Наверно, не скажи Шито-Крыто этого последнего, Дум не сделал бы того, что сделал. Выдумщик окинул взглядом всех и поднял голову к Горе, возвышавшейся над всеми.
— Дух Горы! — неожиданно крикнул он. — Ты ведь знаешь, что не так давно у нас пропало мясо оленя, которое мы, посолив, вялили на ветках дерева, запасаясь на зиму. Не скажешь ли нам, кем оно запрятано-зарыто?
Дух Тарарам откликнулся так же сразу, как если бы его спрашивал шаман:
— Шито-Крыто! — раздалось в ответ, — Шито-Крыто!
Толпа онемела, вождь замер, а шаман остолбенел.
— А знаешь, куда? — задал еще один вопрос Дум.
— Да! — ответил Дух.
Дум обратился к сородичам:
— Где спрятано вяленое мясо, спросите у Шито-Крыто сами. А я, прежде чем тронуться в путь, скажу вам несколько прощальных слов.
И он начал, повысив голос:
— Я, видимо, такой же преждевременный для вас, как Зонт, Колесо и Улыбка. Даже Рукопожатие — а что может быть естественнее его! — привилось вам с трудом. Вы чуть не передрались из-за него. А что, если бы я предложил вам пахать землю? Вы, наверно, зарыли бы меня в землю самого!
Я ухожу от вас, но вы даже не догадываетесь, куда. Знаете ли, чем на самом деле "наказал" меня Шито-Крыто? Простором! Далью! Путешествием! Я буду видеть другие земли, встречаться с другими племенами, узнавать от них, до чего они додумались — для человека нет большей радости! Вы спросите: а Край Земли? А Бездна?
Отвечу. Увидеть Край Земли входит в Программу моего Похода. Разве это не интересно — Край Земли? А заглянуть в Бездну? О-о-о! Что может быть страшнее и заманчивее! Я загляну в нее, но не исчезну в ней, не сгину, потому что кое-что предусмотрел. Двое моих попутчиков, — Дум положил руки на плечи Напролома и Хоть-Кудая, — станут держать меня за ноги, пока я буду любоваться Бездной. А уж я насмотрюсь всласть!..
Но что это я разболтался, как шаман. Пора в дорогу. Пошли, ребята! — и наш выдумщик сделал шаг в ту сторону, где всегда восходило Солнце.
Все же он оглянулся. Шито-Крыто, который с каждым Думовым словом приседал, словно его вбивали в землю колом, превратился чуть ли не карлика. Стоял, как каменный, Сокрушай, который тоже испугался, когда Гора ответила Думу. Молча, застыло таращилась толпа на простого смертного, что как равный разговаривал с Тарарамом. Так же, как все, смотрел на него его брат, Дом.
— Прощайте! — крикнул всем Дум. — Прощайте! Я не ведаю, вернусь ли сюда, вернусь ли к вам. Человек должен знать, нужен он тому, к кому возвращается, или нет. Я-то знаю, но известно ли это вам?
Племя не ответило Думу ни звуком. Помолчал, глядя на сородичей, и Дум.
— Меня не будет среди вас долго, — сказал он, — используйте это время, чтобы немножко поумнеть. И знайте, первый признак, по которому вы узнаете, что головы ваши посветлели, — это Улыбка. Второй — Смех. Третий — Хохот… Смотрите! — Дум неожиданно повернулся и показал пальцем на что-то — и все уставились туда, куда он уткнул палец.
Некогда и важный, и страшный шаман возвышался в этот момент над землей грудой лохм, а его косматая, вжавшаяся в плечи голова испуганно ворочалась во все стороны — Шито-Крыто боялся, что как только Дум уйдет, племя возьмется за него.
— Смотрите! — еще раз призвал Дум. — Разве это не смешно? — И он рассмеялся. И он захохотал, показывая все зубы. И хлопнул, хохоча, себя по коленям.
Робко, неуверенно, неумело растягивались губы детей Горы в улыбке.
— Смейтесь, смейтесь смелее! — не отставал Дум. — Не отчаивайтесь, если не получается. Вы ведь улыбаетесь в первый раз! После будет легче. Стоит только начать!
Надеюсь, — закончил он, — что когда я вернусь, вы будете уже смеяться, а не только улыбаться, и мы легко поймем друг друга…
Сказав эти слова, выдумщик решительно повернулся и пошел, а два его провожатых пошагали за ним.
Скоро тройка исчезла из глаз, оставив свое племя на площадке перед пещерами, чернеющими в подножии Горы.
