Том вздрогнул. Демоны все время порабощали друг друга, — но хвастаться этим казалось Тому чудовищным.
— Смотри, я нашел немного лакмусовой бумаги в старой химической лаборатории отца. Плюнь на нее сейчас, а потом еще раз, когда станешь невидимым.
Том покачал головой:
— Не теперь.
Джо выдвинул вперед челюсть:
— Смотри…
— Нет, — снова повторил Том. — Не получится. Мне нездоровится.
— Да ты здоров как бык!
Но это было не так. Том не понимал, в чем дело. Ему было тревожно, скверно и жарко. И это казалось странным, поскольку одновременно он мерз.
— Гм, — протянул Джо. — Может, это из-за пищи. Ты же привык питаться мясом? А Анна кормит тебя булочками.
Анна принесла ему пальто. От него сильно пахло потом, но прошлой ночью Тому оно очень пригодилось.
— Дай мне посмотреть, как ты становишься невидимым, — сказал Джо.
— Я не могу, — ответил Том.
— Попытайся, — не отставал Джо.
Том окинул его взглядом: желтоватое лицо с проницательными глазами цвета спелого крыжовника и сильные жилистые руки. Том ощутил укол ненависти, потому что даже в этот момент Джо пытался его поработить. Он выпускал невидимые щупальца, тянувшиеся к душе Тома. Его затрясло.
Джо взял Тома за плечо. Его пальцы были тяжелыми и сильными настолько, что могли переломать Тому кости.
— Попытайся стать невидимым, — угрожающе произнес он.
Том был готов уступить, хотя и знал, что не должен. Что-то происходило у него внутри, и он знал, что не сможет достигнуть царства звезд, а если попытается, то произойдет нечто ужасное.
Джо склонился над ним, обдав лицо Тома зловонным дыханием.
— Ты же не собираешься разорвать нашу сделку? — спросил он тихо-тихо. — Но если хочешь, я позову полицию хоть сейчас.
— Нет, — сказал Том. Никогда еще он не испытывал такой ненависти.
— Тогда, маломерок, обратись к своим звездам.
Том попытался сбросить руку Джо, но он был в четыре раза сильнее Тома.
— Может, тебе будет проще со сломанной рукой? — бесстрастно поинтересовался Джо.
— Нет! — воскликнул Том. Со сломанной рукой он точно не сможет добывать себе пищу. Он умрет с голоду, как Линна в прошлом году. А Джо ничего не стоило сломать ему руку. Том стал соображать: Анна отправилась в город за едой, и выхода у него не было.
От клокочущей внутри ненависти у Тома стучало в висках. Может быть, именно из-за этого он чувствовал себя так скверно.
— Я сосчитаю до пяти, — сказал Джо. — Один, два…
У Тома не осталось выбора. В отчаянии он потянулся к звездам.
24
Слишком далеко. Том знал, что так будет. Он старался подтолкнуть себя вверх, но силы оставили его, и царство звезд по-прежнему было недосягаемым.
Он начал падать, падать обратно сквозь бесконечную темноту. Это было приятно — прохладно и легко, пока он не достиг границы окружающего землю воздуха. Том с силой ударился об него, и тут его словно опалил огонь. Пламя полыхало у него в глазах, в волосах, в легких. Он свернулся клубочком и закричал. Сквозь шум падения и собственный крик Том услышал, что где-то кричит кто-то еще.
Наконец он перестал падать. Он лежал, не двигаясь, прижавшись к земле, дрожа. Он не помнил, что произошло, но дрожь сотрясала все его тело, и он знал, что случилось непоправимое.
Он заставил себя открыть глаза. Все было обугленным и черным. Вокруг дымились обгорелые головешки.
Где-то поблизости раздавался крик демона.
Дым отнесло в сторону, и Том понял, что смотрит на стену. И не просто на стену, а на дом, квадратный глиняный дом.
— Джо!
Раздался другой голос, чистый и высокий, но все же принадлежавший демону.
— Боже мой, Джо!
Крик демона превратился в вой.
— Что случилось? Ты цел? Силы небесные, что ты сделал с сараем?
Том пошевелился. Он не знал, что произошло, но сарай исчез, и теперь Тома скрывал только колеблющийся дым. Он пополз в угол сада и пробрался сквозь засохшие стебли цветов к дорожке между домами.
