– Какие слухи? – напрягся Пугаллино и весь подался вперед.
– Будто бы в «Школу мошенников» господина Стибриса принесли недавно собачку, которая может не то летать по воздуху, не то в нем растворяться, не то питаться одним воздухом… Пока до тебя дойдет какая-нибудь новость, она успевает здорово прокиснуть! – вздохнул Крингель и почесал левой задней лапой у себя за ухом.
– Эй-эй! – услышали мы вдруг чей-то писклявый голосок. – Нельзя ли поосторожнее!
– Прости, Шпрунгель, я совсем о тебе забыл! – испугался пес и даже слегка побледнел, хотя и без того он был светлой окраски. – За этими разговорами чуть не раздавил лучшего друга!
Придя немного в себя, Крингель проговорил укоризненно:
– Сколько раз тебе было сказано: резвись на груди и не лезь мне на голову! Попадешь случайно под лапу и – прощай навсегда!
– Не попаду, я шустрый! – пискнул «лучший друг» цепного пса.
– Кто это? С кем вы разговариваете? – спросил я у Крингеля.
– Шпрунгель, блоха. Мы с ним – неразлучная пара. Он и родился у меня на груди! – улыбнулся одними глазами лохматый пес. – Его родители, правда, вскоре нас обоих покинули, но Шпрунгель остался со мной. Такой ловкий был в детстве постреленок! Не успеешь клацнуть зубами, а он уже в другом месте! Попробуй, угонись за ним! А потом он подрос, стал гораздо ленивее. Знает, что я его не трону! – Крингель посмотрел на скачущую с шерстинки на шерстинку крошечную блоху и с гордостью добавил: – Поглядите, какой он вырос большой! Вот что значит настоящая забота о животных!
– Ты не мог бы подобрать более мягкие определения для своих близких, дядюшка? – Шпрунгель был явно обижен и не скрывал этого. – Можно было бы сказать «о живых существах» или «о братьях наших меньших». А то – «о животных»!
Кракофакс, которому надоела перебранка блохи и собаки, сердито кашлянул:
– Так вы не подскажете, уважаемый Крингель, где находится эта самая «Школа мошенников»? Хотя, признаюсь, ехать мне туда совсем не хочется!
– Господин Стибрис живет в пригороде, в тридцати мерхенмилях от Зондерлинга. Кекс покажет вам дорогу.
– Увы, дорогой Крингель, у меня уже нет ни одной свободной минутки, – развел передними лапами цирковой артист. – Сегодня два представления, завтра снова репетиция и два представления… А ехать ночью, да еще к Стибрису, небезопасно.
– Что же делать? – опечалился Пугаллино. – Воробышек, конечно, и сам справится с такой задачей, но вынюхать как следует возле дома этого Стибриса следы он не сможет…
– Придется тебе прокатиться в Гартендорф, – обратился Кекс к четвероногому приятелю. – Сделай доброе дело, найди Кнедлика!
– Но я же на цепи, – напомнил забывчивому другу Крингель.
– Твою цепь давно пора отдать какому-нибудь моряку. Ты посмотри: она позеленела от тоски! Ей нужно удерживать корабельные якоря, а не славного песика у тесной конурки. – Кекс расстегнул ошейник, и Крингель, радостно виляя хвостом, отбежал в сторонку.
– Пожалуй, ты прав: мне следует немного проветриться! Шпрунгель, ты не возражаешь, если мы с тобой прокатимся в Гартендорф? – Бывший «цепной пес» внимательно прислушался, но кроме тихого храпа своего воспитанника, ничего не уловил в ответ. – Он спит! – с умилением прошептал Крингель. – Можно ехать!
Мы торопливо попрощались с Кексом и сели в машину.
– Мчи в Гартендорф, Воробышек! – приказал Кракофакс, брезгливо поглядывая на сидящего рядом с ним лохматого пса. – Надеюсь, ваш дружок на меня не перепрыгнет?
– Чтобы Шпрунгель со мной расстался? Да ни за что! – весело ответил Крингель и бережно прикрыл передней левой лапой свое бесценное сокровище, мирно дремавшее у него на груди в зарослях густой шерсти. Наверное, он боялся, что воспитанника продует, иначе зачем бы он так сделал?..
