«Спасибо, что жива, — напомнила себе Каллик. — Могла бы погибнуть, как Нанук». Новая волна горечи накрыла ее, и под веками вдруг защипало, словно глаза запорошило пылью. Каллик несколько раз зажмурилась, смаргивая влагу.
Собрав все свои силы, она уже приготовилась встать, когда вдруг услышала звонкий лай, доносившийся с противоположной стороны каменной тропы.
Тяжело поднявшись на лапы, Каллик доплелась до ближайшего куста, спряталась за ним и осторожно выглянула из-за скрюченных веток. В следующий миг высокая бледная трава на другой стороне дороги расступилась, и из нее выскочил невысокий рыжевато-бурый песец. Он был тощий, с торчащими ребрами и рваным ухом, явно пострадавшим в какой-то драке. Несколько мгновений песец стоял неподвижно, а потом сорвался с места, перебежал через дорогу и промчался в нескольких прыжках от убежища Каллик. Он бежал, уткнувшись носом в землю, вынюхивая какую-то свою дичь.
При мысли о дичи пустой живот Каллик зарычал, как огнезверь. Она встала и, осторожно переставляя лапы, пошла следом за песцом.
Рыжий зверек кружил и петлял среди зарослей травы. Он был настолько поглощен поисками дичи, что не заметил, как сам превратился в преследуемого. Ветер тоже помогал Каллик, относя к ней запах песца. Время от времени бурая шерстка зверька настолько сливалась с глинистой землей, что Каллик теряла его из виду, но запах помогал ей не сбиться с пути.
Наконец, песец обогнул колючие заросли и скрылся с другой стороны куста. Вскоре оттуда послышался шум возни, затем раздался пронзительный визг — и тут же все смолкло. Припав к земле, Каллик ползком обогнула заросли и увидела песца, стоявшего над неподвижным телом кролика.
Запах только что убитой дичи острым когтем вонзился в живот голодной медведицы. С грозным рычанием она поднялась из-за своего укрытия и бросилась на песца. Зверек в ужасе посмотрел на нее — и пустился наутек.
Каллик улеглась на землю рядом с тушкой кролика. Голод и инстинкты хором кричали ей: «Набросься на мясо! Съешь его скорее!»
«Не торопись, маленькая моя, — услышала Каллик тихий голос мамы, учившей их с Таккиком выживать на льду. — Если будешь так быстро заглатывать еду, живот разболится».
Вонзив зубы в теплое мясо, Каллик оторвала от кролика кусок, заставив себя сполна насладиться его восхитительным сочным вкусом, потом проглотила и наклонилась за следующим куском.
Ее внимание привлек раздавшийся неподалеку шорох, и Каллик нехотя повернула голову. Песец злобно сверкал глазами из-под куста. Каллик тяжело опустила лапу на кролика и оскалила зубы в угрожающем рычании.
— Это мое, понял?
Песец отскочил назад, но Каллик чувствовала, что далеко он не ушел, а бродит поблизости.
«Ходи, ходи, все равно ничего не выходишь! Это теперь моя добыча. Поищи себе другую!»
Набив живот, Каллик отошла к зарослям и свернулась клубочком под деревом, чтобы поспать.
Когда она проснулась, равнину заволокло туманом, а потускневший свет говорил о приближении вечера. Широко зевнув, Каллик еще раз вылизала раненую лапу. Кровотечение остановилось, а когда Каллик встала и попыталась опереться на больную ногу, то почувствовала лишь несильную тупую боль.
Отряхнувшись, она повела носом и мгновенно повеселела, почувствовав в дуновении ветра отчетливый запах воды. Может, она уже недалеко от места, куда возвращается лед, и где собираются все медведи?
— Может быть, Таккик тоже ждет меня там, — сказала Каллик вслух.
Она побрела лицом к ветру, следуя за запахом воды. Тусклый свет догорал, вскоре совсем стемнело, но запах вел Каллик вперед.
Особо утомительным оказался бесконечный подъем по голому пологому склону, поросшему колючей жесткой травой, где не было ни деревца, ни куста, чтобы укрыться от пронизывающего ветра. Голод снова начал грызть изнутри пустой живот Каллик, но она упрямо брела вперед, уверенная в том, что вода совсем близко.
Наконец она добралась до вершины холма и посмотрела вниз. Земля круто убегала из-под ее лап, а чуть дальше виднелась темная полоса воды.
