— Исправь оценку по химии, — сурово напутствовал его Айк.
Глава 5
Судья Генри Гэнтри с силой дернул за правый рукав своей длинной черной мантии, чтобы она села как надо, и прошел через массивную дубовую дверь к месту судьи. Пристав рявкнул:
— Встать! Суд идет!
Все — зрители, присяжные, юристы, клерки, участники процесса — подпрыгнули одновременно. Пока судья Гэнтри устраивался на троноподобном кресле, пристав быстро отбарабанил стандартный призыв к порядку:
— Тишина в зале! Тишина в зале! Уголовный суд десятого округа собрался на слушание под председательством достопочтенного Генри Гэнтри. Пусть все, кто имеет отношение к делу, выступят. Да благословит Бог этот суд.
— Пожалуйста, садитесь, — громко сказал судья Гэнтри в микрофон.
Так же внезапно, как вскочили, все одновременно рухнули назад в едином порыве, объединившем всех. Стулья заскрипели. Скамьи затрещали. Сумочки и портфели наконец тоже были разложены по местам, и человек двести или около того, казалось, выдохнули разом. Воцарилась тишина.
Судья Гэнтри быстро окинул взглядом зал суда. Как и ожидалось, он был переполнен.
— Что ж, сегодня публика явно проявила к нам большой интерес, — заметил он. — Спасибо, что пришли. — Он бросил взгляд на балкон, встретился взглядом с Тео Буном и улыбнулся, увидев, что все одноклассники Тео сидят плечом к плечу, застыв, как по стойке «смирно». — Рассматривается дело «Штат против мистера Питера Даффи». Штат готов приступить к рассмотрению?
Джек Хоган, окружной прокурор, встал и объявил:
— Да, ваша честь. Штат готов.
— Ответчик готов к рассмотрению дела?
Клиффорд Нэнс, адвокат, тоже встал и торжественно произнес:
— Мы готовы, ваша честь.
Судья Гэнтри повернулся направо, посмотрел на присяжных и сказал:
— Что ж, дамы и господа присяжные заседатели, вас выбрали на прошлой неделе, и когда вы уходили, я дал вам особое указание ни с кем не обсуждать это дело. Я предупреждал вас, что если кто-либо попытается вступить с вами в контакт в связи с этим делом, то вы должны уведомить меня об этом. Теперь я задаю вопрос: имели ли место подобные инциденты? Пытался ли кто-либо обратиться к вам в связи с этим делом?
Все присяжные отрицательно покачали головами.
— Хорошо. Мы выполнили все процедуры, которые должны быть завершены до судебного разбирательства, и готовы начать. На этом этапе процесса обе стороны получат возможность обратиться непосредственно к вам и выступить с тем, что мы называем вступительной речью. Вступительная речь не является подтверждением или доказательством, а представляет собой лишь краткое изложение версии произошедшего каждой из сторон. Поскольку бремя доказывания вины лежит на штате, штат всегда начинает первым. Мистер Хоган, вы готовы?
— Да, сэр.
— Можете начинать.
Тео не смог позавтракать и мало спал. Он не раз читал о спортсменах, которые так переживали, что не могли ни есть, ни спать перед большой игрой. У них начиналась нервная дрожь, а внутри все сводило от тошноты из-за страха и напряжения. Тео сейчас ощущал такое же напряжение. Воздух в зале потяжелел, и в нем почувствовалось всеобщее возбуждение. Хотя Тео был только зрителем, его охватила нервная дрожь. Начиналась большая игра.
Мистер Хоган был отличным прокурором, который вел крупнейшие дела в Страттенберге. За спиной этого высокого жилистого лысого человека в неизменном черном костюме люди шутили по поводу его наряда. Никто не знал, один у него такой костюм или два десятка. Хотя мистер Хоган редко улыбался, сегодня он начал вступительную речь, приветливо пожелав всем доброго утра и представив себя и двух более молодых прокуроров из его команды. Ему прекрасно удалось разбить лед.
Потом он приступил к делу — представил жертву, Майру Даффи, показав присяжным ее большой цветной портрет.
— Ей было всего сорок шесть, когда ее убили, — серьезно сказал он. — Мать двух сыновей, Уилла и Кларка, оба учатся в колледже. Я попросил бы их встать. — Он указал на первый ряд, позади прокурорского стола, и два молодых человека со смущенным видом поднялись и посмотрели на присяжных.
