— Да-а, — потрясенно протянул Лешка, листая страницы книги. — Вот уж повезло так повезло. Но слушай, как же мы ее достанем? Ведь это ж не под Смоленском было. И тем более не у нас в Тюмени. Это ж остров Крит. Греция. Туда лететь-то, наверное, не один час. Потом, опять же, заграница. Как мы туда попадем?
Взбудораженные Вовкиным открытием, ребята засиделись чуть не за полночь, и утром, проспав, неслись в школу на всех парах. Да еще, как назло, у дверей их завернули, потому что, видите ли, ноги у них были в глине. Выстроившись в один ряд с другими такими же неудачниками, которые успели врюхаться в нестерильные лужи, Вовка и Лешка стали очищать обувь о бордюр тротуара. Сполоснув остатки грязи наскоро в близлежащей луже, они снова бросились на штурм школы, и на этот раз успешно.
Первым уроком была история, и тем обидней было опоздать. Пожалуй, только ради этого предмета Вовка и Лешка готовы были ходить в свое родное учебное заведение не десять, а целых двадцать лет. Историю у них вела Ольга Васильевна Мурашкина, переименованная предыдущими поколениями школьников в Ольгу Васильну Мурашку.
Запыхавшись, друзья длинными перебежками взлетели на третий этаж и одновременно, чуть не вышибив дверь, вломились в кабинет истории. Вдогонку, затылок в затылок с ними, несся школьный звонок.
Ольга Васильевна скептически посмотрела на Вовку с Лешкой. Поскольку это были лучшие ученики в классе, которые обожали ее предмет, выволочки она устраивать им не стала, а лишь показала знаками, чтобы они побыстрее шли на свое место.
Когда весь класс угомонился и чуть привстал с мест, приветствуя учительницу — вставание в полный рост считалось в школе дурным тоном, Ольга Васильевна начала урок:
— Прежде чем начать урок истории, я сделаю небольшое объявление, которое непосредственно касается нашего класса, а также, по моему мнению, может косвенно повлиять на успеваемость.
По рядам пронесся шепоток: ну не иначе как сейчас Мурашка объявит, что им грозит очередная гороновская контрольная, после которой половина школьников будет выгнана из школы, а половина расстреляна за злостное невежество. Однако Ольга Васильевна успокаивающе улыбнулась:
— Ребята, вы, наверное, знаете, что шефство над классом осуществляет наш местный металлургический комбинат и подавляющее большинство ваших родителей работает на этом предприятии. Так вот, поскольку предыдущий финансовый год для комбината сложился достаточно удачно, ваши родители приняли решение в случае хорошей успеваемости класса сразу после экзаменов отправить вас на отдых за рубеж, на остров…
— Ой, — прошептал побледневший Вовка, — мамочка родная…
— На остров… — повторила Ольга Васильевна и, изобличая в себе преподавателя истории, а не географии, взглянула на бумажку, которую черкнула себе для памяти.
В классе невидимой кисеей повисла звенящая тишина.
— Крит! — не удержавшись, подсказал Лешка.
— Д-да, — кивнула Ольга Васильевна, — на остров Кипр.
— Ой, блин! — схватился за голову Вовка.
— Что такое, Казаков? Не нравится поездка на остров Кипр?
— Да нет, Ольга Васильевна, голова разболелась!
— Он у нас ветрогон, — хихикнул классный шут Бим-Бом, — бегал-бегал и мозги застудил.
Послышались смешки. Некоторые одноклассники не переваривали Казакова и Иконникова, считая их чересчур умными, и со злорадством ожидали расправы. Но ее не последовало.
— Ну хорошо, Казаков, — с некоторой долей сомнения сказала Мурашка. — Если у тебя действительно болит голова, зайди к медсестре. Может быть, она сочтет нужным дать тебе что-нибудь от головной боли.
— Д-да, спасибо, я, пожалуй, выйду, — пробормотал Вовка, который не мог никак отойти от потрясения.
Надо же такому случиться! Все один к одному! Слава была так близка! И что там слава, ведь раскопай они с Лешкой эту саблю, им же полагается еще и солидный процент от ее стоимости за найденный клад! И когда уже и слава, и деньги так близки, что кажется — рукой подать, тебе заявляют, что поедешь ты отдыхать совсем-совсем в другое место, где и делать-то тебе вовсе нечего, разве что резко изучать историю Кипра и выяснять, не обронил ли и там какой-нибудь забывчивый пират столь же драгоценное оружие.
