Руководитель группы и Виктор зашли в домик, а через пять минут вернулись обратно.
— Налог собрали, — объяснил отец, усаживаясь на место.
— Какой налог? Эти грабители собирают налог? — не могла прийти в себя Светлана.
— Налог на мусор. Мы въезжаем на территорию заповедника. В Приэльбрусье тоже кто-то должен убираться.
— Как будто они будут убираться! — поморщилась Светлана. — Не могу представить их с метлой в руках.
— Они и не убираются. Хорошо, есть еще энтузиасты-мальчишки, летом ползают по склонам, собирают всю эту дрянь, которую выбрасывают туристы.
— Сами гадим, а потом жалуемся, — вмешался в разговор Тоник.
— Вот это речь не мальчика, но мужа, — довольно сказал Виктор. — Если бы все были такие сознательные, как мой сын. Верно мыслишь.
— Неужели нельзя собрать этот налог без автоматов? Я уже думала, нам всем конец, — продолжала недоумевать Светлана.
— Наверное, не все дают без автоматов, — подытожил разговор Виктор. — Отдыхайте, нам еще далеко ехать.
Профи поднял голову, приоткрыл глаза и замер, завороженный суровой красотой гор, освещенных утренним солнцем.
— Вот это да! — восхищенно протянул он. — И с этих гор мы будем кататься?
— Или кувыркаться, — поежился Тоник, представив себя летящим в пропасть.
— Есть новая информация, — понизив голос, заговорщицки произнес Профи. — Наш общий знакомый не один. Их как минимум трое. С одним из них я познакомился.
Тоник уважительно посмотрел на друга. Раньше Профи таким не был. Честно говоря, все ребята во дворе считали его немного трусоватым. Может быть, потому что он не любил драться?
— А ничего, что ты засветился?
— Нормально. Наоборот, будет повод около них болтаться. Я его хочу научить в шахматы играть. А самого главного пока вычислить не удалось. Он вызывает их условным сигналом. Запомни.
И Профи простучал на ладони серию двойных ударов.
Горы постепенно сдвигались, пропуская ребят в самое сердце Баксанского ущелья. Автобус уже ехал между высоченных сосен, облитых расплавленным золотом ослепительного солнца. Все в природе как будто замерло, настороженно внимая непрошеным гостям. А вот впереди, в глубине леса, показалось пятиэтажное строение, напоминающее собой обычный дом отдыха. Это и была гостиница «Иткол».
Глава XI
НЕЗВАНЫЕ ГОСТИ
Возле окошечка администратора волновалась толпа обеспокоенных горнолыжников — мест в гостинице не было.
— Как же так? — возмущался крепкий, загорелый парень. — Мы ведь еще в Москве места заказали.
— Знаю я вашу Москву, — парировала администратор, — меня там три дня в милиции продержали за то, что у меня лицо нерусской национальности.
— Девушка, но это ведь не мы вас задержали!
— А, все вы одинаковые. Не стойте зря, мест все равно сегодня не будет.
— Антон, Павлик, вы приехали? — подбежала к ребятам Алиса. — Пойдемте погуляем.
— И в самом деле, — согласилась Светлана. — Идите пока погуляйте. А мы здесь во всем разберемся.
— А вон моя мама идет, — не без гордости показала Алиса.
По лестнице, держа Бориса под руку, спускалась Лариса Сергеевна. Все невольно залюбовались этой парой, как будто сошедшей с рекламных страниц глянцевых журналов.
— Здравствуй, Светланочка, — Лариса подставила щеку для поцелуя, — а почему вы еще не в номере?
— Мест нет, к сожалению. Вы нас всех опередили.
— А почему вы стоите в общей очереди? Это же туристические группы.
— В одной из групп оказались свободные места, и мы решили присоединиться. Им номера бронировались, значит, рано или поздно всех расселят. А сами мы теперь навряд ли устроились бы — самый сезон.
— Тогда удачи вам. Может быть, прогуляемся?
— Возьмите с собой мальчишек, а мы будем дела улаживать.
Алиса взяла Тоника и Профи под руки и вывела на улицу. После пропитанной автомобильными выбросами Москвы здешний воздух показался кристально чистым. Казалось, им не дышишь — его пьешь.
