— Вечером быть беде, — вздохнул мальчик. — Я нечаянно подслушал разговор взрослых. Они смастерили большое сверло и хотят пробуравить насыпь Злой воды, чтоб она затопила соседнее село. Эти олухи воображают, что наше село стоит намного выше и ему потоп не угрожает. Но я-то знаю, что вода и до нас достанет и к утру на месте наших сёл будет море.
Вдруг с равнины донёсся страшный крик и шум. Лилё побледнел и сказал упавшим голосом:
— Они уже сотворили зло.
Регоч встал, взял Лилё на руки, и оба они увидели такое печальное зрелище, что ни в сказке сказать, ни пером описать. Насыпь обвалилась, и мутная Злая вода двумя потоками заливала золотые поля. Один поток бежал к одному селу, второй — к другому. Вот уже утонули стада, скрылись под водой золотые поля, попадали кресты на могилах, а в обоих сёлах стоял невообразимый шум и крик. Это жители обоих сёл вышли на гумно и назло соседям бьют в барабаны и дудят в дудки. Злоба и ненависть помутила им разум. А потом завыли собаки, заплакали-запричитали женщины и дети, и покатился стон по всей равнине.
— Дяденька, — крикнул Лилё, — почему у меня нет твоих рук, чтоб остановить воду?
Тут к ним подбежали ребята, напуганные страшным криком на равнине.
Услышала Косенка, что происходит, и говорит::
— Пойдём, Регоч, ты остановишь воду!
— Пойдём, пойдём! — закричали все ребята. — И нас возьми с собой!
Регоч нагнулся, подхватил правой рукой Лилё и Косенку с фонариком, левой — всех остальных ребят и бегом побежал по лесной просеке вниз на равнину. Испуганные овцы двинулись за ним. Вот и равнина.
Тем временем ночь наступила. Регоч бежит, прижимая к себе детей. Перепуганное стадо бежит за ним. А навстречу им течёт чёрная Злая вода, всё сметает на своём пути.
У Регоча шаг в десять саженей. Ребята и глазом моргнуть не успели, как уж он очутился у размытой насыпи. Стоит, отдышаться не может. А вода всё хлещет и хлещет.
— Останови её, Регоч, останови! — хнычут ребята.
Неподалёку от насыпи была небольшая горка.
— Поставь нас сюда! — крикнула Косенка.
Регоч опустил ребят на горку, и их тотчас же окружили овцы с ягнятами. Вокруг горки уже разливалась вода.
Регоч ступил в воду, сел лицом к дыре и запрудил её своей широченной грудью. Вода сразу остановилась, но ненадолго. Вскоре она опять набрала силу, поднатужилась, упёрлась Регочу в плечи и пробила себе путь с боков. Недолго думая стал Регоч землёй заделывать дыру, но что он заделает, вода вмиг смоет и унесёт.
Бежит вода по равнине, ни полей, ни сёл, ни садов — ничего уже не видно. Одни только крыши торчат из воды.
Плачут бедные ребята, горючими слезами заливаются. Никого у них не осталось — ни отца, ни матери, ни брата, ни сестрички. И их горка уже наполовину под воду ушла.
Взобрались они на самую верхушку холма, сбились в кучку вокруг Лилё и Косенки. Лилё стоит бледный, ни кровинки в лице, а Косенка в сильном волнении протягивает фонарик в сторону Регоча, чтоб ему сподручней было работать. Волшебное покрывало вздымается и реет на ночном ветру, полощется над водой, словно вот-вот взмоет ввысь и унесёт с собой маленькую вилу.
— Косенка! Косенка! Не уходи! Не бросай нас! — в страхе кричат ребята.
— Никуда я не иду! — отвечает Косенка, а покрывало так и рвётся вместе с ней в облака.
Вдруг раздался пронзительный крик. Вода подобралась уже к стоявшей с краю девочке, схватила её за подол и потянула вниз. Недолго думая Лилё сбежал к ней, сгрёб её в охапку и втащил в гору.
— Хорошо бы нам всем привязаться друг к другу! — закричали ребята. — Только где взять верёвку?
Тут Косенка сбросила с плеч волшебное покрывало и протянула его ребятам. Ребята мигом разорвали его на полосы, связали в одну длинную-предлинную ленту и привязались друг к другу вокруг Лилё и Косенки, а вокруг них ещё теснее сбились бедные овечки.
А вода всё прибывала и прибывала. Вот она уже лижет босые ноги ребят, вот поднялась по самые лодыжки. Насмерть перепугались ребята, стоят не дышат.