Из газетных статей Тео знал, что их отец, первый муж Майры Даффи, погиб в авиакатастрофе, когда они были маленькими. Мистер Даффи был ее вторым мужем, а она — его второй женой.
Люди любили говорить, что «на окраине, в Крик» много вторых браков.
Мистер Хоган описывал преступление: миссис Даффи обнаружили в гостиной большого современного дома, где она жила с мистером Даффи. Это был новый дом, построенный меньше трех лет назад на лесистом участке земли, примыкавшем к полю для гольфа. Из-за деревьев дом почти не был виден с улицы, но то же самое можно было сказать о большинстве домов в Вейверли-Крик. Там уединенность имела большое значение.
Когда обнаружили тело, входная дверь в доме была не заперта на замок и чуть приоткрыта. Сигнализация находилась в режиме ожидания. Кто-то забрал драгоценности из шкафа, коллекцию антикварных часов мистера Даффи, три пистолета из ящика у телевизора в комнате для отдыха. Общая ценность украденного имущества составила около тридцати тысяч долларов.
Причиной смерти было названо удушение. С разрешения судьи Гэнтри мистер Хоган шагнул к проектору, нажал на кнопку, и на большом экране перед присяжными появилась цветная фотография. На ней запечатлели миссис Даффи — она лежала на полу. Судя по всему, грабители ее не тронули — туфли на высоких каблуках все еще были у нее на ногах, одежда в порядке. Мистер Хоган объяснил, что в день убийства жертва собиралась в полдень на ленч с сестрой. Очевидно, она как раз готовилась выйти из дома, когда на нее напали. Потом убийца прочесал весь дом, забрал вещи, которые были признаны пропавшими, и ушел. Сестра миссис Даффи начала звонить ей на мобильный, сделав десять звонков за два часа, и разволновалась настолько, что поехала на машине в Вейверли-Крик к ней домой, где и обнаружила тело сестры. Никаких следов насилия она не заметила. Миссис Даффи могла просто упасть в обморок. Сначала ее сестра и полицейские решили, что она умерла от сердечного приступа или инсульта, то есть своей смертью, но, приняв во внимание возраст, хорошую спортивную форму и тот факт, что она никогда не болела, быстро заподозрили неладное.
Вскрытие позволило установить истинную причину смерти. Человек, убивший миссис Даффи, вцепился в нее сзади и сдавил сонную артерию. Мистер Хоган приложил пальцы к своей сонной артерии с правой стороны шеи.
— Десять секунд сильного сдавливания в нужном месте, и вы теряете сознание, — произнес он. Все остальные ждали, не доведет ли он себя до обморока прямо на открытом судебном заседании, но он не стал этого делать, а продолжил: — Когда миссис Даффи лишилась чувств, убийца продолжал давить, сильнее и сильнее, и через шестьдесят секунд наступила смерть. Нет никаких признаков борьбы: сломанных ногтей, царапин, — ничего. Почему? Потому что миссис Даффи знала человека, который ее убил. — Мистер Хоган эффектно развернулся и метнул гневный взгляд на мистера Даффи, который сидел между Клиффордом Нэнсом и другим адвокатом. — Она знала его, потому что была за ним замужем.
В воздухе повисла долгая и тяжелая пауза, и все присутствующие обратились в сторону мистера Даффи. Тео видел его затылок. Он отчаянно желал увидеть его лицо.
Мистер Хоган уточнил:
— Он сумел подойти так близко, потому что она ему доверяла.
Прокурор стоял у проектора и демонстрировал дополнительные фотографии. С их помощью он детально представил место преступления: интерьер дома, входную дверь, заднюю дверь, поле для гольфа, которое находилось совсем рядом. Он использовал фотографию въезда в Вейверли-Крик, с тяжелыми воротами, будкой охранника и камерами видеонаблюдения. Он объяснил, что человек посторонний, пусть даже очень ловкий, вряд ли мог проникнуть туда. Если только, конечно, посторонний на самом деле не был посторонним, а тоже там проживал.
Никто из соседей не видел, чтобы чья-то чужая машина отъезжала от дома Даффи. Никто не видел, как незнакомец шел по улице или убегал от дома. Никто не заметил ничего необычного. За последние шесть лет в Вейверли-Крик произошло только две кражи. Криминал в этом тихом районе был неслыханной редкостью.
