— Что ж, ваша честь, — как полагается на разбирательстве, начал Тео. — Роки — это миниатюрный шнауцер, зарегистрированный на имя мистера Уолтера Киршоу, который уехал из города по делу. Его жена, доктор Филлис Киршоу, работает педиатром и не может здесь присутствовать. Моим клиентом является их дочь Хэлли, которая учится в восьмом классе, в одной параллели со мной, в средней школе. — Тео махнул в сторону Хэлли, которая явно пришла в ужас от происходящего, но при этом не сомневалась в способности Тео все уладить.
Судья Йек улыбнулся Хэлли и сказал:
— Я вижу, это второе нарушение.
— Да, сэр, — подтвердил Тео. — Первое нарушение имело место четыре месяца назад, и мистер Киршоу сам улаживал дела в приюте.
— И сейчас Роки находится под стражей?
— Да, сэр.
— Вы же не станете отрицать, что он был без поводка?
— Нет, сэр, но я прошу суд отменить штраф и не требовать плату за пребывание в приюте.
— На каких основаниях?
— Сэр, хозяева предприняли все разумные меры, чтобы предотвратить побег собаки. Как всегда, Роки оставили в надежном месте. Дом был заперт. Сигнализация работала. Ворота забора, окружающего задний двор, закрыли. Было сделано все возможное, чтобы предотвратить побег. У Роки непростой характер, и он часто раздражается, когда его оставляют одного. Он любит убегать далеко, если ему удается выбраться из дому. Хозяевам это известно. В данном случае нельзя говорить о легкомысленном поведении владельцев.
Судья снял очки для чтения и покусал дужку, размышляя над словами Тео.
— Это правда, Хэлли? — спросил он.
— О да, сэр. Мы очень беспокоимся о том, чтобы Роки не выбрался из дому.
— Роки очень умная собака, ваша честь, — добавил Тео. — Он каким-то образом вылез через дверцу для животных в комнате для стирки и сбежал в задний двор, где выкопал под забором дыру.
— Но можно предположить, что он сделает это снова.
— Хозяева намерены усилить меры безопасности, сэр.
— Очень хорошо. Я отменю штраф и плату за приют. Но если Роки снова поймают, я удвою все штрафы и тарифы. Понятно?
— Да, ваша честь.
— Дело закрыто.
Проходя через коридор на первом этаже к главному выходу, Хэлли обвила рукой левый локоть Тео. Теперь они двигались рука об руку. Он инстинктивно замедлил шаг. Какой момент!
— Ты великий юрист, Тео, — сказала девочка.
— На самом деле нет. Пока нет.
— Почему ты не звонишь мне хоть иногда? — спросила она.
Почему? Вот это хороший вопрос. Наверное, он полагал, будто она слишком занята разговорами с другими мальчиками. Хэлли меняла бойфрендов каждые два месяца. Тео никогда даже не думал о том, чтобы ей звонить.
— Позвоню, — пообещал он, зная, что не позвонит. Он сейчас не искал подружку, к тому же Эйприл могла расстроиться, начни он бегать за кокеткой вроде Хэлли.
Девчонки, разбирательства в убийствах, тайные свидетели… Жизнь вдруг показалась Тео очень сложной.
Глава 13
После долгих прощаний Тео вернулся на землю. Он практически взлетел по ступенькам на второй этаж, потом на балкон, где в первом ряду увидел Айка. Тео быстро проскользнул на место рядом с дядей. На часах было почти пять вечера.
Давал показания страховой агент, два года назад продавший полис на один миллион долларов супругам Даффи. Клиффорд Нэнс подводил агента к рассказу о его отношениях с этой парой. Адвокат постарался сделать особый акцент на том, что были приобретены два полиса: один для страхования жизни миссис Майры Даффи, другой — мистера Питера Даффи. Страховое покрытие по обоим составляло один миллион долларов. Оба полиса были выпущены взамен предыдущих, по которым предполагалась выплата пятисот тысяч долларов в случае смерти одного из супругов. Ничего необычного в такой сделке не было. Агент подтвердил, очень часто предусмотрительные супруги увеличивают сумму страхового покрытия, чтобы обеспечить друг друга в случае преждевременной смерти кого-то из них.
К тому времени как Клиффорд Нэнс завершил прямой допрос, выплата в размере одного миллиона долларов выглядела уже куда менее подозрительно. Джек Хоган попытался нанести пару ударов при перекрестном допросе, но они не достигли цели. Когда агент закончил, судья Гэнтри объявил перерыв до завтрашнего утра.
