Маленький гризли печально кивнул.
— Каждый раз, когда я превращаюсь в другое существо, я узнаю о новом умирающем кусочке нашего мира. Болезнь распространяется, она в воде и в воздухе, и даже глубоко под землей. Ее слишком много, чтобы с ней можно было справиться! Что мне делать, что?
Уджурак весь дрожал, а глаза его были устремлены куда-то вдаль, словно он видел там что-то страшное. Луса теснее прижалась к боку маленького гризли.
— Тебе и не нужно ничего делать, — сказала она. — Это же не твоя вина, правильно? Даже если наш мир болен, то разве ты должен его излечить?
— А кто? — вскрикнул Уджурак, поворачивая к ней перепуганную морду. — Помнишь тот мертвый лес? Что если все леса станут такими же?
— Не станут, — решительно заявила Луса. — А если даже станут, я всегда буду рядом и помогу тебе выжить. И Токло тоже.
Вместо ответа Уджурак вдруг вскинул голову и растерянно замер, прислушиваясь к раздавшемуся впереди топоту тяжелых шагов. Пока они болтали, Токло успел уйти далеко вперед, и теперь опрометью возвращался назад, так что его сильные лапы сливались в темное облако, несущееся над травянистым склоном.
— Уджурак! — пропыхтел Токло, останавливаясь рядом с медвежатами. — Что-то случилось?
— Нет, все в порядке, — ответил Уджурак, бросая встревоженный взгляд на Лусу, молча призывая ее не говорить Токло об их разговоре. Вообще-то это было лишнее. Луса и сама не собиралась ничего рассказывать Токло. Он только хмыкнет и скажет, что они опять забивают себе голову чепухой.
Токло подошел поближе и встревоженно обнюхал медвежонка.
— Тогда почему ты остановился? Я оглянулся, а ты… а тебя не было!
Уджурак повел плечами, перекатывая отвисший загривок с одной стороны на другую.
— Но я ведь здесь, правильно? Не беспокойся, мы уже идем.
Два гризли бок о бок зашагали вниз по склону, а Луса засеменила следом. Тень Токло падала на спину Уджурака, так что на траве рядом с ними бежала большая медвежья тень с восемью лапами.
Собственная тень не нравилась Лусе. Она казалась маленькой, взъерошенной и жалкой, и лап у нее было всего четыре. Ей очень хотелось бы идти между Токло и Уджураком, чтобы тень Токло накрывала их всех, защищала и вела вперед, и они шагали бы по траве единым, многолапым и неутомимым медведем…
У подножия склона из-под замшелых камней пробивался еще один ручеек, стекая в лежащее внизу озерцо. Токло, не раздумывая, окунул морду в воду. Дожидаясь, пока он напьется, Луса невольно подумала, не больная ли эта вода и можно ли ее пить.
Когда Токло отошел, Луса подошла ближе и подозрительно принюхалась, но не почуяла ничего, кроме запаха воды, мха и камней. Она покосилась на Уджурака, но маленький гризли молча смотрел куда-то вдаль, и всегда блестящие глаза его потускнели, будто затянутые облаками.
Луса опустила морду в воду и начала пить. Вода была чистой и прохладной, и с каждым глотком в тело усталой маленькой медведицы вливались силы.
«На гребне горы была хорошая вода, — подумала Луса. — Может, эта тоже такая».
Уджурак тоже попил, но с явной неохотой, и сделал всего несколько глотков. Луса сочувственно смотрела на него. Нелегко все время думать о том, что мир погибает! Наверное, это так же тяжело, как тащить на спине взрослого медведя… Скорее бы добраться до места, где танцуют духи медведей! Может, Уджурак там немного повеселеет?
Когда все напились, Уджурак замер и несколько мгновений стоял неподвижно, склонив голову набок и глядя в небо, после чего повел своих спутников по узкой тропинке, вьющейся по дну долины. По обеим сторонам от них мягко вздымались зеленые холмы, поросшие густым кустарником. Теплый ветерок обдувал морду Лусы, принося запахи жуков, червяков и прочих вкусных вещей, но она не решалась попросить спутников остановиться, боясь, как бы Уджурак не потерял только что найденный след.
