Наружное зеркало машины сбилось — возможно, от тряской езды по лесу. Нэнси машинально поправила зеркало, и в глаза ей ударил тот же режущий свет, который ослепил ее в машине. Значит, на дороге им попал в глаза солнечный луч, отраженный этим зеркалом!
— Странное выбрано местечко, чтобы поставить машину, — заметила Джорджи.
— Может быть, тут место встречи Маннинга и его друзей, — предположила Нэнси. Она обошла машину кругом и записала в свою книжечку ее номер.
Как бы в подтверждение ее гипотезы до слуха Нэнси и Джорджи донеслись из глубины леса приглушенные мужские голоса. Девушки направились туда, откуда они слышались.
По мере того как голоса становились отчетливей, подруги продвигались вперед все осторожней, стараясь ступать совершенно бесшумно. И вот девушки увидели двоих мужчин. Они стояли спиной к ним и, похоже, нагнувшись, рассматривали что-то, стоящее на поваленном дереве. Так как Нэнси и Джорджи не могли разобрать, о чем те разговаривают, они стали подкрадываться еще ближе.
Нэнси, чье внимание было сосредоточено на двух мужчинах, не заметила сухой ветки у себя под ногами и наступила на нее. Ветка громко хрустнула. Девушки услышали испуганный возглас и глухой звон, как если бы что-то упало и разбилось. Мужчины без оглядки бросились в чащу и исчезли из виду.
— Джорджи, я посмотрю, что они там уронили, — шепнула Нэнси и побежала со всех ног к поваленному стволу.
— Я сейчас вернусь! — бросила в ответ Джорджи, устремляясь вслед за убегающими мужчинами. Рассчитывая, что они направятся к своей машине, Джорджи помчалась наперерез им через густой подлесок. Должна же она рассмотреть их!
Возле поваленного ствола Нэнси нашла скомканную газету, на которой лежали осколки небольшой восточной вазы. Нэнси присмотрелась к газетному тексту. Это были китайские иероглифы!
Склонившись над своей находкой, она принялась складывать к себе в сумку газетные листы и осколки. Ведь это может стать важной уликой. Но не успела она подобрать последний осколок, как в лесу раздался пронзительный крик, от которого у нее кровь застыла в жилах.
Это кричала Джорджи!
Нэнси сломя голову бросилась в сторону машины — именно оттуда донесся крик. Полная худших опасений, она стремглав неслась через заросли куманики, цеплявшейся ей за платье. Наконец она увидела бордовый автомобиль, стоявший на прежнем месте.
Джорджи здесь не было!
Когда Нэнси в нерешительности остановилась под деревом с низко нависшими ветвями, кто-то внезапно кинулся на нее. Она почувствовала сильную боль и без чувств упала на землю.
КИТАЙСКАЯ ГОЛОВОЛОМКА
Через несколько минут Нэнси очнулась и встала на ноги. Голова у нее сильно болела, но она сразу все вспомнила.
Ее первая мысль была о Джорджи. Где она? Ее нигде не было видно. Бордовый двухместный автомобиль исчез, и Нэнси со страхом подумала, что ее подругу, возможно, похитили. Но уже мгновение спустя она решительно отбросила эту ужасную мысль.
«Вероятней всего, что Джорджи тоже оглушили», — размышляла она.
Подобрав свою сумочку, валявшуюся на земле, она стала громко звать Джорджи. К огромному облегчению Нэнси, Джорджи откликнулась на ее зов.
— Я здесь! У меня завязаны глаза! И руки мне связали!
Нэнси пошла на звук ее голоса. Джорджи стояла спиной к дереву с завязанными сзади руками. Ее запястья были туго перетянуты пояском от платья, и она терлась ими о кору дерева. Нэнси быстро развязала ей руки и сняла у нее с глаз повязку. С Джорджи, как оказалось, произошло примерно то же, что и с Нэнси.
— Все случилось так быстро! — выпалила она и глубоко вздохнула, переводя дух. — Мне показалось, что я их упустила. Когда же я повернула обратно, чтобы возвратиться к тебе, один из них выпрыгнул из кустов и завязал мне моим шарфиком глаза. Я вскрикнула и попыталась сорвать повязку, но второй мужчина связал мне руки и велел молчать!
— Ты кого-нибудь из них рассмотрела? — спросила Нэнси.