— Куда пойдем? — поинтересовался Профи.
— Давайте на горку посмотрим, на Чегет, — подсказал сзади Борис.
— А какая гора выше, Чегет или Эльбрус? — оглянулась на него Алиса.
— Конечно, Эльбрус. Зато на Чегете можно кататься с самой макушки.
Они шли по лесной дороге, окруженные молчаливыми соснами, словно хранящими красивую древнюю тайну.
— Э-ей, — крикнула Алиса.
— Эй-е-е-ей, — отозвалось отовсюду эхо.
С веток соседней сосны соскользнул большой пласт снега и шлепнулся на землю со стороны Профи, обдав его мельчайшей белой пылью.
— Осторожнее, — испугался он, — так можно лавину вызвать.
— Эх ты, а еще Профи, — засмеялась Алиса. — Гостиницы не строят в лавиноопасных местах.
— А мы уже далеко ушли от гостиницы, — попытался оправдаться Профи.
— Посмотри!
Впереди, сразу за поворотом, перед ними открывалось здание гостиницы «Чегет», а рядом высилась похожая на гигантского дракона гора. Она оказалась еще больше гор, которые стояли вдоль скальной дороги.
— Как красиво!
Алиса остановилась. Зрелище действительно того стоило. Вся нижняя часть горы, называемая выкатом, была усыпана невообразимо ярко одетыми лыжниками, беззаботно порхавшими над склонами, словно экзотические бабочки. Дальше, наверху, были видны металлические опоры подвесной канатной дороги. Отсюда они казались тоненькими спичками. Перед выкатом сверху выворачивалась узкая труба, на которой лыжники казались пришпиленными к склону. Непонятно было, как они не падают вниз по законам земного притяжения.
— Смотрите, упал, — показал вверх Профи. Один из лыжников, проходивших трубу, сорвался и полетел вниз, словно альпинист, сорвавшийся с кручи.
— Круто, — выдохнул Тоник. Он даже не представлял себе, как можно кататься на склонах с такой крутизной.
— Это Чегет, — возбужденно заговорил Борис. — По правилам, уклон не должен превышать сорок пять градусов, но здесь есть склоны и покруче. Никто вас на них, конечно, не погонит, но желающие там покататься находятся.
— Самоубийцы, — сказала Лариса. — Не понимаю, что заставляет людей бессмысленно рисковать жизнью.
— О, адреналинчик в кровь — это посильнее любого наркотика, — продолжал Борис. — Кто почувствовал хоть раз, как закипает кровь перед смертельной опасностью, тот будет всегда возвращаться в горы.
— Боря, я тебя начинаю бояться, — кокетливо сказала Лариса.
— Несколько лет назад, — уже не мог остановиться Борис, — здесь намеревались проводить международные соревнования. Собралась авторитетная комиссия. После долгих дебатов решили, что с этой горы могут кататься только русские и китайцы.
— Почему? — чуть ли не в один голос спросили ребята.
— Потому что китайцев до фига, а русским все по фигу, — выпалил Борис и с облегчением захохотал. — Шутка!
Кроме него, никто не засмеялся.
Глава XII
БЕЛЫЙ АЛЬПИНИСТ
— А где же твоя мама?
Алиса стояла посреди просторного гостиничного холла и с недоумением оглядывалась по сторонам.
— Сейчас выясним.
Тоник подошел к окошку администратора.
— Скажите, пожалуйста, а куда вы поселили большую такую группу? Они здесь недавно стояли.
Девушка-регистратор уже не выглядела такой усталой, как утром.
— Идите в кабинет директора, — показала она в другой конец холла.
Тоник пожал плечами. Что им там делать? Выяснять отношения с начальством они никогда не любили. Проще было бы устроиться в гостиницу «Чегет» или «Терскол», где еще были свободные номера.
— Пока, ребята, — Алиса поцеловала своих спутников в щечку, — мы, наверное, с мамой после обеда поспим, а вечером вы приходите. Мы в триста двенадцатом.
Перед кабинетом директора стоял высокий красивый парень и точил напильником металлические канты на краях лыж.
— Проходите, ребята, — улыбнулся он, — теперь мы здесь жить будем.
