? Может быть, они потому и явились ей в тумане, что хотели указать путь к этому священному месту?
Но большая медведица, казалось, не расслышала вопроса Каллик. Она смотрела куда-то в туман, словно пыталась разглядеть там нечто, скрытое от глаз Каллик.
— Говорят, что это озеро до сих пор остается дорогой в край Вечного Льда…
— Ой, правда? — встрепенулась Каллик. — Значит, край Вечного Льда — это не сказка?
— Некоторые уверяют, что этого места не существует. Но я знаю, что оно есть, только путь до него так далек, что ни одному медведю туда не добраться.
— Но я должна туда дойти, — возразила Каллик. — Я ищу своего брата. — Она помолчала, а потом с робкой надеждой спросила: — Можно мне пойти вместе с вами? Я бы помогла вам находить еду!
— Скорее, ты помогла бы мне оставаться голодной! — без тени дружелюбия фыркнула медведица. — Нет, спасибо. Ты будешь для меня только обузой. Я предпочитаю путешествовать в одиночку. Проще прокормить одну пасть и защищать одну шкуру Мне попутчики не нужны, тем более такие, как ты.
У Каллик упало сердце.
— А как же другие медведи? — спросила она. — Вы же видели их следы! Они идут все вместе!
— С чего ты взяла? Идти в одну сторону не значит идти вместе, — отрезала большая медведица и повернулась, чтобы продолжить путь. Потом обернулась через плечо и угрожающе добавила: — Разве твоя мать не говорила тебе, что белые медведи не любят компанию и живут в одиночку?
«Это большие медведи, а я всего лишь медвежонок!»
Каллик печально повесила голову. Она знала, что лучше даже не пытаться идти следом за этой ворчливой медведицей. Она была не такой, как Ниса и не такой, как добрая медведица, выпавшая из брюха металлической птицы… Каллик опустилась на землю и стала ждать, когда большая белая фигура растает в тумане.
Стылое одиночество медленно, как туман, затопляло ее. Она шла правильной дорогой, но разве правильно, что она до сих пор совсем одна? Если она действительно видела Нису и Таккика, значит, ее брат тоже погиб. Тогда какой смысл идти искать его в край Вечного Льда?
Но зачем дух матери явился ей в этом тумане?
«Наверное, мама хотела указать мне, куда идти! Она ведь не зря сказала, что позаботиться обо мне».
Каллик знала, что должна идти дальше, да ей и самой хотелось хотя бы одним глазком взглянуть на священное озеро и собравшихся на его берегу медведей. Даже если Каллик и не удастся найти Таккика, по крайней мере, услышит о нем что-нибудь. Со вздохом она поднялась и поплелась вперед.
Поднявшийся легкий ветерок разметал туман в клочья. Каллик вновь заметила под лапами протоптанную медведями тропу и расстилающуюся кругом недружелюбную бурую грязь, поросшую камышами и кустарником. Далеко впереди смутно белел белый силуэт медведицы. Каллик торопливо зашагала за ней следом, стараясь держаться на безопасном расстоянии.
Ветер усилился. Теперь он дул Каллик прямо в нос, приглаживал шерсть на боках и выжимал из глаз слезы. По небу поползли тяжелые серые тучи. Начался дождь — сначала мелкий, но вскоре превратившийся в настоящий ливень. Ветер швырял пригоршни мокрой воды прямо в морду Каллик, обдавая ее холодом. Вскоре ее шерсть вымокла насквозь, а земля под лапами превратилась в хлюпающее море грязи.
Низко пригнув голову от ветра, Каллик с трудом шагала вперед через непогоду. Но каждый шаг требовал таких огромных усилий, что она совершенно выбилась из сил.
— Нужно найти укрытие, — пробормотала Каллик.
Но поглядев по сторонам, она не увидела ничего, кроме дождя. Каллик была уже готова лечь прямо в грязь и закрыть глаза, предоставив дождю поливать ее и без того вымокшую шерсть. Но она боялась, что если сделает это, то уже никогда не поднимется снова.
Внезапно она заметила впереди что-то высокое и темное. Превозмогая усталость, Каллик поплелась туда.
«Может быть, это пещера, вроде той, где я спряталась от мошкары?»
Но подойдя ближе, маленькая медведица увидела лишь торчащий из грязи обломок скалы. Еле живая от разочарования, Каллик повернула было прочь, но что-то ее удержало.
«Где ты сейчас найдешь укрытие лучше, тюленеголовая?»
Да, скала не была настоящим укрытием, но она хотя бы защищала от ветра! Каллик скорчилась у подножия, пытаясь хоть как-то укрыться под узким каменным козырьком. Ее охватила смертельная усталость, и Каллик поняла, что не в состоянии сделать больше ни шагу. С тихим стоном она закрыла глаза и заплакала, прислушиваясь к вою ветра и унылому стуку дождя. Она так хотела прижаться к маминому боку, зарыться в ее шерсть и почувствовать себя в тепле и безопасности!
