В этот момент Кэт почувствовала себя так, словно все окружающие только и ждали ее отъезда в школу, чтобы начать обращаться с ней, как с ребенком.
— Она сидит прямо перед вами! — недолго думая выкрикнула Кэт и посмотрела на своего дядю: у него было выражение лица человека, при котором никто не повышал голос уже много лет.
— Я здесь, — тихо повторила Кэт.
Она не сказала: «Я вас слышу».
Она не сказала: «Я вернулась домой».
Она не пообещала, что никуда больше не уйдет.
Она могла сказать более дюжины разных вещей, чтобы вернуть себе место за этим столом, но сейчас для нее было важно только одно.
— Такконе хочет получить назад свои картины.
Дядя Эдди внимательно посмотрел на девушку.
— Разумеется, хочет.
— Но у папы их нет.
— Твой отец не из тех, кто придет просить о помощи, Катарина, и тем более — у меня.
— Дядя Эдди, это не он, а я прошу тебя о помощи.
Старик достал из ящика длинный нож с зазубренным лезвием и отрезал три куска теплого хлеба.
— Чем я могу тебе помочь? — спросил дядя Эдди таким тоном, будто хотел сказать: «Я всего лишь немощный старик».
— Мне нужно узнать, кто стоит за делом Такконе, — проговорила Кэт.
Подойдя к столу, старик вручил ей кусок хлеба и тарелку с маслом.
— И зачем тебе это знать? — спросил он. Это был не вопрос, это была проверка. Проверка знаний. Верности. И того, как далеко Кэт готова была зайти, чтобы вернуть себе место за этим столом — место, от которого она отказалась летом.
— Потому что кто бы это ни был, у него картины Такконе.
— И?
Кэт и Гейл переглянулись.
— И мы их украдем. — Произнеся это вслух, Кэт почувствовала прилив сил. Это признание облегчило ее душу, словно чистосердечная исповедь.
— Ешь свой хлеб, Катарина, — сказал дядя Эдди, и Кэт послушалась. Она ничего не ела с самого Парижа.
— Ты собираешься пойти на серьезное дело, — сказал старик. — Позволь поинтересоваться, кто же такие «вы», о которых ты говоришь?
Гейл посмотрел на девушку. Он уже открыл рот, чтобы ответить, но Кэт опередила его.
— Мы с Гейлом сделаем это.
— Тогда это очень серьезное дело. Боюсь, что в Колгане могут не понять…
Если верить легендам о дяде Эдди, как-то в Монте-Карло он за одни выходные выиграл миллион долларов в карты. Даже не жульничая. Первый раз в жизни Кэт собственными глазами убедилась в его способности блефовать.
Девушка опустила глаза и покорно сообщила своему дядюшке то, что он и так прекрасно знал:
— Оказалось, что нам с Колганом не по пути.
— Понятно. — Старик кивнул, даже не улыбнувшись. В этом не было необходимости.
— Нам нужно имя, дядя Эдди, — сказал Гейл.
— Людям искренне нравится твой отец, Катарина. — Дядя Эдди потер переносицу и пробормотал: — Хотя я совершенно не понимаю, почему. Но у него много друзей. — Старик накрыл руку Кэт своей шершавой ладонью. — Я сделаю несколько звонков. Понадобится день или…
— У нас нет дня, и тем более двух. — Кэт почувствовала, что начинает сердиться. — Мы знаем, что ты можешь найти того, кто стоит за делом Такконе, дядя Эдди. — Она поднялась на ноги, возвышаясь над своим дядей первый — и наверное, последний раз в жизни. — Если ты не хочешь или не можешь нам помочь, мы найдем того, кто захочет. Но мы должны сделать это. — Кэт глубоко вздохнула. — Я должна.
— Доедай свой суп, Катарина, — сказал дядя Эдди.
Но Кэт не села обратно за стол и не продолжила есть. Она следила глазами за дядей, который поднялся из-за стола и направился к буфету. Но вместо какого-нибудь аппетитного десерта он извлек оттуда толстый и длинный рулон бумаги.
Гейл удивленно посмотрел на девушку, а старик отодвинул тарелки и положил рулон на край стола.
— Человек, который стоит за делом Такконе… — медленно начал дядя Эдди, склоняясь над свитком. Возможно, из-за усталости, а может, в силу привычки, его акцент казался сильнее обычного. — Мы не знаем, кто он такой. Мы не знаем, где он находится.