По бокам домов не было окон, зато были двери. От страха у Тома волосы зашевелились, но он почти не соображал и не мог определить, откуда исходит опасность.
Она исходила из соседнего дома. Костлявая старуха открыла дверь и поймала его.
— Что ты сделал с сараем? — спросила она.
25
Несмотря на худобу, Эди Макинтош обладала недюжинной силой. Сопротивляться не имело смысла, Том был слишком слаб и растерян.
— Прекрати! — скомандовала Эди Макинтош. — Ты пойдешь со мной.
Этот дом таил угрозу. Из двери пахнуло жаром — тем жаром, который приносит только лето, — запахом меда, лежалых овощей и опасностью.
Он хотел ее укусить, но почему-то не сделал этого.
Внезапно дом сомкнулся вокруг Тома, его окружили стены, двери и вещи. На окнах висели кружевные занавески, и везде было умопомрачительно жарко. Эди Макинтош провела его сквозь полумрак в помещение, где мерцали раскаленные докрасна прутья решетки. В воздухе висела пыль. Все кругом было заполнено вещами. Она толкнула его, так что он упал в одну из этих вещей, которая оказалась настолько мягкой, что он даже не ушибся.
— Оставайся здесь, — велела Эди Макинтош. — И ничего не трогай!
Она вышла всего на минуту. Том сел и постарался собраться с мыслями; но пламя пульсировало у него внутри так, что плавился мозг. Он понимал, что в царстве звезд что-то произошло, но…
Эди Макинтош вернулась с серой миской и тряпками.
— Посмотрим, что ты с собой сделал, — сказала она и склонилась над ним.
Том хотел было вывернуться, но она взяла его за подбородок. Ткань была мокрой, из нее сочилась вода. У Тома даже перехватило дыхание, но от прикосновения холодной материи в голове у него прояснилось.
Демон. Его поймал демон. Он был в доме этой ужасной Эди Макинтош и…
— Какой грязный, — сказала она. — Ты только посмотри на полотенце! Стой, это просто царапина.
На полотенце осталась сажа и кровь. Как он оказался в огне? Он не помнил. Последнее, что он помнил, — это сарай и Джо. Вот оно. Он вспомнил, как Джо кричал.
— Так как тебя зовут? — не отступала Эди Макинтош.
«Он пищит как бурундук».
Том покачал головой. Голос сразу его выдаст. К тому же от жары он чувствовал себя совсем больным: сердце бешено колотилось, он едва дышал.
— Лучше скажи. Тебе придется за многое ответить. Взрывать чужие сараи — это преступление. Я должна позвонить в социальную службу или в полицию, — пригрозила Эди Макинтош.
Полиция. Что говорил Джо? Это полиция отдает тебя ученым, которые режут всех на куски?
— Что? Язык проглотил? — спросила Эди Макинтош.
Том был уверен, если бы он собрался с мыслями, то нашел бы выход. Но голова его шла кругом от жары и всего случившегося — что бы это ни было. К тому же в доме ему стало совсем скверно.
— Здесь тебе некуда податься. Да еще и в обгоревшей одежде. К тому же в твоем состоянии это небезопасно. Лучше я позвоню в социальную службу, посмотрим, что они скажут.
Она вышла из комнаты и стала говорить с кем-то, кого на самом деле там не было, потому что в конце Эди Макинтош произнесла:
— Да, я буду рада, если вы сможете заехать. Спасибо. До свидания.
Она вернулась, пристально посмотрела на Тома и сильнее включила обогреватель.
А потом села и стала наблюдать.
26
Жара обдавала Тома словно вода, так что он едва мог видеть и слышать, погружаясь в некий странный мир.
И тут сквозь ржавую дымку до него донесся рев еще одного демона.
У нее были тонкие кроваво-красные губы и покрытые мучнистой росой волосы. Она придвинула к нему свое посыпанное порошком лицо.
— Ты не мог бы сказать мне свое имя?
Жара приглушила звук.
— Бесполезно, — сказала Эди Макинтош. Ее голос звучал совсем близко и одновременно где-то далеко. — Он не будет говорить.
Посыпанное порошком лицо чуть отдалилось.