Тео смотрел, как присяжные по очереди покидали зал суда, потом наблюдал, как представители команды защиты суетились вокруг Питера Даффи, сверкая самодовольными ухмылками и обмениваясь рукопожатиями в ознаменование очередного удачного дня. Их распирало от самоуверенности. Омара Чипи видно не было.
— Я не хочу говорить здесь, — тихо произнес Айк. — Можешь заглянуть ко мне в офис?
— Запросто.
— Сейчас?
— Я поеду прямо за вами.
Десять минут спустя они уже сидели в кабинете Айка за запертой дверью. Айк открыл маленький холодильник, стоявший на полу за его рабочим столом.
— У меня есть «Будвайзер» и спрайт.
— «Будвайзер», — сказал Тео.
Айк, конечно, дал ему спрайт, а сам вскрыл алюминиевую банку «Буда».
— Вариантов у тебя не много, — заявил он и сделал глоток.
— Я уже догадался.
— Во-первых, ты можешь ничего не делать. Завтра пятница, и, судя по всему, защита отправится на покой к середине дня. Ходят слухи, что Питер Даффи собирается дать показания и выступит последним. Присяжные даже могут получить дело на рассмотрение во второй половине дня. Если ты ничего не предпримешь, присяжные удалятся в совещательную комнату и обдумают вердикт. Они признают Даффи виновным, либо невиновным, либо голоса разделятся и они не смогут вынести вердикт. Это называется «коллегия присяжных, не пришедших к общему мнению».
Тео все и так знал. За прошедшие пять лет он видел гораздо больше разбирательств, чем Айк.
Его дядя продолжил:
— Во-вторых, ты можешь отправиться к этому загадочному свидетелю и попробовать убедить его немедленно проявить инициативу и явиться в суд. Я точно не знаю, что сделает судья Гэнтри, если он даст показания. Уверен, ему не приходилось оказываться в подобном положении, но он хороший судья и поступит правильно.
— Этот парень не собирается проявлять инициативу. Он слишком напуган.
— Ладно, это приводит нас к третьему варианту. Ты все равно пойдешь к судье и, не называя имени свидетеля…
— Я не знаю его имени.
— Но ты знаешь, кто он, верно?
— Верно.
— Ты знаешь, где он живет.
— Мне известен район, но не точный адрес.
— Ты знаешь, где он работает?
— Возможно.
Айк уставился на него, сделал еще один глоток из банки — и вытер губы тыльной стороной ладони.
— Как я говорил, не раскрывая личности этого человека, объясни судье, что ключевой свидетель не участвует в процессе и его отсутствие скорее всего повлечет за собой несправедливый вердикт. Судья, естественно, захочет услышать подробности. Кто он? Где работает? Как и почему стал свидетелем? Что именно он видел? И так далее. Я подозреваю, у судьи Гэнтри возникнет тысяча вопросов, и если ты на них не ответишь, он может расстроиться.
— Мне не нравится ни один из трех вариантов, — заявил Тео.
— Мне тоже.
— Так что же делать, Айк?
— Оставь это, Тео. Не суй нос в грязь. Здесь не место детям. Впрочем, здесь не место и взрослым. Присяжные собираются принять неверное решение, но, исходя из доказательств, мы не можем их в этом винить. Система работает не всегда, сам знаешь. Многих невиновных отправили на смерть. А многим реально виновным преступление сошло с рук. Ошибки случаются, Тео. Оставь это.
— Но эту ошибку еще не совершили, ее можно предотвратить.
— Я не совсем уверен в этом. Очень маловероятно, что судья Гэнтри остановит столь громкий процесс, который уже почти закончен, когда услышит о потенциальном свидетеле. Едва ли, Тео.
Такое и правда казалось почти нереальным, Тео пришлось согласиться.
— Наверное, вы правы.
— Конечно, я прав, Тео. Ты лишь ребенок. Не лезь в это.
— Ладно, Айк.
В воздухе повисла долгая, тяжелая пауза, пока они сверлили друг друга взглядами, ожидая, что кто-то заговорит первым. Наконец Айк произнес:
— Пообещай мне, что не наделаешь глупостей.
— Каких, например?
— Вроде того чтобы отправиться к судье. Я знаю, вы большие приятели.
