— Что-то тебя так Кузнецов беспокоит? — спросила Анна Ивановна.
— Честно сказать?
— Ну, а как же еще?
— Кузнецов портит в классе всю дисциплину. А Кукин тянет весь класс назад по успеваемости. Правильно я говорю, Анна Ивановна? Наш класс по успеваемости — лучший в школе. А из-за них мы можем потерять первое место. Их давно выгнать пора!
— А я думаю — не такой уж он лучший, ваш класс, — сказала Анна Ивановна. — Я думаю, что с походом придется повременить. Я собираюсь поговорить об атом с директором.
— Ну и правильно, — согласился Игорь.
— Да? — с некоторым удивлением спросила Анна Ивановна. — Ты считаешь, правильно?
— Конечно, правильно, — уверенно сказал Игорь, — хотя, вообще, у нас лучшая успеваемость…
— Это так, — сказала Анна Ивановна. — И это означает лишь то, что у вас больше пятерок, чем у других. Но я не вижу, чем вы лучше этих других. Зато хорошо заметно, чем вы хуже. Если бы можно было ставить отметки за дружбу, вы получали бы одни двойки. Уже две недели вы издеваетесь над своими товарищами. Вы смеетесь над ними только за то, что они дружат. У тебя есть друг?
Игорь подумал.
— Есть, — сказал он, — только он из другой школы.
— Это неважно, из какой школы. Почему ты с ним дружишь?
Игорь снова подумал.
— Ну… он… веселый. С ним интересно играть. Разговаривать интересно тоже. Просто он мне нравится.
— А Володе просто нравится Аня. И ему тоже интересно с ней разговаривать. Что же тут смешного?
— А это все Кузнецов… — сказал Игорь. — Он думает, что ужасно остроумный. Это он все начал. Помните, Анна Ивановна? Он первый сказал в классе про «а» плюс «в». А потом еще и рисунок нарисовал…
— Откуда тебе это известно?
— А в классе все знают. Он сам разболтал.
Анна Ивановна поморщилась.
— Я предпочла бы это услышать от него, а не от тебя.
— Так вы же знаете!
— Почему ты так думаешь?
— Он сам хвастался, что нам рассказал, а ему за это ничего не было.
Игорь был как всегда точен. Но что-то в этой точности не нравилось Анне Ивановне Игорь, видимо, и сам сообразил, что все это выглядит как донос. Анна Ивановна доносчиков не любила. Об этом в классе все хорошо знали, хотя сама Анна Ивановна никогда на эту тему не говорила.
— Я сказал вам потому, что вы и сами все знаете, — торопливо сказал Игорь. — Если бы вы не знали, я бы ничего не сказал.
Снова Анна Ивановна поморщилась. Сказано было опять точно и честно. Но… Как-то уж слишком честно. Будто находились сейчас перед Анной Ивановной двое: отдельно Игорь и отдельно его честность.
Игорь и сам чувствовал, что вышло как-то не так. И как человек, который хочет оправдаться, он продолжал говорить о том, о чем его вовсе не спрашивали.
— Вы не думайте, Анна Ивановна, что я говорю за спиной Кузнецова. Что его давно выгнать пора, я при всем классе говорил.
Это тоже было правдой. Когда дело касалось Кузнецова, Игорь на слова не скупился. Впрочем, не скупился и Кузнецов, когда речь шла об Игоре. Но сейчас Анну Ивановну интересовало совсем другое.
— В классе сейчас идут разговоры о каком-то письме, — медленно и четко выговорила Анна Ивановна. — Вот об этом я и хотела тебя спросить.
Игорь снопа насторожился.
— А почему меня? Я ничего не знаю!
— Ну, кое-что знаешь. Не можешь не знать.
— Знаю, что говорят про какое-то письмо…
— А вам известно, что Аня никакого письма не писала?
— А вы знаете, кто написал, Анна Ивановна?
— А почему ты думаешь, что его вообще кто-то писал?
— Да все говорят… А вы знаете, кто написал?
Медленно, словно раздумывая, Анна Ивановна проговорила:
— Может быть, Кузнецов, может быть, Лиля. Может быть Вика. Может быть, Кукин, может быть, ты…
Игорь побледнел. Глаза его широко открылись.
— Я?! Анна Ивановна, вы думаете на меня?
Анна Ивановна промолчала.
