— Если не существует логического решения задачи, то только алогичное решение может быть правильным. Послушай, — продолжал Бенедикт, обращаясь к мальчику, — я разузнал, что тебя зовут Даниэль Мэриген. Но мне хотелось бы узнать и еще одно: откуда тебе известно мое имя?
— Просто Слэйтер показал мне несколько твоих снимков, и я легко опознал твое лицо.
Бенедикт вертел в руках полицейское удостоверение Дени.
— Так, ты парень приехал в наш город из Нью-Йорка. А когда ты прибыл?
— Только что, — ответил Дени.
— А откуда тогда ты знаешь, что мы говорили неделю назад на террасе с доном Вивальди.
— У меня есть запись, — соврал Дени. — Ты мне не веришь?
— А откуда тебе известно, какой глаз был у меня тогда вставлен? — настаивал Бенедикт.
— Я видел его в кино, — начал Дени, но тут же осекся, поняв, что рассказывать о переходе из реального мира в мир кино, не стоит. И он соврал еще. — Там люди Слэйтера установили скрытую камеру. Я смотрел запись.
— Я убивал людей похитрее и помоложе тебя. — Бенедикт разложил у себя на коленях портмоне Дени. Он заглядывал в одно отделение за другим и, удивленный, достал из маленького кармашка, вложенную туда половину волшебного билета, когда-то подаренного старому киномеханику Нику самим Гудини.
Дени забеспокоился.
— Если вам нужны деньги, то берите их. Вот, полная урна стоит. И оставьте нас с Мэридин в покое.
Круглолицый охранник, подняв на лоб черные очки, склонился над урной.
— Черт, босс, здесь, кажется, денег на несколько миллионов! — проговорил торопливо охранник, стараясь незаметно от боссов засунуть пухлую пачку стодолларовых банкнотов в карман кожаной куртки.
— Отдай их мне, — ничего не укрылось от единственного, но пронзительного глаза Бенедикта.
Взяв в руки пачку, он пристально посмотрел на рисунок банкнот.
— Черт возьми! Да это же западня, подставленная Джеком! Банкноты — то меченные. Он хотел подставить меня меченными банкнотами! Не так ли? — Он посмотрел на Дени, ожидая подтверждения. — Сожги их, — бросил Бенедикт охраннику.
— Сжечь? — не поверил тот.
— Я сказал — сжечь! — холодно повторил Бенедикт.
И охранник, повинуясь приказу своего босса, покорно понес деньги к камину.
— Смотри, смотри, мальчик, как горят деньги! Смотри, тебе будет больно.
Огонь взбирался по купюрам. Пачки обугливались.
Мэридин закричала и рванулась из рук охранника, но тот ударил ее кулаком в голову. Девушка упала на диван. Но ей было не так уж больно, ведь это было не на самом деле, а в кино. Зло усмехнувшись, она ударила охранника ногой в живот. Тот, подлетев к самому потолку, ударился о него и рухнул на стеклянный журнальный столик.
— Большая ошибка, — повторила Мэридин любимую фразу своего отца.
Дико визжа, она прыгнула на спину упавшему охраннику. Тот только хрюкнул. Мэридин нагнулась и выхватила у него из-за пояса пистолет. Победный крик пронесся по залу.
Но Бенедикт был настолько уверен в силе своих бандитов, что даже не обернулся на крик девушки. Он щелкнул выкидным ножом.
Сверкнуло лезвие.
Бенедикт поднес нож к самому горлу Дени.
— А теперь сделаем тебе немножко больно.
— Бросай оружие, Бенедикт! — крикнула Мэридин, целясь ему в голову. — Бросай, а не то я сейчас вышибу тебе мозги!
— Ты убьешь меня, — не оборачиваясь сказал Бенедикт, — а я убью его.
В этот момент в двери кто-то постучал.
Мэридин машинально обернулась.
Один из бандитов, улучив момент, ударил ее в запястье рукой. Пистолет покатился по паркету.
— Откройте дверь! — скомандовал Бенедикт.
И два охранника, выставив вперед стволы автоматов, бросились исполнять его приказание. Они ожидали увидеть Слэйтера. А в дверях стоял, поблескивая линзами круглых очков, хрупкий подросток. Может, только на год старше Дени.