Глава двадцать вторая
Для того, чтобы выбраться на центральную магистраль, ведущую в Гартендорф, нужно было снова пересечь весь Зондерлинг. Виляя по тесным улочкам Старого Города и мчась по широким дорогам новых районов, наш Воробышек наконец-то достиг намеченной цели и приготовился было включить полный форсаж, как вдруг пронзительный писк проснувшегося Шпрунгеля заставил всех нас испуганно вздрогнуть, а Кракофакса отдать команду: «Стой, „Шперлинг“, стой!».
Машина резко остановилась возле обочины, и вся наша компания обратила взоры на крошечную козявку, прилипшую к белому завитку собачьей шерсти.
– В чем дело, попрыгунчик? – спросил недовольно мой дядюшка возмутителя спокойствия. – Тебе приснился дурной сон? Или, может быть, у тебя затекли лапки? Пойди промнись и снова ложись спать!
– Меня укачало! – пискнул Шпрунгель и дернул Крингеля за длинные курчавые шерстинки. – Сейчас меня стошнит! Простите, дядюшка, но я тогда вам всем не позавидую!
– Бедняга, он не привык трястись на машинах! – всполошился воспитатель капризной блохи. – Нам нужно срочно выбраться на твердую почву!
И он, распахнув дверцу, выскочил из «Шперлинга» и отбежал в сторонку – к чахлым кустикам, растущим вдоль автострады.
– Вы когда-нибудь видели что-либо подобное?! – воскликнул Кракофакс и посмотрел на меня и Пугаллино, ища у нас поддержки своему справедливому гневу. – Какое-то жалкое насекомое издевается над благородным псом, а тот идет у него на поводу и исполняет все его капризы!
– Крингель очень любит Шпрунгеля, – напомнил я дядюшке, – вот он и балует его иногда.
– Шпрунгеля укачало, с каждым может такое случиться, – поддержал меня Пугаллино.
Услышав это, Кракофакс еще больше побагровел и раздул щеки:
– У Воробышка прекрасные амортизаторы! Он не трясется, а летит над шоссе, как лебедь над озером!
Поворчав еще немного, дядюшка нажал на клаксон:
– Эй, вы! Хватит прохлаждаться! Не пора ли ехать дальше?
Крингель, мелко семеня по дороге, подбежал к машине и виновато посмотрел на всех нас:
– Простите, друзья, но я вряд ли смогу продолжить поездку в Гартендорф… Шпрунгеля чуть было не вывернуло наизнанку, и теперь он едва дышит, бедняга… Придется нам с ним вернуться в Зондерлинг!
– Если хочешь, дядюшка, поезжай в Гартендорф один, – простонал Шперлинг чуть слышно. – А меня оставь здесь у дороги…
– Оставить здесь?! – ахнул добрый пес. – Расстаться с тобой?! Бросить на произвол судьбы?! Да как ты только мог такое обо мне подумать!
– Слава богу, на свете есть и другие собаки… Кто-нибудь да подберет меня…
– А что, – обрадовался Кракофакс, – мальчонка, кажется, прав! Бродячих псов на его век хватит!
Но Крингель, услышав такие речи, только обиженно взвыл и замотал отчаянно головой:
– Нет, нет и еще раз нет! С моим воспитанником я не расстанусь! Отдать его в чужие лапы?! Бродячим псам?! Да ни за что!
И он, отведя от меня и Пугаллино смущенный взгляд, тихо пробормотал:
– До свидания, бог даст, еще увидимся…
И медленно побрел по краю автострады обратно в Зондерлинг. А мы, проклиная всех каприз на свете, снова помчались вперед.
Глава двадцать третья
В Гартендорф мы прибыли во второй половине дня и сразу же отправились на поиски «Школы мошенников» господина Стибриса. Нашли мы ее очень быстро: Гартендорф был маленьким городком, а хозяин весьма странного учебного заведения был здесь известной личностью. Нам показали на несколько зданий из красного кирпича, обнесенных высокой оградой с колючей проволокой, и посоветовали к господину Стибрису не ходить. «Останетесь все трое с пустыми карманами, да и машины лишитесь» – сказали добрые гартендорфцы и поспешили сами поскорее пройти мимо опасного квартала. Тревожиться за свои карманы мы с Пугаллино не стали – в них давно уже ничего не было, – а вот за денежки, которые еще лежали у дядюшки в кошельке, и за нашего Воробышка нам встревожиться пришлось.