Но это было совсем не то место, которое она надеялась увидеть! Там не было ни льда, ни других медведей. Там было тихо, вода еле слышно плескалась в камышах у берега. Но самое печальное, что даже в темноте Каллик прекрасно видела противоположный берег. Наверное, это был какой-то залив, сунувший свою широкую лапу в эту унылую долину. Каллик вспомнила бескрайние просторы сверкающего льда, где прошло их с Таккиком младенчество, и сердце ее едва не разорвалось пополам от тоски по дому.
— Где же я? — закричала Каллик, но вокруг не было никого, кто мог бы ответить на ее вопрос. — Что со мной случилось?
Она подняла нос к ночному небу, надеясь увидеть Путеводную Звезду. Но небо было густо затянуто туманом. Каллик охватили ужас и смятение, она чувствовала себя беспомощной, как выброшенная на берег рыба. Медведица чувствовала запах соли и водорослей, но вокруг не было и следа долгожданного льда. Ей придется брести дальше, чтобы отыскать его, но Каллик даже не знала, в какую сторону идти.
Пошатываясь от усталости, она поплелась вниз по склону, обходя низкорослые кусты и острые камни. Наконец Каллик очутилась возле кромки воды. Взобравшись на темную скалу, торчавшую над самой водой, она уселась, глядя в черную глубину.
Поднявшийся ветер шуршал камышами и гнал по поверхности воды рябь. Мама говорила, что вся вода — это растаявший лед, но Каллик не чувствовала никакой близости с этим странным местом. Эта водяная тьма манила ее к себе, и Каллик вспомнила, как ее мама Ниса ушла на глубину, спасая ее от косатки. Каллик тоже захотелось спрыгнуть со скалы и уйти под воду, как мама, чтобы черные волны сомкнулись над ее головой и поглотили навсегда. Тогда ей больше не придется мучительно бороться за жизнь, брести из последних сил, терпеть голод, боль и одиночество, и может, там, под этой взбаламученной ветром поверхностью, она встретит дух своей мамы….
Каллик вытянула лапу и дотронулась до воды.
Таааа… киииик
Отдернув лапу, она насторожила уши.
Вода тихо плескалась о скалы, да ветер шуршал в камышах. Ветер? Его шепот был похож на слабый голос ледяных духов.
Таааа… киииииик
Горячая волна стыда обдала Каллик. Она едва не сдалась! Во сне мама назвала ее сильной, и Нанук говорила то же самое. Каллик совсем не чувствовала себя сильной, но она знала, что должна идти. Имя брата, прозвучавшее в шепоте ветра, заставило ее вспомнить о долге. Она не может уйти из этой жизни, не узнав, что случилось с Таккиком.
— Ледяные духи, скажите, куда мне идти?
Каллик снова посмотрела в небо. В ночном небе, затянутом мутной пеленой, не было ни звезд, ни ответа. Каллик закрыла глаза и попыталась представить себе Путеводную Звезду, но в воспоминаниях ее был только сухой клекот металлической птицы, рев огня и крики. Пришлось открыть глаза, но звезды все равно не было.
— Где ты? — крикнула Каллик. — Ты мне нужна!
Опустив голову, она смотрела на воду и слушала шорох ветра в камышах. Каллик не знала, сколько просидела так, но вдруг на черной поверхности воды появилось крошечное пятнышко света. Путеводная Звезда!Каллик не смела поднять голову к небу, но знала, что Звезда сияет над ее головой и указывает путь вперед, вдоль берега залива.
— Ледяные духи, мне туда идти, да? — прошептала маленькая медведица.
Внезапно туман рассеялся, и лунный свет пролился на воду, растворив отражение Путеводной Звезды в сверкающей полосе света, протянувшейся прямо из-под лап Каллик.
Она встала и изумленно вытаращила глаза.
Лунная дорожка ярко сверкала перед ней, но она вела совсем не к краю залива, как ожидала Каллик, а протянулась через часть залива прочьот моря, прочьот ледяной родины, куда-то в незнакомые, неведомые земли.
— Ледяные духи, — прошептала Каллик. — Но ведь медведи живут у моря. Зачем вы уводите меня от него в глубь земли?
Тааааа… кииииик, — снова прошептали духи.
