— Медузу нельзя трогать.
— А почему она так жжёт? — спросила Таня.
— Надо же ей защищаться, когда на неё нападают.
— А чем она защищается? Этими бахромками? — спросила Наденька.
— Да, это щупальцы медузы. На них есть крохотные стрекательные пузырьки. Они и жгут, как крапива.
— Всё равно я её не боюсь! — закричал Вова. — Я с нею раз-раз справлюсь!
— Не надо с нею справляться. Пусть себе плавает, — сказала Нина Павловна и увела ребят на берег.
В это утро они увидели ещё несколько медуз, одну красивее другой. А медуза, которая обожгла Таню и Вову, приплыла к самому берегу.
— Давай, Таня, её победим, — предложил Вова.
— Давай, — согласилась Таня. — Я возьму лопатку, и ты возьми.
Таня и Вова вооружились лопатками и подошли к медузе.
— Только ты её не бей, — предупредила Таня. — Лучше мы её поднимем и понесём на песок. Подставляй лопатку. Ты будешь поднимать с той стороны, а я с этой.
Но поднять медузу было не так просто. Она ускользала.
Тогда Вова и Таня подтолкнули её лопатками на берег и перевернули.
— Ух, сколько у неё под зонтиком переплётов из каких-то хрящей! — закричал Вова. — Смотри, между ними рыбка, она живая!
— В медузе рыбка живёт! Идите смотреть, — позвала ребят Таня.
Не только ребята, и Нина Павловна пришла посмотреть.
Ведь интересно посмотреть на такую пассажирку. Проскочила она между щупальцами, прекрасно устроилась и не боялась, что её проглотит какая-нибудь прожорливая рыба. Жила себе рыбёшка-пассажирка в полной безопасности под красивым зонтиком.
Ребята смотрели на рыбёшку и не сразу заметили, что случилось с медузой.
За одну минуту и красивый зонтик, и вся медуза развалились на части и расползлись по песку, как кисель.
— Не смейте трогать медуз, — сердито сказал Вадик. — Когда плавают, — они красивые, а когда победишь, — вот они какие. Они тают.
— Ну их, — махнула рукой Таня. — До них дотронешься — и они уже разваливаются. Их неинтересно побеждать.
— Нет, они ничего, добрые, когда живые. Возят рыбок, как на пароходе, — засмеялся Вова.
— Давайте сделаем так, — предложила Нина Павловна. — Эту рыбку бросим в море и больше не будем трогать медуз.
Так ребята и сделали: рыбёшку-пассажирку бросили в море и больше никогда не побеждали медуз.
Четыре капитана
Недели три прошло с тех пор, как ребята в первый раз взобрались на палубу своего парохода. За это время они стали куда более ловкими и смелыми. Не только Вова, ещё несколько матросов научились стоять, не держась за трубу.
И вот, как-то раз смелые матросы окружили Таню и закричали, что они тоже могут быть капитанами.
— А если качка, — можете? — спросила Таня и начала прыгать с одной ноги на другую.
Пароход так закачало, что все, кто стоял, хлопнулись на палубу. И Таня тоже упала.
Оказалось, что в качку очень трудно быть капитаном. Ребята даже решили, что не все взрослые могли бы удержаться.
Когда кончилась сильная качка, Таня снова стала на мостик и сказала:
— Матросы, слушайте мою команду.
— Нет, — закричали смелые матросы, — теперь и мы можем! Мы тоже капитаны!
А Вова потянул Таню за руку:
— Уходи с мостика, сейчас я буду давать команду!
— Нет, сперва я! — начал отталкивать Вову Вадик.
Два мальчика начали отталкивать Вадика.
Пароход заболтало. Опять началась качка.
— Ну и ну! — сказала Нина Павловна, подойдя к пароходу. — Когда матросы дерутся, — плохо. А уж когда капитаны, — совсем скверно. Смотрите, пароход то в одну сторону кренится, то в другую. А где ваши матросы? Где пассажиры? Вот они, в кучу сбились и, глядя на капитанов, тоже толкаются. Только один рулевой на своём месте сидит и своё дело делает. Он и заслужил, чтоб его назначили капитаном.