Через какое-то время тропа свернула, огибая подножие холма. Вскоре они вышли на открытое пространство и остановились на самом краю нового склона. Впереди и внизу расстилались поросшие лесом склоны, убегавшие к горизонту. Далеко внизу виднелась серебряная полоса реки, а еще дальше тянулась каменная тропа, по которой быстро-быстро проносились сверкающие точки, в которых Луса узнала грозных огнезверей. К счастью, они были так далеко, что она даже не слышала их рычания.
Солнце уже начало скатываться с неба, когда медвежата обогнули холм и очутились перед грудой земли и камней, заросших папоротниками и стелящимися травами. Здесь тропинка раздвоилась — одна тропа вела обратно в горы, а другая, петляя между камней, спускалась с холма и убегала в лес. Шедший впереди Токло остановился и негромко зарычал. Потом вытянул шею и повел носом, словно решая, какой путь выбрать.
Луса повернулась к Уджураку.
— Тут есть знак?
Уджурак выбежал вперед, остановился у развилки и замер, переводя взгляд с одной тропы на другую. Луса даже зубы стиснула, чтобы не ляпнуть что-нибудь и не помешать ему думать.
Наконец, Уджурак расслабился и кивнул головой, подзывая Лусу.
— Что там? Знак? Ты его понял? — завопила она, со всех лап бросаясь к нему.
Токло испустил тяжелый вздох, но Уджурак сделал вид, будто ничего не заметил.
— Да. Вот, сама посмотри! — Он кивнул на убегавшую в гору тропинку, указав лапой на огромный камень, лежавший прямо посредине, на полупути к вершине. — Он преграждает путь, — пояснил Уджурак. — А другая тропа, — тут он повернулся мордой к лесу, — свободна. Она словно приглашает нас — идите смело!
Луса склонила голову набок и задумалась. Вообще-то, когда они шли по горам, камни не раз преграждали им путь, но Уджурак ни разу не говорил, будто им нужно срочно искать другую дорогу. Кроме того, этот большой камень ничего не загораживал, при желании они бы запросто его обогнули. Зато трещины на этом камне были очень похожи на запрещающий знак. Они предавали камню сходство с мордой разъяренного медведя. Поежившись, Луса решила, что ей вовсе не хочется лезть в горы.
— Мне кажется, будто духи предостерегают нас, — прошептала она, стараясь, чтобы Токло не услышал.
Но он все равно услышал и ворчливо прорычал:
— Ну вот, еще одна! И почему я должен путешествовать в компании с двумя белкоголовыми недотепами?
Тем не менее он развернулся и, не говоря ни слова, пошел по нижней тропинке.
Уджурак поспешил следом, а Лусе пришлось бежать, чтобы угнаться за ними. Вскоре медвежата добрались до сосен, и Луса сразу повеселела, услышав, как духи медведей перешептываются в ветвях над ее головой.
Здесь было просто замечательно! Тени листвы пятнали тропинку, скользкие сосновые иголки похрустывали под лапами. Подняв голову, Луса увидела переплетающиеся ветви, сквозь которые просвечивало вечереющее небо. Уже забытое ощущение покоя хлынуло на нее, словно долгожданный дождь на пересохшую землю, и Луса поняла, как же она соскучилась по родным деревьям. Почувствовав зовущий запах воды, она кинулась к ручью, падавшему откуда-то с вершины холма.
— Токло, как ты думаешь, тут могут водиться лососи? — спросил Уджурак.
— Может и могут, — проворчал Токло. — Но если они тут водятся, будь добр, дай мне поймать хотя бы одного!
При упоминании о лососе в животе у Лусы оглушительно заурчало. В последний раз она нормально поела, когда Токло поймал в горах мускусную крысу, все остальное время медвежатам приходилось перебиваться редкими ягодами да насекомыми, которых удавалось выкопать из земли. Луса никогда не пробовала лосося, но Ока рассказывала, что ничего вкуснее на свете нет. По ее словам, лосось был вкуснее даже черники!
Когда они подошли к реке, солнце уже садилось, и длинные тени деревьев падали на воду. Любопытство назойливой мухой впилось в Лусу, когда она увидела, что дорога вновь разделилась на две расходящиеся в разные стороны тропки.
— Уджурак, можно я попробую понять знаки? — умоляюще попросила маленькая медведица. — Ну пожалуйста!
Токло выразительно покачал головой и, демонстративно отойдя к берегу реки, остановился там, уставившись в воду.
