— Подожди-ка! — Тинка хлопнула в ладоши. — Лисси, вспомни, как мы искали ключ Фолфония.
Лисси выглянула из-за обложки тяжелого фолианта. Ее глаза покраснели от напряжения и усталости.
Я помню, — сказала она и сладко зевнула. — Мы тогда даже не знали, что это такое.
И мне на ногу в этой самой комнате свалилась книжка с объяснением.
Что же мне, ронять тебе на ногу книгу за книгой?
— Нет! — Тинка сделала протестующее движение. — Но, может быть, мы слишком... суетимся?
Лисси широко раскрыла рот, снова собираясь зевнуть.
— Суетимся? Что ты хочешь этим сказать?
Не тратя времени на объяснения, Тинка закрыла глаза и подумала: «Я желаю получить книгу с правильным заклинанием». Она представила себе, как касается книги, листает ее и радуется. В этой книге их спасение. Девочка едва ли не ощутила ее в своих руках. Она начала кружиться вокруг себя, медленно переступая ногами. Лисси с удивлением наблюдала за сестрой. Постепенно голова у Тинки закружилась, она споткнулась и начала падать. Чтобы смягчить удар, она вытянула вперед руки и приземлилась на маленькую ярко-желтую книжку, которая до сих пор не попадалась ей на глаза. Неужели эта?
В книге рассказывалось о ядах и противоядиях. Тинка разочарованно отложила книгу.
— Ты абсолютно не в себе! — Лисси пронеслась мимо Тинки и схватила книгу, лежавшую под желтой.
«Помнить или забыть» — было написано на переплете небесно-голубыми буквами.
— Похвали меня, — потребовала Тинка.
Лисси погладила ее по голове, как маленькую:
— Умница, умница, умница.
Уже на второй странице девочки наткнулись на заклинание, которое искали. Оно было очень кратким и простым: «Рац-Фац». Конечно, надо было представить адресата колдовства и определенным образом хлопнуть в ладоши.
Для верности Лисси и Тинка повторили колдовство дважды. Первый раз Тинка думала о Фрэнке, а Лисси о Стэне, потом — наоборот.
— Будем надеяться, что получится, — сказала Лисси и зевнула так широко, что чуть не вывихнула челюсть. — Постель! — пробормотала она и, как зомби, побрела к лестнице. Там она обернулась к Тинке: — Раздел территории отменяется.
Тинка сделала вид, что подметает белый порошок, который Лисси рассыпала в качестве разделительной линии. На самом деле она задумала кое-что такое, о чем Лисси пока не следовало знать. Вот если ее план удастся, Тинка все расскажет сводной сестре. Она устроилась в гостиной на диване и принялась колдовать.
Спустя некоторое время Тинка улеглась рядом с Лисси в кровать под балдахином, натянув на себя пушистое красное одеяло. Ей не понадобилось даже закрывать глаза — так быстро она заснула.
Ой, паук!
— Лисси, просыпайся, — доносился издалека Тинкин голос.
Лисси ударила по руке, которая трясла ее за плечо, и снова захрапела.
— Десять часов! — рявкнула Тинка прямо в ухо сестре.
Лисси укрылась одеялом с головой.
Перепробовав все возможные способы вытащить соню из постели, Тинка решила использовать самый крайний. Она пустила в ванну ледяную воду, намочила свою футболку и шлепнула ею по Лиссиному лицу.
Фыркнув, Лисси подскочила на кровати:
— Ты абсолютно не в своем уме! Так и до инфаркта недалеко.
— Прости, но разбудить тебя иначе я не могла, — с сожалением в голосе сказала Тинка. — Самое позднее в полдвенадцатого мы должны быть дома. Вставай.
Она оставила Лисси, спустилась вниз и занялась завтраком — для Казимира, для Лисси и для себя.
— Каждый день разведенное молоко!
Ну разве не скучно? — спросила она невидимого кота.
В ответ раздалось мяуканье, которое девочка не могла расценить ни как «да», ни как «нет».
— Надо изобрести кошачий корм с мышиным вкусом, — сказала Тинка и решила записать эту идею.
Казимир испуганно замяукал и прижался к Тинкиным ногам. Она почувствовала, что шерсть на нем встала дыбом начиная с кончика хвоста, и кот стал похож на ершик для чистки бутылок.