— Не хочу я, — сказал Шурик. Он сидел у рулевого колеса и привязывал к нему какую-то проволоку. — Я хочу, чтоб пароход куда надо поворачивался. А так что: рулевое колесо есть, а пароход не поворачивается.
И Шурик снова занялся своим делом, а капитаны снова стали спорить.
Тогда Нина Павловна сказала, что все, кто умеет стоять не держась, будут капитанами по очереди.
— Пусть по очереди, — согласилась Таня. — Только я сама с мостика сойду. А стаскивать меня я не дам.
И она сама сошла с капитанского мостика. Вид у неё был гордый, и никто не заметил, как горько она вздохнула.
— Ты не во-время ушла. Пожалуйста, стань на своё место и дождись Вову. Он тебя сменит.
Таня опять стала на мостик, и Вова тотчас очутился рядом с нею. Он выпятил грудь и даже отдал честь, приложив руку к панамке.
— Смотри, давай команду как следует, — предупредила Таня и ушла.
Вова начал с громкого „ур-ра!“ А потом стал так командовать, что замучил своих матросов.
Не успеет он крикнуть „Плывём в Москву!“, как тут же меняет: „Нет, не в Москву, в Ленинград!“ И через секунду: „Нет, не в Ленинград, а туда, где крокодилы!“
И не успевали матросы расслышать, чего от них хочет капитан, как он уже орал: „Нет, поплывём туда, где слоны, где киты и где акулы!“
И капитан размахивал руками, подпрыгивая на своём мостике.
Пароход качало. Матросы не могли понять, куда же они плывут, зачем плывут, и сказали, что Вова плохой капитан.
После Вовы стал капитаном Вадик. Вид у него был замечательный, потому что он успел сбегать на пляж, вырвать лист из альбома, сделать себе две трубочки — то есть бинокль — и капитанский козырёк. Козырёк он немного подсунул под панамку, чтобы держался.
Матросы любовались капитаном и ждали, какая будет команда.
Но команды не было никакой. Вадик увидел в бинокль два неподвижных синих кружочка — это небо. Потом два переливчатых зеленоватых кружочка — это волны. Потом жёлтый огонь в кружочках — это солнце.
Вадик моргал, переводил бинокль от жёлтого огня к синему небу, к зелёным волнам. И так ему было интересно, что он молчал. Он совсем забыл, что он капитан, сошёл с мостика и начал всем приставлять к глазам свой бинокль, чтобы все увидели, какие красивые кружочки.
А в это время уже кто-то из ребят влез на капитанский мостик и сразу стал кричать:
— Я капитан, ух, я какой капитан! Я лучше всех буду командовать!
— Это мы еще посмотрим, — сказала Таня.
А капитан кричал:
— Отчаливаем! Хорошо я командую? Причаливаем! Хорошо я командую?
— У меня не поворачивается, — послышался тоненький голос рулевого. — Надо сделать, чтобы…
— Молчи! — перебил его капитан. — Не ты командуешь!
— Ну, отчаливаем! А теперь причаливаем! Хорошо я командую?
И столько раз он повторял, что хорошо командует, — не сосчитать. Некоторые ребята даже поверили и стали поддакивать ему, что хорошо. Но очень скоро он всем надоел. И матросы вместе с пассажирами решили, что Таня самый лучший капитан. С нею в разные города можно плавать, и работать, и пароход мыть. А с другими капитанами только шум, качка и больше ничего.
Когда Таня снова стала капитаном, Шурик ей сказал:
— Я хотел приделать к рулевому колесу машинное отделение, — не приделывается. А как нам поворачивать пароход, когда хотим направо, когда хотим — налево? Можно вёслами. Только это уже не называется машинное отделение.
— Всё равно, как называется. Главное, чтоб поворачивать, — ответил капитан. — Сейчас у нас будут вёсла! Нина Павловна, можно принести на пароход лопатки?
— Можно. Дай команду матросам.
Матросы мигом принесли с пляжа лопатки, и Таня скомандовала:
— Половина матросов, садитесь на правый край палубы, половина — на левый и опускайте лопатки в воду! Теперь правые подгребайте, вот так. — Она на минутку сошла с мостика и показала как.