— Даю честное слово!.. Самое честное!.. Клянусь под салютом!.. Никаких писем я не писал!
Игорь так взволновался, что Анне Ивановне стало просто ты дно за свои подозрения. Эти подозрения родились у нее, когда она заметила, как настойчиво Игорь подводит к тому, что во всем виноват Кузнецов.
— Ты извини, — мягко сказала Анна Ивановна. — Я верю. Но ты мальчик неглупый и должен понимать, что раз письмо писала не Аня, приходится подозревать всех. Я, собственно, хотела спросить — от кого ты узнал о письме?
Игорь, в отличие от Вики и Лили, долго не думал.
— От Кукина.
— Как же он тебе об этом сказал?
— Да как всегда. — Игорь пожал плечами. — Подошел и говорит: «Дай списать». Я говорю «Не дам». А он говорит: «Дай, тогда я тебе что-то интересное скажу». Я говорю: «Скажи». А он опять просит списать. Я пообещал. Вот тогда он мне и сказал про письмо.
— Ну, а списать дал?
— Нет, конечно!
— Выходит — обманул?
— Так это для его же пользы, Анна Ивановна!
— Да, — согласилась Анна Ивановна, — для его же пользы… Можешь идти.
Игорь пошел к двери, но внезапно остановился.
— Про наш разговор никому не рассказывать, Анна Ивановна?
— Почему же… Можешь рассказывать. Теперь уже все равно.
*
— Кукин, когда ты узнал про письмо?
— Я, Анна Ивановна?..
— Ты, Саша, ты…
— Я… А вот когда вы к нам домой приходили. В тот день.
— Кто тебе об этом сказал?
— Мне?
— Тебе, Саша, тебе.
— Мне… Олежка сказал, кто же еще.
— Это точно?
— Точно, Анна Ивановна. Честное слово!
*
В тот день в тридцати четырех кухнях тридцати четырех квартир города происходило примерно одно и то же. Остывали на газовых плитах супы и борщи, укутанные полотенцами. Пережаривались котлеты. Картофель разваривался до кисельного состояния. Подгорали в духовках каши.
Матери с негодованием поглядывали на часы, нервно прислушивались к хлопанью дверей лифтов: на каком этаже остановился. Они ждали детей, которые вот уже два часа как должны были вернуться из школы.
Детей не было.
Матери не знали, что в этот момент их дети боролись за дружбу.
Борьба началась сразу после уроков.
Необходимость этой борьбы выяснилась еще на большой перемене, когда класс узнал от Игоря, что Анна Ивановна собирается говорить с директором о походе. Анна Ивановна всегда выполняла свои обещания, и меры нужно было принимать срочно.
Прежде всего было изучено расписание, из которого стало ясно, что до конца дня Анна Ивановна не сможет поговорить с директором во время уроков. Одновременно за Анной Ивановной и за дверью директорского кабинета было установлено наблюдение на переменах. Разведка донесла, что и на переменах Анна Ивановна и директор не встречались. Теперь у Анны Ивановны оставалась последняя, и самая удобная, возможность для встречи с директором — после уроков. Неизвестно почему, но Анна Ивановна этой возможностью не воспользовалась. Сразу после уроков она ушла домой.
Итак впереди был еще почти целый день.
Шестой «в» в полном составе покинул класс и спустился к физкультурному залу. По дороге он потерял двух человек: Володю и Аню, которые бороться за дружбу категорически отказались. Причем отказались они не вместе, а каждый в отдельности, потому что уже несколько дней сидели на разных партах и друг с другом не разговаривали. Выйдя из школы, они разошлись в разные стороны.
К учителю физкультуры для переговоров был послан Кукин. Дело в том, что физкультурник, как бывший баскетболист, мечтал сделать школу целиком баскетбольной. Саня Кукин, исключенный из сборной района по баскетболу за двойки, все же был с физкультурником в самых дружеских отношениях.
Раз восемь поклявшись исправить двойки и снова занять свое место в сборной, Саня получил ключ от зала и наказ «сматываться» не позже чем через час.
Но, как видим, собрание затянулось на целых два.
Собрание началось с короткой стычки Олега и Игоря. Как обычно, стычку начал Олег. И, как всегда, он ее выиграл.
— Дамы и господа… — начал Олег.
Дамы захихикали. Господа тихонько заржали.
— …для начала я предлагаю выбрать председателя. У меня есть железная кандидатура — это я. Кто «за» — поднимите руки.
