Марго лежала на кровати и не подавала признаков жизни. Стас использовал все свои волшебные снадобья, чтобы возродить к жизни сердце и мозг Крикен, восстановить ее нервную систему, разогреть мышцы и заставить кровь быстрее бежать по венам. Наконец он взял руки мадам, сильно сжал их и применил одну из медиумических техник, чтобы передать ей энергию. Крикен дважды содрогнулась. Стас попытался снова. Мадам медленно открыла рот и тихо простонала.
Доктор радостно воскликнул:
— Так-так-так! Она возвращается к жизни! Слабое дыхание сопровождалось неуловимым движением век. Мадам Марго Крикен боролась за жизнь, оставаясь на грани смерти.
Так продолжалось два часа. Два страшных часа, в течение которых Стас делал все, чтобы спасти ее. Два страшных часа, которые потрясли Аркс не только неопределенностью участи суммуса сапиенса. В глубинах канала Джено, Рене, Суоми и Эулалия оставались во власти темных сил. Прозрачная голубая вода стала для них злополучной ловушкой.
Глава седьмая
В пещере мятежных псиофов
Непроницаемый скафандр хорошо прилегал к телу Джено, а трубочки для дыхания не доставляли ему никаких хлопот. Сидя верхом на большом белом лебеде, он регулярно вдыхал кислород и чувствовал себя вполне комфортно. Он натягивал петли на кожаном воротнике и бесстрашно погружался. Перед ним была мудрая гречанка, слева от него — Суоми.
Рене плыл, размахивая большими крыльями и набрав полный рот воздуха. Он не знал, сколько сможет продержаться, и время от времени бросал напряженные взгляды на брата.
Антея догнала Эулалию и, руководствуясь своими ощущениями, направила субканда в то место, где она испытала страх. Сапиенса увидела свет между синими листьями водоросли. Она плыла рядом с Суоми и тянула за петли, которые держала девочка, чтобы она не подвергалась опасности.
Рене стал погружаться на дно в сопровождении Джено, который зачарованно разглядывал разноцветных рыбок. Когда все четверо оказались перед таинственным светом, Эулалия отпустила петли и сделала знак Асторам Венти оставаться на месте и проследить за Суоми. Мудрая направила своего лебедя к источнику света и обнаружила, что он исходит из естественной полости, образованной водой. Там можно было вынуть трубочки и нормально дышать.
Однако Рене почувствовал, что не доберется туда. Ему надо было как можно скорее подниматься, и он стал всплывать.
Он высунул голову из воды и глотал воздух как самое большое лакомство, в то время как псиофы, сидящие на берегу канала, смотрели на него, сгорая от любопытства. Крылатый мальчик сообщил:
— Мы нашли свет. Сейчас я вернусь к ним.
Но за эти несколько секунд на глубине произошло непредвиденное.
Эулалию, Суоми и Джено потащило течением вдоль туннеля. Субканды поранили лапы и крылья о камни подземного хода, который вел к пещере восставших псиофов. Свет ослепил лебедей, и они потеряли равновесие. Субканды дрейфовали и бились о ребристые стены туннеля.
Мудрая гречанка ухитрилась удержаться на спине лебедя. Суоми, объятая паникой, бросила петли, потеряла своего субканда и исчезла в вихре.
Лебеди застряли в подводной норе. Джено с грохотом упал на валун, покрытый черными ракушками, а рядом с ним Эулалия и Суоми. Суоми поранила ногу. Кровь била ключом из порванного скафандра. Не успела Эулалия подбежать к антее, как неожиданно появились двое псиофов-повстанцев.
— Замечательно! У нас гости! — сказал один из них, отодвигая большой прожектор, установленный напротив туннеля.
Другой псиоф схватил за руки мудрую гречанку и поволок ее в пещеру. Его напарник силой потащил ребят.
Повстанцы сидели на земле по кругу и ели испорченные консервы. Только Габор Гааг стоял рядом с большим костром, обогревавшим это необычное помещение. Десятки фонарей, прикрепленных к стене, освещали лица повстанцев, а их тени, отбрасываемые на стены, делали еще более тревожным этот грот, вырытый под Арксом Ментисом.
Лучшего и не пожелаешь! Астор Венти собственной персоной попался в ловушку! — воскликнул толстый и мускулистый голландский псиоф, друг фон Цантара.
