А Кристоф снова их у окна поджидает.
— Рыбка, рыбка, — говорит он, — сделай так, чтобы у меня тоже появились солдаты и побили войско Градлоиа. Иадо бы старого короля образумить, а то совсем он из ума выжил. Посмотрим еще, кто из нас сильнее.
И тут же появились у Кристофа солдаты. Завязалась битва, и все солдаты короля головы сложили. Только один спасся и в город убежал.
— Ну что, — смеется Кристоф, — говорил я, что все по-моему выйдет.
А король Градлон, когда услышал, что перебито его войско, сказал:
— Не хочу я, чтобы какой-то дурень надо мной верх одержал. Пусть все солдаты, какие только есть в городе, пойдут и приведут мне Кристофа.
Поставили знатных вельмож во главе войска, и двинулось оно на остров. Увидел их Кристоф в окошко и говорит:
— Что ж, пусть и дуг. И с ними случится то же, что и с остальными. Что бы ни делал король, а придется ему самому ко мне идти.
И снова все солдаты Градлона были перебиты войском Кристофа. Только один солдат короля спасся и прибежал в город Ис. Рассказал он королю обо всем, что случилось, и передал королю, что не победить ему Кристофа, лучше самому на остров прийти и поговорить с ним.
— Ну что ж, — говорит король, — если надо, то пойду я к нему на остров.
И пришел король со свитой на остров. Смотрит на дворец, на сады, удивляется. А Кристоф ему навстречу выходит, на кривую палку опирается. Снял он шапку и говорит королю:
— Наконец-то ты сам ко мне пожаловал! И правильно сделал. Ты-то мне совсем не нужен, и идти в твой город я не собираюсь.
— А зачем же ты, скажи на милость всех моих людей перебил?
— Ничего плохого я твоим людям не желал. Сами они пришли и драку затеяли. Если бы они никого не трогали, то и с ними бы ничего не случилось. Не надо было ссору затевать. Я здесь хозяин, и никто больше. Никому я подчиняться не хочу. А вот если пришел ты свою дочь проведать, то можешь погулять с ней в саду или в лесу, а потом милости прошу с нами отобедать.
— А тебе найдется, чем нас накормить? — спрашивает король.
— А как же! И вас покормлю, и сам в обиде не останусь, — отвечает Кристоф.
— Ладно, — говорит король, — отобедаю у тебя вместе со всей моей свитой.
Отвел Кристоф своих гостей в замок и накрыли слуги такой стол, какой не у всякого короля накрывают. Вся посуда гам была золотая да серебряная, а на стол подавали девушки, все как на подбор красавицы, в белые платья одетые. Погулял Градлон в лесу, и снова в замок вернулся. Дивится король, и люди его дивятся — откуда такая красота и такое богатство? Спросил у своей дочери — откуда все это взялось у Кристофа?
— Да я и сама не знаю, батюшка, — отвечает дочь. — Все у Кристофа появляется, чего он только ни попросит: и ткани дорогие, и посуда золотая, и вино сладкое, и кушанья изысканные. Но ничего этого не покупал Кристоф. Все само к нему приходит, а как — не знаю.
— Как бы там ни было, — отвечает король. — А живете вы богато.
Сели король с принцессой за стол, посадил Кристоф Градлона рядом со своей матерью.
— Хоть и не королевского она рода, — говорит Кристоф, — а всего лишь вдова бедного рыбака, не стыдись рядом с ней сидеть. Не подобает, чтобы моя матушка и дальше продолжала милостыню просить, когда ее сын женат на дочери короля.
Хоть и милостив был король Градлон к сирым и убогим, но все-таки старался держаться от бедняков подальше. Но сказать ничего не посмел — побаивался он Кристофа. А Кристоф сел во главе стола, посадил Ахес по правую руку, а свою мать — но левую руку, а за ней — короля Градлона. Что ж, делать нечего, налег Градлон на еду, как и все остальные. Отобедали все, встали из-за стола, и говорит Кристоф королю:
— Если хочешь, то пойдем, прогуляемся по дворцу. Посмотришь, какой у меня замок. Все хорошо, да только большой он, ветер в нем так и гуляет. Видно, правду говорят, что лучше маленький дом, да складный, чем большой да пустой.