Из гостиной донесся странный шум, как будто кто-то возил по ковру проволочной щеткой.
Тревожное мяуканье повторилось. Вероятно, это был всего лишь предупреждающий сигнал, но звучал он немного панически. Совершенно неожиданно кот вспрыгнул на руки к Тинке. Она не особенно жаловала кошек, поэтому чуть не сбросила его на пол. Но острые кошачьи когти вцепились в ее пуловер. Тинка почувствовала, как часто бьется сердце Казимира.
Тинка медленно вышла в прихожую. Страх Казимира оказался заразительным.
— Есть здесь... кто-нибудь? — боязливо спросила она.
Ответа не было. Только царапанье, как будто кто-то взялся теперь за огромную метелку.
— Э-эй!
На лестнице появилась заспанная Лисси. Она была в футболке, надетой наизнанку, и в одном ботинке.
Что стряслось?
В г-гостиной... т-там... кто-то есть, — заикаясь от страха, прошептала Тинка.
Че-пу-ха! — Лисси перепрыгнула через несколько ступенек и направилась в гостиную.
Сначала она широко раскрыла рот, потом глаза. А потом Лисси закричала — громко и пронзительно. Такого крика Тинка раньше не слышала. Не говоря ни слова, Лисси опрометью бросилась из дома, как будто что-то ужасное преследовало ее по пятам.
Это был паук. Четыре пары тонких длинных ног поддерживали неуклюжее грушевидное тело. У паука было по меньшей мере тридцать маленьких глазок и две изогнутые челюсти-клешни. Ростом он был под потолок, то есть куда больше Тинки и Лисси.
Долговязый паук задержался в прихожей и уставился на Тинку. Ноги паука покрывали жесткие густые волоски, они-то и производили шум, напугавший Казимира.
Теперь закричала Тинка и, не долго думая, бросилась за сестрой, прежде чем паук успел ее схватить. Поравнявшись с кустом, за которым она в пятницу пряталась от контролера Янореса, Тинка услышала от садовых ворот Лиссин голос:
— Закрой дверь, будь добра!
Но было уже слишком поздно: паук выскочил из дома.
— Этого не может быть! — причитала Тинка на бегу. — Это невозможно.
Неуклюжий паук преследовал ее по пятам. Расстояние, которое Тинка преодолевала за три шага, паук покрывал за один.
Сводные сестры неслись сломя голову, то и дело бросая назад боязливые взгляды.
Без всяких усилий паук перемахнул через забор и побежал по тротуару. Челюсти хищника то открывались, то закрывались.
Откуда он взялся? — задыхаясь, спросила Лисси.
Это я виновата, — призналась Тинка. — Я наколдовала его, чтобы насолить Лидофским!
Как нам избавиться от него? — Почувствовав колики, Лисси на бегу схватилась за бок.
Тинка увидела, как из-за угла выехала машина. Кто бы ни сидел за рулем, он заметит паука. Поднимет ли водитель тревогу? Не попадет ли в последние известия сообщение об огромном хищнике?
Тинка сразу узнала маленький красный автомобиль.
За рулем сидела ее мать. Увидев девочек, она сбавила скорость и опустила стекло:
Доброе утро. Вас подвезти?
Уйди с дороги,.— прохрипела Лисси. Грит Клювель взглянула на нее с
удивлением. Девочки пронеслись мимо, будто за ними гнался черт. Госпожа Клювель ничего не понимала. Что происходит? Может быть, девочек охватила лихорадка под названием «бег трусцой»? И теперь даже ее неспортивная дочь по утрам совершает пробежку?
Брошенный через плечо взгляд заставил Тинку прибавить скорость. Паук был совсем близко.
Госпожа Клювель развернулась и поехала за дочерьми. Поравнявшись с ними, она коротко посигналила и крикнула в открытое окно:
— Это что, утренняя разминка?
Па... паук! — выдавила из себя Тинка.
Что ты сказала? Паук? — Грит растерянно покачала головой.
Словно сопровождающий бегунов на длинные дистанции, она ехала рядом, и это выводило Лисси и Тинку из себя.
— Она что, издевается? — выпалила Лисси. — Или у вас это обычное дело, когда людей преследуют гигантские пауки?