Сердце Кэт забилось быстрее, а ее храбрость начала постепенно рассеиваться. Вдруг дядя Эдди сделал резкое движение запястьем, и рулон в одно мгновение развернулся на столе: глазам Кэт предстал самый искусно составленный план здания, который она видела в своей жизни.
Ее дядя улыбнулся.
— Но мы знаем, где он побывал.
Когда Кэт и Гейл вышли из дома, на улице было уже темно. Наверное, они слишком долго сидели на жаркой кухне, но теперь, когда солнце зашло, в воздухе отчетливо запахло зимой — словно за эти несколько часов время года успело смениться.
Гейл шагал рядом с Кэт, застегивая на все пуговицы свое теплое шерстяное пальто. Девушка поежилась и, когда Гейл приобнял ее, не стала отстраняться. Они вполне вписывались в пейзаж: двое молодых людей, направляющихся в библиотеку. Или в кино, или за пиццей. Просто парень и девушка. Обычная парочка.
Тяжелые капли холодного дождя упали на темное пальто Гейла, сверкая, как серебристые бусинки.
— Ты когда-нибудь видела столько охраны в одном здании? — спросил он.
Кэт покачала головой.
— Никогда.
— Тот, кто это сделал, должен быть очень ловким, — сказал Гейл.
Кэт вспомнила, как холодно и бесстрастно Артуро Такконе угрожал лишить жизни ее отца, и добавила:
— И очень глупым.
Силуэт Гейла был черен в свете фонаря, но огонек в его глазах нельзя было спутать ни с чем.
— Никого не напоминает?
Двенадцать дней до истечения срока
Лас-Вегас, США
Глава седьмая
Люди приезжают в Лас-Вегас по разным причинам. Некоторые хотят разбогатеть, некоторые — пожениться. Одни хотят все потерять, другие — все обрести. Кто-то бежит туда, кто-то — оттуда. Кэт всегда считала Вегас городом, где все хотят получить что-то, не сделав для этого ничего. Целым городом воров.
Но пока они с Гейлом поднимались по эскалатору с первого этажа, где находилось казино, наверх, в залы для собраний, Кэт подумала, что ее теория вряд ли годится для Международной ассоциации по высшим математическим исследованиям.
— Я и не знал, что тут столько парней-математиков, — сказал Гейл, когда они ступили в заполненный людьми вестибюль.
Кэт откашлялась.
— И девушек, — проговорила она. — Девушек-математиков.
Куда бы Кэт ни взглянула, повсюду были мужчины в плохих костюмах с бейджиками на лацканах. Они смеялись и оживленно беседовали, словно и не подозревали о том, что всего этажом ниже зал был полон игровых автоматов и официанток в коктейльных платьях.
Кэт подумала, что главный докладчик наверняка был не менее умен и блестящ, чем уверяли слухи. Если, конечно, что-то смыслить в теоремах, многочленах и производных. Кэт и Гейл последовали за толпой прямо в темный зал, где мужчина читал свой доклад. Они заняли места в последнем ряду.
— Значит, это и есть главные умы мира? — шепнул Гейл.
Кэт принялась изучать толпу.
— По крайней мере, один из них.
Гейл не сводил глаз с программы конференции, которую держал в руках.
— Где он?
— Около проектора. Пятый ряд. Рядом с центральным проходом.
Профессор в дальнем конце зала продолжал свой доклад на языке, понятном лишь немногим людям во всем мире.
— А знаешь, — горячо прошептал Гейл в ухо Кэт, — нам ведь не обязательно сидеть здесь вместе…
Слайд в проекторе поменялся. Сотни математиков затаили дыхание. Гейл продолжил:
— Я мог бы пойти сделать пару звонков… проверить пару вещей…
— Сыграть пару раз в блэкджек?
— Ну, когда мы будем в Риме…
— В Риме мы будем завтра, дружок, — напомнила ему Кэт.
Гейл кивнул.
— Ах, да.
— Тихо! — шикнула девушка.
— Ты понимаешь хоть что-нибудь из всего этого? — спросил Гейл, разглядывая линии и символы, которыми были испещрены гигантские экраны.
— Некоторые люди ценят высшее образование.