— Не настолько, чтобы опознать…
Нэнси первая двинулась из леса к дороге. Разочарованные и огорченные, но со счастливым сознанием, что они остались целы и невредимы, девушки сели в машину Нэнси и поехали домой.
Неожиданно Джорджи улыбнулась, стряхнув с себя уныние.
— Эти малые — порядочные тупицы, — заметила она. — Ведь ты записала номер их автомобиля.
— Они оставили и кое-какие другие улики, — добавила Нэнси и рассказала об осколках вазы, по-прежнему лежавших у нее в сумочке. — Возможно, один из этих мужчин — Маннинг.
Некоторое время спустя Нэнси остановила машину перед домом Джорджи, и ее подружка вышла.
— Увидимся вечером на дне рождения Хелин, — сказала она, прощаясь.
— Непременно. Ни за что не пропущу такое событие!
Нэнси поехала в управление регистрации автомобилей узнать, если можно, имя владельца бордовой двухместной машины. Начальник управления знал Нэнси и, выслушав ее рассказ, тут же запросил по телефону нужные сведения в центральном управлении штата.
— Вы поспели как раз вовремя, — сказал он в паузе телефонного разговора. — Мы сейчас закрываемся.
Выяснилось, что номерной знак был выдан некоему Полу Скотту из Мейсонвилла и что не позже как сегодня владелец заявил о краже своего автомобиля!
— Наверняка эти люди намеревались спрятать машину в лесу, чтобы потом перекрасить ее и заменить номер, — сказала Нэнси. — Можно я позвоню в полицию?
— Конечно. Можете позвонить отсюда.
Переговорив с шефом полиции Макгиннисом, Нэнси отправилась в магазин Дика Милтона и рассказала Дику про покосившуюся трубу в Мейсонвилле. Дик был разочарован тем, что по этому ориентиру не удалось обнаружить залежь фарфоровой глины. Затем Нэнси простилась с ним и направилась к офису, где работал мистер Дру. Она обещала отцу, что заедет за ним в шесть часов.
Ей повезло: когда она подъезжала к зданию, где помещалась юридическая контора Карсона Дру, от края тротуара отъехал автомобиль, и она осторожно поставила свою машину на освободившееся место. Не успела она вылезти, как заметила выходящего из здания невысокого китайца с редкой узкой бородкой и в массивных очках.
— Мистер Сун! — окликнула его девушка. Китаец улыбнулся и подошел к ней.
— Как раз с вами я и хотела повидаться! — радостно воскликнула она. — Вы можете уделить мне минутку?
Мистер Сун кивнул. В серой фетровой шляпе и синем в тонкую полоску костюме он выглядел очень элегантно. В руке у него была красивая трость из ротанга.[2] Нэнси открыла перед ним дверцу, и он сел рядом с ней.
— Хотите, я отвезу вас домой? — спросила она.
— Это было бы весьма любезно с вашей стороны. Я должен поторапливаться, чтобы не опоздать к назначенной встрече.
По дороге Нэнси рассказала Суну о своих сегодняшних приключениях. На восточном лице ее собеседника выразилось изумление. Он не знал, кто такой Джон Маннинг, но умолял Нэнси быть предельно осторожной в дальнейших расследованиях.
Остановив машину перед домом Суна, Нэнси открыла сумочку и вынула смятый газетный лист с осколками фарфоровой вазы. Но сначала она показала Суну скопированные ею иероглифы.
— Надеюсь, вам они не покажутся такими загадочными, как мне, — заметила она.
— В них нет ничего загадочного, — ответил Сун и, поочередно показывая на каждый из иероглифов, перевел первый ряд значков: — «Сделано в Мастерской Глубокого Покоя».
Нэнси озадаченно уставилась на него, но он уже перешел ко второй группе иероглифов.
— «Сделано для Палаты Благоуханной Добродетели», — перевел он и, заметив недоумение на лице Нэнси, улыбнулся. — Каждое сочетание иероглифов представляет собой что-то вроде китайского знака качества, — пояснил он. — Это как личное клеймо, которое американские изготовители иногда ставят на своих изделиях.
— Я понимаю, что вы хотите сказать, — перебила Нэнси. — Я видела такие значки на золотых и серебряных украшениях.
Ее собеседник утвердительно кивнул и продолжал:
— Китайцы много веков пользуются подобными символами для удостоверения подлинности вещи и тонкости работы. Такие подписи применялись еще столетия назад, в эпохи великих династий Сун, Мин и Цин.