РАЗГОВОР С ЛЕСОМ
Ну и вот отправились Дум, Напролом и Хоть-Куда в путешествие к Краю Земли…
Они уходили от бабушки Горы все дальше и дальше, и чем дальше оказывались, тем чаще оглядывались. Гора делалась все меньше, все ниже, все голубее, все прозрачнее. А то, что их окружало, становилось незнакомее, чужее, страшнее. Если бы они шли просто на охоту, незнакомая земля не была бы им страшна — ведь уцелевшие (тогда охотились на мамонтов) всегда возвращались домой. А наши путешественники знали, что если они и вернутся в эти края, то не скоро. И поэтому со все большей опаской смотрели они на Лес, который ждал их вдали, на горы за Лесом, даже на одинокое дерево впереди — им казалось, что за ним непременно кто-то прячется. И путешественники держали копья наготове.
Миновав дерево, все трое вздохнули и опустили копья. Теперь перед ними до самого Леса была высокотравая степь с какими-то кустами там и сям.
Скажи, Дум, — обратился к виновнику дальнего похода Хоть-Куда, — далеко ли Край Земли?
— Откуда мне знать! — ответил Дум беззаботно. — Может, далеко, может. близко. А вдруг он вон за тем кустом? А тебе что, уже захотелось назад?
Хоть-Куда оглянулся. Гора была еле видна.
— Разве тебе не хочется повидать другие земли? — не отставал Дум.
— Хочется, — ответил провожатый, но так уныло, что Думу стало смешно.
— А тебе, Напролом? Тебе хочется их повидать?
— Я бы лучше половил рыбу в нашей реке, — честно сказал второй провожатый. — Зачем мне другие земли? — Он немного помолчал. — Ты, по-моему, зря придумываешь всякие штуки, Дум. Из-за тебя мы и идем Бабай знает куда! Вот возьмем да и убьем тебя, чтобы вернуться домой. Давай убьем его, Хоть-Куда!
— А что вы скажете Сокрушаю и Шито-Крыто? — спросил Дум, нисколько не испугавшись угрозы.
— Что скажем Сокрушаю и Шито-Крыто? — повторил Напролом. — А разве нужно что-нибудь говорить?
— Конечно. Они обязательно спросят, куда вы меня подевали, не сбежал ли я от вас, — что вы ответите? Может, ты знаешь, что вы скажете им, Хоть-Куда?
Хоть-Куда помотал головой. А Напролом брякнул:
— Я скажу. Что ты не сбежал, а что мы прикончили тебя сами!
— Ну и получишь от Сокрушая по голове. Его тяжеленной дубинкой. Мне полагается казнь пострашнее, чем быть просто убитыми какими-то балбесами Напроломом и Хоть-Кудаем. Я должен исчезнуть в Бездне! — Эту последнюю фразу Дум произнес с гордостью. — А ваша задача — проследить до конца мое исчезновение и потом подробно рассказать о нем.
— Тогда, пожалуй, я ничего не буду говорить, — решил Напролом. — Просто приду, сяду у костра и буду молчать.
— В этом случае за тебя возьмется Шито-Крыто. Он будет поджаривать тебя на медленном огне, пока ты не скажешь, что вы со мной сделали.
Оба провожатых шагали, наморщив лбы.
— Может, не стоит его убивать, а, Напролом? — предложил Хоть-Куда.
— Убить можно, — возразил его товарищ, — если придумать какое-то оправдание этому. Но придумывать из нас троих умеет только Дум. Дум, ты не поможешь нам?
Дум расхохотался. Он хохотал так долго, что когда они подошли к Лесу, Лес стал отвечать Думову хохоту эхом. Когда Напролом и Хоть-Куда услышали хохот Леса, они остановились.
— Что это такое, Дум? — спросил испуганный Хоть-Куда. — Кажется, дух Леса не хочет, чтобы мы входили в Лес. Он, кажется, грозится нас съесть или наслать на нас зверей!
— Ты говоришь так, потому что не знаешь языка этого Леса.
— А ты знаешь?
— Знаю. Я сейчас поговорю с ним. — Дум остановился и закричал во все горло: — Лес, патру-митру-кажно-ожно?
— Можно! — ухнул Лес.
— Слыхали? — спросил Дум. — Можно!
После этого трое молодцов смело пошагали к Лесу, все же держа копья наизготовку.
— А скажи, Дум, — заговорил через некоторое время Напролом, — откуда ты знаешь язык этого Леса? Разве ты бывал уже в нем?
