8
На месте бывшей вышки стоял аккуратный круглый бугорок. Посередине его, на самой вершине, была воткнута палочка. Сняв высохший дерн, ребята нашли опять коробку, лежащую на верхушке металлического стержня с рисками.
«Ориентир пятый — заброшенная лесосека. Азимут 5, расстояние 1350 м (1485 п. ш.)».
— Далеко-о! — сказал уставший Вадька Спиридон.
— Да ерунда! — Феодал сплюнул. — Если идти в этом направлении, то я точно знаю, куда вы выйдете: к Петракам. Там от одной кромки леса до другой далеко, так что пойдете по открытому месту, а это ведь легче. У меня в Петраках бабушка живет, Дарья Афанасьевна, вы к ней зайдите, передайте привет, она вас молочком напоит. Она страсть добрая и ребят любит. Живет там с моей теткой, тетей Шурой, и с зятем, дядей Колей. Трое девчонок еще у них. Всем там, в общем, привет передавайте. Они живут — как войдете, так четвертая изба направо. Ну, я побежал!
Вадька Спиридонов отвел Саньку в сторону и сказал печальным голосом:
— До свиданья, друг. Жалко, что ты уходишь. Меня теперь Мишка бить будет. Когда нас было двое, он все-таки побаивался, а теперь… эх!
— Эх! — откликнулся Феодал. Он понимал, в каком положении оставляет товарища. Да делать нечего: надо вести малышей в Максимове, не бросать же их в лесу! — Ну ничего, авось не тронет.
— Ну да, не тронет! Чтобы Шестаков да не воспользовался возможностью?
Санька крепко пожал другу руку, ободряюще подмигнул и убежал. Волоча ноги, Спиридон поплелся туда, где его ждала поредевшая группа. Командир хлопнул Вадьку по плечу:
— Что, устал? Давай сюда компас, я сам с ним пойду.
Достал маленькую рулеточку:
— Посчитаем мой шаг, переложим на сантиметры, и все будет в порядке.
Васина пара шагов составляла сто тридцать сантиметров. Снова по бокам его встали Ваня со Спиридоном, а замыкал шествие Мишка. И только тронулись — Мишка начал свою охоту за Вадькой.
— Огурцы украл? — зудел он, больно щелкая Спиридона в макушку. — Стекло в теплице разбил? Люди будут стараться, а ты пакостить? Получи! Получи!
Бедный Вадька шарахался от него, пытался убежать, но разве убежишь от Мишки? Даст подножку — и готово.
Вася сосредоточенно шел впереди, глядя на компас; до него и Мишкины возгласы, и Вадькины стоны доносились словно издалека, однако и он иногда останавливался и пытался урезонить Мишку:
— Эй, слушай, кончай это дело!
— А я что? — тот выпучивал глаза. — Я ничего. Я его только подгоняю, чтобы не отставал, да внушаю, чтобы правильно считал. А то он какой-то не очень старательный. У! Змеиное сало. — И снова: щелк!
В конце концов Вадька не выдержал, завыл во весь голос, сел в траву.
— Все, не пойду я больше никуда! Ступайте одни, ну вас всех к черту.
— Что, натешился, добился своего? — командир остановился, глянул исподлобья на Мишку. — Не можешь без этого… Ну чего вяжешься к парню! Пользуешься тем, что его друга нет здесь, а Спиридон тебе по силе уступает. Он ведь тебя младше. Этого еще мне не хватало. Ладно, Вадька, вставай, больше он тебя не тронет.
— К черту-у! — лежа ничком, бился на траве Спиридон. — Всегда так! Никому я не нужен! Никто не любит! Что я вам всем сделал? Шел, шел, старался, чтобы было нормально, а он… Мало он надо мной в школе издевается! Пойду обратно, не могу больше с ним!
Вася схватил его под мышки, поднял.
— Успокойся, Вадька. Ну сказал же я, что он тебя не тронет. А если тронет — получит. Куда ты один обратно пойдешь? Да с твоей стороны и нечестно нас оставлять, мы ведь и так уж в меньшинстве. Сейчас придем в деревню, молочка попьем…
— Тогда я снова с компасом впереди хочу идти.
— Тяжело ведь, ты и так устал.
— Зато от него подальше. Ну подожди, Шестаков, я тебе еще устрою…
Они снова двинулись в путь. Из леса вышли к небольшой, обмелевшей за лето речонке Кузьве. Ее теперь местами спокойно можно было перейти вброд. Потом предстояло подняться на косогор — а там уже и рукой подать до Петраков — деревни, где жила Феодалова бабушка.