— Как интересно! — воскликнула Нэнси. Мистер Сун снова принялся разглядывать иероглифы.
— Эти метки очень древние и знаменитые, — сказал он. — Они относятся к эпохе династии Мин и хорошо известны всем знатокам фарфора.
— О! — воскликнула Нэнси. — Я узнала больше, чем надеялась! — Вдруг брови ее сдвинулись. — Но зачем понадобились Маннингу копии этих меток? — взволнованно спросила она. — И почему он так тщательно их скрывал?
Мистер Сун мягко пожал плечами и улыбнулся.
— Этого я не знаю, — только и сказал он. Нэнси показала ему китайскую газету, которую она подобрала на чердаке дома в Мейсонвилле.
Сун сказал, что это ежедневная газета, выпускаемая на китайском языке в Нью-Йорке.
— Может быть, этот Маннинг имеет там сообщников-китайцев, — предположил он.
Затем Нэнси развернула смятый газетный лист с осколками разбитой вазы. Газета, как убедилась Нэнси, была такая же, что и та, с чердака.
Мистер Сун с интересом рассматривал осколки, но они были такие мелкие, что он мог сказать лишь одно: ваза была сделана из прекрасной глины. Он вопросительно посмотрел на Нэнси, словно ожидая, не сообщит ли она какую-нибудь дополнительную информацию. Но девушка со вздохом покачала головой.
— Это все улики, какие у меня есть, — пока что! — ответила она.
Сун вышел из машины и с чувством пожал Нэнси руку.
— Вы превосходно себя показали, мисс Дру, — тепло сказал он. — Я уверен, что с помощью вашего прославленного семейства мои недостойные вашего внимания проблемы будут вскоре решены.
Китаец с легким поклоном повернулся и направился по дорожке к входной двери. Нэнси озадаченно глядела ему вслед. «Интересно, что он хотел этим сказать?» — спрашивала она себя.
Затем Нэнси вернулась к зданию, где находилась контора отца. Когда она пыталась втиснуть автомобиль на стоянку у тротуара, знакомый голос произнес:
— Не возражаешь, если я отвезу тебя домой? Нэнси быстро оглянулась.
— Папа! — воскликнула она.
Когда отец сел в машину, она чмокнула его в щеку. Карсон Дру был рослым красивым мужчиной средних лет с такими же, как у дочери, живыми синими глазами. И так же как у Нэнси, в его глазах вспыхивали лукавые огоньки, когда что-нибудь казалось ему смешным.
У Нэнси были теплые и дружеские отношения с отцом. Как бы ни был мистер Дру занят своими собственными уголовными расследованиями, он всегда находил время обсудить с Нэнси случаи, которые расследовала она.
Вот и сейчас, по дороге домой, адвокат и его очаровательная дочь беседовали о ее последних приключениях. Сворачивая на подъездную аллею < их дому, Нэнси вдруг вспомнила слова, сказанные мистером Суном на прощание. Она повторила их отцу и спросила у него, не знает ли он, что они значат.
— Конечно, знаю. Мистер Сун сегодня был у меня. Он хочет, чтобы мы с тобой начали расследование.
— Расследование?
— Да, расследование. Эта история — настоящая китайская головоломка, и началась она пять тет тому назад!
Он вышел из машины, и Нэнси поспешила за ним.
— Пап, не томи меня! — взмолилась она. — Что это за история?
— Дома расскажу, — пообещал он, поднимаясь по ступенькам крыльца. — Это, история о пропавших Энях!
ИСЧЕЗНОВЕНИЕ ВАЗЫ
— Что такое пропавшие Эни? — спросила Нэнси, когда они с отцом удобно уселись в его кабинете. — Драгоценные камни?
— Холодно, холодно, — рассмеялся мистер ДРУ-Эни — китайские друзья мистера Суна, Энь Мой и его дочь Энь Лей. Как тебе известно, у китайцев сначала идет фамилия, а потом имя. Карсон Дру на мгновение замолчал.
— Рассказывай же, папа! — нетерпеливо попросила Нэнси.
— Пять лет тому назад Энь Мой написал Суну из Китая. В этом письме он сообщал своему другу, что они с дочерью отправляются в поездку по Соединенным Штатам и надеются посетить его. По словам мистера Суна, Энь Мой — известный г Китае мастер по изготовлению фарфора. Целью его поездки было изучение американских методов производства фарфора и фаянса.
