Ну, как сказано, так и сделано. Остановились они на этой полянке, развели костер и ждут, когда цыганка вернется с едой. Прошел день, вечер наступил, темнеть стало. Приходит цыганка, приносит им еду. Приготовила она им, покушали они, сели на телеги и двинулись дальше. Время-то не ждет, ехать надо, ночи-то короткие.
На следующее утро все повторяется так, как в прошлый раз: снова цыганка пошла в деревню гадать, а их в лесу оставила. Вечером пришла цыганка, приготовила мужчинам поесть, и они опять в путь отправились.
Утром приезжают они домой. Только-только рассветать начало. Она говорит:
– Знаешь что, муж мой? Здесь рядом живет одна баба. Я с ной договорилась, что погадаю ей. Я сейчас к ней пойду, а ты домой поезжай. Зачем тебе меня ждать? Я у нее часа три пробуду.
– Ну, иди.
Соскочила цыганка с телеги, а цыган поехал домой. А мимо его дома все проезжают – и братья его тоже. Видят они – что такое? – люди возле дома толпятся. Думает цыган: «Что случилось? Может, с детьми что-то? Может, родня приехала?» Подъезжает поближе, видит: возле дверей крышка от гроба стоит и крест деревянный. Говорят ему люди:
– Умерла твоя жена.
Входит цыган в дом, видит: лежит в гробу его жена, а рядом ребенок маленький.
Для того приходила к цыгану покойница, чтобы охранять их во время пути, потому что покойник все знает заранее и видит, где на пути опасность ожидает, не дает он в беду попасть.
16. Брат и сестра{27}
Жили цыгане – большая семья. Всего детей в семье – девять братьев и сестра. Братья очень любили свою сестру, и она их тоже, но особенно любила она среднего брата.
У российских цыган считалось так: тот настоящий цыган, кто хорошо лошадей менять умеет. А у сибирских цыган хотя и тоже лошадей меняли, но того молодцом считали, кто был вором удачливым. Так вот этот средний брат был вор, что надо. Однако, сколько ни воруй, а в тюрьму попадешь обязательно. Вот и он попал в тюрьму. Заболел там цыган и умер. Похоронили его, как полагается.
Как умер брат, сестра покой потеряла: днем плачет, ночью не спит, а плачет, совсем с лица спала. У цыган до сорока дней полагается для покойника воду держать и хлеб. Вот смотрит она на это и плачет.
Как-то раз ночью заснула девушка, и приходит к ней во сне старик и говорит:
– Доченька, не надо так тосковать. Он же умер, мертвый он. Если будешь так тосковать, то он станет к тебе приходить.
Проснулась цыганка, а тоска у нее не проходит. И вот вечером слышит цыганка: кто-то в окно стучит. Выглянула она в окно, а там брат-покойник стоит. Говорит:
– Пойди, открой мне, я есть хочу.
Ну, она сразу же вышла, дверь открыла:
– Заходи.
А семья ее спит – муж и двое детей. Они в комнате спят, а она с братом в кухне. Приготовила она ему борщ, поел он.
– Ой, – говорит, – спасибо тебе, сестренка, я такого борща никогда не ел.
Стали они чай пить, говорить о том о сем, кто как живет, кто чем занимается, что братья делают, как дети – обо всем переговорили.
Перед рассветом брат говорит:
– Ну, ладно, мне уже идти надо.
Долго так продолжалось – до сорока дней он к ней ходил. А как сорок дней справили, он не то, что ночью, а и днем, в полдень, стал появляться. Никто его не видит, только она. Если она в магазин идет – он с ней, она гадать идет – он с ней. И всегда о сестре заботится, предупреждает от беды, от всякого недоброго случая. Люди стали от цыганки шарахаться. Что такое? – идет человек по улице и сам с собой разговаривает. Они-то не видят, с кем цыганка говорит. И мужу не по себе – не спит с ним жена, как только вечер на дворе – она готовить начинает. Утром проснется муж, видит: две тарелки стоят, два стакана, значит, двое людей в доме были, не одна она. Пошел муж к ее матери жаловаться. Та поняла, и чем дело, и говорит:
– Не иначе, как брат ее покойный к ней ходит.
Да ничего другого и быть не могло – сама цыганка, словно мхом поросла, вся зеленая, от самой покойником пахнет. Говорит ей мать:
– Ты что, с ума сошла? Давай иди в церковь! Сколько можно терпеть, чтобы он к тебе ходил?