Первой поднялась рука самого Олега. Затем вскинулась рука верного друга Сани. Посмеиваясь, подняли руки и остальные. Игорь тоже поднял руку, но из кулака этой руки выглядывал кукиш.
— Умственно отсталые участия в голосовании не принимают, — заметил Олег, с интересом разглядывая кукиш.
— Клоунов в председатели не выбирают, — немедленно последовал ответ из-под кукиша.
— Саня, ласково сказал Олег, обращаясь к верному другу.
Саня передвинулся по скамейке поближе к Игорю.
— Ты чего лезешь? — сказал Саня. — Получить захотел?
— Это я лезу! — возмутился Игорь. — Да я вообще могу уйти! Наплевать мне на твоего председателя!
Вскочив на ноги, Игорь бросился к двери. Но Саня опередил его. Грохнув спиной о дверь, Саня прикрыл ее своим телом.
— Ты первый фигу показал… — мрачно заявил Саня. — Вот и сиди теперь.
— Мальчишки, перестаньте ссориться! — потребовала Вика. У нас собрание про дружбу, а вы опять ругаетесь.
— Ясно, Игорек? — спросил председатель. — Собрание про дружбу, а ты ругаешься. Нехорошо затевать ссоры в родном классе.
— И ты, Олежка, перестань. А то мы с Викой тоже уйдем. Верно, Вика?
Вика кивнула.
— Я уже перестал, — сказал Олег. — Я уже весь такой дружный, что самому противно.
Саня вынул ключ из двери и сунул его в карман.
— Тебе я тоже припомню, — сказал Игорь Сане, возвращаясь на свое место.
— Слово предоставляется мне, — сказал Олег. — У нас, значит, самый дружный класс.
Я уже не говорю, что самый умный. Мы очень активные, очень внимательные и очень сознательные. Самые смелые и самые упорные. Правильно я говорю, дамы и господа?
Дамы и господа охотно согласились со своим председателем.
— Но это не только я говорю, — продолжал Олег. — Это все говорят. Мы можем не верить себе, но всем не верить не можем. У нас самая лучшая успеваемость… — Тут председатель покосился на верного друга и грустно заметил; — Саня, к тебе это не относится.
— Чего?.. — спросил Саня.
Все засмеялись. Саня сообразил, что смеются над ним, и насупился.
— Не твое дело, — мрачно сказал Саня.
— У нас есть даже круглые отличники, — с гордостью заявил Олег, не обращая внимания на Саню. — До того круглые, что даже продолговатые.
Тут взгляд председателя снова остановился на Игоре, а руки его нарисовали в воздухе что-то вроде восьмерки.
— Олежка, чего ты к нему пристал, — одернули председателя из зала.
— Я не пристаю, — возразил председатель. — Просто я привык говорить правду в лицо.
— А ты-то не круглый, что ли? — подозрительно спокойно спросил Игорь.
— Нет, — с достоинством ответил Олег. — У меня в первой четверти четверка по поведению.
— Да я же не об отметках говорю, я — про дурость.
Дружное собрание дружно захохотало. Олег открыл рот, но тут же закрыл его. Это случалось с ним чрезвычайно редко. Довольный своей победой, Игорь сиял. Уже давно он себя так хорошо не чувствовал.
Председатель, понимая, что власть ускользает из его рук, резко переменил тему.
— Так вот, ребята, я хочу сказать про поход, — сказал Олег серьезно, нормальным своим голосом. — Мы вот уже две недели договариваемся, как рыбу ловить или там грибы собирать. Только все это ерунда…
— Почему ерунда? — спросили из зала.
— Потому что Анна Ивановна сказала, что мы никуда не поедем, — сказал Игорь, торжествуя, что сообщает такую важную новость. — Она нами недовольна. А начал все Кузнецов, и на доске он рисовал, да еще потом хвастался.
Председатель даже опешил. Так повернуть благородный поступок!
— Я не хвастался! — заорал председатель. — Я честно признался! А ты — дурак!
Нет, сегодня Олегу явно не хватало той самой железной выдержки, о которой он говорил Анне Ивановне. Куда девалось все его остроумие? Где слова, точные, как удар шпаги? Председатель чувствовал себя так, будто он стоял совсем один в пустом зале. В голове его вертелись разные слова, но слова эти были почему-то только ругательные.