— А Энь Лей тоже занимается фарфором? — поинтересовалась Нэнси.
— Нет. — Отец покачал головой. — Во всяком случае, на момент отъезда Эней из Китая не занималась. Ей было тогда всего двенадцать лет. Значит, теперь ей около семнадцати.
— А когда они исчезли? — с возрастающим интересом спросила Нэнси: ведь речь шла почти о ее ровеснице.
— Сейчас скажу. Энь Мой еще не раз писал Суну, — продолжал мистер Дру. — Он описывал поездки, которые они совершили, знакомясь с постановкой дела на керамических заводах в нескольких городах Соединенных Штатов. Все ближе и ближе к Ривер-Хайтсу были города, откуда приходили к Суну письма от Энь Моя, и наконец Сун получил письмо, в котором его друг сообщал, что они с дочерью посетят его на будущей неделе.
Адвокат замолчал.
— И что — они не приехали? — опросила Нэнси.
— Нет. Это было четыре с половиной года назад. С тех пор мистер Сун не получал от Эней никаких весточек!
— Может, произошло что-нибудь такое, что лишило их возможности написать?
— Вот это мистер Сун и хотел бы выяснить. Сегодня он пришел ко мне в контору, потому что ему прислал письмо один родственник из Китая. Раньше Сун думал, что Эни вернулись на Восток, так и не заехав к нему; его лишь несколько удивляло, что письма, которые он посылал им в Китай, оставались без ответа.
— Очень странно, — сказала Нэнси.
— Но из письма, которое он получил сегодня, — продолжал мистер Дру, — он узнал, что Эни так и не возвратились в Китай, а иммиграционные власти Соединенных Штатов не могут объяснить, в чем дело.
— Значит, Эни, по всей вероятности, до сих пор находятся здесь, в Штатах, — рассудила Нэнси.
— Похоже на то, — согласился с ней отец. — Мистер Сун опасается, что его друзья стали жертвами… ну, скажем, злого умысла.
— Как ты думаешь, что могло с ними случиться? — нахмурилась Нэнси.
— Пока что у меня нет никаких версий, — ответил мистер Дру. — Но нередко бывает, что иностранцы сами хотят, чтобы власти Соединенных Штатов потеряли их из виду. Причины могут быть разные — шпионаж, контрабанда…
— Но не может же этим заниматься друг мистера Суна! — возмутилась Нэнси. Ее отец сухо улыбнулся.
— Ты, наверное, права, но это не приближает нас к разгадке.
Нэнси пытливо посмотрела на отца и спросила, чем она может помочь ему в расследовании этого дела.
— Я подключу тебя, как только найду хоть какие-то подходы к разгадке, — сказал мистер Дру ласковой улыбкой.
— Спасибо, папочка. — Нэнси взглянула на часы и вскочила с места. — Боже мой, я должна бежать, а то опоздаю на день рождения к Хелин!
Она бросилась наверх одеваться. Через несколько минут Нэнси уже сбежала вниз, послала воздушный поцелуй отцу и помахала на прощание рукой миссис Груин.
— Погоди-ка минуту, — остановила ее Ханна. — Я за тебя беспокоюсь, Нэнси. Будет уже поздно, когда ты станешь возвращаться от Таунсендов, и мне не нравится, что ты отправишься домой одна.
— Сейчас я все улажу, — объявил мистер Дру. — Ханна, я отвезу мою дочь и ее подружек к Хелин, а вечером заеду за ними.
Через двадцать минут Карсон Дру высадил Бесс, Джорджи и Нэнси у дома Хелин на другом [конце города. Мистер Таунсенд встретил девушек шутливым приветствием:
— Рад, что вы наконец добрались. Я уж начал думать, что мне придется съесть четыре куска именинного пирога!
— Насколько я знаю Нэнси, она, вероятно, выслеживала какого-нибудь злоумышленника, — улыбнулась Хелин.
— Верно, верно, — рассмеялась Нэнси. — Это новый способ поздравлять с днем рождения.
Хелин отнесла пальто и сумки подруг наверх, в свою комнату.
Через несколько минут миссис Таунсенд позвала всех в столовую. Нэнси последовала было за другими, но тут ей бросилась в глаза изящная ваза, стоявшая на письменном столе у окна. Осторожно взяв вазу в руки, она стала рассматривать рисунок на фарфоре.