А Регоч сидит в воде и без устали борется с потоком. По бокам у него, словно огромные рога, торчат края прорванной насыпи. Борода у Регоча растрёпана, плащ в клочья изодран, плечи кровью перепачканы. Старается он изо всех сил, но никак не может остановить Злую воду, и море вокруг горки всё растёт и растёт. А тем временем уж полночь наступила.
Вдруг в полночной тишине раздался громкий голос Косенки:
— Регоч, ну какой же ты недотёпа! Повернись к дыре спиной и перестань болтать руками.
— Ха-ха-ха! — послышался смех Регоча. Он смеялся над собственной глупостью, а море вокруг волнами пошло от его смеха богатырского.
Потом Регоч встал, повернулся и сел к рогам спиной.
И вот ведь какое чудо: остановилась Злая вода, словно скала преградила ей путь. Не смогла она перехлынуть через могучие плечи Регоча и вернулась в своё старое русло, потекла туда, куда и прежде текла.
Радуются ребята — теперь им не грозит беда неминучая. А Регоч, усевшись поудобнее, подгребает к насыпи землю и засыпает полегоньку дыру. Начал он ровно в полночь, а когда занялась заря, дыры уж и в помине не было. Как раз засияло солнце, когда он встал, чтоб вычистить бороду, в которую понабилось всякой всячины: и ила, и веток, и мелкой рыбёшки.
Однако недолго радовались ребята. Они живы-здоровы. Но что дальше делать? Куда идти? Стоят они на вершине горки и печально смотрят на пустынное море. От их сёл остались одни только крыши. Если б люди были умнее и сразу побежали на свои чердаки! Но вместо этого они схватили дудки и барабаны и бросились на гумно, чтоб посмотреть оттуда на гибель другого села. Вода уж им до пояса дошла, а они всё ещё били в барабаны, а когда вода к горлу подступила, они взялись за дудки. Так и утонули все до одного, с барабанами и дудками. Что ж, поделом им за их злобу и ненависть.
Им-то поделом, а вот бедные ребята остались совсем одни на белом свете. И голову приклонить им негде.
— Будем жить на крыше, как воробьи, — грустно сказал один мальчик.
— Или заберёмся в лисьи норы, — вздохнул второй.
— А по мне, уж лучше утопиться, чем жить не по-людски, — сказал третий. — Вот если б море спустить… Взглянул тут Регоч на море да и говорит:
— Не вычерпать мне столько воды и не выхлебать. Ума не приложу, как тут быть.
— Регоч, — заговорил друг Лилё, самый смышлёный мальчик из обоих сёл, — ну если тебе не выпить столько воды, то пусть её выпьет земля. Выкопай яму поглубже и пусти это море в землю.
Послушался его Регоч, топнул ногой, пробил дыру, и земля, словно дракон, жадно накинулась на воду. Ребята оглянуться не успели, как выхлебала земля всё до единой капли. И опять показались сёла, поля и луга. Дома были целы, а вот пшеница вся полегла, и трава на лугах раскисла.
Обрадовались ребята, воспряли духом. А Косенка радовалась больше всех. Хлопнула она в ладоши и крикнула:
— Как будет хорошо, когда снова позолотятся поля и зазеленеют луга!
Но ребята повесили головы.
— Кто научит нас пахать и сеять пшеницу? — сказал Лилё. — Взрослые погибли.
И в самом деле далеко вокруг не было ни души. Один Регоч был с ребятами. Но какой от него прок? Что он смыслил в крестьянском деле, в полях и плугах?
Закручинились ребята, запечалились. А больше всех печалится Регоч — оттого, что не может помочь ребятам.
Одна Косенка радостно оглядывалась по сторонам. Она вообще не умела отчаиваться.
— Смотрите! Смотрите! — крикнула она вдруг. — Вон в том доме какие-то люди! Они вас всему научат!
Посмотрели ребята на этот дом, а там и впрямь старик со старухой у окошка сидят, машут платками и кличут их, к себе зовут. Морщинистые лица их так и сияют. Только они вдвоём живы остались, потому что поступили мудрее всех и схоронились на чердаке.
Сорвались ребята с места и вихрем полетели в село. Впереди бежит Косенка, ветер треплет её золотые волосы, а за ними овцы с ягнятами. Одним духом примчались они к тому самому дому, где уж поджидали их дед и бабка. Обрадовались старики и ну их всех обнимать-целовать. И ребята довольны, что есть у них старшие, уму-разуму научат и к делу крестьянскому приохотят. Да и то сказать, были эти сёла совсем простые, никто там писать не умел и летописей не вёл, и кто бы рассказал ребятам о лютой вражде между сёлами, если б не остались в живых дед да бабка?