— У всех лесов один и тот же язык, — ответил Дум. — Посмотрите, — при этих словах путешественники поравнялись с первыми деревьями, — посмотрите — такие же листья, как у наших. Значит, и язык тот же.
Лес был высокий, густой, сумрачный. Путники, оказавшись среди толстых стволов, вжали головы в плечи, они шли, озираясь, останавливаясь, прислушиваясь, не хрустнет ли под чьей-то тяжелой лапой сухая ветка, не шелестнет ли куст. Лес это ведь чей-то Большой Дом, кто знает, как встретят тебя хозяева.
Но хозяева Леса пока не давали о себе знать. Путники слышали шуршание мелких зверьков в опавших листьях, встревоженно перекликались птицы, завидя чужих…
— А как выглядит дух Леса? — спросил Хоть-Куда. — Может, ты его видел когда-нибудь, Дум?
— Он каждый раз другой. То он маленький, то огромный. То он ползает, то летает. То он молчит, то рычит.
— А мы не заблудимся? — вспомнил об еще одной опасности Хоть-Куда. — Этот Лес такой большой!
Дум оглянулся. Вместе с ним оглянулись и его спутники.
— Пока Солнце видно сквозь листву, не заблудимся. Нужно следить, чтобы оно было сперва справа, потом над головой, а после — за спиной, вот и все.
Идти по Лесу было трудно. Они перелезали через толстые стволы упавших деревьев, преодолевали глубокие овраги, спотыкались уставшими ногами о сучья и падали. И все время были настороже, потому что в любой момент на их пути мог оказаться могучий зверь.
Дум поднимал голову к Солнцу, которое все труднее было разглядеть, — деревья становились все выше, все гуще. Вот оглянулся еще раз — и не увидел Солнца. Оно скрылось за листвой.
— Теперь пойдем от дерева к дереву, — сказал он. — Видите, впереди вон то, все в лианах? Держим направление к нему.
— А не пора ли нам чуть-чуть отдохнуть? — предложил Хоть-Куда. — Да я и проголодался.
— Еще немного, — возразил Дум, — ты ведь не мальчик, а воин и охотник.
— Да, я воин, — согласился Хоть-Куда.
— А я, — объявил Напролом, — самый лучший из вас воин! — И стал в доказательство сшибать копьем голубые цветы, росшие и тут, и там.
От дерева к дереву, от дерева к дереву — по прямой — путешественники шли, пока не стало темнеть. Вот тогда-то Дум, выбрав небольшую поляну, остановился.
— Здесь мы будем ночевать, — сказал он, — а завтра пойдем туда, куда показывает эта палка. — Он поднял длинную сухую ветку и уложил ее в траву тонким концом в том направлении, куда они шли. Объяснил: — За ночь мы можем забыть, где восход, а палка нам покажет.
Напролом собрал сухую траву, сложил ее кучкой, нарвал со стволов деревьев мха, достал из мешка два кремня и стал высекать искры. Дума и Хоть-Кудая он послал собирать сучья для Костра.
Скоро разгорелся Огонек, а тот превратился в Костер, от которого путникам стало и тепло, и нестрашно. От Костра повеяло домом. Они знали, что звери боятся Огня, знали, что можно даже стоять перед тигром или медведем, не боясь за свою жизнь, если в руке у тебя горящая ветка.
Топлива для Костра Дум и Хоть-Куда насобирали целую гору.
В кожаном мешке у каждого оказались съедобные зерна, вяленое мясо и глиняные сосуды с водой, заткнутые свежими зелеными листьями. Еды должно было хватить на два дня, на третий нужно было добывать пищу копьем.
Костер взялся хрумкать сучья так живо, будто, как и они, проделал большой путь и тоже проголодался — только успевай подбрасывать ему ветки.
Трое путешественников принялись за еду, и некоторое время в Лесу был слышен только Костер да, пожалуй, еще Напролом, что, добравшись до мяса, не мог сдержать рычания.
Но вот голод и жажда утолены. Напролом вытянул затекшие ноги и проговорил:
— Как, наверно, хорошо сейчас дома! Все поели, спать еще рано. Кто разговаривает, кто дерется, кто слушает бывалых охотников. В пещере тепло от костров…
Хоть-Куда подхватил:
— От Костра к Костру бросают головешки, дети затеяли игры, молодые охотники собрались вместе…
Вокруг стало совсем темно. Огонь Костра мотало из стороны в сторону — из темноты будто выскакивало к ним то одно дерево, то другое, заставляя людей вздрагивать. Лес, казалось им, был готов напасть на них.