Обе комнаты были заставлены рюкзаками, лыжами, спальными мешками. На сдвинутых вместе столах уже собирались обедать.
— Антон, Павлик, — позвала мальчиков Светлана. — Идите к столу, а то мы уже собирались вас искать.
— А мы здесь правда будем жить? — с интересом оглядел кабинет директора Тоник.
— Только до завтра, — успокоила его Светлана. — Завтра должен освободиться номер на четвертом этаже, и мы переедем. А сегодня переночуем здесь. Видите, нам даже спальные мешки дали.
Вдоль стен из них были устроены импровизированные постели. Несколько человек уже спали. Тоник переглянулся с Профи. Неплохо было бы тоже завалиться на боковую.
— Давайте быстренько мыть руки и обедать, — заторопила их Светлана, — никого больше ждать не будем. Все устали с дороги.
А после сытного обеда, почти сразу провалившись в глубокий сон, Тоник слышал в короткие минуты пробуждения, как звенели стаканы, произносились тосты и пелись под гитару горнолыжные песни. Вся группа отмечала прибытие в Приэльбрусье.
Проспали они на удивление долго. Очнувшись, Тоник приподнялся на локте и принялся вглядываться в серый полумрак. Отовсюду слышалось только сонное сопение горнолыжников и журчание воды в батареях отопления.
Сколько же сейчас времени? Алиса, наверное, еще ждет.
Профи безмятежно спал. Ну и ладно. Осторожно выбравшись из-под одеяла, Тоник отыскал свои кроссовки, накинул на плечи легкую ветровку и вышел в холл.
Триста двенадцатый номер. Это на третьем этаже. Несмотря на позднее время, навстречу ему по широкой лестнице все время спускались веселые компании и пробегали отставшие от своих одиночки. В горы всегда приезжают либо парами, либо целыми группами. Одному здесь скучно. Особенно когда вокруг постоянный карнавал.
Чуть ли не из-за каждой второй двери слышался гитарный перезвон и хрипловатые, надсаженные голоса. Тоник постучал в триста двенадцатую. Никакого ответа. Постучал громче. Тишина. Где же они могут быть?
Выбежав на улицу, он отсчитал на третьем этаже шестое окно с краю, но, разумеется, света там не было. Зато над головой у него засверкали яркие, крупные, непривычно близкие звезды. В Москве они были гораздо тусклее и мельче. И какой здесь чистый, глубокий снег. Натянув на голову капюшон, Тоник раскинул руки и упал спиной в сугроб.
Теперь звезды смотрели ему прямо в лицо. Еще мгновение, и они все быстрее понеслись к нему навстречу, а он стал чувствовать себя такой же звездой, ужавшись в стремительном полете до мельчайшей точки.
— Молодой человек, вы там смотрите не замерзните, — донеслись до него звонкие девчоночьи голоса, — а то нам без вас будет скучно.
Тоник уселся в сугробе, а девчонки, весело смеясь, пробежали мимо.
Действительно, так ведь и замерзнуть можно. Он встал, отряхнулся от снега и пошел на доносящиеся из-под земли звуки музыки.
Бар располагался в полуподвале. Пройдя сквозь дымную завесу курительной комнаты, Тоник толкнул массивную деревянную дверь и оказался в просторном помещении, занятом длинной барной стойкой, дубовыми столами и площадкой для танцев. Справа от входа пустовала небольшая эстрада. Музыка неслась из высоких черных акустических систем, а сам ее источник прятался под стойкой бара. Танцевали везде, даже между столами. Наступил час пик для всех желающих прилюдно расслабиться и отдохнуть.
Алису можно было заметить сразу от дверей. Она сидела рядом с мамой, а напротив них отчаянно жестикулировал, что-то увлеченно рассказывая, Борис.
Наверное, расписывает свои подвиги. Тоник сразу успокоился и вышел из бара. Денег у него с собой все равно не было, а выслушивать разглагольствования Бориса не хотелось.
В кабинете директора царили тишина и спокойствие. Но спали не все. В дальнем углу комнаты кто-то негромко рассказывал страшные истории. Об этом было несложно догадаться по его замогильному голосу и по таинственным, с придыханием, интонациям.
Тоник пробрался на свое место, залез под одеяло и невольно прислушался.