Обнимались все, целовались и наконец вспомнили про Регоча. Огляделись по сторонам — а его и след простыл! Словно сквозь землю провалился.
Регоч и впрямь провалился сквозь землю. Он чуть не умер со страху, когда в окне показались старик со старухой. Напугали его их лица, изборождённые глубокими морщинами. «Ну и хлебнули они горя в этом краю, коли у них такие лица», — подумал Регоч и прыгнул в ту самую яму, куда утекла Злая вода. И отправился он в свой пустой город Леген.
А в селе всё идёт как нельзя лучше. Дед и бабка наставляют ребят, а они землю пашут и хлеб сеют. Послушались они стариков, живут все в одном селе, и поле, и луг — всё у них общее.
Всё у них шло прекрасно. Но самым прекрасным была мраморная башня посреди села. На той башне насадили они сад, и цвели в нём апельсины и оливковые деревья. Жила здесь прекрасная Косенка, и виден ей был отсюда весь этот край, который она полюбила в тот самый миг, когда впервые ступила на землю.
Вечером, вернувшись с поля, приводил Лилё на башню ребят, и при лунном свете водили они в саду хороводы и пели песни с красивой, доброй и весёлой Косенкой.
А Регоч под землёй ещё встречался с Злой водой и боролся с ней до тех пор, пока не утекла она в самую глубь земную. Потом воротился он в свой Леген. Там и поныне сидит, считает камни и заклинает судьбу не уводить его больше из этого пустынного города, где живётся ему так хорошо и спокойно.
Ивана Брлич-Мажуранич
Солнце-сват и Нева-Невестушка
Жили-были мельник и мельничиха. Были они люди злые и жадные. Привезут на мельницу царское зерно, мельник никакой платы не берёт, а ещё и сам посылает могущественному царю и его дочери, надменной царевне, подарки, чтобы войти к ним в милость. Но стоило прийти бедняку, и мельник оставлял себе за помол ровно половину муки — о меньшей плате он и слышать не хотел.
Однажды, как раз под Новый год, в лютый мороз, подошла к мельнице убогая старушка. Мельница стояла в роще у ручья, и никто не видел, откуда она пришла.
А была это не простая старуха, а волшебница по имени Мокош. Она могла обернуться и птицей, и змеёй, и красной девицей. И ещё она умела творить добро и зло. Горе тому, кто её обидит! Жила Мокош среди топей на краю болота, куда осенью спускалось Солнце. У Мокош оно и проводило все долгие зимние ночи. Волшебница заботилась об ослабевшем зимнем Солнышке, лечила его целебными травами да заговорами, и к весне оно опять становилось сильным и могучим.
— Здравствуйте, добрые люди! Смелите мне мешок зерна, — попросила старуха у мельника с мельничихой и опустила мешок наземь.
— Что ж, смелю, — ответил мельник. — Только муку пополам разделим — одну половину тебе на лепёшки, а другую — мне за работу.
— Помилуй, сынок! — взмолилась старуха. — Не хватит мне муки на лепёшки, а ведь у меня шестеро сыновей, да ещё сегодня внучек родился — Солнышко.
— Проваливай, дура старая! — рассердился мельник. — То-то я сразу приметил, что ты Солнцу бабкой приходишься.
Сколько ни упрашивала старуха мельника, всё напрасно. Делать нечего, взвалила она на спину свой мешок и пошла прочь.
А у мельника была дочь, скромная и пригожая девушка по имени Нева-Невестушка. Когда она родилась, вилы окунули её в омут, и никакое зло к ней не приставало, словно вода к мельничному колесу. И ещё вилы предсказали, что Солнце будет деверем у неё на свадьбе — быть ей невесткой Солнца. Потому и имя ей такое дали: Невестушка. Была она хороша, как ясный день, и всегда весела и приветлива.
Жаль ей стало старуху, догнала она её в роще да и говорит:
— Приходи, бабушка, завтра, я буду одна дома и смелю тебе зерно без всякой платы.
Назавтра мельник с женой пошли в лес по дрова. Только они скрылись, пришла старуха со своим зерном.
— Бог в помочь, девушка, — поздоровалась старуха.