Шатаясь из стороны в сторону и горько причитая вслух, Вовка пошел в сторону туалета. За ним, с санкции Мурашки, встревоженной необычным поведением Казакова, выскочил Лешка.
— Вован, ну ты чего? — дернул друга за рукав Иконников. — Да успокойся ты! Ну… ну, в крайнем случае… ну, закончим мы школу эту, поднакопим деньжат и рванем на Крит.
— Да это ж когда будет! — заголосил Вовка. — Это ж через пять с половиной лет будет! Да за эти пять с половиной лет, думаешь, не найдется других башковитых ребят, которые эту саблю откопают? Ну надо же было им сподобиться на этот Кипр нас послать!
— Слушай, — Лешка вдруг остановился посреди коридора как вкопанный, — а и в самом деле — какая им разница — на Кипр или на Крит? Почему именно на Кипр, ты не знаешь?
— Не знаю! — отрезал было Вовка, но тут вдруг вспомнил, что его отец, не далее, как два дня назад, просматривал в газетах страницы, на которые раньше не обращал внимания. Вовка перекладывал эти газеты и заметил, что отца почему-то заинтересовали объявления туристических фирм и что на них несколько раз чернильной ручкой было обведено слово "Кипр" и цена поездки в перерасчете на одного человека. Так вот откуда волна пошла!
— Леха! Ты гений! — Вовка заключил друга в объятия. — Оттранспортируй меня в туалет, пожалуйста, а то меня ноги не держат. Надо водой холодной умыться. Лешка, гений ты! Александр Сергеевич Пушкин и Лев Николаевич Толстый в одном брикете! У меня такое ощущение, что путевки еще не куплены и никакого точного решения не принято. Они же этот Кипр наверняка от балды взяли. Все едут на Кипр, вот и они решили своих чад, то есть нас, туда отправить. А если мы вдруг всем классом сагитируем их ехать на Крит, то…
— Понял, — взволнованно зашептал Лешка, — только, Вован, не так громко, я тебя умоляю! Если кто-то узнает о наших планах — плакал и наш Крит, и наша сабля!
— Точно, — согласился Вовка, — в этом деле нужна выдержка и конспирация.
С этими словами он, обретя наконец устойчивость, отказался от поддержки друга, своим ходом добрался до туалета и, громко отфыркиваясь, стал умываться холодной водой. У кабинки, лихорадочно пытаясь потушить сигарету, зашебуршился какой-то старшеклассник, но Вовка и Лешка, занятые своими мыслями, не обратили на бедолагу никакого внимания.
На урок друзья вернулись, преисполненные новых планов, сияющие, как новенькие пятаки.
— Ну что, помогла таблетка? — глянула поверх очков на Вовку и Лешку Ольга Васильевна.
— Помогла! — хором ответили друзья.
Как ни хотелось Вовке с Лешкой приняться за осуществление плана по поиску сокровищ немедленно, но дети предполагают, а родители располагают. В субботу Вовку предки увезли за город — приводить в порядок к летнему сезону дачу, — а Лешка остался в городе маяться от безделья. Впрочем, первая половина дня у него пролетела быстро — он читал книгу, оставленную ему другом, и еще раз проверял, верна ли Вовкина догадка. Только в воскресенье, после завтрака, друзья смогли наконец уединиться в комнате Вовки и обсудить план дальнейших действий.
— Я тут, Леха, весь день вчера соображал — реально ли нам подбить всех ехать не на Кипр, а на Крит…
— А я думал, ты там работал, — хмыкнул Лешка. — Землю копал. Или парник ремонтировал.
— Ну да, дадут мне вкалывать, — зевнул Вовка. — Только начнешь что-нибудь делать, папаня пристанет — то не так, это не эдак, молоток неправильно держишь, гвоздь слишком большой взял. А тут еще мама причитает: "Не эксплуатируй ребенка, видишь, как он устал, его учеба замучила, пусть лучше погуляет". Ну так вот, гулял я, гулял и надумал такую вещь — нам нужно составить план.
— Дело хорошее, — согласился Лешка. — Хороший план, замечательный план никогда не помешает.
— Тогда к этому делу нужно подойти по-научному, — решил Вовка.
Он разыскал в стопке учебников тетрадь по математике за прошлый год, вырвал из середины два листочка, разделил линиями лист на несколько частей.