Эулалия жутко нервничала:
— Что ты намерен делать?
— Дорогая сапиенса, я удивлен, как это интуиция не подсказала тебе, что свет на дне канала был в действительности лишь западней для вас. Похоже, без фон Цантара магипсия теряет свою силу. — Хитрый и высокомерный Габор Гааг уже предвкушал победу.
— Нас станут искать, и у вас будут неприятности, — ответила Эулалия, поправляя непроницаемый скафандр.
— Не уверен. Пило Магический Росток информировал нас, и мы знаем, что мадам Крикен мертва! — со смехом сказал голландец.
— Мертва? — изумились заложники.
— Ну конечно. А вы думали, что нам это не удастся? Считали, что наши силы меньше ваших? — в эйфории продолжал псиоф.
— Да вы просто мерзавцы! — закричал Джено, чувствуя, что у него разрывается сердце.
Объявление о смерти Марго привело его в отчаяние. Эулалия попыталась немедленно вступить в телепатический контакт с другими сапиенсами, но три медиума ей помешали, войдя в ее мысли.
— И не пытайся, Эулалия! Мои маги мастерски используют свой разум. А тебе следовало это хорошо знать, так как многие из них посещали твои лекции, — сказал Габор Гааг голосом пещерного человека.
— Как ты можешь утверждать, что Марго умерла? Я тебе не верю! — с горечью проговорила греческая сапиенса.
— С ухотрубами и микровещателями в Арксе больше нет секретов. Возможно, ты не знаешь, что этот механизм управляется из Золотого купола. Пило на своем боевом посту слышит каждое слово. Отсюда мы узнали, что наш незаменимый немецкий суммус заключен в Железную клетку вместе с Баттерфляй и Агатой и что наивная Крикен рассталась с жизнью, применив нож.
Голландец чувствовал свою силу и ожидал реакцию, нарезая круги вокруг костра.
— Теперь наша победа гарантирована. Предлагаю вам обмен: мы оставляем вам жизнь, если Железная клетка будет открыта и вы вручите нам паскас. Ятто отдаст вам перстень, и вы сможете добраться до Пьера с Коринной. Профессорское кресло Аркса свободно сейчас, и Ятто снова будет управлять.
Джено, движимый гневом, от которого у него перехватило в горле, расшнуровал непроницаемый скафандр. Он не взял с собой волшебные предметы, поэтому мог использовать лишь свой разум! Боясь, что псиофы-повстанцы прочтут его мысли, он активировал блокирующее слово и, неторопливыми шагами приблизившись к тучному Габору, бросил ему вызов:
— Ты не сможешь победить! И не сможешь нас шантажировать. Покажи мне свое могущество!
Псиоф разразился звонким смехом, за которым последовали ухмылки остальных мятежников.
— Маленький ничтожный итальяшка! Тебе, конечно, не занимать храбрости, но ты не в силах выдержать моего волшебства.
И громила-голландец вошел в костер, даже не обжегшись.
У Суоми закружилась голова: кровотечение из ноги продолжалось, и на мокром полу образовалась лужа крови. Девочка застонала и без чувств рухнула на землю. Джено опустился на корточки рядом с ней, но его оттащил один из мятежников:
— Оставь ее в покое. Если пробил ее час, пусть она тоже умрет.
Астор Венти устремил на неприятеля взгляд и направил такой мощный поток энергии, что алхимик попятился.
— Суоми!.. Суоми!.. — закричал Джено, склоняясь над ней.
Габор вышел из костра и внезапно набросился на мальчика, схватив его за горло:
— Я тебя уничтожу! Все несчастья в Арксе произошли по твоей вине и из-за этого проклятого клонафорта. И если твоя антея умрет, пусть это тяжким грузом ляжет на твое черное сердце.
Эулалия, медленно извиваясь всем телом и левитируя, поднялась над головой Габора и закричала:
— Убей меня! Убей меня, если на это способен! Запятнай себя новым ужасным преступлением, но оставь в покое антеев!
И в этот момент языки пламени, словно щупальца осьминога, устремились к псиофам, сидящим в кругу. Мятежники вскочили, закрывшись руками и создав барьер из Поглощающей Серы, чтобы отгородиться от костра. Однако пожар продолжал разгораться.
Джено огляделся, не понимая, кто мог сотворить подобное волшебство.
