9. Цыганская скрипка. – Театральная жизнь, № 23, 1984.
10. Ляля Черная. – Мелодия, № 3, 1986.
11. Мелодии северных цыган, – Кругозор, № 8, 1982 (с пластинкой).
12. Под южным небом. – Кругозор, № 12, 1986 (с пластинкой).
13. Мудрое решение. – Советский Союз, № 9, 1983.
14. The enchanted Orphan. – Soviet Land. December 1985.
15. Deat and the Gypsy. – Soviet Land. March 1987.
16. Gypsy Match-Making. – Soviet Land. July 1988.
17. Как цыгана удача нашла. – Колобок, № 11, 1983 (с пластинкой).
18. Старинный романс. – Советская культура, 31 августа 1982.
19. Н. Саткевич. Песня о друге, Цыганский танец (пер. с цыганского). – Литературная Россия, 7 декабря 1984.
20. Сергей Коненков в цыганском таборе. – Московские новости, 7 ноября 1982.
21. В поисках цыганской старины. – Московские новости, 13 марта 1983.
22. Цыганский дуэт. – Московские новости, 9 октября 1983.
23. Уроки цыганского. – Московские новости, 11 декабря 1983.
24. Наталья Бизева в поисках цыганского романса. – Московские новости, 22 апреля 1984.
25. Племя загадочное. Цыган и туча (сказка). – Гудок, 9 октября 1983.
26. Ягори – король светлячков (сказка). – Гудок, 8 апреля 1984.
27. Злачо и Зурка (сказка). – Гудок, 17 июля 1984.
28. Однажды в поезде. – Гудок, 18 августа 1984.
29. И пляски огневые. – Лесная промышленность, 5 января 1984.
30. Валентина и Валерий Маштаковы – аннотация к пластинке фирмы «Мелодия», № С60 22909 006. Песни «Луга», «Ададывэс суббота», «Пиро Можайско дром» и «Шубенка» – русский текст.
31. Как цыгана удача нашла – текст и инсценировка. Мелодия, № М57 45801 003.
32. Цыган и туча, Злачо и Зурка – текст и инсценировка. Мелодия, № С52 21349 004.
33. Цыганские хитрости – текст и инсценировка. Мелодия, № С52 21341 006.
34. Ягори – король светлячков – текст и инсценировка. Мелодия, № С52 21343 000.
35. Спорники – текст и инсценировка. Мелодия, № С52 21315 006.
Произведения и публикации Е. А. Друца
I. Книги
1. Саткевич П. Цыганские мириклэ. Пер. с цыганского Е. Друца. Северо-Западное издательство. Архангельск, 1977.
2. Цыганка Стелла. Роман. Советский писатель. М., 1986.
II. Пьеса
1. Московская цыганка. – Московский театр «Ромэн», 1976.
III. Публикации в периодике
1. Саткевич Н. Они не умрут. [Пер. с цыганского Е. Друца]. – Советская молодежь, Иркутск, 14.12.1974.
2. Саткевич Н. Помнит ли округа полевых дворян. [Пер. с цыганского Е. Друца]. – Литературная Россия, 15.11.1974.
3. Саткевич Н. «Еду домой», «В городе белом», «Быть может, я и часто был неправым». Пер. с цыганского Е. Друца. – Трибуна. Кишинев, 18.10.1975.
4. Я беру твои песни в наследство. – Дружба народов, № 7, 1975.
5. Песни и сказки табора (интервью). – Советский цирк, 28.8.1987.
Русские цыгане
1. Руженька{7}
Жил один богатый цыган, и была у него дочь. Звали эту дочь Руженькой. Была эта Руженька красива, как зоренька. Не было другой такой на свете и не будет. От такой красоты возгордилась Руженька: ни на одного парня не смотрит она, ни с кем словом не перемолвится. Разоденется она в свои дорогие наряды и сидит у себя в шатре за шелковыми занавесочками. По хозяйству ни к чему она рукой не притрагивалась, все за нее делала ее старая мать, которая любила дочь свою, берегла пуще собственного глаза. Только по ночам выходила Руженька из шатра, когда никто не мог на нее взглянуть.