Каллик посмотрела на серебристый путь, ведущий через узкий участок залива прочь от моря. Что ей оставалось делать? Она уже потеряла маму, и не могла потерять брата! Она будет искать его, пока остается хотя бы крошечная снежинка надежды.
— Хорошо, Таккик, — тихо произнесла она. — Я повернусь спиной к Путеводной Звезде. Я пойду туда, куда должна пойти. И я найду тебя.
Глава IV
ЛУСА
Луса стояла рядом с Уджураком на плоской скале, далеко выдвинувшейся с гребня горы. После чудесного спасения от волков, принявший свой обычный облик Уджурак повел их наверх, в горы, и долгих четыре дня они шли вперед, почти без еды, без питья и без всякого укрытия от нескончаемого пронзительного ветра.
Луса вздрагивала от каждого шороха. Несколько раз до нее доносился далекий волчий запах, но, к счастью, им больше ни разу не довелось увидеть серые тени, грозно мелькающие среди скал.
Токло подошел к друзьям.
— И сколько вы собираетесь тут стоять? — буркнул он. — Дичью тут даже не пахнет.
Снизу доносился запах свежей воды; внизу, под лапами медвежат, из щели между скалами вырывался сильный поток и, весело прыгая с камня на камень, устремлялся к подножию горы, исчезая где-то в купах деревьев. Не говоря ни слова, Уджурак спустился вниз и как следует напился из ручья.
— Ты хочешь с голоду помереть? — грозно спросил Токло. — Не надо нам было уходить из леса, вот что. Медведям нечего делать в горах!
Уджурак поднял морду, усеянную сверкающими каплями воды.
— Наш путь изменился, — ответил он. — Теперь мы должны спуститься с гор и идти вслед за водой. Я весь переполнен звуками и запахами воды!
— Еще бы! — хмыкнул Токло. — Ты же стоишь лапами в ручье, безмозглый!
Он вразвалку спустился со склона и подошел к Уджураку. Луса слезла последней и с наслаждением окунула нос в ледяной ручей. Вода была холодной и восхитительной, Луса даже не помнила, когда в последний раз пила с таким наслаждением.
«Уж эта-то вода точно не зараженная! — подумала она, вспомнив, каким грустным был Уджурак в ту ночь, когда они чудом спаслись от волков. — Может, он и тогда зря беспокоился?»
Токло тоже склонился, чтобы напиться, и пока он стоял с опущенной мордой, Луса внимательно осмотрела его и даже обнюхала. Глаза у Токло были ясные, и запах ни капельки не изменился. Правда, он много ворчал и все время раздражался, но ведь он всегда такой! Похоже, вода из ручья под деревьями не принесла ему никакого вреда, несмотря на все опасения Уджурака-оленя.
Уджурак спустился еще на несколько шагов ниже и остановился, поджидая, пока товарищи напьются. Глаза его горели от нетерпения.
— Этот ручей тоже знак, да? — спросила Луса, когда они с Токло присоединились к нему. — Хотелось бы мне тоже понимать знаки! Ты научишь меня?
Токло презрительно фыркнул.
— Хватит с нас одного чудака, который видит невидимые знаки! Ты бы, Луса, лучше охотиться научилась, от этого всем было бы больше пользы.
— Ты просто завидуешь, что Уджурак может превращаться в разных зверей и получает послания от духов! — воинственно распушилась Луса.
— У нашего Уджурака просто ветер в голове и сосновые иголки под хвостом, вот и все, — рассмеялся Токло.
Луса осторожно покосилась на Уджурака, ожидая, что тот обидится на Токло, но маленький гризли смотрел на старшего медвежонка с обычной теплотой и дружелюбием. «Он понимает Токло гораздо лучше, чем я», — грустно подумала про себя Луса.
— Я покажу тебе следующий знак, — сказал ей Уджурак. — Может, ты тоже поймешь.
Луса даже подпрыгнула от радости.
— Спасибо!
«Может, тогда и Токло тоже поймет и поверит!»
— Сейчас я точно знаю, что мы должны спуститься с гор, — сказал Уджурак, глядя в глаза Токло. — Ты же всегда этого хотел, да?
— Ладно, — вздохнул Токло. — Веди.
Уджурак уверенно побежал вниз, ни на шаг не отходя от течения ручья.