— Сюда, — пояснил он, показывая на первую графу, — мы будем вписывать наших дорогих одноклассников и тех людей, которые имеют отношение к принятию решения — куда именно ехать классу. Сюда — те способы, при помощи которых их можно склонить к нужному нам решению. А в третью графу — ответственных.
— Ну давай, — согласился Лешка. — Пункт первый — твой папангел.
— Да, — почесал ручкой за ухом Вовка, — это проблема. Но отца я беру на себя, — он пометил третью графу буквой "В". — Кто у нас следующий?
— Мурашка, — тут же ответил Лешка.
— М-м-м, Мурашка — это тоже тяжелый случай, — промычал Вовка, закусив кончик ручки. — Мурашка, Мурашка… Как же нам с тобой справиться?
— А и не надо справляться, — решительно предложил Лешка. — Она должна сама прийти к мысли, что нужно ехать вовсе не на Кипр, а на Крит.
— И каким же это, интересно, образом? — вскинул голову Вовка.
— Самым натуральным — путем личной заинтересованности.
— Личная заинтересованность, — пробормотал Вовка, буравя глазами стенку. — Да, пожалуй, это очень хороший мотив, который подойдет почти ко всем. А какая может быть у Мурашки личная заинтересованность?
— Да она ж на истории двинутая!
— Правильно, — ухватил Вовка мысль друга, — значит, ей нужно дать понять, что история острова Кипр и история острова Крит — это, как говорится, "две большие разницы". На Кипре скучно, неинтересно, а на Крите можно познакомиться с захватывающими археологическими раскопками и необыкновенными музеями…
— …в коих хранятся, — добавил Лешка, — реликвии, которых не увидишь нигде в мире, только на острове Крит.
— Ну что ж, замечательно, — стал заполнять графы Вовка. — Значит, Мура-ашка… Степень заинтересованности высокая… Ответственный — Лешка Иконников.
— А че это — я?
— А то, — отрезал Вовка. — Не боись, у нас и на тебя, и на меня работы хватит. Значит, я думаю, здесь нужно сделать вот что — сходить в библиотеку и нарыть там литературы по острову Крит. Тащить необходимо все, что есть, придется нам углубиться в историю.
Это предложение у Лешки не вызвало никаких отрицательных эмоций, потому что он и так с удовольствием бы погрузился в историю с макушкой, даже не имея в перспективе заманчивой поездки на далекий греческий остров для розысков алжирской сабли.
— Продолжим пополнять наш списочек, — вошел во вкус Казаков. — Итак, начнем разборку с дорогими одноклассничками. Предлагаю по алфавиту.
— Нет, — не согласился Лешка. — Тут надо действовать по-другому. Народ-то у нас разный. Кому-то до балды, куда мы едем — на Крит, на Кипр или на Колыму, — и вообще им, как правило, все до фени. У других же есть какие-то склонности. Вот этих и надо в первую очередь ловить на интересы.
— Голова! — похвалил друга Вовка. — Карнеги-старший. Давай тогда начнем с наиболее ярких фигур. Скажем… Скажем, чем можно соблазнить Кащея?
— М-м-м… Кащей — крепкий орешек, — нахмурился Лешка.
И Вовка, и Лешка неоднократно сталкивались с Кащеем во время научных баталий на уроках истории. Отличник Кащей тоже бредил историей, археологией, знал об этом предмете не меньше их, а в каких-то областях и гораздо больше. Он был просто повернут на всевозможных раскопках, где бы они ни велись — в пустыне Гоби или на полуострове Индостан. Этот умник чуть ли ни с первого класса твердо решил, что будет археологом. Причем, углубившись в изучение своей будущей профессии, Кащей уже давно не видел в ней романтического флера, понимал, что поиски древних сокровищ — это не скачки на лихих конях с перестрелками, а довольно занудная работа лопатой, совком, а позже и кисточкой, которой ученые осторожно, боясь повредить, очищают от многовековых наслоений предметы старины. Сам Кащей, как "физическое лицо", опасности для ребят не представлял — его и прозвали так за хилое телосложение. Однако духом Кащей был весьма крепок, и если бы ему в голову втемяшился вдруг Кипр, а не Крит, то друзьям пришлось бы тяжело.
— Ну этого, — единодушно решили Вовка и Лешка, — надо брать на то же, что и Мурашку.
