Внезапно Противоречивые Утверждения проговорили:
«Тот, кто свободен и силен,
Не так чист, как выглядит он.
Древняя боль разит, подобно стреле.
Смелости не хватает сказать,
Что известно тебе».
Все посмотрели на Крикен.
Набир Камбиль, обратившись к мадам Крикен, попросил объяснить ситуацию. Марго поправила шляпку и промолчала. Ятто тут же оживился:
— Я же вам говорил! Вас обманули. Это коварная ведьма. Неизвестно, с какой целью она притащила вас сюда, манипулируя вами и водя вас за нос.
— Я всегда подозревала, что Крикен лицемерна, — бросила свое слово мисс О’Коннор.
Мадам Крикен оказалась в неловком положении: Противоречивые Утверждения подвели ее. Ей было совершенно необходимо сказать, что она одна из Асторов Венти, но не могла же она сделать это при Ятто!
Она посмотрела на Ламбера, который явно испугался, что правда станет известна в столь сложной ситуации. Эзра, стоявший с ним рядом, пробормотал:
— Значит, ты все-таки опасный антей, и у тебя с суммусом есть секреты.
Ламбер схватил его за ухо.
— Не неси чепуху! Успокойся. Я не опасен, — сказал он сквозь зубы, чтобы не слышали остальные.
Но все заметили напряженность между Ламбером и Марго. Крикен чувствовала себя так, будто сама очутилась в клетке с Ятто, и от злости сорвалась:
— У меня нет постыдных секретов, поверьте мне. Время докажет мою правоту. Дни фон Цантара подходят к концу, и мы должны решить проблему с перстнем. Не позволяйте уводить вас в сторону пустыми разговорами.
Аноки Кериоки схватил Джено за руку и проволок его в сторону.
— Что происходит с Крикен? Тебе что-нибудь известно? — спросил он.
— Нет. Мадам активировала блокирующее слово, поэтому невозможно читать ее мысли. Они с Ламбером что-то скрывают. — Джено говорил тихо, не поднимая головы.
— Что бы там ни было, мы не можем выступать против Крикен, — сказал Красный Волк. — Только она может заставить фон Цантара отдать перстень. Да и какой смысл в нашем враждебном к ней отношении?
— Дело в том, что мне позарез нужен перстень Ятто. Я не могу больше ждать! Понятно? Мои родители в опасности. Если у Крикен есть секреты, мы их откроем, но сейчас главное, чтобы этот проклятый немец отдал мне перстень!
Сокровище, о котором говорил Джено, блестело на руке Ятто, и он наводил на нем лоск, растирая о рубашку. Фон Цантар сделал Крикен знак приблизиться к решетке, и Марго, оставаясь начеку, подошла поближе.
— Ближе. Еще ближе. Решетка не причинит тебе вреда: я не хочу, чтобы ты умерла именно сейчас. — Голос бывшего суммуса сделался медовым.
Пока все затаив дыхание слушали этот диалог, подошла как никогда безмятежная Ранья Мохатдина, задержавшаяся в аудитории возвышенной пищи.
— Что тут происходит? — спросила она, глядя на толпу псиофов, антеев и сапиенсов. Когда ее большие синие глаза остановились на троице, сидевшей в клетке, она воскликнула: — Превосходно! Наконец-то я могу собственными руками треснуть по твоей бледной физиономии! Проклятая предательница! Ты хотела вместе с этим мерзким червяком свести меня с ума Фальшивой Кислотой? Но я жива и здорова и готова превратить вас в скользких лягушек!
Она, как фурия, бросилась к решетке, но Крикен задержала ее. К Ранье подбежали Стас с Набиром и отвели ее от Железной клетки.
Баттерфляй даже глянуть не посмела на мудрую арабку: она прекрасно помнила, как из ревности облила ее Фальшивой Кислотой.
Ятто снова подозвал Крикен и, чтобы его никто не услышал, прошептал:
— Если ты меня освободишь, я отдам перстень. И чтобы ты поняла, что я искренен, обещаю, что уйду из Аркса и больше ноги моей здесь не будет. Дай мне эту возможность.
— Я тебе не верю. Ты думаешь, я позволю тебе уйти? Ты должен отдать мне перстень, и все. Паскас до сих пор у Рене, и ты знаешь, что Джено может снова превратить вас в живые тени! — сухо ответила Крикен.