А замок у Кристофа и впрямь был не мал. Было в нем целых двадцать четыре комнаты, а в каждой комнате — по четыре окна. Выходили те окна на все четыре стороны света. А в комнатах чего только нет — золото, серебро, да шелка, по стенам картины красивые развешаны. Такого богатства и сам король никогда не видел. Ходит Градлон из комнаты в комнату, только рог от удивления раскрывает.
— Ну что, король, — смеется Кристоф, — у кого дом красивее — у тебя или у меня?
— У тебя, — отвечает Градлон. — Если только это и в самом деле твой замок.
— А чей же он еще-то? Мой и ничей больше. А ты думал, что утонул я в море вместе с твоей дочерью? Завидуй теперь, и пусть тебе это уроком будет.
Надоело королю Кристофа слушать, и решил он, что пора уже и домой отправляться.
— Что ж, иди, коль надумал, — говорит ему Кристоф, — никто тебя здесь силой не держит. Вернешься ты домой по той же дороге, по которой сюда пришел. Только вот я хочу тебе сказать: не хорошо воровать вещи в доме, где тебя накормили и напоили.
— А кто ж тебя обворовал? — спросил король, а сам от гнева так и задрожал.
— Я-то, как раз этого и не знаю, а хотел бы узнать.
— Стало быть, надо найти вора. А что у тебя пропало, Кристоф?
— Исчез куда-то со стола мой самый красивый кубок из тех, что у меня есть. Сделан он из одного огромного драгоценного камня. Только что я видел, как ты из пего пил. Надо бы узнать, кто его с собой прихватил.
И приказал Градлон всей своей свите выворачивать карманы. Но сколько ни искали, ни у кого не нашли пропавшего кубка.
— Но ведь кто-то все-таки украл его, — говорит Кристоф королю. — Но смотри-ка ты теперь, нет ли его в твоих карманах.
— Что это за шутки? — возмутился король. — Не брал я у тебя ничего! И ты, дурень, еще смеешь меня вором называть?
— Вором я тебя не называл. Но ведь уже всех здесь мы обыскали. Почему бы и тебя не обыскать.
Согласился король. Сунул он руки в карманы и — Вот тебе и раз! — в левом кармане нащупал тот самый кубок.
— Ну что, — смеется Кристоф. — Скажешь теперь, что зря я тебя вором называл?
— Все по-твоему вышло, — отвечает король. — Но только не клал я твой кубок в карман, кто-то другой это сделал.
— Зря оправдываешься, — говорит ему Кристоф. — Кто тебе поверит, если я сам правду не расскажу? Не солгал ты, не ты кубок в карман положил, а сам он там оказался. Точно так же, как оказался сын в чреве твоей дочери — сам по себе, без посторонней помощи.
Слушает король Кристофа, а понять его не может, как ни старается. Но когда пришел Градлон в себя, и понял, наконец, в чем дело, то обрадовался и сказал:
— А ведь на самом деле оказался ты, Кристоф, умнее, чем все мы. Если хочешь, то приходи жить в город Ис с женой и сыном. Сделаю я тебя моим наследником.
— Не пойду, — отвечает Кристоф. — Я лучше здесь останусь. Недолго вашему городу Ис жить осталось, ведь выдернул я с корнем тот дуб, который весь город от морского прилива защищает. Как только начнет снова море наступать, ничто на его пути не станет, и исчезнет ваш город под его волнами. И не забудь мои слова, ведь скоро уже наступит большой прилив и весь твой город погибнет.
Так и случилось. Сбылось то, что Кристоф королю сказал. И если бы не спас Градлона быстрый конь, погиб бы и он в морских волнах, как и все жители города Ис. А про Кристофа никто больше ничего не слышал. И не знает никто, что стало с ним, с его женой и с сыном.
Зять короля
Жил-был на свете принц Юэн, которого звали еще Маркиз Бобового замка, Виконт Дрянной Лачужки из Забытой деревни и Господин Голодранец. Исполнилось ему двадцать лет и отправил его отец путешествовать. А отец его был королем острова Кап-Сизун и приходился внучатым племянником самому славному королю Градлону.
Целый год скитался Юэн но белому свету, ума набирался, пока не прибыл во владения своего крестного, короля по имени Тюди, который правил городом Поит аи Абад и всей страной бигуденцев[14].