— Ниса, ты меня слышишь? — прошептала Каллик сквозь слезы. — Помоги мне, пожалуйста. Кажется, я уже больше не могу.
Она уже провалилась в сон, когда вдруг почувствовала какое-то шевеление между своим боком и скалой. Отдернувшись, Каллик открыла глаза и изумлено охнула, заметив песца с надорванным ухом. Тощее тело облепила промокшая шерсть, обнажая ребра, и он сильно дрожал от холода. Поймав затравленный взгляд знакомого, Каллик увидела в нем страх и готовность в любой миг броситься наутек.
Странное тепло шевельнулось в груди у Каллик при виде этого жалкого комка шерсти и костей. Все-таки она была не единственным несчастным и одиноким существом на свете!
— Не бойся, песец, — прошептала Каллик. — Оставайся здесь.
Вряд ли песец понял слова Каллик, но ее тон его успокоил. Расслабившись, он еще дальше втиснулся в зазор между скалой и спиной маленькой медведицы. Каллик чуть-чуть подвинулась, уступая ему место. У нее на душе вдруг стало гораздо спокойнее. Все-таки с товарищем гораздо лучше — да еще с таким, который шел с ней рядом от того далекого берега, где пахло морем!
Постепенно песец перестал дрожать, а раздавшееся вскоре слабое посапывание подсказало Каллик, что непрошенный гость уснул. Тельце песца было крошечной каплей тепла в самом сердце непогоды. Глубоко вздохнув, Каллик закрыла глаза и провалилась в сон.
Глава XII
ЛУСА
Лусу разбудило солнце. Сонно хлопая глазами, она широко раскрыла пасть и зевнула. Маленькая медведица лежала в неглубокой ложбинке под корнями какого-то карликового деревца. Деревце было настолько небольшим и колючим, что Луса не рискнула на него забираться, однако ее успокаивала сама близость ствола, в котором, наверняка, жил дух какого-то неведомого медведя.
Выбравшись наружу, Луса посмотрела на занимающийся день.
Солнце сверкало с небес, оживляя землю и вытягивая из нее целое облако самых восхитительных запахов. В животе у Лусы заурчало, и она молча поблагодарила Медвежью Хранительницу за долгие теплые дни, словно созданные для охоты и путешествий, а также за деревья, дающие тень, отдых и укрытие.
Внизу захрустели ветки, и из оврага выкатился проснувшийся Уджурак.
— Привет! — зевнул он. — Уже пора идти?
— Скоро пойдем, — ответила Луса. — Как ты себя чувствуешь?
Уджурак встал и по очереди вытянул лапы.
— Гораздо лучше. Спасибо, что отыскала все травы, о которых я тебя попросил.
— Может, еще поискать? — спросила Луса. Что ж, она, действительно, неплохо справилась с делом. Отлежавшись денек, Уджурак явно пошел на поправку! Кроме того, Лусе просто нравилось узнавать про разные полезные травы и находить их в лесу. — Теперь-то я знаю, где они растут!
Но Уджурак отрицательно помотал головой.
— Нет, я уже совсем поправился, — сказал он и спросил: — А где Токло?
Тут Луса впервые заметила, что Токло исчез, оставив после себя лишь примятые листья и слабый запах своего недавнего присутствия. На какой-то миг у нее оборвалось сердце.
«А вдруг Токло бросил нас и ушел? — Но Луса быстро опомнилась и даже выругала себя за такие мысли. — Он никогда бы так не сделал!»
И все-таки беспокойство не покидало ее. С той самой ночи, когда они перешли мост, большой медвежонок был очень угрюм и почти не разговаривал.
Но Лусе все-таки удалось уловить в воздухе запах Токло. Оглядевшись по сторонам, она пошевелила носом. Солнце поднималось из-за гребня далеких гор, заливая желтым утренним светом гладкие зеленые луга и золотя верхушки кустов и деревьев.
Токло вразвалку шел откуда-то со стороны реки. В зубах у него болтался здоровенный кролик. Подойдя к друзьям, большой медвежонок молча швырнул свою добычу им под лапы.
— Какой ты молодец, Токло! — воскликнул Уджурак, с жадностью набрасываясь на еду.
Токло устроился рядом, а Луса робко отошла в сторонку. Она до сих пор страшно переживала из-за того, что совсем не умела охотиться. Почему Токло должен один делать всю самую сложную работу? Несправедливо, что он один кормит их всех! Сглотнув голодную слюну, Луса отвернулась в сторону и принялась объедать листья с ближайшего куста.
— Эй, чего застряла? — пробасил Токло. — Тут на всех хватит.
Луса хотела что-нибудь ответить, но Токло ее опередил.