— Странно, я его не знаю. Или его семья недавно переехала в этот район, или он сбежал: но в списке пропавших детей нет никого с такими приметами.
Том задержал дыхание, чтобы не чувствовать ее запаха.
— Может, он из семьи, с которой вам не приходилось сталкиваться, — предположила Эди Макинтош.
— Не похоже. О нем явно мало заботятся. Смотрите, какие на нем странные ботинки. И к тому же он глухой или очень напуган.
— Как вы думаете, много ли времени займут поиски?
— Скорее всего, немного. О его отсутствии сообщат из школы, даже если этого не сделают родители.
— А что пока?
— Мы возьмем его под опеку.
Демоница протянула руку с длинными когтями, выкрашенными под цвет губ.
— Я здесь для того, чтобы позаботиться о тебе, — проревела она.
Эди Макинтош вздохнула.
— Мальчик до смерти напуган, — сказала она. — Бог его знает, как он поведет себя в интернате. Вы ведь туда собираетесь его поместить.
— О, там очень опытные…
— Все это теория. Думаю, вам лучше оставить его у меня.
Красные губы пренебрежительно скривились.
— К сожалению, мы не оставляем детей с…
— Разумеется нет. Правила есть правила. Кому, как не мне, это знать — через этот дом прошло двадцать восемь детей, которые оказались на попечении совета, не считая моих собственных. Вы же недавно работаете в нашем районе?
— О, я понимаю. И вы бы хотели… Я должна оформить это официально, но…
Жара была густой как мед. Том отчаянно хотел сказать или сделать что-нибудь, но любое его слово неминуемо привело бы к катастрофе.
Его собирались оставить с Эди Макинтош, которая понимала что к чему и была опасна.
Но все демоны были опасны. И Тому было очень плохо.
Он сел, пытаясь заставить себя думать, пока демоны разговаривали.
27
Эди Макинтош принесла ему мяса. Он запихивал его в рот, едва это становилось возможным, необходимость ждать сводила его с ума, но она тем не менее жаловалась, что мясо совсем остыло. Он съел все, до последнего кусочка, даже слизал лужицы ароматной подливки. Должно быть, это пошло на пользу, потому что после еды жара в доме перестала казаться ему настолько невыносимой. Он по-прежнему чувствовал себя так, будто плавно и медленно летит вниз по какому-то бесконечному колодцу.
После того как он поел, Эди Макинтош отвела его наверх в спальню. Там была здоровенная, похожая на набитый матерчатый мешок штука, на которой следовало спать; но ему так и не удалось заснуть: когда его переставали мучить зуд от въевшейся в кожу сажи и жара, его будила сама темнота. К полуночи в комнате стало прохладнее, это было уже кое-что; и тогда он наконец понял, что не так в этом доме. За каждым окном или дверью висел пучок ольховых веток. Их шелест создавал вибрацию, от которой у него сводило челюсти, трясся мозг, а плоть становилась желеобразной, словно у медузы. Стоило ему приблизиться к веткам, и каждый нерв в его теле сжимался.
В конце концов он лег на пол, как можно дальше от окна, стараясь не обращать внимания на беспрерывное шуршание. Заснуть Том не мог, потянулись долгие часы, и он думал и думал над тем, в какой опасной ситуации оказался.
Эди явно знала о нем больше любого другого демона. Она развесила ольховые ветви, чтобы никто из Племени не мог проникнуть в ее дом.
Тому совершенно необходимо было узнать две вещи.
Во-первых, почему Эди боится Племени? И во-вторых, если все выходы охраняются, как ему выбраться отсюда?
28
Следующим утром в доме Эди Макинтош появился еще один демон. Высокий мужчина, лучшие годы которого остались позади. Он был полным и мягким, с лоснящимся лицом, жидкими волосами и улыбкой, скрывавшей его мысли.
Том наконец проснулся после непродолжительного сна и обнаружил, что в доме стало не так жарко; вероятно, это казалось ему из-за болезни, он чувствовал себя еще дальше от звезд, чем вчера. И в некотором смысле дальше от самого себя.
Новый демон тоже задавал вопросы, но это не составляло проблемы, поскольку Том на них не отвечал. Ни голоса, ни прошлого, — и не подпускать их близко, потому что он был гораздо холоднее демонов.