Уже заходило солнце, когда молодой принц со своей свитой въехал в город Кербютюн, где жил его крестный. Надо сказать, что в пыльном кошельке принца денег было мало: не дал ему отец в дорогу почти ничего. Да и свита у принца была далеко не блестящая. Судите сами.
Впереди вышагивали, позвякивая колокольчиками, два осла, некрасивые, слабые да усталые. На одном из них ехал барабанщик, а на другом — трубач. За ними ехали два всадника на худых и костлявых лошадях. У каждого из них был за поясом огромный меч, который волочился по земле, а на голове — шлем, такой что все прохожие, увидев этих всадников, в страже разбегались. А за ними гордо шагал верблюд, огромный и сильный. Никто уже не помнит, как он попал в Бретань из африканских пустынь. Шагал он без устали, хотя между двух своих горбов вез он самого принца Юэна, на шее у верблюда ехал учитель принца, монах Всезнайка, а на крупе пристроился его толстый слуга по имени Самогонка. Замыкал процессию пеший слуга с поклажей, он же и лекарь, и цирюльник, и повар и лакей. И не надо забывать про четырех овчарок, которые бежали сзади.
Так прибыл Юэн, прозванный также Маркиз Бобового замка, Виконт Дрянной Лачужки из Забытой деревин, Господин Голодранец, во владения своего крестного, Правителя Тюди, короля бигуденцев.
Как только приехали они в порт, весь город наполнился эхом от лая собак, от звона колокольчиков, от скрежета мечей, которые волочились по мостовой. Услышали этот шум две дочери короля — Бравентез и Гвенниг и подбежали к окну. Обе они были молодые и красивые, вот только младшая сестра, Гвенниг, должна была все время слушаться старшую, которую с детства баловали и приучили везде наводить свой порядок.
Увидели принцессы, как опускается верблюд на колени, как спускается с него принц, и помогает слезть на землю толстому слуге по имени Самогонка, который бывал пьян всего лишь семь дней в неделю.
— Какой добрый принц! — сказала младшая принцесса.
— Добрый, конечно, — ответила старшая, — да только не хозяин должен помогать слуге, а наоборот! Сдается мне, что не знает этот принц, как ему себя вести полагается. А потом — посмотри только на их ослов — уроды и все тут!
— А по-моему, — возразила младшая сестра, — лучше иметь некрасивого осла, да живого, чем двух прекрасных, но дохлых скакунов.
Тем временем монах Всезнайка прочел молитву, приличествующую прибытию в страну крестного его ученика, а четыре верных пса подвывали ему в топ.
Король, Правитель Тюди, радушно принял своего крестника и напоил его лучшим сидром, который особенно понравился слуге но имени Самогонка.
«Все может быть, — думал король, — повезет, так станет крестник моим зятем. Что уж душой кривить, старею я понемножку, и надо бы мне уже пристраивать дочерей, ведь не оставила мне покойница-жена ни одного сына. Хорошо бы мне на внуков моих посмотреть… Ну что ж, крестничек, посмотрим.»
А надо сказать, что был в той стране старый обычай: если у короля нет ни одного сына, то не отдавал он замуж дочерей до того, как будущий зять не справится с тремя заданиями и не покажет свой ум, смелость и находчивость, без которых управлять государством никак нельзя.
По правде говоря, давно уже хотелось старшей дочери короля замуж выйти. Но не приглянулся ей молодой принц Юэн, он же Маркиз Бобового замка, Виконт Дрянной Лачужки из Забытой деревни и Господни Голодранец. Богатством он, конечно не мог похвастаться, но происходил из очень знатного рода. Знала это старшая принцесса и все равно ей Юэн не понравился — может быть, из-за того, что ослы у него были старые, да некрасивые.
Наутро позвал король Юэна и говорит ему:
— Что ж, мой крестник, сдается мне, что ты человек умный и рассудительный. Но знать-то я это знаю, да надо бы тебе доказать это всем нам.
— Это как? — удивился Юэн.
— Ничего сложного делать тебе не придется, — уверил его король, — придумал я кое-что для тебя.
— Что nu скажете, я все сделаю.