— Слушай, давай искупаемся, а? — спросил Мишка у Васи. — Хоть охладимся, пот смоем, легче будет дальше идти.
— Да вода холодная уже… — нерешительно сказал тот. Ему тоже захотелось искупаться.
Мишка уловил в его голосе колебание, крикнул:
— Мы ведь мигом! Ого-го-о! — и, раздеваясь на ходу, бросился к воде.
Вася с Ваней Ермошкиным тоже разделись и прыгнули в небольшой омуток.
Только Вадька Спиридон не стал купаться. Потихоньку он ухватил Мишкину одежду и скрылся с нею в кустах. Через некоторое время положил ее обратно, стянул с себя рубаху и сделал вид, что ополаскивает в речке свое истомленное тело.
Тем временем Мишка выскочил из Кузьвы и стал натягивать штаны. И тут первый вопль горя и ужаса исторгнулся из его глотки: штанины были распущены по швам и болтались четырьмя отдельными полотнищами. Он схватил рубаху — и снова завопил благим матом: от нее были отпороты оба рукава и воротник. Мигом сообразив, в чем дело. Мишка бросился в сторону предусмотрительно удалившегося на изрядное расстояние Спиридона — но запутался в лоскутах, упал, взвыл:
— Ну, Васька, не зря я его бил! Как знал, что обязательно какое-нибудь гадство подстроит! Что я мамке-то скажу?!
— Ты сам виноват! — кричал ему издали Спиридон. — Я ведь говорил: не тронь, не тронь меня!
— Ну и что же прикажете теперь делать? — устало промолвил Вася. — Ох и надоели вы мне, казаки-разбойники… Нитка с иголкой хоть есть у кого-нибудь?
Нет, ни у кого не оказалось.
— Что ж, иди тогда так. Только учти: не смей трогать Вадьку. Разберемся с вами, когда вернемся в Максимове. Тоже мне мужики! Развели распрю в таком важном походе. Ни на минуту нельзя выпустить из виду! Спиридон, становись вперед! Мишка — в хвост. Рукава с воротником положи в карман, дома мать пришьет.
В распоротых брюках, с рубахой без рукавов и воротника, да добавить сюда обиженный вид и длинную челку — Мишка весьма смахивал на потерпевшего полный жизненный крах Волка из известного мультфильма.
9
Путь их, по сути, проходил за деревней, мимо домов, вернее, мимо огородов. Так что необходимости посещать Петраки не было.
Однако Вася распорядился так:
— Давайте забежим к Феодаловой бабке. Она нам молока вынесет, мы и подзакусим, что у кого есть. А то время к обеду, я проголодался, если честно.
— Я тоже, — сказал Ваня Ермошкин и стукнул себя по животу.
А Мишка Шестаков пробурчал:
— Идите, питайтесь, я тут подожду. У меня вот яичко осталось, хлеб, чаю маленько…
— Да брось, идем с нами!
— Кто меня там такого не видел? — Мишка потряс лоскутами своих штанов. — Нет уж, я тут как-нибудь…
— Пойми, тебе как раз надо идти! Попросим нитки, зашьем. Становись в середину, мы тебя прикроем с боков, Спиридон, ставь палочку туда, где мы остановились. Вернемся и снова начнем от нее считать шаги.
Тесной кучкой они спустились в деревню и постучались в окно четвертой с краю избы, где жила Дарья Афанасьевна. Она глянула в окошко, вышла на крыльцо:
— Вы кто, робятешки?
— Мы из Максимова, вашего Саньки друзья. Он тоже с нами шел, да пришлось его обратно отправить.
— Что так? Ай нашалил? — насторожилась бабка.
— Нет, там другое вышло дело… Что это у вас народу-то совсем не видно?
— Все в лес с утра ушли. Только на ферме народ остался, да Федька Устинов на комбайне за деревней робит. Во-он, на обед прикатил! — она махнула рукой в сторону яркого комбайна, стоящего возле одного из домов.
— А этот трактор чей? — спросил Вася, показывая на мощный К-701, высящийся возле бабкиного огорода.
— Николы, моего зятя. Он тоже искать убежал.
— Да кого ищут-то? — поинтересовался Мишка.
Бабка внимательно поглядела на него, покачала головой:
— Это что за чудо? Или уж теперь мода у вас такая? Ну, явился бы ко мне так Сашка, я бы его не только выбранила, а еще и вицей по голяшкам отхлестала! Гли-ко, и ноги, и руки голые. Да ведь так, поди, и неудобно по лесу-то ходить. Что же это за мода?