Матросы, которые сидели справа, стали дружно грести, и пароход повернулся налево.
— Хватит! — весело кричала Таня. — Теперь левые подгребайте!
Дружно заработали левые, и пароход повернулся направо.
Так, с хорошим капитаном научились ребята управлять своим пароходом.
Поплыла!
— Что вот здесь, где мы с тобой стоим, море или берег? — спросила Таня Наденьку.
— Теперь берег, а сейчас волна досюда добежит — и будет море. Ля-ля-ля, вот уже и море! — запела Наденька и затанцевала в набежавшей волне.
— Вот волна откатилась, здесь опять берег! Ра-ра-ра, — запела Таня и засмеялась: — У тебя тонкий голос, а у меня толстый. У тебя, как дудочка, у меня, как барабан.
— Эй, уважаемая дудочка! Уважаемый барабан! — послышался голос Нины Павловны. — Вы куда убежали? Сейчас мы будем купаться. Может быть, вы не хотите?
— Хотим, — закричали девочки и помчались к Нине Павловне. Таня бежала впереди. Коса подпрыгивала и хлопала её по загорелой спине.
Наденька бежала за Таней и, как ни старалась, не могла её догнать.
Ребята уже стояли, взявшись за руки, и Таня с Наденькой стали с краю цепочки.
Замелькали загорелые ноги, во все стороны полетел песок, потом полетели брызги, — и цепочка рассыпалась в море.
И, как всегда, ребята упирались руками в дно, шлёпали по воде ногами и хвастались:
— Нина Павловна, я плыву!
— А я ещё лучше плыву!
— А я, ух как, посмотрите!
Наденька тоже хлопала по воде ногами, держась руками за дно. Только она не хвасталась. Ведь Нина Павловна и Машенька не держатся за дно руками и плавают там, где глубоко. Как же это?
Наденька вытянулась в струнку, сильнее захлопала по воде ногами и хотела поднять руки… Нет, страшно. Накатится волна и захлестнёт.
Но волна качнула Наденьку и подняла. Одна рука сама оторвалась от дна. Наденька стала подгребать ею, как Нина Павловна. Но другую руку всё равно страшно поднять. А если сначала один палец… потом другой… третий… Ничего, волны так же покачивают.
И вот Наденька уже держится за дно одним пальцем. Сейчас, сейчас она и его поднимет. Одну секундочку подержится и поднимет…
И в эту самую секундочку она слышит, как Нина Павловна говорит:
— Смотрите, Наденька у нас по-настоящему плывёт!
— Покажи, как по-настоящему, — окружили ребята Наденьку.
Наденька зажмурилась, так ей было страшно, но всё-таки она оторвала палец от дна и подняла руку.
— Поплыла! — закричали ребята.
— Ни за что не держится и плывёт! — затанцевала от радости Таня.
— И не на одном месте, — удивился Вова, — она всё время вперёд плывёт!
Наденька шлёпала ногами, руками подгребала под себя воду и сама чувствовала, что двигается вперёд.
— Смелей, смелей, так, хорошо, — говорила ей Нина Павловна. Потом звонко и весело, как ребята, крикнула:
— Вот кто у нас поплыл раньше всех!
Когда задул ветер
Уже кончалось лето, а дни стояли знойные, жаркие.
Душно было и на террасах, и на игральных площадках, и даже в зелёных коридорах.
Ребята ходили разморенные. Они меньше бегали, меньше прыгали.
Ира двигалась еле-еле, по-утиному переваливаясь с ноги на ногу. При каждом шаге её красный бант наклонялся то к одному уху, то к другому.
В такие жаркие дни Тис Тисович разрешал ребятам дольше купаться и дольше плавать на пароходе.
Раз десять в день капитан давал команду „Садитесь!“ и все залезали на пароход. Потом капитан кричал: „Крушение, пароход тонет! Матросы, спасайте пассажиров!“ — все бултыхались в воду, и все начинали спасать Иру. Её просто разрывали на части, потому что она осталась единственным пассажиром. Всех остальных капитан перевёл в матросы.
А одного матроса, за то, что он научился плавать, перевёл в помощники капитана.
И вот, в самый жаркий день, когда помощник капитана плавал вокруг своего парохода, а матросы спасали утопающего пассажира, с моря задул ветер.
