— Да, кажется, — согласился Крис.
— Однако у нас очень мало времени. Мы должны бежать отсюда как можно скорее, — прошептал Джек.
— Но почему? Разве что-то должно случиться? — спросил я.
Джек с Крисом переглянулись.
— Я думаю, мы можем им все рассказать, — сказал Крис. — Все равно уже слишком поздно.
Джек повернулся к нам.
— Мы с Крисом раскрыли их планы. Мы знаем их секрет. Вот почему они так взъелись на нас.
Вот почему они выбрали наш домик.
23
— Мы все в опасности, — вздохнул Крис. — Мередит и Элизабет тоже, потому что они ваши друзья.
— Но что… — изумился я, — что они собираются сделать?
— Они… они хотят запугать нас до смерти! — воскликнул Крис.
— Пятнадцать секунд! — Металлический голос охранника, доносившейся из мегафона, заставил нас подпрыгнуть от неожиданности. — Все по своим местам, сейчас же! Это последнее предупреждение!
— Они хотят запугать нас до смерти, — повторил Крис уже шепотом. — Это что-то вроде эксперимента или нечто подобное.
— А Фаррадей знает об этом? — спросил я. Крис пожал плечами.
— Нам известно только, что они не собираются шутить. Им хочется увидеть, как можно испугать ребенка до смерти.
Элизабет задохнулась от возмущения:
— Они не имеют права ставить такие эксперименты! Наши родители…
— Я позвонил маме, — прошептал Джек. — В регистратуре есть платный телефон-автомат.
Я попросил ее приехать сюда как можно скорее.
— Ты думаешь… — начал я.
— Она будет здесь завтра утром, — сказал Джек. — Она спасет всех нас. — Он тяжело сглотнул. — Если не будет слишком поздно.
Я с облегчением вздохнул.
— Ребята, а что вы здесь делаете? Огромный мускулистый охранник смотрел на нас маленькими злобными глазками.
— Немедленно по своим норам! — рявкнул он.
Мередит и Элизабет взвизгнули и убежали.
Тайлер, Джек, Крис и я нехотя потащились в домик. Я с силой захлопнул за собой дверь.
Наши босые ступни скользили по деревянному полу.
Я заметил, что и Крис и Джек тоже остались без обуви.
На балке под потолком продолжала тихо жужжать камера наблюдения.
— Ты правда думаешь, что твоя мама сможет вызволить нас отсюда? — спросил Тайлер Джека.
Джек кивнул.
Вдруг я заметил в лунном свете, что на шее Джека что-то сверкнуло.
Я подошел к нему поближе, чтобы рассмотреть, но когда я разглядел эту штуковину, мне чуть не стало плохо.
Маленький металлический чип, имплантированный в кожу на шее, прямо за ухом!
Я обернулся и посмотрел на Криса. У него за ухом был точно такой же чип.
— Что они с вами сделали? — закричал я. — Что это за штуковины у вас под кожей?
Джек и Крис озадаченно посмотрели на меня.
— Штуковины? Что за штуковины?
24
На следующее утро мы все босиком по мокрой траве направились к главному зданию — завтракать. Раскаленный круг солнца тяжело поднимался над деревьями. Черные тучи, висевшие над озером, мрачной тенью накрыли пляж.
Охранники с застывшими суровыми лицами следили за каждым нашим движением. Испуганные и злые ребята тихо переговаривались между собой. Видеокамера, висевшая над главным входом, равнодушно фиксировала наши одинаково несчастные лица, когда мы по очереди заходили в здание.
Тайлер, Мередит, Элизабет, Крис, Джек и я сели за стол, который был ближе всего к выходу. Мы хотели поскорее улизнуть, когда приедет мама Джека.
Тишина.
Сегодня единственными звуками в этой комнате были звон ложек о тарелки с кашей, тихий кашель и едва слышное сопение.
Но как только появился Алонзо и остановился напротив нас перед камином, комната взорвалась от криков. А точнее, от вопросов, которые со злостью выкрикивали почти все ребята.
— Почему вы забрали нашу обувь?
— Мы что, заключенные? Зачем вам охранники?
— Мы можем позвонить домой?
— А уехать из лагеря?
— Вы собираетесь вернуть нам наши вещи?