— В твоей комнате есть один магический предмет: он поможет тебе в борьбе со фродерами и олленями. Если я скажу тебе, что это, ты мне поверишь? — Ятто был настойчив, он конечно же хотел выйти из Железной клетки.
— Предмет? Какой? — с подозрением спросила Марго.
— В большом комоде есть потайное дно, где лежит маленький кожаный чемоданчик, в котором ты найдешь серебряный нож для бумаг. Его лезвие смертоносно. Если накалить его в огне — выделится газ, губительный для привидений. Его создал я. — Ятто казался убедительным.
Крикен повернулась к сапиенсам и сказала:
— Ждите меня здесь. Я должна кое-что проверить на четвертом этаже.
Марго подумала, что нож может пригодиться. Она, конечно, не хотела выпускать Ятто, но втайне надеялась на возможность войти в белую дверь и освободить Пьера с Коринной даже без перстня.
Именно на такие рассуждения рассчитывал коварный Ятто, который превосходно расставил для Марго дьявольскую ловушку.
Медведь и Фионн, уставшие от этой ситуации, не понимали, зачем Крикен потеряла столько времени, выслушивая бестолковые речи Ятто.
В очередной раз мадам испытывала доверие своих сторонников.
Эулалия и Ранья ходили вокруг Железной клетки, контролируя, чтобы никто из узников не совершил волшебства.
Между тем русский доктор решил вернуться в свою Клинику неопределенности. Он был встревожен светом, который видел на дне канала, и продолжал думать о нем. Дафна последовала за ним.
— Ты нервничаешь из-за поведения Крикен? — спросила она.
— Да. Но не только из-за этого. — Русский мудрец объяснил, что видел, а также рассказал о поведении Суоми.
Когда они оказались вдвоем в Клинике неопределенности, сапиенса призналась, что у нее тоже были тяжелые предчувствия, но Крикен к ним не прислушалась:
— Мятежники здесь. Они совсем близко, и я опасаюсь худшего. Не думаю, что они убрались восвояси.
— Да, вряд ли они ушли в леса, — сказал доктор, расстегивая свой мокрый скафандр. — Там нет убежищ. Свет, который я видел в канале, может оказаться дурным знаком. Надо при первой же возможности поговорить с Марго. Стас зашел в раздевалку и переоделся в обычный костюм.
Вдруг Дафна услышала стоны. Она поднялась со стула и за ширмой увидела склеенных Тоама Ратандру и Юди Ода.
— Святое небо! Они до сих пор в таком виде! — в ужасе воскликнула она.
Стас мгновенно подскочил к ним:
— Им становится все хуже и хуже. Они худеют и не спят. Я уже не знаю, что еще сделать, чтобы спасти их!
— Вот уж действительно Эулалия натворила бед, сама того не желая! — сказала армянка.
Она погладила черные кудрявые волосы Тоама, который даже не открыл глаз, потом попыталась растормошить Юди, но он тоже не шевелился. И тут Дафна вспомнила один алхимический эликсир, который она когда-то испытала на листьях дуба, склеенного черной смолой.
— Стас, может быть, нам попробовать шолгамалевию? — спросила она.
— Шолгамалевию? Что это такое?
— Это растительный отвар, которым я обрабатывала дуб. Вреда он не принесет.
Предложение Дафны было немедленно принято Стасом.
В это время на четвертом этаже, в комнате с белой дверью, мадам Марго Крикен искала серебряный нож. Она подошла к комоду, о котором говорил Ятто, и решительно выдвинула потайное дно.
— Вот он! — воскликнула она, хватая кожаный чемоданчик.
«Фон Цантар сказал правду!» — удивленно подумала она.
Марго внимательно осмотрела нож и потрогала лезвие. Подойдя к жаровне в Комнате видений, она подержала его над пламенем, как сказал Ятто. Лезвие накалилось и выделило едкий газ. Одновременно тонкая нить огня стремительно поднялась с руки Марго ей на шею, а потом обмоталась вокруг головы, испепелив шляпку.
Крикен и пикнуть не успела. Потеряв сознание, она рухнула на землю.
Наполеон подбежал к ней и потерся о ее бледное лицо. Но Марго была неподвижна. Кот понюхал нож и подпалил себе усы. Он зашипел как тигр, а потом помчался по лестнице. Оскар, лежавший на последней ступеньке, заметил кота и, мотая длинными ушами, залаял и зарычал так, что привлек внимание Рене. Крылатый мальчик погладил Наполеона и увидел, что у него обожжены усы.