— И когда я потерял надежду выбраться из проклятого каменного мешка, — продолжал рассказчик, — я сел на холодный пол и заплакал. И в этот самый момент я заметил впереди неясный, призрачный свет. Я готов был поклясться, что обследовал перед этим каждый миллиметр поверхности стен этой пещеры и никакого отверстия там быть не могло. Я подумал, у меня глюки. Тем более что в следующее мгновение там появился человек. Он был весь в белом.
— Ой, — не выдержала одна из слушательниц.
— Это был белый спелеолог. Он поманил меня рукой, плавно так, словно воздух погладил, и ушел в стену. И я пошел вслед за ним.
— Я бы ни за что… — выдохнула все та же слушательница.
— В стене действительно оказалась дыра. Я прошел буквально десять-пятнадцать шагов и вышел на свой лагерь. Меня уже не искали. Но самое главное, знаете, в чем?
— В чем? — замерли слушательницы.
— Когда мы пошли с фонарями к этому проходу, то оказалось, что никакой дыры там нет. Голая стена.
— Врешь.
— Вот еще, — обиделся рассказчик, — а как бы ты сейчас меня увидела? Белый спелеолог всегда помогает людям. Нужно только догадаться, что он хочет сказать. И не бояться. А вот если бы мне встретился черный спелеолог, то тогда точно была бы крышка.
— А белый горнолыжник бывает? — с легкой усмешкой спросила одна из девушек.
— Не знаю, — помолчав, сказал парень, — не встречал. А вот белый альпинист, говорят, бывает. Люди видели.
Под их негромкий разговор, Тоник незаметно заснул. И может быть, под влиянием этой истории всю ночь ему снился один и тот же сон. Он едет на лыжах по заснеженной ледяной пустыне, а в стороне появляется высокий, длинноволосый, седой человек весь в белом и машет ему руками, или подзывая к себе, или предостерегая от чего-то.
Глава XIII
КУБАРЕМ С ЭЛЬБРУСА
Так вот он какой, Эльбрус… Тоник стоял на лыжах перед обрывом, а впереди возвышалась гора с двумя вершинами, окутанными облаками. Облаков хватало и здесь, почти под ногами. Можно было оттолкнуться как следует палками и въехать на пухлую, нетронутую белизну обманчивых склонов. Кувыркаться пришлось бы долго — машины отсюда казались маленькими букашками, а людей не было видно совсем.
Рядом пыхтел Профи, регулируя крепления сноуборда. От лыж он принципиально отказался, хотя ребята из московской группы предлагали ему, так же как и Тонику, покататься на своих запасных. Профи решил испытывать самодельную доску до тех пор, пока она не развалится. А это, как он уже понял, могло произойти в любой момент, достаточно налететь на камень или неудачно приземлиться после прыжка. Даже сейчас, в самом начале спуска, нужно было прыгать с высоты около полутора метров, чтобы потом съезжать по буграм до более ровной поверхности.
Светлана присоединилась к группе горнопляжниц, не решаясь пока спускаться вниз, а может быть, боясь показаться смешной в глазах сына. Виктор помогал ей натираться кремом от загара, чтобы хоть как-то защититься от слепящего беспощадного солнца. Ветер сюда еще не добрался, поэтому многие девушки разделись почти до купальников. На фоне снега их загорелые фигуры смотрелись вызывающе смело, но холода и в самом деле не ощущалось.
— Намажьте-ка себе носы, — протянул Виктор руку с выдавленным на ладонь кремом Тонику и Профи, — а не то завтра себя сами не узнаете.
— Пап, а ближе к вершине можно как-то подняться? — поинтересовался Тоник.
— Отсюда можно на ратраке добраться до Приюта Одиннадцати, — показал Виктор на гусеничный трактор, к которому как раз цеплялась тросиками группа бывалых горнолыжников. — Спуститься, правда, обратно сможет не каждый, но не каждый туда и поднимается.
— А Приют Одиннадцати — он на самом верху?
— Нет, мы сейчас на станции Мир, это три тысячи пятьсот метров над уровнем моря, Приют на высоте четыре двести, дальше Скалы Пастухова — четыре семьсот, а потом Седловина — пять тысяч сто. Но там уже особенно не покатаешься, воздух разреженный, дышать трудно.