– Отъедем отсюда подальше и разработаем план наших действий, – сказал Кракофакс и отдал команду «Шперлингу» ехать куда-нибудь на окраину Гартендорфа. – Лезть напролом в змеиное гнездышко не в правилах пуппетроллей.
Мы с Пугаллино охотно согласились с мнением дядюшки: лучше немного подождать и добиться попозже намеченной цели, чем сразу же вляпаться в неприятную историю и потом из нее выпутываться.
Проехав пять кварталов, мы свернули направо и, миновав еще два квартала, вновь остановились – на этот раз у небольшого кафе на выезде из Гартендорфа.
– Неплохо бы перекусить, – произнес я задумчиво, мельком взглянув на красочную вывеску с аппетитно изображенной на ней поджаренной курочкой. – Наверное, час обеда давно настал?
Дядюшка сердито посмотрел на свои часики, и лицо его вдруг просветлело:
– А вот и нет, Тупсифокс, мы опоздали! Так что давайте потерпим до ужина, нечего зря тратить мои деньги.
– Хорошо, подождем до ужина, – нехотя согласился я. – На голодный желудок и думается легче. У тебя, Пугаллино, есть какие-нибудь предложения, что нам делать дальше?
– Есть! – сверкнул глазами юный гнэльф. – Вы можете невидимками проникнуть в дом господина Стибриса и все там узнать. А я останусь здесь и покараулю машину.
– Хитер, нечего сказать! – хмыкнул Кракофакс и укоризненно покачал головой. – Мы станем рисковать собственной шкурой из-за его щенка, а он будет прохлаждаться в моей машине!
– Хорошо, давайте тогда я под покровом ночи залезу в «Школу мошенников», – смутился Пугаллино.
– И станешь искать в темноте собаку-привидение? – снова фыркнул насмешливо дядюшка. – По-моему, легче найти иголку в стоге сена, чем вашего Барбосика в ночной темени!
– Учуяв меня, Кнедлик залает! – не сдавался добрый мальчишка-гнэльф.
Но Кракофакс тоже был тертый калач:
– …И поднимет на ноги всю эту свору разбойников! Нет, Пугаллино, ты извини, но твой план никуда не годится.
Я решил вмешаться в их спор и сказал, что в дом к господину Стибрису отправлюсь я сам – хоть под покровом ночи, хоть без покрова.
Однако дядюшка строго-настрого запретил мне это делать.
– Рисковать жизнью из-за какой-то собаки я тебе не позволю! – воскликнул он тонким фальцетом, и в его голосе я уловил нотки, которые слышал у Крингеля, когда тот говорил о своем попрыгунчике. – Лучше уж я туда пойду, и пусть будет, что будет!
Кракофакс затряс седой головой и на несколько секунд замолчал. Но вскоре он вновь опомнился и забормотал свою любимую песню:
– Слышали бы эти слова наши предки! Они бы умерли во второй раз от стыда за своих потомков! «Пуппетролль спасает собачку! Ценой собственной шкуры!..» – передразнил он не столько меня и себя, сколько заголовки будущих выпусков гнэльфбургских газет и телевизионных новостей.
Я постарался его утешить и сказал, что до этого дело наверняка не дойдет, что все мы останемся живы, и что посмертная слава нам, увы, не грозит. А еще я напомнил Кракофаксу о том, что он не прав:
– Ты сам рассказывал мне о том, как твой дедушка любил животных и как он однажды спас медвежонка от злых охотников! Помнишь, ты рассказывал мне эту историю?
– Помню, спас. Ну, и чем все это закончилось для моего дедушки? Сначала медвежонок съел все его запасы меда, а потом завалился спать на единственную дедушкину кровать до самой весны! А старику пришлось коротать долгие зимние ночи на холодном полу и слушать храп этого четвероногого нахала!