Еще одна пауза.
— Пообещай мне, Тео.
— Я обещаю, что не сделаю ничего, прежде чем не посоветуюсь с вами.
— Весьма умно.
Тео вскочил:
— Мне нужно идти. У меня много домашней работы.
— Как испанский?
— Отлично.
— Я слышал, ваша учительница настоящий талант. Мадам… Как ее зовут?
— Мадам Моник. Она замечательная. Как вы узнали?..
— Я стараюсь быть в курсе событий, Тео. Я ведь не какой-то сумасшедший затворник, как все думают. В школьную программу пока не включили китайский?
— Может, позже, в старших классах…
— Думаю, тебе пора начать учить китайский самостоятельно. Это язык будущего, Тео.
И снова его разозлило, что дядя считает себя вправе давать советы, которых не просят и в которых уж точно не нуждаются.
— Я подумаю об этом, Айк. Сейчас я и без того сильно загружен.
— Возможно, я приду посмотреть на процесс завтра, — признался Айк. — Мне вроде бы понравилось там сегодня. Скинь мне эс-эм-эс.
— Договорились, Айк.
В «Бун энд Бун» царила тишина, когда Тео появился там чуть позже шести вечера. Эльза, Винс и Дороти давно ушли. Миссис Бун сидела дома, несомненно, пролистывая очередной плохой роман. Ее книжный клуб собирался в семь часов дома у миссис Эстер Гатридж за ужином и бутылкой вина. Дамы посвящали вечер обсуждению чего угодно, кроме книги месяца. Всего в клубе состояли десять женщин, и они по очереди выбирали книги. Тео не помнил, когда его мать в последний раз получала удовольствие хоть от одной из них, даже если взять те, которые выбирала она сама. Каждый месяц Тео слышал, как миссис Бун выражает недовольство очередной книгой, которую ей предстояло читать. Такая организация досуга в клубе казалась странной, по крайней мере Тео.
Вудс Бун как раз набивал портфель, когда Тео вошел в кабинет на втором этаже. Мальчик часто задавался вопросом, зачем отец запихивал папки и книги в портфель и тащил его домой каждый вечер, как будто собирался работать до полуночи, ведь он никогда этого не делал. Мистер Бун никогда не работал дома, никогда не прикасался к портфелю, который всегда оставлял под столом в коридоре около входной двери. И там он стоял всю ночь, пока мистер Бун не уходил с утра пораньше на завтрак, а затем к себе в офис, где открывал портфель и вываливал из него все на свой ужасно захламленный стол. Тео подозревал, что отец собирал всегда одно и то же: одни и те же книги, папки, документы.
Тео заметил, что юристы редко куда-то ходят без портфеля. Может, только на ленч. Мать тоже таскала домой свой, но периодически заглядывала туда и читала бумаги, прихваченные с работы.
— Хорошо прошел день в школе? — спросил мистер Бун.
— Отлично.
— Это здорово. Слушай, Тео, у мамы сегодня собрание книжного клуба. А я иду к судье Планкмору ненадолго. Старик быстро угасает, и мне нужно посидеть с ним хоть пару часов. Боюсь, недолго осталось до похорон.
— Конечно, пап. Никаких проблем.
Судье Планкмору, умиравшему от многочисленных болезней, было не меньше девяноста лет. Он слыл легендой в юридическом мире Страттенберга, и другие юристы буквально преклонялись перед ним.
— Дома еще остались спагетти, которые ты можешь разогреть в микроволновке.
— Со мной все будет в порядке, пап. Не волнуйся. Я, наверное, позанимаюсь здесь часок-другой, потом пойду домой. О Судье я позабочусь.
— Ты уверен?
— Разумеется.
Тео отправился к себе в кабинет, выпотрошил рюкзак и собрался приступить к домашнему заданию по химии, когда раздался легкий стук в заднюю дверь. Это был Хулио, второй день подряд.
— Мы можем поговорить на улице? — спросил он, явно нервничая.
— Заходи сюда, — позвал Тео. — Все ушли. Можно поговорить здесь.
— Ты уверен?
— Да. Что случилось?
Хулио сел. Тео закрыл дверь.
— Я говорил с кузеном час назад. Он очень волнуется. Сегодня на поле для гольфа приезжали полицейские. Он думает, это ты им про него рассказал.
— Перестань, Хулио. Я никому ничего не рассказывал. Клянусь.