В яркосинем небе показалась тучка, потом другая, третья.
Они соединились и закрыли солнце.
Прозрачные волны сразу помутнели, потемнели, стали выше, и на каждой запенился белый гребень.
— Скорей на берег и одеваться! — сказала Нина Павловна.
Ребята побежали одеваться.
Ветер во все стороны бросал их полотенца, по всему берегу швырял сарафаны, а Наденькин подхватил и повесил на куст.
Ребятам стало очень весело. Они бегали за своими полотенцами, сарафанами, панамками и кричали, что когда ветер, — очень хорошо.
И когда на море белые гребни и большие волны, — тоже хорошо! Они вот как подкидывают пароход, но ничего с ним не сделают, потому что он на канатике, и конец канатика привязан к колышку.
И такие волны, наверно, могут выбросить на берег дельфина. Тогда все увидят, какой он!
Нина Павловна торопила ребят.
Все, кроме Вадика и Шурика, уже были одеты.
Вадик стоял в одной сандалии, другую он почему-то держал подмышкой и, удивлённо подняв брови, смотрел на море.
Оно становилось всё темнее, волны всё выше. Они пенились и с шумом накатывались на берег.
Шурик стоял, завернувшись в полотенце, и видел только одно, — что делали волны с их пароходом.
Они подбрасывали его, как мячик, швыряли то к берегу, то от берега. Они ставили его стоймя, так, что нос смотрел прямо в небо. А через секунду опрокидывали носом вниз, и вверх взлетала корма.
Канатик то провисал, то натягивался, то делал в воздухе дугу.
И вдруг Шурик увидел, что петля, за которую был зацеплен канатик, соскочила с колышка.
Ребята услышали тоненький, жалобный стон:
„А-а-а!“ и увидели, как Шурик побежал к морю.
— Назад, Шурик! — закричала Нина Павловна. — Сейчас же назад! — и побежала за ним.
Но он уже был у моря и поймал конец канатика. А в это время волна швырнула к берегу пароход.
Едва Шурик успел вцепиться в трубу, чтоб оттащить пароход, его толкнуло, повалило на палубу и понесло на пароходе в море.
Шурик ещё крепче обхватил руками трубу, прижался к ней лицом. Он только одним глазом видел море, но и одним глазом на грозное море было страшно смотреть.
— Шу-рик, Шу-рик! — звали его ребята и плакали.
— Ой, Шурик, ой, миленький, — в испуге повторяла Ира.
Таня, Вова и Наденька хотели побежать к морю, найти конец канатика, вытащить на берег пароход…
Но Нина Павловна обернулась и крикнула им:
— Ни с места!
А через несколько секунд она уже была в море и плыла к пароходу.
Она не спускала глаз с Шурика, который уже не лежал на палубе, а сидел, руками и ногами обхватив трубу.
Ребята стояли, сбившись в кучку, не двигаясь. Наденька держала Вову за руку.
А он, увидев, как подкинуло пароход вместе с Шуриком, вырвал руку и с громким плачем помчался к морю.
— Ни с места! — закричала Наденька и бросилась за Вовой. Она схватила его за трусики. Он вырвался и толкнул её.
Наденька упала, но успела схватить его за ногу. Он тоже упал.
На помощь Наденьке поспешила Таня. Но и вдвоём справиться с Вовой было трудно. Он вырывался.
Тогда все ребята бросились на Вову. Получилась настоящая свалка. Вова кричал, брыкался, царапался. Ребята ревели, но крепко его держали.
А Нина Павловна уже добралась до парохода, ухватилась за борт.
Она плыла и одной рукой тянула пароход к берегу.
Пароход качался, кренился. Потом он взлетел кормой вверх, и Нину Павловну отбросило в сторону.
— Держись, Шурик! Крепче держись! — закричала она, снова подплыла к пароходу, на этот раз сзади, и, подталкивая его, добралась до берега.
И вот, Нина Павловна в мокром платье и босиком, потому что её туфли утонули в море, несёт Шурика на руках.
Он крепко обнял Нину Павловну за шею, будто боится, что его догонит высокая тёмная волна и унесёт.