Гордился отец своей дочерью. Даже коней менять ему было некогда: то одни сваты придут, то другие. Но не нашлось еще таких цыган, ради которых оставила бы Руженька свои шелковые занавесочки и показалась бы на люди. Нет, не было еще таких.
О красоте девушки, о ее гордом нраве и о том, что она живет не как все люди, а за шелковыми занавесками, пошла среди цыган молва. А также о том говорили люди, что ни в копейку не ставит эта Руженька хороших цыган.
Услыхал про все про это один молодой паренек, которому тоже не было среди цыган ровни ни по красоте, ни по удали, ни по умению петь. Заиграла в этом парне кровь. От одних только дум по Руженьке стал сохнуть паренек. Захотелось ему самому взглянуть, что же это за Руженька, о которой все только и говорят. Вот и задумал этот парень идти к тому цыгану, отцу Руженьки, но не за тем, чтобы свататься, а чтобы наняться к нему в работники. Думал парень: мол, наймется он в работники, а там и случай представится посмотреть на эту красавицу. А потом видно будет, что делать.
Вот оделся паренек бедно-пребедно. Нет, не потому он так оделся, что сам был из бедной семьи. Отец его богатым цыганом был, в доме одежды дорогой было столько, что и нам бы ее столько же иметь. Был у паренька для этого свой умысел.
Короче говоря, нашел парень того цыгана, и принял его тот к себе в работники.
Вот как-то раз уехал отец Руженьки со своей женой к знакомым цыганам, а работника оставил дома за лошадьми присматривать. Паренек все сделал так, как полагается: лошадей к реке на водопой сводил, а когда вернулся, расчесал лошадям шерсть, хвосты и гривы заплетать стал.
Вот занимается он лошадьми, но не забывает и на шатер поглядывать, где сидит Руженька. Плетет хвосты и гривы, а сам песни ноет и смотрит: не выйдет ли эта Руженька из шатра. Да где там – словно ни единой живой души в шатре нет! Сидит Руженька, как глухая, словно не слышит песню паренька, словно и знать не хочет, что для нее он поет эту песню.
И так было не один раз: уедут родители Руженьки, а парень с девушкой одни остаются – парень с конями, а Руженька со своими шелковыми занавесочками. Парень песни поет, всю душу свою в них вкладывает, а Руженька сидит себе и не показывается. Спел парень песню до половины и стал уже думать, что так и не удастся ему увидеть эту Руженьку – молодую зореньку. А тут и родители девушки приехали, и все пошло, как у цыган заведено: парень-работник с лошадьми, а мать Руженьки жарит-парит, еду всем готовит. Самовар поставили, поели, попили и спать улеглись. Паренек поворочался с боку на бок, повздыхал, но все-таки уснул. А что было с Ружснькой – спала ли, нет ли, гадать не стану, это одному только богу известно.
Прошло еще несколько дней, снова цыган с женой уехали по своим делам, а паренек остался один со своими лошадьми. Пошел парень к водопою, а когда обратно возвращаться стал, то пустил коней на траву, а сам улегся неподалеку. Хотел было снова песню запеть, да раздумал.
Вот лежит он себе, о лошадях словно и забыл. А кони забрались в овсы. Видит Ружа такое дело – пришлось ей выйти из шатра. Побежала она к коням. Как увидел это парень, подумал: «Вот ты какая хитрая, Руженька, шелковые-то занавесочки тебя от людей прячут, а от тебя-то ничего не скрывают».
И прикинулся он, будто спит. Подлетела Руженька к пареньку, как злая муха, стала будить его, а он не поддается, как будто сильно разоспался. А сам думает: «Ничего, буди, да смотри хорошенько, не почуешь ли ты во мне ровню!»
И вот чувствует парень, что уже не так сердито будит она его, что помягче стал ее голос, словно залюбовалась девушка им. «Ну, – думает парень, – теперь уже я посмеюсь над тобой, Руженька!» Открыл он глаза, но никакой злобы на нее не почуял. И вправду: если была она зоренькой, то он был весною.
Тут парень рассказал, откуда он, кто он, и признался, что пришел сюда лишь ради того, чтобы хоть одним глазком взглянуть на Руженьку, ради этого решился стать работником у ее отца. Тут они сговорились, что теперь парень уйдет от них, а вернется с отцом и матерью, чтобы посватать Руженьку.