— Дело вот в чем: вчера, когда подъезжал ты к городу и ехал лесом, увидел ты, наверное, одно дерево. Поди, крестничек, найди то дерево, сруби да привези его мне.
— Ну это дело нехитрое. Смешно даже, что вы меня о таком пустяке просите. Скажите только, какое дерево я должен срубить?
— А вот об этом, — говорит король, — ты сам должен догадаться. Выбери то дерево, какое мне нравится. Если хочешь, возьми с собой угольщиков, они тебе помогут дерево свалить. Но помни: не должен ты советоваться ни с кем, кроме себя самого.
— Господи помилуй! Да вы б еще меня попросили звезду с неба сиять! Хотя бы скажите, какой породы то дерево.
— Подожди, крестник. Все я тебе объясню. Принц создан для того, чтобы править народом, а значит должен он уметь угадывать желания тех, кем он правит. Должен он видеть то, что скрыто от глаз. Вот что у нас с тобой за ремесло. Должен ты этому ремеслу научиться. Ну, давай, отправляйся за деревом.
Опечалился бедный принц, маркиз, виконт — как там дальше — вы лучше меня помните! А еще говорят некоторые, что хорошо быть знатным господином… Надо было исполнять приказ бигуденского короля. Только вот как? Вот в чем загвоздка. Долго Юэн голову ломал.
А посреди леса дюжина угольщиков с закопченными лицами и ждали его приказа. Готовы они были срубить любое дерево, на которое принц им укажет. А Юэн все говорит нм:
— Подождите еще немножко. Совсем чуть-чуть осталось, я только подумаю и решу, за какое дерево надо браться, — скажет так, и еще больше задумается, но сколько ни думает он, а толку никакого. И тут и там — одни деревья, деревья да деревья. Ветками они переплетаются, небо закрывают, холодно под ними и тихо, как в церкви, только листья на ветру шелестят, да белки по веткам прыгают, друг за дружкой гоняются. Неуютно стало Юэну.
И почему он не взял с собой своего учителя, монаха Всезнайку, или, на худой конец, толстого слугу но имени Самогонка? Глядит Юэн вокруг и думает: «Да тут не одно дерево надо бы срубить, а десять, нет, сто, нет тысячу, нет, десять тысяч! Уж очень этот лес густой. Но приказал мне король срубить одно-единственное дерево. Но какое? Раскидистый дуб или нежную березку? Высокий бук или заскорузлый вяз? Или сосну с зелеными иголочками? Да, крестный, задали вы мне задачу!»
Вернулся Юэн к угольщикам, коротавшим время за разговорами, сидя под огромным дубом без коры и без веток, в который когда-то давно ударила молния.
— Устало, небось, это дерево стоять, — говорит сам себе Юэн. — Его бы срубить пора, да только вряд ли приглянется оно королю.
Чем больше думал принц, тем больше сомневался. И вдруг услышал он веселый девичий смех где-то неподалеку, смотрит — а это принцесса Бравентез но лесу прогуливается, а с ней придворные дамы и кавалеры.
— Что, принц, — смеется она, — не надумал ты еще какое дерево рубить? Так и останешься в лесу, пока сам корми не пустишь? Приказал бы обед сюда тебе принести! Выбирай дерево, да поскорее!
И убежала принцесса со свитой, смеясь. Остался Юэн один. Снова он задумался, да услышал песню соловья, а сидел тот соловей высоко на ветке самого красивого дерева.
— Понял я твою подсказку, соловушка, — говорит Юэн, — знаю я теперь, какое дерево рубить и королю везти. Так и сделаю, как ты мне советуешь.
И, не теряя больше времени, побежал Юэн к угольщикам, принялись угольщики за работу. Прошло немного времени, и срубили они дерево, да что там срубили — с корнем вытащили, уж очень боялся Юэн, что не угодит он королю, если дерево покалечит.
Солнце уже пряталось за холмы, когда возвратился Юэн во дворец. Протрубила стража у ворот, и выбежали во двор и король, и обе его дочери, и учитель Всезнайка, и слуга но имени Самогонка, и вельможи, и даже все-все слуги.
— Ваше величество, — говорит Юэн, — налейте угольщикам но глотку сидра, уж очень они устали — у них рубашки от нота к спине прилипли. По не зря они старались, вот, смотрите, привез я дерево достойное вас.