— Верните нам обувь! Верните нам обувь! — начали кричать ребята за столами в первом ряду.
Эти слова тут же подхватили остальные. И теперь эту фразу скандировал весь зал.
Алонзо стоял все так же неподвижно, с ничего не выражающим лицом. В конце концов он поднял обе руки, призывая к тишине.
— Считайте, что мы просто одолжили вашу обувь! — объявил он, когда в комнате воцарилась относительная тишина. — Мы забрали вашу обувь для вашей же безопасности.
Эти слова вызвали новый взрыв возмущения.
И снова Алонзо пришлось дожидаться тишины. При этом лицо его покраснело, а шрам на лбу начал пульсировать.
— Нам стало известно о нескольких ужасных историях, — проговорил он, — о страшных случаях в лесу. Мы забрали всю вашу обувь, чтобы вы не разбегались и держались как можно ближе к лагерю. Но вам не о чем беспокоиться. Вы получите все свои вещи обратно, как только в лесу снова будет безопасно.
Алонзо продолжал говорить. Но его слова потонули в море возмущенных, недовольных злых голосов.
Алонзо неистово жестикулировал, пытаясь установить тишину. Кто-то из ребят кинул в него половинкой грейпфрута. Алонзо успел пригнуться, и импровизированное оружие попало в камин.
Все одобрительно закричали. Еще одна половинка грейпфрута превратилась в метательный снаряд. Потом в ход пошла миска с кашей, которая жирным слоем размазалась по стене.
Охранники резко подались вперед, чтобы защитить Алонзо от неожиданного нападения.
Сквозь весь этот гвалт я услышал пронзительный женский визг. И крик этот доносился снаружи. Я увидел, как расширились глаза Джека.
— Мама! — закричал он. — Это моя мама!
Он выскочил из-за стола и бросился к двери. Никто ему не мешал. Джек вылетел на улицу. Мы с Тайлером бежали за ним следом.
— Мама! — позвал Джек.
Штормовые облака уже накрыли весь лагерь. Все вокруг стало безликим и бесцветным. На улице было темно, как ночью.
— Помогите! — еще один крик, тот же высокий женский голос. Уже откуда-то из рощи.
— Сюда! — закричал я и со всех ног помчался на звук.
Я увидел двух одетых в зеленое вожатых, которые тоже бежали, но чуть в другом направлении.
— На помощь! — продолжала кричать мама Джека.
Джек первый заметил, где она.
— Она… она в зыбучих песках! Неужели они посмели кинуть ее туда? Как они могли?
— Джек, помоги! — закричала она, увидев сына, и подняла руки над головой.
Ее уже засосало почти по грудь и продолжало засасывать все глубже.
Джек побежал к ней напрямик.
— Нет! — крикнул я. Потом схватил его за волосы и с силой отдернул назад. — Тебя тоже засосет!
— Найди веревку! — приказала Элизабет. — Или отломай большую ветку! Нужно бросить хоть что-нибудь, что позволит ей продержаться.
— Помогите! Меня засасывает! — Мама Джека неистово молотила обеими руками по песку, хватала его, отбрасывала, надеясь хоть как-нибудь удержаться. — Скорее! Поторопитесь! — кричала она. Песок уже подбирался к ее плечам.
— Нужно бежать за помощью! Нужно кого-нибудь позвать! — закричал Тайлер.
Меня осенило.
— Фарадея! — бросил я и побежал в сторону главного здания. — Он обязательно нам поможет. Я знаю, он сделает это!
— Только быстрее! — умоляла мама Джека. Когда я свернул к главному зданию, прогремели первые раскаты грома. Едва переведя дыхание, я пронесся мимо охранника, стоявшего в дверях, и повернул в длинный коридор.
— Эй, подожди! — закричал он мне вслед. Но я был уже на полпути к офису мистера Фаррадея, который располагался в самом конце коридора.
— Мистер Фаррадей! Мистер Фаррадей! — выкрикивал я на бегу его имя. — Нам нужна ваша помощь!
Дверь его офиса была открыта настежь. И я по инерции буквально влетел внутрь.
— Мистер Фаррадей! — выкрикнул я срывающимся голосом.
За столом никого не было.
— Мистер Фаррадей!
