— Ну вот, видишь? — назидательно сказала Елена Николаевна, когда и эта отчаянная попытка увенчалась успехом. — Потрудился немного, и получилось!.. Вообще-то он способный, — обратилась она к Лене. — Но ему не хватает усидчивости…
— Без труда не выудишь и рыбку из пруда, — подхалимским голосом сообщил Сашуня.
И тут Елена Николаевна сразу вспомнила о главной педагогической цели своего появления.
— Да, Юрик, у меня к тебе просьба, — решительно сказала она. — Вот тебе деньги, сходи в молочную. Возьмешь триста грамм масла, две бутылки кефира и две бутылки молока.
— Вот еще! — возразил Юра. Он был явно ошеломлен таким поворотом событий.
— Ты как со мной разговариваешь? Лена, Саша! — обратилась Елена Николаевна к общественному мнению. — Вы тоже так отвечаете своим родителям, когда они просят вас сходить в магазин?
— Ну что вы! — сказал Сашуня, решительно отметая такое ужасное подозрение.
— Не волнуйтесь, Елена Николаевна, он сходит. Мы сейчас вместе сходим, — сказала Лена.
— Ладно, так и быть, схожу, — уступил Юра под давлением обстоятельств. —
— А масло где?
— Очки наденьте! Я вам только что дала ваше масло!
— Я не брала.
— В сумку свою загляните получше, — Слушайте, я ведь не слепая!
— А я, по-вашему, что, ненормальная?
Юра в своей комнате, беззвучно шевеля губами, сосредоточенно смотрел на пустой стол.
На столе появился сверток с маслом, бутылка кефира, затем вторая.
— Юрик! Ты еще не ушел? — раздался за дверью голос Елены Николаевны.
— Не-ет! — ответил Юра, делая отчаянные знаки друзьям.
Сашуня и Лена быстро спрятали кефир и масло под кушетку.
— Купи заодно еще два десятка яиц. Денег тебе хватит!
— Ла-адно! — громко ответил Юра матери. И тут же вполголоса, деловито сказал Сашуне и Лене — Значит, масло есть, кефир есть. Осталось молоко… Да, еще яйца…
В молочной тем временем разыгрался уже настоящий скандал.
— Молодежь! — в сердцах говорила пожилая покупательница. — А еще объявлений каких понавесили! — указала она на плакатик «Вас обслуживает бригада коммунистического труда». — Постыдились бы!..
Девушка-продавщица плакала.
На шум вышел щекастый парень, как видно, бригадир или заведующий.
— В чем дело? — строго спросил он. — У Кругликовой опять недостача?
— Ой! Я прямо и сама не знаю, что это такое делается! Только что были здесь две бутылки молока, и вдруг нету! — навзрыд причитала Кругликова.
— То есть как это «были и нету»? Чудес на свете не бывает! — авторитетно разъяснил щекастый.
И вдруг застыл, разинув рот.
Яйца, стоявшие в специальной установке из папье-маше, одно за другим начали исчезать. Несколько секунд — и вот уже почти все ячейки, которые только что были заполнены, опустели.
— Шестнадцать, семнадцать, восемнадцать… — считал Юра.
На столе перед ним одно за другим появлялись яйца.
— Девятнадцать, двадцать! Стоп!
Появление яиц прекратилось.
— Юрик! Ты все еще не пошел? — раздался за дверью голос Елены Николаевны.
— Ну что шумишь? — добродушно-фамильярно, с сознанием своих заслуг перед семьей отозвался Юра. — Давно уже все принесли.
— Смотри как быстро! Я и оглянуться не успела. Ну, что? Стоило пререкаться с матерью из-за такого пустяка? — оживленно говорила Елена Николаевна, заглядывая в комнату и забирая продукты.
Внезапно лицо ее страшным образом изменилось. Прижав руки к груди, расширенными от ужаса глазами смотрела она на стол, где лежала нетронутая, неистраченная, даже неразмененная пятерка.
— Юрий! — сказала она трагическим шепотом. — Вот пять рублей, которые я тебе дала. Они целы. Своих денег у тебя нет и не может быть. Немедленно отвечай: где ты взял деньги на продукты?!
— Я не помню, — по-дурацки ответил Юра. И сразу же сообразил, что влип.
— Юрий! Ты ведь знаешь, я могу простить тебе все, только не ложь. Лучше скажи правду, как бы она ни была ужасна!