— Давай, — кивнул Уджурак, подтолкнув Лусу мордой.
Выйдя вперед, Луса остановилась возле развилки и застыла, внимательно осматривая обе тропинки. Та, что шла выше по течению, выглядела чересчур тонкой и заросшей. То здесь, то там берег осыпался в воду, а путь преграждали заросли колючих кустов.
Тропинка ниже по течению была ничем не лучше. Она была твердой и сухой, однако почти полностью открытой, ни деревца, ни кустика, чтобы укрыться. Луса вспомнила ужас, который пережила, когда волки бросились за ними в погоню, а кругом не было ни единого деревца, на котором можно было бы спастись от смерти. Конечно, вдали от гор они будут в большей безопасности, но эта тропинка все равно казалась чересчур открытой.
Сколько ни всматривалась Луса, она не увидела ни единой подсказки, которая помогла бы ей принять окончательное решение. «На что тут нужно смотреть?» — недоумевала она, косясь на Уджурака.
Маленький гризли ободряюще кивнул ей.
— Все ответы у тебя перед носом. Просто посмотри внимательнее.
Луса зажмурилась и представила, что Медвежья Хранительница сияет у нее прямо над головой.
«Арктур, пожалуйста, укажи мне путь!» — взмолилась она.
Когда она снова открыла глаза, краски леса и долины показались ей намного ярче, чем раньше. Глиняные наносы вдоль течения ручья стали как будто шире, обрывы глубже, а густые кусты зловеще выставили ветки-лапы, словно хотели схватить ее. Но, несмотря на это, Лусе по-прежнему было не по себе при мысли о том, как они будут искать убежище на голой пустоши вниз по течению ручья.
«Но я должна выбрать одну из двух дорог!» — в отчаянии напомнила себе Луса.
Внезапно она поняла, что есть третий путь! Лежащая перед ней река казалась прохладной и неопасной, а если верить Токло, в ней мог водиться вкусный лосось. Еле сдерживаясь, чтобы не запрыгать от восторга, Луса повернулась к Уджураку.
— Мы перейдем реку! — завопила она.
Токло презрительно фыркнул, и Луса мгновенно сникла, сморщившись от обиды. Однако у нее хватило сил не обратить внимания на недовольство большого медвежонка. В конце концов, это Уджураку решать, права она или нет!
Когда маленький гризли одобрительно кивнул, гордость затопила Лусу от черного носа до черного хвоста.
— Да. Наш путь лежит через реку.
— Что? — вне себя от ярости взревел Токло. — Медведи не плавают!
— Еще как плавают! — завопила Луса, потрясенная тем, что знает нечто такое, чего не знает этот умный и опытный гризли.
Урча от удовольствия, медведица прыгнула в реку, и веселое течение тут же вцепилось ей в шерсть и забурлило вокруг. Луса нырнула и тут же высунула голову на поверхность, потом нырнула глубже, достав лапами до галечного дна реки.
Вынырнув, она заметила, как с берега Токло и Уджурак смотрят на нее во все глаза. Уджурак выглядел зачарованным, но на морде Токло было написано бешенство.
— Возвращайся! — заревел он.
Но Луса не обратила на его приказ никакого внимания.
— Идите сюда, тут так здорово! — крикнула она.
Уджурак шагнул было к воде, но Токло не тронулся с места.
— Возвращайся сейчас же! — повторил он. — Мы не можем тут перейти, Я же сказал тебе, что не умею плавать.
— Все медведи умеют, — ответила Луса и замолотила лапами по воде, поднимая в воздух тучи сверкающих брызг. Почему Токло поднимает такой шум из-за пустяков? Любому медведю понятно, что он неправ!
— Попробуй делать вот так, — она показала, как нужно двигать лапами под водой. — Вот увидишь, тебе понравится.
Уджурак на миг задержался на краю берега, а потом плюхнулся в воду и зашлепал к Лусе. Его коричневые глаза сверкали от восторга.
— Я чувствую себя рыбой!
— Иди сюда, Токло, — повторила Луса. Радость, почти такая же сильная, как течение, распирала ее при одной мысли о том, что она вдруг перестала быть беспомощной черной медведицей, не умеющей жить в дикой природе. Оказывается, кое-что она может делать даже лучше, чем Токло! — В чем дело? Почему ты не хочешь попробовать?