А когда Ружа стала женой этого паренька, то разом позабыла о том, как баловали ее родители. Как сильно ни любил парень девушку, все же почувствовала Руженька на своей спине цыганский кнут. Припомнил ей парень, что из-за нее пришлось ему покинуть отца с матерью и идти к ее отцу смазывать колеса его повозки. А потом отправил парень Руженьку по деревням собирать куски и копейки. Хотел он спесь с нее сбить, чтобы стала она настоящей цыганкой, чтоб горела, как свечка, перед ним и перед его отцом и матерью.
А шелковые Руженькины занавесочки парень себе на портянки пустил.
2. Вариант начала сказки «Вайда и Ружа»{8}
В одном селе жил цыган с женой, и, как все цыгане, занимался он своим цыганским делом – коней воровал, менял, продавал. Больше менял, чем воровал. Она где погадает, где попросит. Так и жили. Как-то раз не повезло ему: поймали цыгана. Как поймали, так и осудили. Дали ему десять лет.
Вот сидит цыган в тюрьме и думает: «Хотел всю жизнь с семьей жить, а теперь придется десять лет страдать. Как они будут жить без меня? Жена одна, а детей много. Что она сможет сделать? И родни такой нет, чтобы помогли. Зря я пошел воровать. Зачем меня черт попутал?» Думал он, думал, вдруг слышит: дверь открывается. Входит женщина, цыганка, садится:
– Здорово, морэ{9}!
– Здравствуй! – говорит цыган, а сам думает: «Может, мне все это чудится? Кто впустил эту женщину?»
– Что за мрачные думы у тебя, морэ? О семье тревожишься?
– Так кто же, кроме меня, о них думать будет?
– А ты хочешь, чтобы я тебе помогла?
– Конечно, хочу, да только как ты мне поможешь?
– Я сделаю так, что тебя отсюда выпустят. Но только у меня одно условие: больше ты со своей семьей жить не будешь. Деньги давать – давай, но о жене своей забудь. Придется тебе на мне жениться и жить со мной.
Прикинул цыган в уме: «Если я тут сидеть буду, то семье никак помочь не смогу. А так хоть на волю выйду – и сам поживу, и жене помогу детей поднять. Все им легче будет».
– Ну, – говорит, – я согласен.
– Но только слово свое не нарушай, – говорит цыганка.
– Да нет, как я сказал, так и будет. Я же цыган, за слово свое всегда борюсь и страдаю.
Говорит цыганка:
– Хорошо. Сейчас тебя вызовут с вещами и отпустят, а я тебя ждать буду.
Как сказано, так и сделано. Кричат ему:
– Такой-то цыган, с вещами – выходи!
А какие у него вещи? Все на нем надето! Выходит цыган, видит: кони стоят, в тарантас запряженные. На тарантасе эта цыганка сидит и говорит:
– Поехали к твоей жене, скажешь ей, что и как.
Приезжает цыган домой и говорит жене:
– Так и так, вот такая история со мной произошла. С вами я жить не буду, у меня теперь другая жена. А вам я буду помогать.
Ну, а жена что? Она согласна. Чем мужу в тюрьме десять лет сидеть, так пусть лучше на воле поживет. В тюрьме и умереть недолго, а так, глядишь, поможет ей детей вырастить.
– Живи, как знаешь, – говорит жена, – так и так я тебя потеряла.
Ну, что об этом говорить. Стал цыган жить с новой женой. Она гадать ходит, а он заботы не знает, лишь только деньги считает, что жена домой приносит. У цыгана большое хозяйство: дом, десяток лошадей. Как-то утром приходят к ним цыганки и зовут его жену на гадание. Она спрашивает мужа:
– Меня цыганки зовут в город гадать. Можно я с ними пойду?
– Дело это женское, так что не спрашивай меня. Ты этим занимаешься, ты и смотри.
Собралась цыганка и поехала, а он остался дома. Как стемнело, ложится цыган спать. Вдруг видит: жена его входит. Вошла и села. Он говорит:
– Что же ты села? Ты мне хоть чаю налей.
А она говорит:
– Тебе надо, ты встань и налей.
Цыган от таких слов чуть с постели не свалился:
– Ты что? Как ты с мужем разговариваешь? Ну-ка, спой мне!
А она ему:
– Тебе надо, ты и пой!