Демон не волновался и не расстраивался. Он сидел и, беззлобно улыбаясь, ждал ответов. Это значило, что он пробыл в доме довольно долго.
— Полагаю, он уже был у врача? — спросил он наконец.
— Нет еще, — ответила Эди Макинтош. — Я записала его на сегодняшнее утро, но поскольку вы пришли…
— Ах вот как. Конечно, мы продолжим наши поиски. Он довольно бледный, насколько я вижу сквозь всю эту грязь. И возможно, у него проблемы со слухом. Или он не понимает по-английски.
— Нет, он все прекрасно понимает. Просто он упрямый.
Демон вновь улыбнулся своей напускной улыбкой.
— Что ж, вероятно, у него есть на это веская причина. Я… — Он умолк и вновь улыбнулся. — Я бы хотел узнать, как тебя зовут.
— Я решила называть его Томом, — сказала Эди Макинтош, заметив, как Том вздрогнул при звуке своего имени. Как она узнала? Что она слышала за то время, пока он пробыл в сарае?
От сарая в соседнем саду не осталось ничего, кроме обугленного квадрата. Рано утром Том наблюдал из окна своей спальни, как Джо угрюмо бродил там, кидая обгорелый мусор в тачку и отвозя его к изгороди.
— Он сам назвал вам свое имя? — быстро спросил демон.
Эди покачала головой.
— Я уже сказала вам, что он ничего не говорит, — повторила она. — Но он похож на Тома. И видите, он отзывается на это имя.
— Ладно. Мне бы хотелось взглянуть на результаты осмотра. — Он посмотрел на часы. — Что ж, до свидания… Не будешь возражать, если мы будем звать тебя Томом?
Ответа не последовало.
Демон улыбнулся:
— Тебе не нравится, когда тебя называют Томом?
Молчание.
— Ну что ж, все равно до свидания.
Эди Макинтош проводила его к двери, поддерживая разговор ни о чем, о погоде, ни о чем, ни о чем, ни о чем. Дверь закрылась, демон наконец ушел.
Эди Макинтош вернулась в гостиную. Она раздраженно потирала руки.
— Думаю, здесь холоднее, чем снаружи, — пожаловалась она. — Мне придется посильнее включить обогреватель. Будто кто-то выпускает из дома все тепло.
Том сидел не двигаясь, но его сердце билось так, словно нога случайно попала в кроличью нору. Эди стояла на некотором расстоянии. Даже не глядя, он мог сказать, что она смотрит осуждающе и подозрительно.
— Нужно иногда разговаривать. Ты сам создаешь себе проблемы.
Хотя он так и не повернулся в ее сторону, она спросила:
— Хочешь, чтобы тебя осмотрели врачи?
С этими словами она вышла.
29
В доме оказался нужник, в котором все смывалось ревущим потоком воды. Это было хорошо, поскольку Эди добавила к ольхе веточки розмарина, вовсе отрезав Тому путь в сад. Впрочем, стремиться туда не стоило, снаружи Тома поджидали соплеменники и демоны, готовые его схватить. Внутри была только Эди Макинтош, о том, что нужно было ей, Том мог только гадать. Во всяком случае жара в доме стала не такой нестерпимой. Но у Тома возникло жуткое подозрение: это произошло потому, что повысилась температура его тела. Лихорадка не проходила, а прохлада звезд с каждой секундой становилась все недостижимей. Но и это было неплохо, поскольку у Тома возникла страшная уверенность: это звезды спалили сарай.
Комната, отведенная Тому, казалась ему ужасной. Стены, выкрашенные в ослепительно белый цвет, и все вокруг вызывало раздражение; но там Эди Макинтош по крайней мере оставляла его одного.
И оттуда открывался хороший вид на соседний сад.
Том повернул зеркало так, чтобы наблюдать за происходящим, не приближаясь к пучку ольховых ветвей. Он выслеживал соплеменников и просто тешил себя видом свободы или… смотрел и смотрел, сам толком не зная почему. Скорее всего, соплеменники уже разыскали его, должно быть, их встревожил гнев звезд, обрушившийся на его укрытие. Но Том чаще всматривался в обгорелый квадрат, чем в кроны деревьев, где могла прятаться грациозная фигура с серебряным копьем.