Гейл скрестил ноги и потянулся, обнимая девушку за плечи.
— Это так мило, Кэт. Может, когда-нибудь я куплю тебе университет. И мороженое.
— Я бы предпочла мороженое.
— Договорились.
Из-за кондиционеров в зале было очень холодно, но Кэт и Гейл дослушали первый доклад до конца. Когда начался второй доклад, дверь в конце зала приоткрылась, и в нее тихо вышел молодой человек, одетый в форменный костюм технического персонала. К этому времени руки Кэт заледенели, а ее живот сводило от голода, так что недолго думая девушка схватила Гейла за руку и скользнула в открытую дверь.
Пока гениальный математик продолжал бубнить что-то в актовом зале «Б», трое подростков тайно встретились в пустом холле казино.
Никто не слышал, как Гейл произнес:
— Привет, Саймон.
— Ну что, как тебе лекция, Саймон? — Гейл помедлил, читая имя на бейджике парня. — Или нам называть тебя Генри?
В ответ парень только улыбнулся с таким видом, будто его застукали — а так оно и было — двое из немногих людей на земле, чье мнение для него что-то значило.
— Как вы меня нашли? — спросил Саймон. Гейл только приподнял брови, и Саймон пробормотал: — Неважно.
Вскоре эскалатор унес их от докторов математических наук и залов, выстеленных коврами; тишину сменили крики туристов и лязг игровых автоматов. Кэт пришлось почти закричать, чтобы Саймон ее услышал:
— Как твой отец?
— Он уволился, — ответил Саймон. — Снова. На этот раз, думаю, он во Флориде.
— Уволился? — Гейл даже не пытался скрыть удивление. — Ему же всего сорок три!
— Люди делают странные вещи, когда сталкиваются с простыми числами, — объяснил Саймон, пожимая плечами. Он наклонился ближе к Кэт и Гейлу. — Он даже консультировал Службу безопасности Сиболд.
— Вот Иуда, — пошутил Гейл.
Но Кэт едва слушала их. Она внимательно изучала посетителей казино. Туристы с сумочками на поясах длинными рядами сидели за игровыми автоматами. Официантки ловко скользили между ними. В этом хаосе легко было потеряться, почувствовать одиночество. Но Кэт была профессиональным вором. И она всегда была осторожна.
Девушка похлопала по коробке цилиндрической формы, которую держала в руках, и посмотрела на своих спутников.
— Пошли, пора найти укромное местечко.
Пока они пробирались через толпу, Кэт наблюдала за Саймоном, который чуть ли не подпрыгивал от возбуждения, рассказывая о лекции выдающегося математика, последних технологических достижениях и гениальных ученых, которые читали доклады тем утром.
— Ты же понимаешь, что ты умнее их всех вместе взятых, правда? — просто сказал Гейл. — Хотя, конечно, если ты хочешь доказать это… — Он красноречиво посмотрел на столы для игры в блэкджек.
Саймон покачал головой.
— Я не считаю карты, Гейл.
— Никогда? — Гейл улыбнулся. — Или просто сейчас не хочешь? Знаешь, формально в этом нет ничего противозаконного.
— Но это неправильно. — Над бровями Саймона выступили капли пота. Он выглядел так, будто ему только что предложили поплавать сразу после еды или побегать наперегонки с ножницами в руках. — Это очень неправильно.
Они вышли из здания и присели за столик у бассейна, полного людей, — подальше от камер и суровых охранников.
Саймон подвинул стул в тень, стараясь спрятаться под зонтиком.
— Я легко сгораю, — объяснил он Кэт, усевшейся напротив. Глубоко вздохнув, словно набираясь храбрости, Саймон спросил: — Вы пришли предложить мне работу?
Гейл растянулся в шезлонге, его глаза были спрятаны за стеклами темных очков.
— Скорее, нам нужна услуга.
Саймон выглядел разочарованным, так что Кэт поспешно добавила:
— На данном этапе.
Воздух был сухим и горячим, как в пустыне, но, как только Кэт развернула на стеклянном столе уже знакомый рулон, в нем отчетливо почувствовался резкий запах хлора — и денег.
Саймон склонился над картой.
— Это что, система «Макарафф-760»?
— Ага, — ответил Гейл.
Саймон присвистнул, подражая Гейлу, но у него вышел звук, больше похожий на крик раненой птицы.