— Что вы тут не поделили? А ты, Наполеон, где ты был? — с тревогой спросил Рене.
Кот забил хвостом, поднялся на несколько ступенек, а затем обернулся, мяукая, словно приглашал пойти за ним.
Эулалия обо всем догадалась:
— Что-то случилось с Марго. Наполеон почти никогда не бродит один. Пойдем посмотрим.
Фионн с Медведем озабоченно переглянулись. Аноки, глядя на Ятто, сказал:
— Червяк! Это ты совершил какое-то злодейство. Я чувствую.
Фон Цантар удовлетворенно улыбнулся. Всем стало ясно: с Крикен произошла беда!
Экстрасапиенсы, Красный Волк, Эулалия и Рене с котом и собакой поднялись на четвертый этаж.
— Марго! — громко позвала мудрая гречанка.
Аноки и Рене бросились к Крикен. Крылатый мальчик крепко обнял ее:
— Что с тобой случилось? Скажи хоть слово! Открой глаза!
Эулалия увидела в руке мадам нож.
— Оставьте ее в покое. Она поражена магией. Это дело рук фон Цантара.
— Срочно нужен врач! — сказал Аноки. — Я немедленно извещу Стаса Бендатова через головокружитель, а ты, Рене, пошли сообщения всем остальным.
Через миг треугольник доктора засветился, а вереница парасфер хлынула вниз по лестнице, прибывая к псиофам, сапиенсам и антеям.
Стас все еще находился в Клинике неопределенности, где пытался найти Розовую Росу и Сернистую Воду для эликсира, с помощью которого можно было бы окончательно уничтожить ужасные волшебные узы между Тоамом и Юди.
Когда русский мудрец получил телемпическое послание, у него выпали из рук пузырьки. Он тотчас же выбежал из клиники, чтобы оказать помощь мадам Крикен.
Занятия в аудиториях были прерваны, и все помчались на четвертый этаж.
В комнате, где лежала Марго, собрались экстрасапиенсы, произносившие рядом с ней волшебные слова. Эулалия в левитации зависла над мадам, Рене и Аноки с тревогой и отчаянием смотрели на мадам Крикен.
Стас заставил всех удалиться, а Эулалию попросил спуститься. Доктор провел рукой над обожженным телом Марго, а потом вытащил из сумки медную палочку и коснулся ею лба, живота и ног француженки.
Ни одного разряда. Никакого движения. Мадам была бездыханна.
Джено сорвал с себя тонку и бросился к Крикен:
— Не умирай! Прошу тебя! Не оставляй меня!
— Надо отнести ее в клинику. Она не дышит уже несколько минут, — сказал доктор, взяв Марго на руки.
На Аркс Ментис опустилась тишина.
Джено и Рене вышли на Туманный луг и под прозрачным небом Долины мыслей обсудили печальную ситуацию.
— Если мадам умрет, все кончено. Новый Союз развалится, и псиофы нас покинут, дав дорогу повстанцам. Ятто слишком силен, а у Габора сейчас преимущество, — в отчаянии говорил Джено.
— Не думаю, что все псиофы предадут Крикен. Нас объединяют одни и те же идеалы… В магипсии вновь должен воцариться мир. Нет, Ятто и Габор никогда больше не возьмут власть. Не может же Арксом Ментисом править зло, — ответил брат.
— Меня, конечно, удивляет Марго. Поверить Ятто и взять этот проклятый нож! Глупейшая непредусмотрительность! С тех пор как она вернулась из путешествия, совершенного с помощью частичной билокации, она изменилась. Тебе не кажется? — спросил Джено.
— Наверное, у нее с племянником есть какой-то секрет. И по отношению к Ятто она занимает двусмысленную позицию. И ненавидит его, и боится. Почему? — Рене расправил крылья и осторожно пошевелил ими.
Братья сидели на бетонных плитах и рассеянно наблюдали за быстронитями, волнующимися в воздухе.
— Я очень люблю мадам Крикен. Ведь благодаря ей я узнал, что наши родители живы. И благодаря ей я нашел тебя! — воскликнул Джено с блеском в глазах.
Солнечные лучи отражались от его черных кудрявых волос, но их тепло не могло согреть его душу.
— Мы должны молиться, чтобы она выжила. Мы должны доверять ей. Нельзя терять надежды. — Крылатому мальчику хотелось действовать.