Юра изо всех сил пытался выкарабкаться из болота, в котором случайно очутился, но, как всегда бывает в таких случаях, делал одно неловкое движение за другим и в результате увязал все глубже и глубже:
— Сам не знаю, откуда они взялись. Сунул руку в карман, а там какая-то бумажка. Я думал, это те, что ты мне дала…
— Не лги! — тут же уличила его Елена Николаевна. — У мальчика твоего возраста не может быть таких карманных денег!
Юра тоскливо смотрел в сторону и молчал.
И вдруг совершенно неожиданно пришло спасение.
— Ой, это, наверно, мои пять рублей! Ну, конечно! — сказала Лена. — Мне мама дала новые кеды купить. У меня кеды совсем порвались. Мне из-за этого даже один раз отметку чуть не снизили по физкультуре… Я дала ему спрятать в карман, у меня кармана нету, неудобно ведь деньги все время в кулаке держать… А потом и сама забыла… Большое вам спасибо, что напомнили…
Лена взяла со стола пятерку.
Дело таким образом выяснилось, и у Елены Николаевны сразу же стало легко на сердце.
— Боже, как вы меня напугали! — облегченно вздохнула она. — Глупые дети! Ну разве можно быть такими растяпами?
«Бензин ваш, идеи наши…»
Юра, Лена и Сашуня вышли из подъезда Юриного дома.
— Спрячь, тупица, — сказала Лена, отдавая Юре пятерку. — Не умеешь врать, лучше совсем молчи!.. «Сунул руку в карман, а там какая-то бумажка…» — передразнила она растерянное и беспомощное Юрино вранье.
— Да, сынку, не помогли тебе твои ляхи! — сказал начитанный Сашуня.
— Какие ляхи? — мрачно спросил Юра.
— Я говорю, не помогла тебе твоя телепатия!
— Ну ее к дьяволу, эту телепатию! — буркнул Юра. — Одни неприятности от нее!
— Неприятности не от телепатии, а оттого, что телепатия дураку досталась, — назидательно сказал Сашуня.
— Это почему же я дурак, интересно?
— А потому дурак, что величайшее научное открытие на ерунду тратишь.
— Интересно, на что бы ты его потратил? — вмешалась Лена.
— Да уж, во всяком случае, не на кефир!
— Ой! Мальчики! Я придумала! — вскрикнула Лена.
— Что придумала? — спросил Сашу».
— Водка — страшное зло! — сказала она, задумчиво глядя в пространство.
— Что это с ней? — спросил Юра.
— Юрка, я придумала! Ты должен спасать людей от пьянства!
— Еще чего! — сказал Юра.
— Тебе ж это ничего не стоит! Ты же можешь сразу уничтожить всю водку! — развивала Лена свою идею.
— Новую сделают, — неуверенно сказал Юра.
— Стоп! В этом что-то есть! — сказал Сашуня. — Зачем всю уничтожать? Как увидим, что кто-нибудь хочет надраться, быстро меняем ему водку на боржом, коньяк — на квас. Небольшая рокировочка! Соображаешь?
Юра постепенно начал соображать. И чем больше он соображал, тем больше эта идея начинала ему нравиться.
Юра, Лена и Сашуня, примостившись за металлическим парапетом открытого кафе на Арбатской площади, пристально изучали посетителей, пытаясь выделить среди них алкоголиков.
Сразу же их внимание привлекла большая компания, разместившаяся за двумя сдвинутыми вместе столами в центре зала. К компании как раз в этот момент подошел официант с подносом, уставленным бутылками. Бутылки, одна за другой, переходили с подноса на столы. Появление каждой новой бутылки сопровождалось удовлетворенными, предвкушающими возгласами компании.
— Годится! — сказал Сашуня, толкая Юру в бок. Юра кивнул.
I Тотчас же на столах вместо бутылок «Столичной» и «Российской» оказались бутылки нарзана и боржома.
— А нельзя ли чего-нибудь… э-э-э… посущественней! — робко намекнул самый деликатный представитель веселой компании, разочарованно вертя в руках бутылку боржома.
— Да-а, поскупился Иван Андреич! Подкупился! Где ж это видано? Такое дело нарзаном обмывать! — бурно поддержал его другой.
— Эй, милок! Ты чего это нам принес? — крикнул официанту красный от стыда И гнева Иван Андреевич. — Так дело не пойдет!
Официант вернулся к сдвинутым столам. Между ним и компанией началась
Стремительно разрастался скандал.