Стали они ругаться: он ее бранит, а она – его. Он размахнулся и – на! А она ему в ответ – на! Цыган даже упал. Вскочил он и давай с женой драться. Она из дому бежит. Цыган догнал ее, хотел за волосы оттаскать, но женщина вырвалась, и только ее платок остался у цыгана в руках. Положил он платок в карман, вошел в дом, лег и стал ругать жену. Ругал, ругал и заснул. Утром просыпается и думает: «Ну, вернешься – я тебе задам! Все равно домой придешь, никуда не денешься». А тут как раз жена возвращается. Цыган к ней – и давай ее бить. Она говорит ему:
– Подожди, подожди! Скажи, что с тобой?
– Как что со мной? Ты вчера ночью приходила?
– Как приходила? Какой ночью? Спроси у цыганок, с которыми я вместо ездила. Я ночью в городе была.
И цыганки говорят:
– Да ты что? Мы все время в городе были. Может, тебе почудилось во сие?
– Какой там почудилось? Вот у меня ее платок в кармане.
Залез он в карман, а там у него лопух лежит. Понял цыган, что здесь дело нечистое.
Ну, поговорили, успокоились. Только ночь наступила – опять идет та цыганка, только уже без платка. Точь-в-точь жена цыгана. Жена спрашивает:
– Ты зачем пришла?
– Как это зачем пришла? Ты пожила с ним, так дай теперь другой пожить.
– Да это же муж мой!
– Все! Был твой, а теперь моим будет.
Короче говоря, слово за слово – схватились они между собой драться. Бьются, бьются, а цыган на них смотрит, ни за кого не заступается. В конце концов жена цыгана победила и прогнала ту женщину без платка. Говорит она мужу:
– Я так устала, я всю ночь не спала, а теперь драться пришлось с этой чертовкой. Я лягу спать, а ты меня ни за что не буди. Если до завтра будить не будешь, я встану утром, и все у нас будет хорошо.
Ну, цыган ходил, ходил. Говорит он сам себе:
– Что такое? Почему будить нельзя?
Подошел он к ней, а у нее лицо платком прикрыто. Приподнял цыган платок и ахнул: у его жены на голове рожки растут. Испугался он, закричал, и она проснулась:
– Эх, муж мой, что же ты наделал? Я же тебя просила – не буди. А ты разбудил. А теперь все. Ведь только один день оставался мне, чтобы снять с себя колдовство. А теперь все наше добро тебе останется, но не сможешь ты его сберечь – развеется оно, как солома но ветру. А ты в конце концов снова в тюрьму попадешь и свои десять лет отсидишь.
Кричит он:
– Постой, постой!
Да куда там! Она вышла из дома и исчезла, как будто ее и не было.
Как она сказала, так и получилось. Сначала цыган продал своих коней, потом все хозяйство спустил. Даже сам он понять не может, куда все девается. В конце концов он и дом свой продал. Лежит он на голом полу и ждет, когда придет хозяин дома и выгонит его. Лежит он, закрыв глаза, и думает: «Эх, до чего же я докатился!» Вдруг слышит – дверь хлопнула. Открыл он глаза и видит тюремщика. Тот говорит:
– Ну, цыган, здоров же ты спать! Уже вторые сутки спишь. Давай садись, я тебе баланду принес, что тебе положена…
3. О раке, взявшем в жены царскую дочь{10}
Давно это было. Жил на свете Гриша-цыганок вдвоем со своей женой. Лошадей у него не было, менять он не умел, ходил себе ловить рыбу, а жена его по деревням побиралась. Так и годы прошли, состарились они.
Вот как-то раз пошел Гриша рыбу ловить. Ни одной рыбы за день не поймал, только рак ему попался. Говорит ему рак по-цыгански:
– Послушай-ка, цыган, хочешь, я буду тебе за сына? Возьми меня с собой – век счастливым будешь.
Поверил ему Гриша и взял с собой. Пришел домой и кричит:
– Смотри-ка, жена, я нашел себе сына!
Посмотрела старуха и стала смеяться:
– Ну, постарел ты, муженек, на старости лет с ума спятил!
Тут рак говорит старухе:
– Зря ты мужа ругаешь. Сходи-ка лучше в клеть – счастливой станешь.