— Только… — добавил свои соображения Лешка, — хорошо бы ему еще каких-нибудь версий, гипотез накидать. Любит он загадки всякие, особенно связанные с инопланетянами и бермудскими треугольниками.
— Хо-ро-шо, надо подумать, — пометил Вовка напротив имени Кащея предложение Иконникова. — Переходим дальше. Мальвина и Лама…
— Ну, тут особых затруднений, мне кажется, не будет. — Лешка встал и принялся вышагивать по комнате. — Они же девчонки. А девчонкам чего надо? Намазаться, напудриться да на дискотеку.
— Это любой дурак понимает, — поддержал его Вовка. — А конкретно-то что?
— А конкретно, необходимо им дать понять, что на острове Крит очень дешевая и классная косметика. Причем натуральная. Греция-то у нас — это же Европа. Выходит, Европейский экономический союз. А Кипр… Что такое Кипр? Задворки Азии.
— Го-дит-ся… — согласился Вовка; сам он мало что смыслил в косметике, но Иконников был прав — для девчонок лучше приманки не придумаешь. — Если мы сагитируем этих дам, то, считай, за нас будет и Артемон.
— Нет вопросов, — кивнул Лешка.
Артемон был преданный воздыхатель Мальвины. Конечно же, логично было предположить, что если Мальвина вдруг захочет ехать на Крит, то у Артемона не будет никаких возражений и он всей душой поддержит мнение предмета своей любви.
— Следующий! Арнольдик.
— Арнольдик… Арнольдик… — задумчиво возвел глаза в потолок Лешка. — Слушай, Вовка, а у тебя паутина в углу скопилась… Ты бы ее убрал…
— А, мама уберет, — невозмутимо махнул рукой Вовка. — Ты по делу говори — как нам с Ар-нольдиком справиться?
— Справиться-то мы с ним даже вдвоем не сможем, — процедил Лешка.
Это была истинная и святая правда. Арнольдик на уроках физкультуры всегда стоял первым в шеренге, и приблизиться к нему по росту в ближайшие несколько лет вряд ли смог бы кто-нибудь не только из их класса, но, пожалуй, даже из всей школы. Не по годам развитый, Арнольдик был, что называется, — косая сажень в плечах. Мало того, что природа наградила его обширной грудной клеткой и довольно развитой мускулатурой, он еще и активно качался. Выглядел он как юный Конан-варвар в исполнении Арнольда Шварценеггера, за что, собственно говоря, и получил свою уменьшительно-ласкательную кличку.
— Арнольдика мало что интересует, кроме пробежек да утренней гимнастики. А тут ему, собственно, до фени, где ее делать — на берегу Средиземного моря Кипра или же на берегу Средиземного моря Крита.
— Он же у нас спортсмен, — протянул Вовка, рисуя ручкой на листочке загогулины.
— Спортсмен.
— А чем отличаются Кипр и Крит в спортивном отношении?
— Ну-у, подумаем… Скажем, известно, что Греция — родина Олимпийских игр. Ну и что это нам дает?
— Ничего.
— Может быть, там… Может быть, там…
— Сообразил! — воскликнул Вовка. — Я слышал, что в Греции в хороших отелях везде налажено спортивное обслуживание. Ну типа, знаешь, на водных лыжах там катаются, на парапланах, мотоциклы водные, говорят, дают погонять. В том числе, я думаю, и понырять с аквалангом. Вот на это Арнольдик клюнет.
— Отличная идея, — обрадовался Лешка. — Потому что наверняка Арнольдик с аквалангом еще не плавал. А, наверное, мечтает.
— Да, у нас тут в Тюмени с аквалангом разве что в болотах плавать, — подкинул Вовка еще один аргумент в пользу своей задумки. — Так что будем ловить Арнольдика на акваланг.
— Далее — Шизгара.
— О-о-о, — поморщился Лешка, — с этой оторвой у нас будут проблемы.
Надо сказать, проблемы с Шизгарой были не только у Вовки и Лешки, но и у всех учителей, и у ее родителей. Девчонка-то она была, может, и неплохая, но в силу воспитания ее с младых ногтей не интересовало ничего, кроме развлечений. А поскольку мелкота, как известно, тянется к более взрослым видам отдыха, то Шизгару вполне можно было соблазнить на крутые дискотеки, которые наверняка имели место быть на таком веселом острове, как Крит.