— Да тут целая куча охраны! Банк? — спросил Саймон.
Кэт покачала головой.
— Что-то связанное с правительством? — снова попытался угадать он.
— С искусством, — ответила Кэт.
— Частная коллекция, — добавил Гейл.
Саймон поднял глаза от схемы.
— Твоя?
Гейл рассмеялся:
— Если бы!
— Значит, нам надо сделать ее твоей? — глаза Саймона распахнулись.
Гейл и Кэт переглянулись. По улыбке Гейла было видно, что эта мысль уже посещала его. Затем он наклонился к Саймону и произнес:
— Это не совсем типичная операция.
Саймон не расстроился; его мозг был переполнен теориями, алгоритмами и геометрическими прогрессиями, чтобы слово «типичный» еще значило для него что-нибудь.
Следующие десять минут он молча изучал карту, потом поднял глаза на Кэт.
— Хотите услышать мое профессиональное мнение? Гиблое дело. Если, конечно, это не Форт Нокс. [7]Постойте-ка, — глаза Саймона на секунду блеснули, — это ведь не Форт Нокс?
— Нет, — хором сказали Кэт и Гейл.
— Тогда я бы не стал туда соваться, — сказал Саймон, откладывая карту в сторону.
— Туда уже кое-кто сунулся, — призналась Кэт.
— Твой отец?
— Почему все сразу думают о нем? — воскликнула девушка.
Сняв очки, Гейл заглянул Саймону в глаза. Его голос был едва слышен за всплесками и криками, доносившимися со стороны бассейна.
— Нам бы очень хотелось знать, кто это сделал.
— Кто проник туда? — Саймон ткнул пальцем в середину карты. — Список будет недлинным, уверяю вас.
— Чем короче, тем лучше, друг мой, — сказал Гейл, похлопывая Саймона по спине. — Чем короче, тем лучше.
— Я могу оставить себе карту? — спросил Саймон.
— Конечно, — сказала Кэт. — У нас есть запасная. И… спасибо, Саймон.
Девушка уже поднялась и хотела направиться прочь, когда Саймон спросил:
— Ты из-за этого вернулась?
Кэт зажмурилась от яркого солнца. Она словно ощутила тысячу миль, отделявших ее от Колгана с его серым небом.
— Ага. — Она взглянула на Гейла. — Это что-то вроде…
Саймон махнул рукой.
— Можешь не рассказывать. Я только хотел узнать, причем здесь два здоровяка, которые следуют за нами с той минуты, как мы вышли с лекции.
В Вегасе Кэт ожидала встретить кого угодно, но только не головорезов Артуро Такконе. Они даже не пытались слиться с толпой туристов и заядлых игроков, не садились за покерные столы и не делали вид, что играют на автоматах, — и это взбесило девушку больше всего. Вместе Первый и Второй головорезы составляли не меньше, чем двести пятьдесят килограммов крепких европейских мускулов.
И тем не менее Кэт не заметила их.
Серьезно обеспокоившись тем, что еще она могла упустить, девушка быстро повела Гейла и Саймона прочь от бассейна.
Оглянувшись, Кэт увидела Второго головореза: он поднял левую руку, указывая на часы.
— Кэт? — позвал Саймон.
— Иди вперед.
— Который час? — рассуждала Кэт вслух, шагая по ангару к частному самолету, принадлежавшему семье Гейла. — Надо подумать… Двенадцать часов в воздухе… Значит, там мы будем…
— В полдень, — сказал Гейл. — Примерно.
— Хорошо, тогда первым делом завтра осмотрим улицы вокруг виллы Такконе. Кто-нибудь должен был что-то заметить.
— Я разобрался с этим.
— Ди Марко должны быть в городе…
— Вообще-то, они в тюрьме.
— Что, все семеро?
Гейл пожал плечами.
— Октябрь выдался жарким.
Кэт покачала головой, убеждая себя, что за время ее отсутствия хоть что-то должно было остаться прежним.
— Ну ладно, тогда можно позвонить…
— Я сказал, что разобрался с этим. — Голос Гейла звучал сурово. Резко остановившись, Кэт уставилась на него.
— Что значит «разобрался»?
— Послушай, я не просто приятный компаньон для путешествий, — усмехнулся Гейл. — У меня немало друзей.