Паук, казалось, еще немножко подрос и теперь надвигался на девочек, будто проволочная клетка. Уж теперь-то госпожа Клювель непременно его заметит. Но как ни вглядывалась Тинка на бегу в лицо своей матери, она не увидела на нем ничего необычного.
Наконец показался выкрашенный белой краской новый дом Тедимайеров и Клювелей, окруженный металлическим забором.
Влетев в открытую садовую калитку, Лисси и Тинка с размаху захлопнули ее за собой, прямо перед носом госпожи Клювель. Не чуя под собой ног, они помчались за дом, где, развалившись на садовых стульях, завтракали братья.
— Доброе утро, милые мои колдуньи! — дружески приветствовал их господин Тедимайер. — Как спалось?
Лисси, задыхаясь, упала в объятия отца и слабым движением указала куда-то вверх.
— Па... паук, — выпалила она, судорожно хватая ртом воздух.
— Паук? Это твое новое любимое слово? — Господин Тедимайер ласково похлопал Лисси по спине. — Оно означает что-то хорошее или что-то плохое?
Тинка догадалась первой, что никто, кроме нее и Лисси, не мог видеть паука. Ни ее мать, ни господин Тедимайер, ни скучающие братья.
Страшный паук тем временем навис прямо над ними, и Тинке показалось, что она различает на его лице злорадную ухмылку. Потом он начал бледнеть и наконец полностью исчез, словно мираж. Ткнув Лисси локтем, Тинка шепнула ей об этом.
— У меня весь живот в синяках из-за твоих постоянных тычков, — пожаловалась Лисси и облегченно вздохнула.
На террасе появилась все еще не пришедшая в себя от изумления госпожа Клювель:
— Тиночка, когда твоя учительница физкультуры последний раз приглашала меня в школу, она жаловалась на твою
неповоротливость. А ты, оказывается, проворная, как белка.
— Когда как, .—. только и сказала Тинка.
Одного взгляда на Фрэнка и Стэна было достаточно, чтобы убедиться — колдовство для стирания памяти сработало. У обоих братьев лица были глупее обычного.
«Может, не надо было колдовать два раза?» — подумала Тинка.
Похоже, вы перегрелись. Садитесь. и расскажите обо всем, что случилось! — Господин Тедимайер придвинул девочкам стулья и сделал приглашающий жест.
Ничего особенного, — небрежно бросила Тинка, чтобы избежать дальнейших расспросов.
На половине комнаты, принадлежавшей Лисси и несколько напоминавшей джунгли, сводные сестры плюхнулись в гамак.
Ты колдовала в одиночку, маленькая чертовка. — В голосе Лисси не было упрека, только удивление: значит, Тинка была не такой разумной, какой казалась на первый взгляд.
Я хотела испортить Лидофским воскресенье, — оправдывалась Тинка, при этом Лисси получила новый тычок под ребро. — Я и правда загадала, чтобы никто, кроме этих ДООФских, не видел паука.
— Похоже, ты сама себя перехитрила, дорогуша.
Тинка глубоко вздохнула:
— Пожалуй, так и есть.
Лисси почесала подбородок.
Теперь понятно, какая ты вредная... — начала она.
Послушай... — запротестовала Тинка.
Ладно, шучу, — успокоила ее Лисси и, помолчав, добавила: — Я тоже колдовала. Хотела кое-что тебе подстроить, потому что была чертовски зла.
— Ну и?
— Ну и встретила Фрэнка и Стэна.
Приготовься кое к чему! — Больше Лисси не проронила ни слова. Кроме того, снизу позвал господин Тедимайер — пора было отправляться в ресторан.
В гадких прыщиках лицо
Господин Тедимайер пригласил свою новую большую семью в загородный ресторан. Стояла великолепная погода, и они расположились за столиком в тени высоких каштанов.
Дэвид уплетал картошку фри, Тор-стен наслаждался жареной курицей. Фрэнк и Стэн то и дело толкали друг друга и хихикали, хотя ничего смешного вокруг не происходило.
— Лягушки! — шепнула Лисси на ухо Тинке. — Я настаиваю на мести.
Тинка неуверенно улыбнулась. Она готова была согласиться с Лисси, но не делала этого лишь потому, что опасалась, как бы ее сводная сестра не затеяла колдовство сегодняшним днем. После приключения с пауком Тинка стала осторожной.