А цыганка говорит:
– Нет, как я могу это сделать? Это же брат, родной человек!
Уговаривала ее мать, уговаривала, никак уговорить не смогла. Ушла мать, а цыганка, устав от ночных разговоров с братом, заснула. Вот видит она во сне: подходит к ней старик и говорит:
– Доченька, что же ты делаешь? У тебя же семья, дети. Разве это брат к тебе приходит? Сейчас я покажу тебе твоего брата.
И она увидела своего брата. Как и должно быть, покойник уже гнить начал, запах трупа от него идет. Вот стоит он перед цыганкой в той одежде, в которой его похоронили, и говорит:
– Сестренка, да ты что? Разве я могу к тебе прийти? Меня похоронили, отпели, как полагается. Это не я к тебе хожу, это нечистая сила к тебе ходит. Ты думаешь, что вы борщ с ним едите? Вы уже половину моей печени с ним съели, легкие мои едите! Ведь это ты не борщ варишь, а мои внутренности готовишь!
Как проснулась цыганка, дурно ей стало. Побежала она к попу в церковь и рассказала обо всем. Говорит поп:
– Как придет он, скажи ему, чтобы уходил и больше тебя не тревожил.
Наступил вечер. Сидит цыганка, ждет. Тут и мать ее рядом, и муж, и братья. Но как полночь наступила, все, кроме цыганки, заснули мертвым сном. Это он напустил на них такой сон тяжелый. Слышит цыганка: стучится он. Обычно-то она дверь не закрывала, а тут закрыла. Вот стучит он. Она выглядывает в окно:
– Кто там?
– Как кто! Открывай, это я пришел!
Вышла цыганка, открыла дверь, посадила покойника за стол, наливает ему борща:
– Ешь.
– А ты что не ешь?
– Я не хочу, я уже поела.
Поел тот и говорит:
– Очень вкусно, спасибо тебе, я живым был – так никогда не ел.
Наливает она ему чай. Покойник спрашивает:
– А ты что не пьешь?
– А я, – говорит сестра, – не хочу, я уже пила чай.
Попил он и говорит:
– Ну, теперь рассказывай, как и что.
А она говорит:
– Нет, не буду я тебе ничего рассказывать. Скажи мне, ты поел?
– Поел.
– Хорошо поел?
– Очень вкусно.
– Попил?
– Попил.
– Хорошо попил?
– Хорошо.
– А теперь, – говорит цыганка, – собирайся и уходи отсюда. И чтоб ты ко мне больше не приходил. Хватит, устала я, да и дети у меня. Раз тебя похоронили, значит, ты в земле лежать должен.
Побледнел покойник, глаза у него злыми сделались.
– Ну, ладно, – говорит, – раз так, то больше я к тебе не приду.
Вышел покойник, хлопнул дверью так, что аж изба закачалась. Тут все разом проснулись, соскакивают на пол и слышат, что гул все еще стоит в избе. Выбегают цыгане на улицу, а там никого нет. С той поры больше покойник к цыганке не приходил.
17. Как к жене покойник приходил{28}
Это было в старое время. Кочевали цыгане по Сибири. А время было морозное. Попросились цыгане в одной деревне на ночлег. Хозяйка впустила их. Вот расположились они спать: дети – на полатях, цыган с женой – на топчане, а хозяйка на кровать легла. Ночь наступила. Не спится что-то цыгану с цыганкой, так и лежат с открытыми глазами. Вдруг видят: открывается дверь и входит большая черная собака. Подходит она к кровати, встает на нее передними лапами и начинает что-то бормотать на ухо хозяйке. А что бормочет – понять нельзя. И эта женщина тихо так говорит этой собаке:
– Да вот, пустила я их, они мне не мешают…
Толкнул цыган цыганку в бок. Начали они молитвы читать. Собака тотчас убежала. Вскочила женщина и стала ругаться:
– Вы что не спите? Если по ночам спать не будете, я вас из дома выгоню!
Наутро цыгане стали у соседей спрашивать: мол, в чем дело. Им говорят:
– У этой женщины мужа убили, и он к ней приходит по ночам. Об этом вся деревня знает, а сделать мы ничего не можем.