Солнце приятно припекало спину Лусы, когда она следом за Токло и Уджураком шагала по мягкой траве среди редких сосен. Горы давно остались позади, а нижние склоны встретили измученных медвежат пологими тропами, мягкой землей и травой. Луса с наслаждением вдыхала теплый душистый воздух. «Наверное, тут мы сможем раздобыть вкусную еду!»
Впереди виднелась новая цепь гор — синих, загадочных, с высокими снежными пиками. Над горами простиралось высокое голубое небо, и даже после долгого путешествия Луса никак не могла привыкнуть к тому, какое же оно огромное. Она чувствовала себя крошечным черным жуком, медленно ползущим по траве под небесами.
— Шевелись! Тащишься, как улитка, — рявкнул на нее Токло.
Вздрогнув, Луса бросилась догонять ушедших вперед спутников. На бегу она думала о том, с какой же странной парой ей доводится путешествовать. Один дружелюбный, а второй сердитый, даже ворчливее, чем гризли в Медвежатнике!
— Пойду вперед, погляжу, безопасно ли там, — прорычал большой сердитый гризли, кивая головой на заросли кустов. — А вы спрячьтесь пока вон там и подождите меня.
— Хорошо, — согласился Уджурак. — Только будь осторожен.
Луса смотрела вслед уходящему Токло. Конечно, он ужасный ворчун, зато очень храбрый! Цепляясь шерстью за колючки, она заползла под низкие ветки куста и с наслаждением плюхнулась на землю, радуясь возможности хоть немного передохнуть и вылизать горящие огнем лапы.
— Далеко еще идти до места, где танцуют духи? — спросила Луса Уджурака. — Намного больше, чем мы уже прошли?
Уджурак покачал головой, и в его блестящих глазах промелькнула растерянность.
— Я не знаю. Я знаю только, куда идти, вот и все.
— Но если ты никогда там не бывал, то как мы поймем, что дошли до нужного места? — не унималась Луса. — Мы увидим духов?
— И этого я тоже не знаю, — признался Уджурак. — Но там нас будет ждать огненная дорога в небесах. Когда я засыпаю, то она мне снится. Огонь в небесах и бесконечный снег внизу.
По телу Лусы пробежала восторженная дрожь, и даже шерсть у нее на загривке распушилась от предвкушения чего-то совершенно необыкновенного. Ей ужасно хотелось увидеть и небесный огонь, и танцующих духов, хотя кое-какие сомнения у нее все равно оставались. Например, как духи могут танцевать, если всем медведям известно, что после смерти они уходят в деревья?
— А что мы будем делать, когда доберемся туда? — спросила Луса.
— Духи нам укажут, — торжественно ответил Уджурак.
Луса притихла. С одной стороны, ей очень хотелось тоже иметь связь с духами, как Уджурак, но с другой, она понимала, что в этом нет необходимости. Она была уверена, что Уджурак приведет их в нужное место.
— Выходите! — прервал ее размышления ворчливый голос Токло. — Идем дальше. Пока кругом все тихо, даже бабочек, и тех нет.
Выбравшись из-под куста, Луса увидела, что Токло стоит в нескольких медведях от их укрытия. Вместе с Уджураком они последовали за своим вожатым и снова побрели по траве.
Вдыхая полной грудью душистые запахи зелени, Луса наслаждалась прикосновением прохладной мягкой травы к натруженным лапам. Как и сказал Токло, кругом царила тишина, весь мир словно исчез, растворившись в полуденном зное. Единственным живым существом была крошечная точка в небесах, неотступно парившая над головами медвежат. Луса уже знала, что это орел.
— Хотела бы я стать орлом, — вздохнула она, завистливо глядя на огромные крылья, рассекающие неподвижный воздух. — Кажется, летать — это очень здорово. Ты не мог бы меня научить, Уджурак?
Но маленький гризли отрицательно помотал головой.
— Когда я медведь, я даже не представляю, как летать. А еще… — тут он отвернулся, и голос его вдруг стал грустным и очень тихим: — В чужом облике ты слишком многое узнаёшь. Наверное, я был бы гораздо счастливее, если бы всегда оставался медведем.
— Слишком многое узнаёшь? — непонимающе переспросила Луса. Как можно не хотеть узнать все-все-все на свете? Разве знаний бывает слишкоммного? Но потом она вспомнила ночь, когда Уджурак увел от них волчью стаю. — Это как в тот раз, когда ты превратился в оленя? Когда сказал, что вода заражена?