Борис Тедимайер и Грит Клювель держались за руки и обменивались влюбленными взглядами. Больше всего они радовались дружбе двух девочек, казавшейся совершенно невозможной еще несколько недель назад.
После обеда Дэвиду разрешили поиграть на детской площадке, расположенной неподалеку. Фрэнк и Стэн изо всех сил демонстрировали, насколько скучна для них общая семейная трапеза, поэтому никто не возразил, когда они собрались прогуляться.
— Прогуляться? — Господин Тедимайер недоверчиво покачал головой. — С каких это пор мальчикам понравились прогулки?
Поднялся и Торстен.
— Надо немного пройтись, — сказал он, потирая плотно набитый живот.
Лисси и Тинка тоже спросили разрешения выйти из-за стола. Им не хотелось оставаться один на один с родителями, главным образом потому, что они опасались расспросов,
Вот мы и одни, — услышали они за собой счастливый шепот господина Тедимайера, вслед за чем раздался характерный звук поцелуя.
Поцелуйчики, поцелуйчики, — съехидничала Лисси.
Оставь их, и родителям надо немного радости, — вполголоса сказала* Тинка.
Но Грит услышала это и со смехом воскликнула:
Что за великодушная у меня дочка!
Грит слышит лучше рыси, — проворчала Лисси. — Пошли!
Девочки дошли до огороженного выгона, на котором паслись две лошади. Когда они срывали пучок травы, раздавался громкий хруст.
Ты умеешь ездить верхом? — спросила Тинка.
Еще бы! На карусельном диком быке! На этом аттракционе я даже победила Фрэнка, продержалась в седле на восемь секунд дольше, чем он, — с гордостью заявила Лисси.
Я говорю о настоящей езде — верхом на лошади.
Не-а.
А я умею, мне нравится верховая езда, — продолжала Тинка. Правда, в последнее время на это не хватало денег, но об этом она умолчала.
Смотри, мальчишки! — Лисси указала на опушку леса.
Там верхом на скамейке сидели Фрэнк и Стэн. Позади них стоял Тор-стен и рассказывал что-то смешное.
— Я с удовольствием послушала бы, о чем они болтают, — заметила Лисси.
Тинка кивнула головой в их сторону:
— Давай подкрадемся сзади. Может быть, что-нибудь услышим.
Девочки сделали круг и оказались в прохладной тишине леса. Сквозь купол, образованный кронами деревьев, проникали редкие лучи солнца и прыгали по земле желтыми точками. Лисси и Тинка на цыпочках приближались к скамейке. Сначала голоса мальчишек едва доносились, но вскоре стало слышно, о чем они говорят.
Лисси сжала кулаки, и Тинка ущипнула ее за руку, чтобы та не разбушевалась и не выдала их.
...продолжать. Ясное дело! — глухо захохотал Фрэнк. Его голос напомнил Тинке голос Франкенштейна.
Нашим девизом остается «Хо-хо-хо, девчонок в нокаут — легко!» — вторил ему Стэн.
Торстен хлопнул обоих по спинам и фальшиво запел:
Сестры сердят на нас всегда, Фаллери и Фаллера!
Нам девчонки пригодятся, Чтобы в комнатах убраться, — запели дуэтом Фрэнк и Стэн. — Завтра нам должно удасться их заставить обрыдаться.
И Стэн, представив себе эту картину, причмокнул от удовольствия.
К сожалению, в этот момент пришел лесник с собакой и прогнал братьев, потому что они поставили ноги на сиденье. Огрызаясь, они вышли на луг. Преследовать их здесь было невозможно, так как братья сразу же заметили бы девочек.
Ну, я им покажу, — пообещала Лисси.
Ведь ты же еще не колдовала, чтобы превратить их в лягушек? — озабоченно спросила Тинка.
Гораздо лучше! — невпопад ответила Лисси и не сказала больше ни слова.
Когда девочки вернулись к столу, за которым сидели родители, господин Тедимайер заказал для них мороженое. Лисси выбрала два шарика, Тинка — четыре (конечно, ее мучила совесть, но устоять она не могла).
С тех пор как подружка Торстена дала ему отставку, он ведет себя хуже Стэна, — жаловалась госпожа Клювель господину Тедимайеру и глубоко вздыхала при этом.