Я услышал звук прогревающегося мотора. Окно было открыто, и занавески свободно колыхались на предгрозовом ветру.
Еще один раскат грома, а после — шум отъезжающей машины.
Я ринулся к окну, запрыгнул на подоконник и высунулся на улицу.
Как раз вовремя, чтобы заметить черную блестящую машину, отъезжающую по грязной дорожке в сторону леса. Это была машина мистера Фаррадея!
Я видел даже, как он ведет машину, держась обеими руками за руль. Он спускался вниз по склону, удаляясь все дальше и дальше от лагеря.
— Эй, куда же вы? — крикнул я, но, конечно, он меня не услышал.
С тяжелым вздохом я спрыгнул с подоконника и уже направился к двери, когда заметил на столе какой-то листок.
Записка. Небольшая записка, написанная от руки.
Дрожащими руками я взял эту записку и прочитал:
«Я не могу этого сделать. Я не могу так поступить с этими ребятами. Я чувствую свою вину. Мне очень жаль. Всем до свидания».
25
— Что?! — не веря своим глазам, я перечитывал эту записку снова и снова, пока буквы не начали расплываться у меня перед глазами. Потом я просто разжал пальцы, и она плавно опустилась на стол.
Я повернулся к двери и застыл в удивлении.
— Читаешь чужую почту? — спросил Алонзо со злобной улыбкой на лице. — Ты же прекрасно знаешь, что это нехорошо.
На его белом лабораторном халате спереди виднелись черные грязные пятна. Он двигался очень быстро, явно собираясь заблокировать дверь.
— Мама Джека! — выпалил я. — Нужно торопиться!
— Слишком поздно, — сказал он тихо.
— Нет! — закричал я.
— Мы не любим нежданных гостей здесь, в «Лагере ужасов», — пояснил Алонзо.
— Нет! Нет! Нет! Это невозможно! — закричал я.
Алонзо сделал шаг в сторону. Двое охранников проскользнули мимо него и схватили меня за волосы.
Я размахивал руками и ногами, извивался, как червяк, короче — пытался вырваться, но их было двое, к тому же даже поодиночке они были сильнее меня.
Охранники потащили меня из офиса. И тут я заметил камеру, висевшую в углу кабинета на книжной полке.
— Для чего здесь эта камера? — спросил я Алонзо. — Почему такие камеры распиханы по всему лагерю?
— Не стоит задавать так много вопросов, — холодно ответил Алонзо. — Ты и так видел уже слишком много.
Они вытащили меня в коридор.
— Куда вы меня ведете? — возмутился я.
— К твоему братцу и другим возмутителям порядка, — сказал Алонзо. — Они ждут тебя, Эндрю, в таком месте, которое покажется тебе очень интересным.
— С ними все в порядке? — закричал я.
Алонзо не отвечал. Он шел к лесу. Охранники последовали за ним, крепко держа меня под руки, почти волокли меня. Мы двигались по тропинке, которую я еще ни разу не видел.
— Берегись змей, Эндрю, — усмехнулся Алонзо.
Пошел холодный дождь, насквозь промочивший мою футболку. Я внимательно смотрел под ноги, высматривая змей. И вслушивался в окружающие звуки, чтобы вовремя уловить шипение или шуршание травы, но шум падающего дождя заглушал все звуки.
Вскоре мы с Алонзо поменялись местами: первым по тропинке шел я. Дорожка вела к темной монолитной скале. Только подойдя ближе, я увидел узкую расщелину. Это был вход в пещеру.
Деревянная табличка, прибитая к шесту, вкопанному рядом с входом, гласила: «Рудник потерянных душ».
— Что это за место? — спросил я Алонзо. — Куда вы собирались меня запихнуть?
Он кивнул.
— Все твои друзья уже там, внутри, Эндрю. Они заждались тебя.
Охранники подтащили меня к самому отверстию.
— Но что это за место? — возмущенно спросил я. — И почему мы должны там находиться?
Вместо ответа я получил сильный толчок в спину и свалился в полную темноту. Какой-то маленький камешек больно поранил мою босую ногу. Я споткнулся.
И начал падать вниз.
Вниз… вниз…
Вниз в темноту.