Порыв ветра отнес созданный мятежниками дым, и барьер из Поглощающей Серы бесследно исчез.
И тут появился Рене в совершенно мокрой золотой тунике. Это он крыльями создавал ветер, за несколько секунд разогнавший дымовую завесу, однако костер продолжал полыхать.
Эулалия, висевшая почти на двухметровой высоте, подлетела к нему:
— Беги и предупреди остальных.
Но в это время внезапно трое псиофов схватили Рене и вцепились ему в крылья. Мудрая гречанка быстро спустилась на землю и попыталась вмешаться, но это оказалось бесполезно.
— Отлично! Теперь среди нас и юный сокол! Двух братьев одним ударом! Удача на нашей стороне, — сказал Габор, уставившись на Рене.
Джено, улучив момент, вырвался из рук голландца, одним прыжком добрался до выхода и побежал, прокричав:
— Вы за все ответите!
Четверо повстанцев погнались за ним, а Габор заорал как сумасшедший:
— Схватите его!
Рене попытался забить крыльями, но голландец поймал его и с искривившимся от ненависти лицом угрожающе произнес:
— Даже если твой брат и доберется до воды, он утонет, потому что мои псиофы поймают его и будут держать за ноги, пока он не выбьется из сил.
Джено мчался как молния, скользя по пористому полу. Отталкиваясь руками от скальных стен, он достиг обрыва, где рассчитывал снова найти субкандов. Но лебедей там не оказалось. Он услышал топот своих преследователей, обернулся, и тут ему в лицо ударил обжигающий свет прожектора. Дальше он побежал, прищурив глаза, и очутился в воде в расшнурованном скафандре. Джено сломя голову поплыл вверх.
Но прямо над ним что-то закрывало обзор. Это были безжизненные тела трех субкандов. Опутанные водорослями и израненные, они не нашли в себе сил подняться на поверхность.
Опечаленный страшным концом волшебных птиц Аркса, юный Астор Венти замахал руками, чтобы плыть быстрее. Но без кислорода он мог недолго продержаться под водой. И вдруг Джено почувствовал, что его ноги застряли и он не может продвигаться дальше. Тогда он решил подать голос, но тут же начал захлебываться.
Неужели его схватили повстанцы? Он сделал рывок, потом другой: ноги освободились. Его держали не руки врагов, а длинные и густые водоросли. Джено рисковал подвергнуться той же участи, что и лебеди.
В конце концов он всплыл на поверхность воды и закричал. Его крик переполошил нетерпеливо ожидавших на плотине псиофов. Через несколько секунд все головокружители сияли.
События развивались молниеносно. Первой прибежала Доротея, за ней следовали Дафна, Эзра и Ламбер с Раньей.
— А где же остальные? — спросила финская сапиенса, видя, как Джено без субканда барахтается на воде.
— Их держат заложниками в пещере. Габор сказал, что Крикен мертва и… — едва выговорил окончательно обессиленный мальчик.
— Нет! Марго жива! Стас ее вылечил… теперь надо подумать о Суоми, Рене и Эулалии, — в отчаянии говорила Доротея.
Новость о том, что Марго не умерла, обрадовала Джено, и он почувствовал, как кровь, бегущая в его венах, наполняется силой и энергией. Могущество магипсии было реальностью. Астор Венти рассказал, что произошло:
— Суоми тяжело ранена. Три субканда погибли. Необходимо вернуться на дно канала и вступить в схватку с Сектой повстанцев, — нетерпеливо сказал Джено, не желавший терять времени.
Неожиданно, к удивлению присутствующих, Ламбер де Соланж бросился в воду, погружаясь угрем.
— Не-ет! — завопили все.
Ранья и Набир хотели остановить французского антея — он был на первом уровне и не мог знать глубин Аркса, — но Ламбер уже очутился среди рыб и водорослей.
— Кинь мне паскас, мне он там понадобится, — сказал Джено Доротее.
Сапиенса метнула пластинку, Джено поймал ее на лету и сунул в скафандр. Аноки Кериоки посмотрел на друга. Они сделали глубокий вдох и вместе нырнули вслед за Ламбером.
— Что же они делают? Совсем сошли с ума? — запричитала Ранья, как и все остальные, прекрасно осведомленная, что Ламбер и Аноки долго не выдержат без непроницаемого скафандра и что Джено потерял трубочки с кислородом.