— Спасибо, бабушка, — ответила Невестушка. — Подожди немножко, я только открою мельницу.
Мельница была маленькая, колесо её с четырьмя лопастями крутилось быстро-быстро, точно веретено. Мельник, когда уходил, запер мельницу, и девушке пришлось войти по колено в холодную воду, чтоб отодвинуть засов.
Вот мельница заработала, жернова завертелись, и девушка смолола старухино зерно. Потом ссыпала муку в мешок и отдала ей всё до крупинки.
— Спасибо тебе, доченька, — поблагодарила старуха. — Не берегла ты свои ноженьки от студёной воды, а рученьки от даровой работы. Коль случится в чём нужда у тебя, помогу тебе. А ещё своему внуку Солнышку скажу, кто его лепёшками одарил.
Старушка взяла муку и ушла.
С того дня мельник без дочки ни на шаг. Пока она не дотронется рукой до мельницы, не течёт вода в желоба; не заглянет в ларь — мука, сколько бы её ни сыпалось с жерновов, вся словно сквозь землю уходит. Хоть мельницу закрывай.
Потекли дни и недели. Мельник с женой чуть с ума не сходят от зависти: у дочки в руках любая работа спорится, а у них, за что ни возьмутся, всё из рук валится. Возненавидели они дочь.
Раз поутру, когда на небе сияло, словно раскалённое золото, могучее Солнце — оно давно уже покинуло болото и снова повелевало миром, — села Невестушка перед мельницей и подумала:
«Бежала б я отсюда без оглядки, никак ведь этим злыдням не угодишь».
Только она это подумала, как перед ней, откуда ни возьмись, старуха и говорит:
— Я помогу тебе, доченька, только смотри, делай всё так, как я скажу, не то худо будет. Сегодня утром царевна гуляла по лугу и обронила ключи от кладовой, где хранится корона и её царское одеяние. Царевна велела объявить всем: того, кто найдёт ключи, она щедро наградит. Если отыщет ключи юноша, он станет её милым другом и женихом. Если же посчастливится девушке, царевна сделает её своей придворной. Ступай за мной, я покажу тебе, где лежат ключи. Возьми их и отнеси царевне. Станешь её придворной, будешь сидеть возле неё и ходить в шелках да в бархатах.
Обернулась Мокош перепёлкой и полетела, а Невестушка пошла за ней.
Вот пришла она на луг перед царским дворцом. По лугу бродят нарядные юноши и знатные барышни, а по краям его слуги караулят резвых коней. Только одного коня, самого горячего, сторожит не конюх, а босоногий сирота. Был это конь бана[1] Олеха, самого красивого юнака на свете. Его сразу узнаешь среди других господ по простой одежде и султану, такому роскошному, что наряднее его на всём свете не сыщешь.
Бродят они все по лугу, траву ногами ворошат — ключи ищут. Только бан Олех смотрит куда-то в сторону, словно ему до ключей и дела нет. А царевна от окна не отходит, с луга глаз не сводит, ждёт, кому удача выпадет. Хочется ей, чтобы ключи попались Олеху.
Один Олех и заметил Невестушку, когда она вошла на луг. «В жизни не видел я девушки прелестней», — подумал юнак и пошёл ей навстречу.
Увидела то надменная царевна и страшно рассердилась.
— Не хватало ещё, чтобы эта чернавка нашла ключи и стала моей придворной! — воскликнула она и послала слуг прогнать девушку.
А Невестушка идёт себе по лугу вслед за перепёлкой. Так дошла она до середины луга, где трава была погуще. Раздвинула перепёлка траву, а там ключи.
Нагнулась Невестушка, взяла ключи и пошла к царскому дворцу, но царевна так свирепо на неё посмотрела, что бедная девушка даже похолодела от страха.
«Где уж мне быть придворной!» — в отчаянии подумала она и оглянулась — а перед ней юнак, такой прекрасный, словно брат самого Солнца. Был это бан Олех.
Взглянула на него Невестушка и сразу позабыла, чему её старуха учила. Глядит она на прекрасного юнака, глаз отвести не может.
— Возьми ключи, незнакомый юнак, пусть царевна станет твоей милой невестой, — промолвила наконец девушка и протянула ему ключи.
Но тут подбежали царские слуги с плетьми и давай её ругать да с луга гнать.
— Спасибо тебе, милая девушка, — сказал Олех, — только я решил по-другому. Ты будешь моей милой невестой, потому что ты прекрасней утренней звезды. Мой быстрый конь умчит нас в мою пустынную бановину.