Довольный тем, что ему как всегда удалось отбить все наши доводы и предложения, дядюшка гордо улыбнулся и проговорил, открывая дверцу:
– Пойду позанимаюсь археологическими раскопками. Вдруг откопаю что-нибудь ценное?
Он вышел из машины и не спеша направился к большой, раскрашенной словно зебра бело-черными полосками, урне. Подойдя к ней, наш археолог посмотрел по сторонам и, увидя, что рядом нет любопытных глаз, чуть ли не с головой нырнул в предполагаемую сокровищницу. Порылся там одну-две минуты и вновь выпрямился. В руках дядюшка держал смятую газету и рваный распечатанный конверт. Вернувшись к нам, искатель бесценных реликвий печально произнес:
– Увы, почти ничего!
– Почти? – переспросил Пугаллино. – Значит, вы там все-таки что-то нашли?
– Конечно, нашел. Вот свежий номер «Гартендорфских новостей», а вот конверт.
– Но газета не совсем «свежая», дядюшка! – попробовал я пристыдить старого скрягу. – Да и конверт был уже кем-то использован!
– Эх, молодежь! – вздохнул с явным сожалением Кракофакс. – Все-то вас учить нужно, да все объяснять! Ну да, конверт использован. Но это и чудесно! Я отклею марки, а потом продам их какому-нибудь филателисту за бешеные деньги. И куплю кучу таких конвертов, но уже совершенно новеньких! А газета свежая, только чуть-чуть помятая. И читать ее можно без труда, особенно в тех местах, которые не промаслены.
– Вот ты ее и читай, а мы не будем! – ответил я и демонстративно отвернулся от дядюшки. Но не надолго, потому что уже через минуту радостное «так-так-так!..» привлекло мое внимание к любителю газетного чтива. Напрягся и Пугаллино, и его карие глазки, похожие на пуговицы дядюшкиного сюртука, с любопытством уставился на Кракофакса.
– Интересный «Отдел объявлений», очень интересный… – бормотал пожиратель газет, косясь боковым зрением на меня и моего друга. Подобно своим наручным часикам, дядюшка обожал приковывать к себе заинтересованные взоры и теперь наслаждался всеобщим вниманием.
Наконец он первым не выдержал затянувшейся паузы и, ткнув в газету пальцем, проговорил:
– Господину Стибрису требуется няня! Образованная и знающая правила хорошего тона!
– Неужели он еще не вырос? – удивился Пугаллино. – Я-то думал, что он уже достаточно взрослый гнэльф!
– Няня требуется не Стибрису, а его дочке, – нахмурил брови Кракофакс. – Что ж, он ее получит!
Теперь настала пора изумляться мне.
– Ты хочешь устроиться на работу?! – спросил я дядюшку. – Будешь воспитывать чью-то чужую девчонку?!
– Конечно, нет, Тупсифокс. Этим делом займешься ты.
– Я?! Но почему?!
– Потому что среди нас троих ты единственный, кто имеет, пусть и не законченное, но хоть какое-то образование. К тому же тебе уже приходилось однажды надевать девчоночье платье, ты сам мне об этом рассказывал.
– Я переодевался всего на полчаса! Чтобы моя одежда за это время высохла!
– Теперь у тебя есть более важная причина для маскарада – ты должен спасти Барбосика. Подумай сам, Тупси, какая удача выпала нам всем в руки: пробраться в логово Стибриса и открыто там все разузнать!
– А вы будете сидеть в машине и прохлаждаться? – с грустью повторил я дядюшкин упрек, адресованный чуть раньше им самим моему другу Пугаллино.
Но Кракофакс тут же гневно отверг его:
– Разумеется, нет, Тупсифокс! Неужели ты мог подумать, что я позволю Пугаллино бездельничать и проедать мои последние денежки? Оказывается, ты плохо меня знаешь, Тупсифокс! Наш друг, – дядюшка похлопал юного гнэльфа по плечу, – тоже устроится на какую-нибудь работу. Я помогу с устройством, ты не беспокойся. А сам я стану руководить вашей деятельностью, охранять машину, вести учет финансов… Дел хватит и мне, тут не отпихнешься!