В день убийства мистер Даффи играл в гольф, как почти всегда по четвергам. Он сбил мяч с первой ти в 11.10 утра, по данным компьютера в магазине товаров для гольфа. Он был один, что вряд ли можно назвать необычным, и, как всегда, пользовался личным электромобилем для гольфа. Мистер Даффи сообщил дающему старт, что собирается сыграть на восемнадцать лунок — на Северной девятке и на Южной, двух самых популярных площадках. Дом Даффи граничил с шестым фервеем [6]на поле Крик — площадке меньшего размера, которую в основном предпочитали женщины.
Мистер Даффи был серьезным гольфистом — всегда следил за счетом и не жульничал. Одиночная игра на восемнадцать лунок обычно длилась три часа. День выдался облачный, прохладный и ветреный: при такой погоде находилось не много желающих поиграть в гольф. Кроме четверки, которая начала игру в 10.20, на остальных трех площадках не было ни души. Еще одна четверка игроков приступила к игре в 13.40.
Сестра обнаружила миссис Даффи и тут же позвонила в службу 911. Звонок был зафиксирован в 14.14. Вскрытие позволило установить, что смерть наступила приблизительно в 11.45.
При помощи ассистента мистер Хоган установил перед залом большую схему района Вейверли-Крик. Он показал три площадки для гольфа, магазин товаров для гольфа, тренировочное поле, теннисные корты и кое-что еще, а потом обратил внимание присяжных на расположение дома Даффи по отношению к полю. Следствие установило, что мистер Даффи находился либо на четвертой, либо на пятой лунке Северной девятки в момент убийства жены. Перемещаясь на электромобиле, подобном принадлежавшему мистеру Даффи, легко можно было добраться из той части поля до дома Даффи на шестом фервее примерно за восемь минут.
Питер Даффи посмотрел на схему и медленно покачал головой, словно мистер Хоган нес полную чушь. Даффи был человеком сорока девяти лет, с сердитым мрачным лицом, увенчанным копной густых седеющих волос. В очках в роговой оправе, коричневом костюме — он легко мог сойти за юриста.
Прокурор втолковывал слушателям: мистер Даффи знал, что жена была дома, явно имел доступ к своему собственному дому, находился в электромобиле всего в паре минут езды от дома в момент преступления и играл в гольф в такое время, когда поле оказалось практически пустынным. Вероятность, что его кто-то заметит, была крайне мала.
— Он очень тщательно все спланировал, — снова и снова повторял мистер Хоган.
Одно то, что хороший юрист без конца твердил о виновности Даффи в убийстве жены, делало эту версию правдоподобной. Стоит повторить что-то много раз, и народ поверит. Мистер Маунт всегда придерживался мнения, что в наши дни презумпция невиновности превратилась во всеобщее посмешище. Есть лишь презумпция вины. И — Тео не мог этого не признать — сложно было думать о мистере Даффи как невинной жертве ложных обвинений, по крайней мере в первые минуты процесса.
Зачем мистеру Даффи понадобилось убивать жену? Мистер Хоган так задал этот вопрос присяжным, что сразу стало очевидно: уж он-то знает ответ.
— Из-за денег, дамы и господа. — С необычайным драматизмом он сорвал документ со своего стола и объявил: — Это страховой полис на один миллион долларов, который мистер Питер Даффи приобрел два года назад, чтобы застраховать жизнь своей ныне покойной жены Майры Даффи.
Мертвая тишина. Виновность подсудимого будто бы становилась все очевиднее и очевиднее.
Прокурор перелистывал полис, перечисляя детали, и, похоже, постепенно терял запал. Когда закончил, он бросил бумаги на стол и пустился в пространные рассуждения о проблемах бизнеса мистера Даффи. Подсудимый был застройщиком, который многое ставил на карту и много терял, и на момент смерти жены задолжал крупные суммы банкам. Мистер Хоган пообещал доказать присяжным, что ответчик, Питер Даффи, оказался на грани разорения.
Именно поэтому ему понадобились наличные. Деньги, которые можно вытащить из полиса страхования жизни.
Однако этим мотив не ограничивался. Мистер Хоган заявил, что брак супругов Даффи отнюдь не был счастливым. У них имелись проблемы, много проблем. Они расставались как минимум два раза. И муж, и жена обращались к юристам по разводам, хотя так и не подали на развод.