— Тогда почему приехала полиция?
— Понятия не имею. Кто-то хотел поговорить с твоим кузеном?
— Думаю, нет. Он исчез, когда увидел полицейскую машину.
— Полицейские были в форме?
— Думаю, да.
— Они приехали на машине, которая явно была полицейской?
— Думаю, да.
— Слушай, Хулио. Я дал вам слово и никому ничего не говорил. И если бы полицейские хотели поговорить с твоим братом об убийстве, на них бы не было формы и они не приехали бы на патрульной машине. Никогда. Это были бы детективы в пиджаках и галстуках, на машинах без специальных обозначений.
— Ты уверен?
— Да, уверен.
— Хорошо.
— Наверное, твой кузен сильно переживает, когда видит полицейских, да?
— Как и большинство нелегалов.
— Это я и имел в виду. Я никому не говорил. Передай своему кузену, что он может быть спокоен.
— Спокоен? Сложновато сохранять спокойствие, когда тебя могут арестовать в любой день.
— Что верно, то верно.
Хулио все еще нервничал, стрелял глазами туда-сюда по маленькой комнатке, как будто кто-то мог их услышать. Возникла долгая неловкая пауза, пока каждый ждал, что другой что-то скажет. Наконец Хулио произнес:
— Есть еще кое-что.
— Что?
Его руки дрожали, когда он расстегнул пуговицы рубашки и вытащил прозрачный пластиковый пакет с застежкой «зиплок». Он осторожно опустил его на стол Тео, как будто там находилось что-то, к чему он больше никогда не хотел прикасаться. В пакете лежали белые, слегка поношенные и скомканные перчатки для гольфа.
— Мне дал их кузен, — объяснил он. — Эти две перчатки для гольфа были на руках человека, который, как он видел, зашел в дом в момент убийства леди. Одна на правую руку, другая — на левую. Правая перчатка новая. Левую уже носили.
Тео вытаращил глаза, глядя на перчатки в пакете. Он не мог пошевелиться и на какое-то мгновение даже лишился дара речи.
— Где он нашел?..
— Когда мужчина вышел из дома, то снял перчатки и положил их в сумку для гольфа. Потом, на четырнадцатой ти, он бросил перчатки в урну рядом с кулером для воды. Мой кузен должен убирать мусор из урн два раза в день. Увидев мужчину, он подумал, что это странно — выбрасывать такие хорошие перчатки.
— А мужчина его видел?
— Думаю, нет. Если бы видел, тогда он, пожалуй, не оставил бы там перчатки.
— И это тот самый мужчина, который сейчас проходит в процессе об убийстве в качестве обвиняемого?
— Да, видно, так. Мой кузен почти в этом уверен. Он видел его по телевизору.
— Почему же он решил сохранить перчатки?
— Ребята, которые работают там, обычно просматривают мусор — вдруг попадется что-то стоящее. Мой кузен забрал перчатки себе, а через пару дней заподозрил неладное. Наверное, ходит много сплетен и разговоров об убитой женщине, вот кузен и спрятал перчатки. А теперь он испугался — думает, полиция за ним следит. Если они найдут у него эти перчатки, кто знает, что произойдет? Он боится попасть в беду.
— Полиция за ним не следит.
— Я ему передам.
Долгая пауза, потом Тео кивнул на перчатки, все еще опасаясь притрагиваться к ним:
— И что нам с ними делать?
— У себя я их не оставлю.
— Этого я и боялся.
— Ты ведь знаешь, что делать, правда, Тео?
— Даже не представляю. Вообще-то сейчас я как раз пытаюсь понять, как вляпался во всю эту историю.
— Ты разве не можешь просто отвезти их в полицейский участок?
Тео прикусил язык, едва удержавшись от пары замечаний, которые могли прозвучать язвительно или жестоко или язвительно и жестоко одновременно. Разве можно ожидать, что Хулио поймет, как устроена система? «Конечно, Хулио, я просто заскочу в полицейский участок, отдам секретарю пакет с двумя перчатками для гольфа, объясню, что их надевал тот милый человек, который сейчас проходит в суде по обвинению в убийстве жены и который на самом деле ее и убил. А я, Тео Бун, знаю правду, потому что каким-то образом познакомился с главным свидетелем, о котором никто не знает. Пожалуйста, господин секретарь, передайте это детективу из отдела убийств, но не говорите, откуда вы это взяли».