Олег не собирался отпираться. Он готов был согласиться с тем, что тоже виноват. Или, если хотите, даже с тем, что виноват больше других. Но Игорь поворачивал дело так, будто виновен был один Олег Кузнецов. И остальные молча как будто с ним соглашались.
В тишине прозвучал неуверенный голос Вики.
— А он правильно говорит, Олежка. Ты же первый начал…
С этой стороны Олег удара не ждал.
— Нашли виноватого? — сказал он. — Ладно. Я могу сейчас пойти к директору и сказать, что я один виноват. Пускай меня исключают из школы. Не испугаюсь. Саня, дай ключ.
Саня испуганно посмотрел на Олега. Впервые и жизни он видел человека, который шел к директору по своей воле.
Олег взял ключ из рук Сани и направился к двери. Но его остановил спокойный, уверенный голос Игоря.
— Из школы тебя за это не исключат. А вот в поход из-за тебя все не пойдут — это точно.
— Олежка, не ходи, — умоляющим голосом сказал Саня.
— И ты, Кукин, из-за него в поход не пойдешь, хоть вы и друзья, — сказал Игорь.
Саня нахмурился. Только сейчас он понял, что главное вовсе не в том, попадет или нет Олегу от директора, не в том даже, исключат Олега или нет, а в том, что его, Санины, тайные надежды уже не сбудутся. Была у Сани такая мечта, что исправятся к концу года его двойки на тройки и он пойдет в поход вместе со всеми. Как это произойдет, Саня еще не знал. Он просто надеялся. И теперь выходило, что надежды эти не сбудутся.
Саня вскочил, подбежал к Олегу и вырвал ключ из его руки.
— А что ты, правда, ко всем пристаешь? — возмутился Саня. — Ты и ко мне всегда пристаешь: «Саня… Саня… тебя не касается!» Может, меня больше тебя касается!
— Отдай ключ! — приказал Олег.
— Не отдам! — строптиво ответил Саня. — Если все сидят, то и ты сиди.
Понимая, что бороться за ключ на глазах у всех совсем уже глупо, Олег молча пожал плечами. Он отошел в сторону, вспрыгнул на коня и уселся там, скрестив ноги.
Собрание, лишенное руководства, глухо гудело. Теперь, когда виновник был найден, все почувствовали облегчение. Собрание спорило, пререкалось, предлагало и отвергало.
Олег участия в обсуждении не принимал. Он ждал своего часа. Он верил, что этот час наступит еще сегодня. Тем более что Олег сидел выше всех и смотрел на всех, разумеется, сверху вниз.
Внизу пока говорили сплошные глупости, про поход.
— В лесу, знаете, как ночью темно! Даже страшно! У нас в квартире один раз свет погас и то страшно было… (Это — Вика).
— Ой, я тоже люблю, когда страшно! Так интересно… (Это — Лиля).
— А я на покойников не люблю смотреть! Тоже страшно! (Это — Саня).
— Зато в лесу клещей много. Они энцефалит разносят. Укусит такой клещ, и сразу человек становится сумасшедшим. (Это — Игорь).
Олег усмехнулся. Он представил себе, как клещ этот кусает Игоря. Приятное зрелище!
— Ну что, скоро кончите трепаться? — спросил Олег, не слезая с коня. — У меня есть одна идея. Хотя вообще-то могу и не говорить.
Олег сказал негромко, но его услышали.
— Какая идея?
— Умная, — скромно сказал Олег.
Олег спрыгнул с коня и как ни в чем не бывало вернулся на председательское место. Он постоял немного, ожидая полной тишины. Увидев, что все смотрят на него, Олег вдруг вытаращил глаза, лицо его перекосилось от ужаса.
— Клещ! — заорал Олег, указывая пальцем на Игоря. — Клещ ползет!
Все быстро повернули головы и увидели, как Игорь вздрогнул и машинально провел рукой по рубашке.
Собрание грохнуло смехом. С Игорем было покончено. Он даже не успел ничего ответить. Понимая, что сейчас времени терять нельзя, Олег даже не стал ждать, пока все досмеются.
— Слушал я вас, слушал, — сказал Олег, — и ничего не понял. Одни клещи и покойники… Я долго рассуждать не буду. Нас из-за чего в поход не хотят пускать? Из-за того, что мы не по-товарищески относимся друг к другу. Все это дело проще жареной репы…