Бандиты и Бенедикт рассмеялись. Но смех длился недолго.
В это время за спиной Бенедикта проломился потолок, и грузное, тренированное тело Джека Слэйтера оказалось в комнате. В руках Джек сжимал два скорострельных пистолета — автомата.
Он легко повел воронеными стволами, и два охранника, с простреленными грудными клетками, рухнули на пол.
В доме началась беспорядочная пальба. Но Слэйтер, привыкший к таким переделкам, успел рухнуть на пол, покатиться. Лежа, он схватил электрический провод и ткнул его оголенный конец в одного из бандитов. Тот лихорадочно затрясся и грохнулся на пол.
В доме начало твориться невообразимое.
Телохранители Бенедикта стреляли куда попало. Они уже не видели ни Слэйтера, ни Дени, ни Скизи, ни Мэридин. Они палили в разные стороны. Летели разбитые стекла, крушилась мебель, от штукатурки отваливались огромные куски и сыпались на пол. Дом заполнили клубы едкого порохового дыма.
Бенедикт, тоже привыкший к подобным передрягам, рухнул с кресла, на котором сидел до этого, удобно развалясь, скатился на пол и незамеченным выскользнул из дома.
— Торопись оставлять свою основную работу, — мощная рука Слэйтера сжала вороненый ствол автомата последнего телохранителя Бенедикта.
Джек рванул автомат на себя и ребром ладони сильно ударил по шее телохранителя, позвоночник у того громко хрустнул. Но бандит еще несколько секунд стоял на ногах. Он оказался на редкость живучим. Бандит подхватил с пола валявшийся там автомат, навел его на Слэйтера и выпустил в него почти полный магазин.
Пули разрывали майку на груди Слэйтера.
Лицо Дени исказил ужас. Его любимый киногерой должен был погибнуть.
И действительно, Слэйтер, как подкошенный, рухнул на пол.
Держась одной рукой за голову, другой поводя вороненым стволом автомата, бандит приближался к Дени.
Но в это мгновение Слэйтер привстал и с левой руки трижды выстрелил в телохранителя Бенедикта. Бандит встрепенулся, и его тело осело на пол.
— Никогда не забывай про бронежилет, — нравоучительно сказал Слэйтер, обращаясь к Дени и отряхиваясь от пыли, успевшей на него налипнуть.
— Я знал, что ты обязательно что-нибудь придумаешь, и тебя так просто не сможет взять ни один бандит! — Дени радостно подбежал к Слэйтеру.
Тот вытаскивал из-под продырявленной во многих местах майки тяжелый бронежилет стального цвета. Потом он подошел к дочери, посмотрел на ее синяки и ссадины, резко развернулся и опрометью бросился на балкон.
— Куда ты? — закричал Дени.
— Надо разобраться с красноглазым! — крикнул Слэйтер, имея в виду Бенедикта, и спрыгнул с балкона на клумбу.
— Поверить не могу, неужели я в фильме?! Но я еще к тому же и помощник Слэйтера! — кричал Дени, спускаясь по лестнице.
Выбежав на улицу, он увидел небольшой складной велосипед. Мальчишка подбежал к велосипеду, взобрался на него и покатил по ночным улицам города.
— Со мной ничего не должно случиться, — вскрикнул он, увидев, как на него несется огромная машина с зажженными фарами. — Это только супербоевик! Это экшн, экшн! — повторял мальчик.
Огромной машиной управлял красноглазый Бенедикт.
В темноте только поблескивали его черные очки, которые он успел водрузить себе на нос. Наверное, для того, чтобы лучше видеть. А может, они были с какими-то специальными стеклами для ночного виденья.
Как водится в заправских супербоевиках, Слэйтер уже стоял посреди дороги с нацеленным на огромную машину тяжелым пистолетом.
Он стрелял значительно большее количество раз, чем было в обойме патронов. Но так же, как водится в супербоевиках, машина бандита была бронированной, и пули только высекали искру на ее стальной обшивке.
Машина красноглазого Бенедикта, заложив крутой вираж, развернулась и снова помчалась навстречу Дени.