— Ты заслужила эту еду, если ты об этом думаешь. Ты нашла травы, от которых Уджураку стало лучше, так что и от тебя есть какая-то польза.
Луса что-то смущенно пробурчала, застигнутая врасплох неожиданной похвалой Токло.
«Неужели он подслушивает мои мысли?»
Однако сейчас ей было не до размышлений. Устроившись возле зайца, Луса принялась за еду, мрачно размышляя о том, какую пользу она сможет принести теперь, когда Уджурак выздоровел. Заяц оказался намного больше тощей дичи, которой они пробавлялись в горах, однако вскоре и с ним было покончено.
— Куда нам идти, Уджурак? — спросила Луса. — Ты уже нашел какой-нибудь знак?
Поднявшись на задние лапы, Уджурак огляделся по сторонам.
— Да! — воскликнул он, кивая мордой куда-то в небо. — Видишь во-он то облако над гребнем холма? На что оно похоже?
Луса внимательно уставилась на облако. Оно было какое-то приземистое, с удлиненным отростком одной стороны и четырьмя круглыми облачками снизу. Если слегка прищурить глаза, то удлиненный отросток становился похож на морду, а маленькие облачка на короткие, крепкие лапы…
— На медведя, на медведя!
— Значит, туда нам и идти.
Токло первым зашагал в сторону холма, а Луса бросилась за ним. Впервые за много дней лапы сами несли ее вперед. Солнце припекало черную шерсть, воздух был полон душистых запахов цветов и листьев. Вскоре путь медвежатам преградил небольшой ручеек. Как следует напившись, они перепрыгнули через него и двинулись дальше.
Уджурак тоже был в прекрасном настроении. Он то и дело отбегал в сторону, останавливался понюхать цветы, а потом со всех лап бросался догонять остальных.
Наконец Токло остановился и сурово посмотрел на маленького гризли, жующего какую-то сочную травку.
— Ты так и будешь плестись? Так мы и до утра никуда не дойдем!
— Бегу, бегу! — встрепенулся Уджурак, бросаясь догонять Токло. — Это ты копуша, а не я!
— Вот как? — зарычал Токло, набрасываясь на него.
Сцепившись, медвежата покатились по земле, игриво покусывая друг друга. Немного поколебавшись, Луса прыгнула вперед и шлепнулась на них сверху. Она почувствовала, как лапы Уджурака забарабанили ее по животу, а Токло легонько схватил ее зубами за плечо и принялся трепать. Луса отлично понимала, что оба гризли сдерживают силу и не причинят ей никакого вреда, поэтому без страха вступила в борьбу. Она молотила медвежат передними лапами и бешено вертелась, не давая им поймать себя. Черные медведи, конечно, маленькие, зато юркие и скользкие, как лососи!
Токло первым выкатился из клубка и отвесил оплеуху Уджураку, пытавшемуся с воплем впиться ему в бок.
— Тихо! — фыркнул он, поводя носом. — Я чую запах какого-то медведя.
Луса мгновенно села и насторожилась.
— Где?
Ей показалось, что глаза Токло стали встревоженными.
— Пока не знаю. Посидите тут.
В полном молчании Луса и Уджурак смотрели, как Токло взбирается на холм, время от времени вытягивая шею, чтобы обнюхать оставшийся на траве след. Наконец он остановился возле куста, росшего на берегу очередного ручья.
— Здесь недавно прошел гризли! — громко объявил Токло.
Сорвавшись с места, Уджурак бросился к другу, а Луса медленно последовала за ним. Возле куста она тоже уловила отчетливый запах гризли и заметила единственный след, отпечатавшийся во влажной земле. Судя по отпечатку, это был взрослый гризли.
Токло внимательно осмотрел куст.
— Никаких следов когтей, — сказал он, — а значит, это не его территория. Но нужно быть настороже.
Притихшие и напуганные, медвежата побрели дальше, высматривая все новые и новые следы неизвестного медведя. Луса нашла на земле несколько разгрызенных орешков, а Уджурак заметил неглубокую вмятину в рыхлой земле под торчавшей из земли скалой. Вокруг вмятинки сильно пахло медведем, да и отпечатки лап красноречиво говорили о его недавнем визите.
— Все отпечатки ведут в одном направлении, — сказал Токло. — Это значит, что медведь просто проходил здесь, как и мы. Надеюсь, мы с ним вообще не встретимся.
— Это все следы одного и того же медведя? — уточнила Луса.
— Возможно, — неуверенно ответил Токло.
Солнце поднялось на самую макушку неба и поползло вниз, когда медвежата, наконец, добрались до вершины холма. Лусе казалось, что запах медведя с каждым шагом становится все сильнее, и она испуганно оглядывалась по сторонам, ожидая, нападения незнакомого гризли. Но чем ближе становилась вершина, тем яснее она понимала, что чувствует запах не одного, а множества медведей!