Большой медвежонок принялся беспокойно расхаживать взад-вперед по берегу; время от времени подходя к самой воде, но в последний момент отскакивал прочь и снова начинал свою беспокойную беготню.
— Я… я просто не люблю воду, — процедил он.
Луса не поняла, что он хотел этим сказать. Что за глупые выдумки? А лосося он как собирался ловить, на берегу, что ли? Ему бы все равно пришлось зайти в воду! Луса никогда не видела, как гризли ловят рыбу, но была уверена, что лосось сам не выпрыгивает из реки в медвежью пасть.
— Просто прыгни, и все, — сказала она. — А дальше твои лапы сами поймут, что нужно делать.
— Иди сюда! — позвал из воды Уджурак. — Это просто! У тебя получится.
С досадливым рычанием Токло присел на берегу, напряг все мышцы — и обрушился в реку. В тот же миг голова его ушла под воду, потом Токло вынырнул на поверхность и принялся бешено колотить лапами. Он лупил по воде с гораздо большей силой, чем требовалось, однако медленно, но неуклонно, приближался к берегу. Плывшая рядом с ним Луса с изумлением заметила, что глаза сердитого гризли полны самого настоящего ужаса.
— Все хорошо, — подбодрила она. — У тебя здорово получается!
Токло повернул голову к ней.
— Оставь меня в покое! — зарычал он и замахнулся лапой.
Перепуганная Луса отпрянула прочь, но безрассудная вспышка Токло нарушила ритм его гребков. Медвежонок хлебнул полную пасть воды и ушел на дно.
Луса подождала несколько мгновений, но гризли так и не появился. Ледяной ужас, гораздо холоднее течения, пробрался под ее мокрую шерсть. Может, он действительно не может плавать?! Как она могла вести себя с такой самонадеянностью? Что, если Токло утонет из-за того, что она по глупости затащила его в воду?
Не раздумывая, маленькая медведица нырнула, держа глаза широко открытыми. Повертев головой в разные стороны, чуть ниже по течению Луса заметила большое темное пятно. Это был Токло, которого тащило потоком! Он беспомощно молотил лапами, глаза и пасть его были широко раскрыты, и из нее на поверхность устремлялась целая стайка пузырей.
У Лусы похолодело в животе. Они не могли потерять Токло! Они путешествовали втроем, все вместе, к месту, где танцуют духи! Одна тень, много лап!
Подплыв к Токло, Луса изо всех сил подтолкнула его вверх. Когда они вынырнули на поверхность, что-то больно ударило ее в плечо. Это Токло полоснул ее своими длиннющими когтями. Луса не сразу поняла, зачем он это сделал — то ли по-прежнему хотел с ней подраться, то ли просто в панике махал лапами, думая, что тонет.
— Прекрати! — пропыхтела она. — Плыви, как я тебе показывала.
Внезапно рядом с ней вынырнула голова Уджурака. Высоко выставив из воды нос, он запрокинул голову, чтобы не нахлебаться воды, и с такой силой колотил по ней лапами, что создавал вокруг себя целую бурю.
— Помочь? — прокричал он.
— Нет! Держись от нас подальше! — взвизгнула Луса, поняв, что ей ни за что не справиться с двумя тонущими медвежатами. — Токло, плыви! Двигай лапами, двигай!
Токло закашлялся, выплюнув целый поток воды.
— Не дай мне утонуть! — хрипло попросил он.
— Ты не утонешь, — пообещала Луса, подставив ему плечо, чтобы поддержать на поверхности. К ее огромному облегчению, Токло снова начал грести, хотя в глазах его по-прежнему плескалась дикая паника.
— Кажется, теперь я сам справлюсь, — пропыхтел он.
— Отлично, — ответила Луса. Она не была в этом уверена, но позволила Токло плыть самому, оставаясь рядом и присматривая за ним. Медвежонок изо всех сил пытался плыть, но двигался неуклюже, а до берега все еще было очень далеко.
— Сюда! — позвал Уджурак.
Луса беззвучно возблагодарила духов, когда увидела посреди реки узкую полосу гальки. Уджурак стоял на самом краю крошечного островка, и вокруг его лап плескалась речная вода.
— Давай, Токло! — крикнула Луса и принялась изо всех сил подталкивать Токло через течение, буксируя к острову. Честно говоря, от слабеющих гребков обезумевшего от ужаса гризли не было почти никакого проку.