Мальчик на секунду задумался, потом посмотрел на фару своего складного велосипеда, щелкнул выключателем, фара вспыхнула, и он промолвил свою знаменитую фразу:
— Ну что, на слабачка?! Лоб в лоб! У кого первым не выдержат нервы. — И направил свой велосипед, быстро крутя педалями, навстречу машине красноглазого Бенедикта.
— Должно получиться! Должно получиться! Это кино, а я хороший парень! — крутя педали, повторял Дени, несясь навстречу машине.
С каждой секундой выражение лица мальчика становилось все серьезнее и серьезнее. Когда до машины осталась сотня метров, его глаза скруглились от ужаса, и он начал шептать:
— Я псих! Я псих! Я безумец! Я псих!
И перед самым носом машины его нервы сдали, и он резко бросил велосипед влево.
— Да это не кино! — совсем другим голосом закричал он, ломая кусты, росшие на обочине дороги.
Дени лежал на траве и смотрел в темное ночное небо с огромной, круглой, как глаз Бенедикта, луной. Наконец, над ним склонился Слэйтер.
— Я хотел его испугать… я хотел его испугать, — шептал мальчик.
Слэйтер ласково и бережно поднял легкое тело мальчика на руки и понес к дому.
— Самое плохое, — шептал Дени, — это то, что Бенедикт забрал мой волшебный билет.
— Это и в самом деле очень плохо, — успокаивал мальчика Слэйтер.
Огромная, нереальная белая луна, как череп мертвеца, светилась на черном небе.
— Я его хотел оставить в своей коллекции. Сейчас у меня нет волшебного билета! — шептали побелевшие от испуга губы мальчика.
И уже который раз за этот день в мозгу у Дени все перемешалось, он перестал понимать, в каком мире находится. То ли это был реальный мир, к которому он привык: с домом, мамой, школой, огромным полупустым кинотеатром, чудаковатым киномехаником, стариком Ником, его кинопроекционной, заваленной тысячами коробок и банок, с самыми разными фильмами, по несколько раз виденными Дени…
Или это был тот, такой манящий и фантастический мир кино, огромного белого экрана, на котором разворачивались чужие жизни, на котором убивали, убегали от погони, целовались, любили и умирали…
Возможно, что и в самом деле Дени, при помощи волшебного билета, подаренного старому киномеханику Нику известным магом и чародеем Гудини, смог проникнуть за плоскость экрана, и сейчас он жил и действовал в ярких лучах кинопроекционных ламп…
Но каждый новый факт, каждое новое событие были противоречивыми и не складывались, как ни пробовал Дени, в нечто цельное и понятное…
Взрывы и выстрелы, погони и гангстеры, мистер Бенедикт и Тони Вивальди, его головорезы, Джек Слэйтер — были вымыслом.
А вот ссадины и шишки, полученные при падении с велосипеда, были реальными. Рука и плечо болели, колено ссаднило, а оторванный карман куртки убеждал, что падение было реальным, и этот факт перечеркивал все предыдущие…
Пока Слэйтер легко нес ослабевшего Дени к дому своей дочери, мальчик так и не понял, где же он находится: то ли все происходящее — его вымысел, то ли — жестокая реальность.
* * *
В то самое время, как Слэйтер подходил к дому Мэридин, красноглазый Бенедикт поднимался по винтовой лестнице виллы Вивальди. Он проходил комнат за комнатой, пока, наконец, в одной из них не остановился. Он снял свои черные очки, положил их на стол и сбросил свой белый смокинг.
Как водится во всех супербоевиках, под его левой рукой висела кобура с огромным пистолетом. Мистер Бенедикт устало провел ладонями по вспотевшему лицу. Он бережно оттянул верхнее веко и двумя пальцами достал из глазницы искусственный глаз.
Гангстер любовно протер его носовым платком и положил в черный бархатный футляр, где уже красовался ряд таких же искусственных глаз, отличавшихся друг от друга только цветом и рисунком на глазном яблоке.
Вздохнув, он достал из кармана портмоне Дени.
Одна за другой упали на журнальный столик несколько любительских фотографий, несколько банкнот, пара визитных карточек. И, наконец, двумя пальцами мистер Бенедикт небрежно бросил на край столика половинку волшебного билета.
И здесь произошло то, что происходит только в кино.
Билет начал ярко светиться. Тонкие голубоватые лучи заструились от него в разные стороны. Мистер Бенедикт поднял билет, взглянул на него, приложил к стене.