— А знаете ли вы, — сказал Дум приунывшим товарищам, — что когда мы вернемся домой, то будем Самыми Бывалыми?
— Что ты сказал? — не поверил Напролом.
— Самыми Бывалыми, — повторил Дум. — И даже Сокрушай и Шито-Крыто будут слушать наши рассказы о путешествии к Краю Земли.
— Сокрушай и Шито-Крыто? — тоже не поверил Хоть-Куда.
— Конечно! Разве они хоть раз уходили от Горы так далеко? А сколько нам еще предстоит пройти! Сколько увидеть!
— Ты, наверно, прав, Дум, — медленно, но все же соглашаясь, сказал Напролом. — Я об этом — о том, что вернусь домой Самым Бывалым — не подумал. Вернусь, — размечтался он, — и все первое время буду молчать. А когда увижу, что возле меня собралось все племя, помолчу еще немного и лишь тогда заговорю.
— Я буду рассказывать вместе с тобой, — поспешил вставить Хоть-Куда, ты будешь рассказывать одно, я — другое.
— Хорошо, — не стал спорить Напролом, — только начинать буду я, а если что-нибудь забуду, говорить станешь ты. И пусть кто-то попробует перебить нас! — Напролом потряс кулаком.
— Нам пока не о чем рассказывать, — остановил обоих Дум, — с нами пока ничего не случилось.
— Я готов ко всему! — вскричал Напролом и схватился за копье. — Пусть случается что угодно, лишь бы было о чем потом рассказать!
Все трое завертели головами. Им почудилось, что после вызова Напролома опасность, если она где-то притаилась, стала к ним ближе. Но их окружала только плотная темнота. Костер, вволю пошумев, уже угасал. Они прислушались. Как и днем, Лес был полон шорохов, криков ночных птиц.
Спать, договорились, будут по очереди. Первым бодрствовал как виновник похода Дум.
Напролом и Хоть-Куда улеглись в обнимку с копьями. Поворочались, повздыхали и почти одновременно захрапели. Дум подбросил сучьев в Костер. Выдумщик был теперь в Лесу один.
Лес — и он.
Лес, Ночь — и он.
Лес и Ночь большие, а он, Дум, маленький. По сравнению с ними он просто кроха.
И к Лесу и Ночи прибавился еще Страх. Теперь против Дума было трое. Как тут быть?
Но ведь у него есть Огонь!
Дум набросал в Костер сучьев, пламя выросло, загудело. И вот их уже двое: Дум и Огонь.
Лес, Ночь, Страх — Дум и Огонь. А что есть еще у Дума?
Копье!
Лес, Ночь, Страх — Дум, Огонь и Копье. Силы равны.
И Страх тут поуменьшился. А скоро он совсем исчез. Вот как нужно бороться сразу с тремя!
Прошло какое-то время (по нашим подсчетам, часа три), и Дум разбудил Хоть-Кудая. Тот, позевав, сел напротив Костра, поставил копье перед собой, схватился за него обеими руками и застыл, глядя на Огонь. А Дум лег и сразу уснул.
ПЕРВОЕ ПРИКЛЮЧЕНИЕ
Дум и Хоть-Куда — его сменил на дежурстве Напролом — проснулись от утренней прохлады и птичьей переклички. Костер угас, в Лесу светало.
— Вставайте! Вставайте! — покрикивал Напролом и толкал обоих тупеем копья. — Вы, я вижу, хотите дойти до Края Земли во сне!
Надо ли говорить, что наши путешественники не делали зарядки, не чистили зубы, не умывались и не заваривали чай? Они вместо этого всего стали дружно зевать, потягиваться, растирать бока, онемевшие от твердой "постели" — из этих движений и родилась, верно, через много-много лет зарядка… Дум, однако, провел ладонью по мокрой от росы траве, протер глаза и поежился.
Трое позавтракали, и Дум встал, чтобы поискать палку, указывающую направление. Он обошел вокруг Костра — ее нигде не было.
— Что ты ищешь, Дум? — спросил Хоть-Куда.
— Помнишь, я положил где-то тут длинную палку, она была направлена на восход?
— А что, ее нет? Напролом, ты не брал ее?
— Палку? Зачем она мне? У меня есть копье.
— Кто-то из вас, должно быть, сжег ее ночью. И теперь я не знаю, куда идти. А Солнца в этом густом Лесу мы не увидим.
— Тогда, может, вернемся домой? — обрадовался Напролом. — Нам будет чем оправдаться — мы заблудились!
— Мы и домой не сможем вернуться, — сердито ответил Дум. — Кто из вас скажет, в каком направлении дом?