Завершая речь, прокурор подошел как можно ближе к присяжным и серьезно посмотрел на них.
— Это было хладнокровное убийство, дамы и господа. Идеально спланированное и совершенное с величайшей осторожностью. Ни одной зацепки. Никаких свидетелей, никаких доказательств на месте преступления. Ничего, кроме тела красивой молодой женщины, которую жестоко задушили. — Мистер Хоган вдруг закрыл глаза, склонил голову и произнес: — Ах да, я кое о чем забыл. Я забыл сообщить вам, что два года назад, когда мистер Даффи приобрел тот самый полис, он начал играть в гольф в одиночестве. До этого он редко играл один, почти никогда, и мы пригласим сюда кое-кого из его старых друзей-гольфистов, чтобы это доказать. Разве это не наводит на мысли о совпадении? Он планировал это два года. Тихо подстраивал свой гольф под распорядок дня жены и выжидал. Выжидал, пока наступит холодный и ветреный день и поле опустеет. Ждал подходящего момента, чтобы помчаться домой, припарковаться рядом с бассейном, пронестись через заднюю дверь со словами «Привет, дорогая, я дома», а затем схватить ее, когда она отвернется. Еще пару минут — и она мертва. Он планировал это так долго, что продумал каждый шаг. Он схватил ее драгоценности, схватил свои дорогие часы и пистолеты, чтобы полицейские решили, будто в доме поработал грабитель. Через считанные секунды он уже выскочил за дверь и полетел в электромобиле через фервеи к номеру пять в Северной девятке, где взял айрон [7]номер четыре, по воле случая сделал отличный удар и закончил еще одну игру в одиночестве.
Мистер Хоган сделал паузу. В зале царила тишина. Он забрал свой крупноформатный блокнот и вернулся на место. Прошло полтора часа. Судья Гэнтри стукнул молотком и сказал:
— Давайте сделаем десятиминутный перерыв.
Мистер Маунт собрал учеников в конце узкого коридора на втором этаже. Мальчики возбужденно обсуждали то яркое зрелище, которое только что наблюдали.
— Это намного интереснее, чем по телевизору, — признался один.
— Ладно, — произнес мистер Маунт, — вы выслушали только одну из сторон. Шутки ради все же спрошу: сколько человек считает его виновным?
Не меньше дюжины рук поднялось в воздух. Тео тоже хотел проголосовать в пользу виновности подсудимого, но знал, что это преждевременно.
— А как же презумпция невиновности? — спросил мистер Маунт.
— Он сделал это, — заявил Даррен, барабанщик. Несколько мальчиков поддержали его.
— Он виновен, — кивнул Брайан, пловец.
— Ему точно не сойдет это с рук.
— Он идеально все распланировал.
— Да, он сделал это.
— Хорошо, хорошо, — уступил мистер Маунт. — Мы продолжим наш разговор во время перерыва на ленч, когда вы выслушаете другую сторону.
Другая сторона начала с большим рвением. Клиффорд Нэнс подождал, пока все в зале суда успокоились, прежде чем подойти к присяжным. Адвокат был человеком лет шестидесяти, с седыми волосами, закрывавшими уши, широкой грудью, мощными руками и развязной манерой поведения, которая позволяла предположить, что он никогда не уступит в драке — на суде или за его пределами, не важно.
— Ни крупицы доказательства! — прогремел он глубоким хриплым голосом. — Ни крупицы доказательства! — прогремел он снова, как будто кто-то мог не услышать его в первый раз.
Тео поймал себя на том, что поморщился.
— Ничего! Ни свидетелей, ни улик на месте преступления. Ничего, кроме чистенького, опрятного и аккуратного рассказика, которым мистер Хоган только что с вами поделился и ни одно слово из которого не является доказательством. Это лишь изобретенная кем-то версия того, что, МОЖЕТ БЫТЬ, произошло. Может быть, Питер Даффи хотел убить жену. Может быть, он все это тщательно спланировал. Может быть, он носился туда-сюда по пустой площадке для гольфа. Может быть, он приехал домой как раз вовремя, чтобы совершить чистейшее из всех убийств в истории. Затем он, может быть, кое-что украл, оставил дверь открытой, умчался обратно к четвертой ти и возобновил игру. Может быть, все так и случилось.