Вниз… разворачиваясь и падая… Глубже и глубже… В бесконечную бездонную дыру. Мои крики, отраженные гулким эхо, преследовали меня всю дорогу.
— У-у-у-ф!
Я больно упал на бок. Холодный каменный пол. Должно быть, это шахта.
Я встал на колени. Несколько раз моргнул, пытаясь привыкнуть к темноте. Но, как оказалось, меня окружала сплошная чернота. Я не видел абсолютно ничего.
Я поежился. Воздух был сырой и холодный.
— Эй! — слабо позвал я. Мой голос многократно отразился от стен пещеры. — Здесь есть кто-нибудь?
— Эндрю, это ты? — Я узнал голос моего брата. Он прозвучал совсем близко от меня.
— Тайлер, ты в порядке? До меня дотронулась рука, скользнула по моему лицу и спустилась ниже.
— Эндрю, это я, — сказал Тайлер тихим дрожащим голосом. — Как ты? Они и тебя бросили в эту яму?
— Да, — ответил я. Потом взял его за холодную и мокрую руку и спросил: — Кто еще здесь?
— Моя сестра и я, Крис и Джек, — ответила за него Элизабет.
— Джек, твоя мама… — вырвалось у меня.
— Я знаю, — прошептал он. — Мы с Крисом пытались спасти ее, но…
Он резко остановился. Низкое рычание, раздавшееся совсем рядом, заставило нас замолчать.
Ровное, на одной ноте, звериное рычание.
— О, н-е-е-е-т! — простонал я.
Мое сердце сбилось с ритма, а колени задрожали.
Мы здесь не одни, понял я. Мы здесь не одни…
26
Снова послышалось раскатистое рычание. На это раз еше ближе.
— Что… это… такое? — запинаясь, спросил я. Мое сердце бешено колотилось. Голова кружилась. Мысли путались.
— Здесь слишком темно, — прошептал Джек. — Если бы мы могли хоть что-нибудь видеть…
— Погодите, — пробормотал Крис. — У меня в кармане есть зажигалка. Ее потерял кто-то из вожатых. Подождите секунду.
Я задержал дыхание и постарался заставить свои ноги не дрожать.
Я терпеливо ждал, когда из зажигалки вырвется язычок пламени.
— 0-у-у-у! — резко вскрикнул я: неожиданно со всех сторон ударил яркий свет.
Я крепко зажмурил глаза, потом медленно приоткрыл их.
Я увидел самого мистера Фарадея, который с непонятной улыбочкой смотрел на нас с другого конца комнаты, заполненной людьми.
Мы находились не в шахте, а в большой круглой комнате, а рядом с Фарадеем на складных креслах и стульчиках сидели охранники и вожатые. Все они аплодировали нам, а мы (девчонки, я, мой брат и Крис с Джеком), с отвисшими челюстями смотрели на них.
Мистер Фаррадей тоже хлопал в ладоши и удовлетворенно кивал нам.
— Прекрасно! Просто замечательно! — объявил он.
Я сильно тряхнул головой. Может быть, все это просто сон? От неожиданности я растерялся и не находил слов.
— Ребята, вы были просто идеальны! — добавил он. Мистер Фаррадей вскочил и, схватив наши руки, высоко поднял их, как на ринге. — Чудесно! Просто великолепно. Вы были так напуганы!
Вожатые и охранники разразились новым взрывом аплодисментов.
Мистер Фаррадей повернулся к Алонзо, который стоял у дальней стены.
— Камеры еще работают? Теперь вы можете их выключить.
Потом мистер Фаррадей опять повернулся к нам.
— А теперь давайте объявим специальную благодарность актерам, которые сыграли Криса и Джека! — воскликнул он.
— Что? Актеры? — закричал я, еще больше смутившись.
Снова аплодисменты. Джек и Крис поклонились.
— Прекрасная работа, ребята, — поздравил их мистер Фаррадей. — Вы действительно обвели всех вокруг пальца. Вы здорово сыграли отдыхающих. Никто не догадался, что вы были «подсадными» утками. Я схватил Джека за руку.
— Ты актер?
Он с ухмылкой кивнул.
— То есть ни одна фишка из тех, которые я видел, не была настоящей? — возмутился я. — Ни разряд электричества? Ни яд в еде?