Вместе с билетом рука мистера Бенедикта прошла сквозь стену.
Провал в стене засиял фосфорическим светом.
«Не переход ли это в другое измерение?» — подумал мистер Бенедикт, криво усмехаясь и явно задумывая что-то нехорошее.
* * *
В до неузнаваемости разрушенном доме Мэридин и патрульные полицейские разбирались с происшедшим.
Скрипели носилки, на которых полицейские выносили трупы телохранителей красноглазого Бенедикта. Кто-то сметал осколки разбитого стекла.
Усталый Слэйтер сидел на сломанном стуле с простреленной спинкой. Его дочь стояла, прижавшись к стене.
Посреди зала стоял и смотрел на всех, ничего не понимая, Скизи.
Дени вытянул из бездонного кармана своей куртки записную книжку и толстый фломастер. Он что-то написал на белой странице, подошел к Слэйтеру, который закурил большую гаванскую сигару, поставил блокнот перед его лицом и попросил:
— Произнеси это слово!
— Прости, но я устал, — пристыдил мальчишку Слэйтер.
— Я тебя прошу — произнеси!
— И что, это будет доказательством того, что все происходящее — кино? — изумился Слэйтер.
— Как ни старайся, ты не сможешь произнести это слово, — верещал Дени, — потому что этот фильм разрешают смотреть детям до тринадцати лет.
— Этот бандит, без глаза… Я запомнил номер его автомобиля. — встрял в разговор Скизи.
— Ты имеешь в виду парня со стеклянным глазом? Бенедикта? — уточнил Слэйтер.
— С красным стеклянным глазом? — обрадованно сказал один из полицейских, — Вот с этим? — Он подбежал к Слэйтеру и разжал ладонь.
На ней лежал красный стеклянный глаз.
— Тут что-то написано, на самом яблоке, — говорил полицейский.
Снова догадка мелькнула в глазах Джека, и он крикнул:
— Не прикасайтесь к нему!
Джек ударил снизу по ладони полицейского, и стеклянный глаз вылетел через открытое окно.
Почти тут же в саду громыхнул взрыв.
Это был не простой глаз, а специально подброшенная Бенедиктом бомба. Взрыв был такой силы, что чуть ли не во всех домах повылетали окна. Огромное зарево полыхнуло в ночном небе.
* * *
Наутро в департаменте полиции лейтенант Смит распекал Слэйтера и Цени.
— Трам, тарарам, там, там! — кричал он. — Трам тарарам, там, там! Вы понимаете, что вы натворили? Если губернатор позвонит мне, поинтересуется, чем занимаются мои подчиненные, я должен буду ему доложить, что они разворотили до основания целый квартал!
— Ну и завелся твой лейтенант, — прошептал Дени на ухо Джеку.
А лейтенант все распекал и распекал их, заводился, кричал, жестикулировал. Он почти дошел до такого состояния, что еще немного, и из его ушей повалил бы дым.
— Я не выношу, когда он это делает, — признался Дени.
А лейтенант все кричал.
И вот уже на самом деле из его ушей стали подниматься две тонкие струйки дыма.
— Отдай мне значок! — кричал Смит на Слэйтере.
— Отдай! И больше ты его у меня никогда не получишь! Мое терпение кончилось!
— Нет! — упрямо сказал Джек.
— Ты мне его отдашь! — Смит перегнулся через стол и содрал с груди Джека блестящий полицейский значок.
Слэйтер выругался, плюнул на стол и вышел из кабинета.
Следом за ним, показав лейтенанту язык, выбежал Дени.
Почти все сотрудники департамента полиции провожали Слэйтера сочувственными взглядами.
И Дени, как во время первого своего посещения, с удивлением, рассматривал изнутри бесконечные помещения здания департамента полиции. Он прислушивался к разговорам и крикам, которые звучали со всех сторон.
Один детектив рассказывал другому:
— Рауль, ты не поверишь, а все это было именно так, как я тебе говорю.
— Ну ладно, рассказывай, только не долго, а то обычно от твоих разговоров тараканы дохнут, и я опаздываю в столовую.
— Так вот, слушай, — говорил толстый полицейский, удобно усевшись в вертящееся кресло и забросив большие ноги на стол.