Подходит цыганка к этой женщине и говорит:
– Ты что делаешь? Ты хоть понимаешь, что так и в могилу недолго отправиться? Ведь не может к тебе муж ходить, он – покойник. Это к тебе нечистая сила ходит. А муж твой давно уже сгнил.
Уговаривала она женщину, уговаривала, а та не верит цыганке. Тогда она говорит:
– Раз ты мне не верить, так мы по-другому сделаем. Ты ночью садись на печку, возьми хомут и сквозь хомут смотри, придет к тебе муж или нет.
Ну, женщина так и сделала. Ночью забралась она на печку и взяла хомут. Повернула она его дугой вниз и смотрит. Ночью цыгане видят: опять та собака. И женщина посмотрела сквозь хомут и видит, что это не муж ее, а собака. А потом собака превратилась в мужчину, но на мужа этой женщины совсем непохожего: весь голый, лысый и с рогами. Начал этот человек ругаться, все бить в доме. Все перебил, все перевернул в доме и ушел. А уходя крикнул:
– Раз ты меня так принимаешь, то я тебе покажу!
Ну, женщина эта поняла, что за гость к ней ходил все время. Это был сам черт.
Что сделала цыганка? Взяла она маковых зерен, проса и конопляного семени и вокруг избы все это рассыпала. А для нечистой силы это – преграда непреодолимая, потому что ей кажется, что это не мак, не просо и не конопля, а огромные камни разбросаны. А еще насыпала цыганка эти зерна в карман женщине.
Опять подходит ночь. Научила цыганка женщину, как ей делать и что говорить. Расстелила она скатерть, разбросала коноплю, стала ее по зернышку разбирать и есть. А сама делает вид, будто вшей ищет за ухом. Вот стучится покойник в окно:
– Ты что сделала? Зачем все позагородила? Ты вообще не хочешь меня пускать?
А женщина молчит. Он опять говорит:
– Что ты делаешь? Встань и открой мне!
А она говорит:
– Разве ты не видишь? Я вшей чешу.
Он говорит:
– А разве вшей едят?
Тогда женщина говорит:
– А разве мертвые к живым ходят?
Тут он сразу и побежал прочь. Больше покойник к своей жене не ходил.
18. Как цыганка мужа оплакивала{29}
Прожили цыган с цыганкой больше чем пятьдесят лет вместе. И вот умирает муж у цыганки. А у нас принято над покойником три дня сидеть. Вот и сидела цыганка над мужем покойным три дня и три ночи. Плачет она, руку покойника гладит, тоскует. Прошло три дня, и похоронили цыгана. На следующую ночь приходит он к жене, а сам руку возле груди держит и от боли морщится. Говорит он ей:
– Не плачь, жена. Видишь, что ты с моей рукой сделала?
Когда слезы твои мне на руку попадали, то на их месте язвы появлялись. Болит моя рука от твоих слез.
После этого цыганка перестала плакать о муже.
19. Висельница{30}
Кочевал один цыганский табор по Уралу. А на Урале часто попадаются башкирские и татарские деревни. Вот остановились цыгане неподалеку от татарской деревни. Поставили палатки, костры развели и стали своими делами заниматься: кто ест, кто пьет, кто песни поет, а кто жену свою бьет.
Вот одна молодая семья разругалась, и начал муж свою жену бить. А ей куда деваться? Вокруг шатра обежала и под телегу спряталась. А ему почудилось, что она к лесу побежала. Она бежит, и он за ней бежит. Она в лес забежала, и он за ней. Догнал он ее в лесу и бить начинает. И тут чувствует парень, что будто по палке бьет: рука что-то твердое ощущает, и звук какой-то странный. Хотел он ее за волосы схватить, а она повернулась к нему. Цыган так и обомлел: перед ним не его жена стояла, а какая-то татарка. Протянула татарка к цыгану руки и хочет задушить его. Испугался парень, закричал, рванулся и побежал назад в табор. А она за ним бежит. Цыган к кострам бежит. Видят цыгане: бежит парень, а его какая-то женщина преследует. Кинулись цыгане навстречу парню. А та женщина остановилась неподалеку и стала расти, расти и выросла выше деревьев. И идет на табор. Испугались цыгане, стали молитвы читать, а она идет. Тут один старик говорит:
– Ребята, я знаю, что надо делать. Молитвы не помогут, она сейчас весь табор задушит. Надо разорвать перины и подушки и жечь пух, бросать его в костер.