— Тогда мы должны завладеть перстнем. Если он останется у Ятто, мы никогда не сможем освободить родителей, — сказал Джено и прикусил губу от досады.
— Что же нам делать? Даже Фионн с Медведем не нашли решения. — Рене сжал паскас, поднеся его к сердцу.
— Я думал войти в Золотой купол сверху, подлетев на ипповоло, но не знаю, можно ли попасть туда с крыши. Единственный выход — вернуться в канал и искать перстень, который ты потерял. Субканды нам помогут, вот увидишь, — сказал Джено, которому не терпелось устранить все проблемы.
Но братья даже не подозревали, что именно в канале Аркса таилась смертельная опасность.
Тем временем в Салоне фламинго Набир взял ситуацию в свои руки и убедил сапиенсов продолжать занятия, как требовала программа.
Однако Фионн Айртеч засомневался:
— Хорошо, но Железную клетку надо постоянно контролировать, чтобы Ятто не натворил новых бед. И потом, надо быть готовым к любым неожиданностям… — Друид не сумел договорить, его старые глаза заблестели: мысль о том, что Марго может умереть, была для него невыносимой.
Ламбер де Соланж отважился вмешаться:
— Я знаю, меня здесь не жалуют, но умоляю вас помочь мадам Крикен. Поверьте, я вернулся не для того, чтобы опять создавать проблемы, а когда мадам придет в себя, она объяснит вам то, что я не могу сказать. Я готов сотрудничать, употребив все свои скромные способности к волшебству.
Дафна закашляла и пробрюзжала:
— Тобой мы займемся в другой раз. Важно, чтобы ты уважал кодексы. Почему, говоря о Марго, ты никогда не называешь ее тетей?
Ламбер помрачнел и опустил голову.
— Ты стыдишься того, что родственник суммуса? — настаивала пожилая армянка.
— Нет. Но я не хочу чувствовать себя в привилегированном положении. Вот и все, — ответил он, стараясь не выдать их с мадам Крикен секрет.
Эулалия, державшая на руках Наполеона, который не хотел сидеть спокойно, сказала:
— Ладно, надо привести в равновесие наши мысли. Пойду подготовлюсь к лекции по предвидению. Я жду тебя, Суоми, и Джено тоже.
Едва она произнесла имя юного Астора Венти, как все заметили, что мальчика нет рядом, как и Рене.
— И где же оба итальянца? — растерянно спросила греческая мудрая.
Суоми и Доротея ничего не знали, и юная сапиенса уже собралась пустить в дело вертильо, как Асторы Венти вошли в Салон фламинго, объявив, что используют субкандов для поисков перстня.
Дафна вспомнила слова Стаса и насторожилась:
— Не ходите туда. На глубине скрывается что-то мрачное. Бендатов заметил свет, бьющий снизу.
Суоми подтвердила это, рассказав о своих негативных ощущениях, но Джено не отказался от своих намерений. Тогда Набир, посуровев, сказал:
— Не самовольничай, уважай правила. Надо подождать, пока мадам оправится. Вот увидишь, Стас сумеет ее вылечить.
Однако Рене считал, что брат прав и что миссия в канале должна начаться как можно быстрее:
— Тибетский мудрец, я понимаю твою позицию, но мы справимся с любой опасностью. А опасность здесь повсюду. Даже суммусу не удалось избежать риска. Так почему бы нам с Джено не попытаться?
Рене понимал, что крылья не позволят ему пользоваться непроницаемым скафандром, но все равно хотел попробовать.
Суоми, несмотря на свой страх, тут же предложила пойти с ними. Учитывая, что Стас не мог сопровождать ребят, вызвалась Эулалия:
— Я не оставлю вас одних, но вы не будете предпринимать никаких действий без моего согласия.
Через несколько минут они уже были готовы нырять с субкандами: непроницаемые скафандры функционировали превосходно. Вода Кривозера была спокойной и легко бежала к каналу, который окружал Аркс.
Только Рене не сел на лебедя, понимая, что, не дыша, не выдержит долгого путешествия. Доротея обняла его на прощание, и он отдал ей паскас:
— Сохрани его до моего возвращения. Мне кажется, что Ятто с двумя своими ведьмами снова попадут сюда.
Дафна по головокружителю оповестила русского доктора о погружении, и тот в сердцах ответил:
— Они сумасшедшие! Эулалия должна была остановить их. Я не могу вмешаться: от меня зависит жизнь мадам Крикен. Как только будут новости, сообщите мне.