— Дело не в моде, баушка, — поспешил успокоить ее командир Вася. — Просто у нас авария случилась. Он купался, а в это время какие-то бандиты из лесу выбежали. — Вася покосился в сторону Вадьки Спиридона. — Да и это… нарушили маленько. Вы нам скажите, кто потерялся-то, куда все ушли?
Дарья Афанасьевна присела на лавочку.
— Вчера, вишь ты, невдалеке тут грибники с райцентровской автобазы приезжали. Шофер своих двух ребятишков взял, мальчишку да девчонку. Маленькие еще оба. Вот жена-то у него по грибы ушла, а сам он с ребятами остался. Уснул, а они и убрели незнамо куда. Тут у нас вчера уж тревогу били, да как в лес идти на ночь глядя? Сам заблудишься. Отец-то с матерью здесь у нас и ночевали, а с утра председатель сельсовета по домам ходил: «Давайте, дескать, кто может, надо искать детишек!»
Следопыты переглянулись.
— Вы, случайно, не знаете, — спросил Вася, — в какую сторону они собрались лес прочесывать?
— Вот не знаю. Вроде как цепью в сторону речки пойдут.
— Нет, это не то направление. Малыши тогда по левую руку остались бы.
— А ты откуда знаешь? — рассердилась бабка. — Видел их, что ли?
Мишка хвастливо подбоченился:
— Ха-ха, бабуся! Конечно, мы их нашли, а кто же еще? Вот вашего Саньку с детишками в Максимово и отправили. Они уж там, поди, чай пьют.
— Ну-у! — удивилась старуха. — Так вы, видать, геройские пареньки. А я ничего не знаю. Дочь с мужем убежали, оставили меня с этой оравой, — она кивнула на окно, где расплющили носы об стекло три маленькие девчонки. — Обождите, я вам сейчас холодного молока принесу. В избу-то пойдете?
— Да нет, мы здесь…
Она вынесла молока, ребята сели в тенечке на траву и стали есть. Девчушки, двоюродные Феодаловы сестры, выкатились из избы и с визгом носились по улице.
— Снимай ино штаны-то! — приказала Дарья Афанасьевна Мишке. — Зашью хоть маленько, а то что за порядок — голоногим на людях ходить!
Трапеза была прервана удивленным возгласом:
— Эй, вы что здесь делаете?
У крыльца возник петраковский житель Петька Овсянников, одноклассник Мишки Шестакова и Веры Уткиной. Во время учебы он жил в Максимово, в интернате.
— Сейчас объясню, — фыркнул в ответ Мишка. — Кумекали, кумекали мы с утра — чем бы заняться? А пошли-ка, думаем, в гости к Петьке Овсяннику.
— Ну-у? — озадаченно протянул Петька. — Спасибо, если так, только мне сейчас некогда. У нас тут лосиха в яму упала, надо ее вытаскивать.
— Где, какая лосиха? — забеспокоился друг природы Вадька Спиридон.
— Она на берегу Кузьвы в яму попала. Река у нас весной широкая разливается, а после мелеет, вот эти ямы на старой пойме и остаются. Они сверху-то сухие, с травкой, а внизу — грязь, жижа. Лосиха вышла из леса, пошла пить да и оступилась, видно, не удержалась. А, некогда мне! — и Петька бросился к дому, возле которого стоял яркий комбайн.
— Погоди, я с тобой! — Спиридон побежал следом.
— Стой! Стой! — но Вадьку было не удержать.
Вася стукнул себя кулаком по коленке:
— Ведь идти же надо! Куда он побежал? Что тут, без нас не справятся?
— А кому справляться-то? — заметил Мишка. — Тебе ведь сказано: нет народу в деревне, ушли ребят искать.
— Все равно, мы не можем больше отвлекаться, — уперся командир. — Мы уже и так изрядно задержались, та группа давно, наверно, нас обогнала. Тем более что дед Суслик с ними, а мы Феодала обратно отослали. Нет, надо Вадьку вернуть.
— А я считаю, что неплохо бы помочь с лосихой разобраться. Верно, Вано? — Мишка обернулся в сторону тихого Вани Ермошкина.
— Вот я сейчас уже думаю над изобретением, с помощью которого ее можно вытащить. Первым делом, ставим перекладину из бревен. Вторым — срубаем и приносим из леса три бревна на рычаги…
— Ну, это тебе до ночи хватит возиться. Придумал бы что-нибудь попроще. — Мишка, как был в плавках, тоже зашагал к дому, возле которого маячил Вадька. Ваня побежал следом.
Недовольному, раздраженному Васе ничего не оставалось больше, кроме как двинуться за вышедшими из-под контроля подчиненными.