— Па-тря-сающе! — сказал он в пространство и быстро-быстро начал что-то строчить в своем блокноте.
Юра, Лена и Сашуня перебежали Арбатскую площадь, нырнули в тоннель подземного перехода, выбежали на бульвар. Им казалось, что за ними гонятся. В ушах у них все еще звучали громкие, возбужденные голоса обманутых посетителей кафе.
Только очутившись на бульваре, они почувствовали себя в безопасности и, задыхаясь, плюхнулись на скамью.
— Неужели он нас узнал? — спросил Юра, еле переведя дух.
— А ты как думал?
— Что же теперь будет?
— А ничего не будет. Доказать-то все равно ничего нельзя. Ты только смотри, сам не проболтайся, — посоветовал Сашуня. — А главное, не дрейфь.
— Мы на правильном пути… Я все понял. Тебе надо лечить больных.
— Ты что? — Юра красноречиво покрутил пальцем около лба.
— Между прочим, не так глупо, — одобрила Лена. — Можно, например, зубы рвать…
— Зачем зубы? — сказал Юра, постепенно начиная понимать все преимущества новой идеи. — Зубы — это мелочь! Я знаю, что надо сделать! Надо попробовать на Кострикине!
— Вот это блеск! — сказал Сашуня. — Как это мне сразу в голову не пришло! Это действительно идея!
Он поглядел на Юру, словно не узнавая его, и сказал по обыкновению насмешливо, но в то же время уважительно:
— Смотри! Дурак, дурак, а — дурак!
Витька Кострикин был одноклассником Юры, Лены и Сашуни. Всего за несколько дней до Того, как Юра Красиков стал «телепатом», Витька упал с турника, сломал ногу и на «Скорой помощи» был увезен в больницу Склифосовского.
Говорили, что лежать Витьке в больнице со сломанной ногой предстоит еще очень долго, несколько месяцев, а то и полгода.
Разыскав хирургическое отделение больницы имени Склифосовского и не без труда выяснив номер Витькиной палаты, Юра, Лена и Сашуня наткнулись на неожиданное препятствие.
— Посетительский день был вчера! Не видите, что ли? Пятница, от двух до пяти, — непреклонно заявила флегматичная нянечка в раздевалке и категорически отказалась выдать ребятам белые халаты.
Ребята совсем было уже собрались отложить исполнение своего плана до следующего «посетительского дня», но Сашуня вовремя сообразил:
— Давай пускай в ход свою телепатию.
— Последний раз спрашиваю, дадите халат? — дерзко спросил Юра у вредной старухи.
— Иди, мальчик, иди отсюдова! — как и следовало ожидать, ответила старуха.
— Ну и ладно, без вас обойдемся, — сказал Юра, и тотчас, к изумлению бедной гардеробщицы…
…На нем, на Лене и на Сашуне оказались халаты, причем не куцые и застиранные, а накрахмаленные, сверкающие ослепительной белизной, хрустящие, и не внакидку, как у посетителей, а надетые в рукава и аккуратно завязанные сзади тесемочками, как у хирургов.
— А если там кто-нибудь из врачей? Что мы скажем? — робея, спросил Юра.
— Не дрейфь, телепат! Бензин ваш, идеи наши! — подбодрил его Сашуня.
И они вошли.
Черная неблагодарность
Витька лежал в очень живописной позе. Нога его в плотной гипсовой упаковке была задрана кверху и подвешена чуть ли не к потолку с помощью сложного приспособления, напоминающего самолет неизвестной конструкции.
В палате, помимо Витьки, было еще человек восемь. Некоторые из них были ходячие: с переломами рук. Некоторые сидели, вынимали из тумбочек какую-то снедь, закусывали. Некоторые лежали в таких' же живописных позах, как Витька.
— Здравствуйте, товарищи! — сказал Сашуня очень солидно: у него был свой план действий.
— Здравствуйте, молодежь, — сказал пожилой сидячий больной. — Откуда же вы такие будете?
— Мы из Вияка, — не моргнув глазом, ответил Сашуня. — Из Всесоюзного института ядерных комбинаций. Практиканты.
— Такие молоденькие и уже практиканты, — не слишком даже удивляясь, сказал сидячий больной. — Из ядерного? Как же, знаю. Это где атомом лечат? Ох, милые вы мои, уж обижайтеся, не обижайтеся, а не верю я в этот ваш атом…