— Надо надеть скафандры и догнать их, — сказали псиофы.
Фионн воздел посох к небесам:
— Наше вмешательство ни к чему не приведет. У меня было печальное видение. У Джено есть паскас, и он хорошо знает, как им пользоваться.
— Что ты говоришь? Хочешь, чтобы они погибли? — возразила Дафна, и ее поддержала большая часть псиофов.
— Фионн прав. Нам нельзя вмешиваться. Сила магипсии не оставит Новый Союз, — сказал Спокойный Медведь.
— Они же только дети! Вы отдаете себе отчет? — Ранья уже собиралась погружаться, как вдруг примчался Стас Бендатов.
— Мадам Крикен открыла глаза! Она жива и готова противостоять фон Цантару! — объявил он с улыбкой, осветившей его изнуренное лицо.
— Я иду к ней. Вот увидите, скоро мадам Крикен решит все проблемы, — взволнованно сказала Дафна Огроджан.
Спокойный Медведь и Фионн Айртеч последовали за ней:
— После всего случившегося Марго просто необходима позитивная энергия.
Спасение Крикен не уменьшило боязни потерять остальных.
Набир Камбиль, скрестив ноги, уселся в безукоризненной позе йога и произнес:
— Давайте все сядем и сконцентрируемся. Единственное, что мы можем сделать, — это направить свою ментальную энергию нашим друзьям, которые на дне канала.
Сапиенсы и псиофы сели на берегу канала и вошли в коллективный транс. Их мысли трансформировались в невидимую магнетическую волну, которая направилась прямо в пещеру повстанцев.
А в это время Аноки, Джено и Ламбер подплыли к мертвым субкандам. Зрелище было ужасным: в воде болтались гигантские лебеди, запутавшиеся в водорослях. Француз стал нервно жестикулировать, но Джено сделал ему знак продвигаться вперед в нору, освещенную тем самым светом, который их ослепил. Когда они добрались до этого труднодоступного места в скалах, то наконец снова смогли дышать.
Астор Венти предупредил своих товарищей:
— Подходят мятежники. Всем приготовиться!
И действительно, через несколько секунд туда вломился Габор Гааг с двумя колдунами, у которых в руках были палицы. Габор впился глазами в Джено, но большие черные глаза итальянца не выдали никакого страха.
— Храбро, но глупо! Думаешь, ты одолеешь меня? — провоцировал его мускулистый голландец, сжимая кулаки.
— Я одержу победу. И ты кончишь так же, как Ятто, — ответил Астор Венти, которому не терпелось поскорее войти в пещеру, использовать паскас и вытащить Суоми.
— Смерть Крикен поставила вас в трудное положение… Да и твоей Суоми жить осталось всего несколько часов.
— Марго жива и здорова! Стас ее вылечил. Мы не попались в вашу ловушку. Перстень будет наш, — твердо сказал Джено.
Мальчик устремил взгляд на дубинки с гвоздями в руках бунтовщиков, и, мастерски применив телекинез, заставил их вылететь из пещеры.
Колдуны побледнели, ужаснувшись ментальной силе юного итальянца, и попытались прочесть его мысли, но безуспешно — блокирующее слово действовало превосходно.
Джено показал им паскас.
— Он поглотит вас словно букашек, — сказал он с презрением.
Габор бросился на него, чтобы вырвать паскас, но волна магнетизма, созданная медитацией сапиенсов и друзей-псиофов, проникла в воду канала и с силой вошла в туннель. Эта магия опрокинула голландца и двух колдунов, прижав их к скалистым стенам и обездвижив.
Увидев связанных Эулалию и Рене, а также Суоми, лежавшую в крови, Аноки нацелил на повстанцев стрелу и прокричал:
— Освободите их, иначе я поражу вас в сердце!
Один из повстанцев выплюнул какое-то сырое и рыхлое вещество неопределенного цвета, которое разбрызгалось по полу. За несколько секунд странная мешанина разрослась как на дрожжах, приняв форму чудовищного щита.
— Бросай свои стрелы! Они нас даже не поцарапают! — завопили коварные союзники Габора.
Ламбер проворно выскочил вперед и попытался пробить этот щит, который стал двигаться как заколдованный круг. Мальчика с силой отбросило на острый выступ в скалистой стене, вонзившийся ему в спину. Его крик от острой боли разнесся по всей пещере.