С крыльца спустились Петька, жующий на ходу комбайнер и вместе со всеми следопытами пошли по угору вниз к реке.
— Не хватало еще мне хлопот с вашей лосихой! — бурчал дядя Федор. — Как попала сюда, так пускай и выбирается. А еще проще — пристрелить, да и все дела.
— Так ведь у нее лосенок! — втолковывал ему Петька. — Он ходит там, плачет, боится подойти… Его тоже жалко, дядя Федя.
— И вообще, лосей нельзя так просто стрелять! — гневно встрял Спиридон. — Это браконьерство. Можно спокойно за это поплатиться.
Комбайнер оглянулся на него:
— Чудак ты. Ведь здесь же безвыходное положение, неужели непонятно? Избавление животного от мучений. Никто за это отвечать не будет.
— А с лосенком как же?
— Лосенка тоже можно пристрелить, он все равно без матери погибнет.
— Может, вытащим, а? — Петька жалобно заглядывал в глаза коренастому комбайнеру.
10
Лосиха бултыхалась, дергалась в жидкой грязи ямы. Только хребет еще торчал наружу да большая комолая голова. Белки глаз были красные от напряжения, слезы текли по горбоносой морде. Поодаль бегал и жалобно кричал маленький лосенок. Мать мычала ему в ответ, с трудом поворачивая голову в ту сторону, откуда доносился зов.
Возле ямы стояли еще два юных петраковских жителя. Мальчишка лет десяти и Валька Шевыряева, одноклассница Вани и Вадьки Спиридонова. Валька рвала траву и бросала лосихе:
— На, поешь!
— Да что ты делаешь, глупая! — сказал комбайнер Федор. — Нужна ей сейчас твоя еда, можно подумать. Н-да, крепко застряла… Нет, ребята, ее уже не достать оттуда. Давай я за ружьем сбегаю. Лучше будет, точно. А то умрет в мучениях, и лосенок пропадет ни за что и ни про что. Разве это хорошо?
Спиридон вдруг заплакал:
— Не да-ам! Все бы ему стрелять! Ишь, хитрый какой! Ну-ка иди, откуда пришел. Хитрый какой. Все бы он стрелял…
— Ну, как хотите. Только вы имейте в виду: через пару часов я сюда подойду. Но уже с ружьем, поняли? Если она к тому времени будет в яме… В общем, все ясно. Зверя мучить попусту не дам.
Он повернулся и пошел прочь.
— Я считаю, что он прав, и не надо нам с ними связываться, с этими лосями, — сказал командир следопытов Вася Леконцев. — Ты знаешь, сколько она весит? — обратился он к Спиридону. — Ее и взрослым трудно было бы вытащить. А у нас какие силы? Пошли, ребята, по своему делу, не станем тратить зря время.
— Жалко! — вздохнул Мишка Шестаков. — А если бы это человек был? Нет, надо до конца бороться. А то что же это такое? Поглазели да дальше пошли.
— Правильно! — поддержал его Спиридон.
Все поглядели на всемирного изобретателя Ваню Ермошкина: вдруг он что-нибудь придумает? Ваня важно, выпятив животик, уткнув в грудь подбородок и сцепив руки за спиной, ходил вокруг ямы и изобретал. Но впрочем, что тут можно было изобрести? Только большие рычаги. А для этого нужны бревна… Долгая работа! Лосиха умрет тем временем. Ваня сердито мотал головой, и ходил, и ходил вокруг ямы.
— Да что его ждать! — в отчаянии крикнул Мишка. — Он так до ночи будет ходить. Надо достать веревки, попробовать ее вытащить на веревках.
— У нас дома есть веревки, — сказал Петька Овсянников. — Сколько надо?
— Хотя бы три штуки: под передние ноги, под задние и под брюхо. На больше у нас и народу нет.
Петька побежал за веревками. Вадька присел на краю ямы, стал отгонять веткой мух с лосиной морды. Приговаривал:
— Ты не бойся, не бойся… Я ее Милькой буду звать. Миля, Миля!.. Гляди, отзывается, моргает. Погоди, сейчас…
— Слушай, неужели ты вправду веришь, что у нас получится? — спросил командир у Мишки.
— Верю, не верю — что же, стоять и ждать, что ли? Надо делать, что возможно. Жалко, конечно, будет, если оба погибнут, и мать, и теленок… — Мишка быстро замигал, отвернулся.
— Ну что ж, делать так делать… — задумчиво произнес Вася. — Только надо подумать серьезно, как бы это получше образовалось. Пока мы впустую шумим. Как вот, например, веревки продеть?