Чего-чего, а подушек и перин всегда полно у цыган, особенно у сибирских, без перин им пропадать зимой от холода, у сибирских цыган перина – первое богатство, важнее коня. Повытаскивали цыгане свои перины. Одну спалят – та женщина вроде бы назад к лесу пятится. Прогорают перья – женщина опять возвращается. До утра канителились цыгане, весь пух, все перья, что были в таборе, бросили они в костер – и подушки, и одеяла, и перины сожгли. Ничего ни у кого не осталось. Но тут утро подошло, и исчезла эта татарка.
Пошли цыгане в деревню. Ведь в таком месте стоять не станешь! Рассказали цыгане в деревне о том, что с ними ночью произошло. Тогда деревенские говорят:
– Так и так, у нас женщина одна жила. Ее муж бросил. Тут она пошла в лес и повесилась. А найти мы ее не можем, знаем только, что это где-то в лесу. Ходили, искали мы эту женщину, да напрасно. Вот она все время чудится. И нам в деревне от нее покоя нет. А если под вечер корова в лесу заблудилась, то нет таких храбрецов, чтобы пошли искать. Пастухи и те боятся.
И цыгане ушли от этого проклятого места.
Почему покойники пуха и перьев боятся? Ведь когда хоронят цыгане, то под голову покойнику кладут подушечку, набитую стружками, а не пером. Потому что стебель пера вместе с иглами крест образуют. А запах горелого пера невыносим для покойника.
Трудно от покойника уйти. Но если через дорогу перейдешь, через перекресток, через мост, то покойник дальше не пойдет. И еще надо знать: когда покойник идет на тебя, нельзя к нему спиной поворачиваться, пятиться надо, на покойника глядя. Тогда покойник не подойдет к тебе.
20. Антипка Беспятый и Акулька Кривая{31}
Жила семья сибирских цыган. Было их пять братьев. Однажды средний и младший братья решили поехать к родне. Средний брат женат был, так они собрались навестить родню его жены. Хоть ехать недалеко, все равно пришли их провожать. Вот сидят все, вечеряют. Уже ночь настает. Выходят братья и видят: на дворе два маленьких человечка резвятся, мальчик и девочка, росточком как младенцы двух-трехлетние. У обоих рога и хвосты. Но они не черти, вид у них человеческий. Вот мальчик выбегает из поленницы и давай по двору крутиться. Как черный вихрь, крутился, до середины двора дошел и исчез. Младший брат испугался, в дом побежал, а средний не боится, встал у забора и воздухом дышит свежим. Младший браг всех в доме переполошил. Выскочили цыгане во двор и видят: снова появился этот маленький человечек, словно из-под земля возник посреди двора. Снова он закрутился, как черный вихрь, подкатился к ногам среднего брата и исчез, схватив перед этим цыгана за ноги. Испугались цыгане, говорят среднему брату:
– Слушай, морэ, не езжай никуда, что-то здесь нечисто, не иначе как беда тебя ждет.
– Нет, – говорит тот, – я поеду. Я в эти цыганские приметы не верю.
Ну и поехали. Приезжают, куда хотели. Там жили трое сестер жены среднего брата. Заходят они к одной из сестер. А у этих цыганок не так давно родители умерли. Их отец очень хорошо играл на баяне, и после его смерти остался инструмент, к которому сестры никого но допускали, боялись, что испортят баян. Вот сидят они за столом, позвали дядю с сыном – пьют чай и разговор ведут. Говорит младший брат:
– Дай-ка мне баян, я поиграю.
А играл он замечательно.
– Нет, – говорит цыганка, – не дам, это память об отце.
– Да ты что? Я не сломаю!
– Нет, не дам, и все тут.
Ну, короче говоря, разругались они между собой, чуть ли не подрались. Не по-настоящему, конечно, а как дети – не столько дерутся, сколько возятся. Как бы там ни было, пошел он, чтобы взять баян, и видит: опять эти маленькие человечки появились, возле баяна бегают и дерутся. Парень подумал, что это ему чудится, и все равно к баяну руку протянул. Видит он: эти человечки в угол забежали и грозят ему, чтобы он баян не брал. Но он все равно взял баян и вышел во двор. Он играет, а средний брат с дядей разговаривает. Вот дядя говорит: