— Кто это сделал? — спросила Кэт.
Но Гейл продолжал шагать.
— Один друг.
Кэт схватила его за руку, Гейл остановился.
— Твой друг? Мой друг? Или наш друг?
Гейл вырвался и отошел, засовывая руки в карманы и загадочно улыбаясь.
— Нам ведь не нужны проблемы, Катарина? — проговорил он, подражая дяде Эдди.
— А что такое? — нарочито простодушно спросила Кэт. — Я просто хочу знать, кто это такой. Вы с Бэгшоу работали с ним в Германии?
— В Люксембурге, вообще-то. — Гейл помолчал, затем развернулся к девушке. — Если быть точными, мы с Бэгшоу работали в Люксембурге.
Кэт хотела что-то ответить, она уже открыла рот, но слова не шли.
— Ты ушла, Кэт. — Гейл больше не дразнил ее.
— Я знаю.
— Ты была в Колгане.
— Но я провела там только три месяца!
— Это немало, Кэт. В нашем мире это очень много. — Гейл сделал глубокий вдох. — К тому же душой ты покинула нас еще раньше.
— Но теперь-то я вернулась. — Кэт направилась к самолету. — А в мире немного людей, которые способны пойти на такое, и еще меньше тех, кому можно доверять, так что…
— Твой отец и дядя Эдди — не единственные, кого ты бросила тогда, Кэт.
Девушка услышала, как эти слова гулко разнеслись по забетонированному ангару. Она повернулась к Гейлу, словно опять вдыхая застоявшийся воздух в заброшенной спальне его матери, и поняла, что смотрит на человека, которого бросали всю жизнь.
Гейл отвернулся, затем снова взглянул на девушку.
— Или мы работаем в команде, или не работаем вовсе. Или ты мне доверяешь, или нет. — Гейл шагнул к девушке. — Выбор за тобой, Кэт.
Это что-то вроде профессионального риска: когда всю жизнь учишься лгать, то забываешь, как говорить правду. У Кэт словно пропал дар речи. «Я не справлюсь без тебя» — звучало пошло. А простого «пожалуйста» было явно недостаточно.
— Гейл, я…
— А знаешь, забудь. Я в любом случае в деле, Кэт. — Гейл надел темные очки с таким видом, словно все для себя уже решил. — Я в деле.
Глядя вслед Гейлу, поднимавшемуся по трапу в самолет, девушка услышала, как он пошутил:
— К тому же, меня не стыдно показать в обществе.
Кэт хотела согласиться. Она хотела поблагодарить его. Но все ее мысли занимало только одно: кто — или что — ожидало их в Риме.
Одиннадцать дней до истечения срока
Сабина Вэлли, Италия
Глава восьмая
«Только не она». Кэт мысленно услышала эти слова еще до того, как произнесла их вслух. «Нет, Гейл, нет. Только не… это». Девушка попыталась вытряхнуть из головы остатки сна и здраво оценить ситуацию. В конце концов, она была в Италии. С умным и привлекательным спутником. В частном самолете. Весь мир буквально лежал у ее ног, и все же единственное, что Катарина Бишоп могла делать — это молча смотреть, как открывается дверь и в проеме возникают частная посадочная полоса, одна из самых красивых долин в мире и молодая девушка с длинными распущенными волосами и крутыми бедрами.
Все, что Кэт могла вымолвить, было: «Только не это».
Было бы разумно предположить, что любой вор (или человек, полжизни проведший в темноте) обладает шестым чувством, которое позволяет ему слышать лучше и думать быстрее. И все же Кэт не могла понять, почему вид этой конкретной девушки заставлял волоски на ее шее встать дыбом.
— Привет, Китти-Кэт.
О, да. Вот оно, началось.
— Можно с тобой поговорить? — Кэт схватила Гейла за руку, но, хотя она обладала кошачьей ловкостью, Гейл тверже стоял на ногах. Он прошел мимо нее и шагнул вниз по ступеням как раз в тот момент, когда девица, стоявшая на земле, обратила на него свой взгляд.
— Привет, красавчик.
Когда он обнял девушку, ее длинные ноги оторвались от земли, и Кэт хотела заметить, что для такой короткой юбки весьма прохладно. И что такие высокие каблуки — ужасная глупость в городе, вымощенном брусчаткой. Но Кэт лишь замерла как вкопанная на верхней ступени и не двинулась с места, пока девица не произнесла:
— Ну что же ты, Китти, не обнимешь свою кузину?
Семьи — странная штука, как ни взгляни. Они словно живые существа. А семейные дела… тут уж странностям нет предела.
Шагая по узким улицам городка, который Артуро Такконе считал своим домом, Кэт в тысячный раз задумалась: неужели во всех семьях такое бывало? Имелся ли, например, в Сиэтле обувной магазин, который передавался из поколения в поколение, пока в семье не появились две двоюродные сестры, которые не могли спокойно находиться в одной комнате? Был ли в Рио ресторан, в котором две кузины размахивали руками, наотрез отказываясь работать в одну смену?
Или такое случалось только в семьях, где кто-то то и дело попадает в перестрелку? Или в тюрьму? Этого Кэт не суждено было узнать: ведь у нее, в конце концов, была одна семья, и ей не с чем было сравнивать.
— Гейл, — томно прохныкала Габриэль, беря Гейла за руку. — Кэт не хочет со мной здороваться.
— Кэт, — сказал Гейл, словно наслаждаясь игрой во взрослого, — обними свою двоюродную сестру.
Но Кэт не любила показные эмоции. И в отличие от Габриэль она категорически отказывалась хныкать. Может быть, способность к нытью она потеряла, лишившись матери, — а может, этот навык со временем просто выродился в ее семье вместе с плохими рефлексами и трепетным отношением к правде. Так или иначе, Кэт только выдавила:
— Рада видеть тебя, Габриэль. Я думала, ты в Монте Карло. На гонках «Евротрэш».
— А я думала, ты за партой сидишь. Похоже, мы обе заблуждались.
Кэт принялась разглядывать свою кузину, гадая, как та может быть лишь на год — даже на девять месяцев — ее старше. Габриэль выглядела взрослее на добрых девять лет. Она была выше, более фигуристая, да и вообще… настоящая женщина. Прижавшись к Гейлу, она крепко взяла его под руку, оставив Кэт шагать позади, словно третье колесо на дороге, предназначенной для двухколесного транспорта.
— Так где Альфред? — спросила Габриэль.
— Ты имеешь в виду Маркуса? — поправил ее Гейл.
— Неважно. — Девушка махнула рукой, даже не заметив ошибки, и Кэт подумала: «Жаль, что ее голова куда более пуста, чем ее бюстгальтер». Но затем ее кузина произнесла: — С днем рожденья, — и в кармане Гейла внезапно очутилась пачка фотографий, которые мгновение назад были у девушки в руке.
Ее движение было незаметным. Совершенным. Умелая рука настоящего профессионала, достойного члена семьи.
— Как поживает твоя мать? — спросила Кэт.
— Помолвлена, — недовольно вздохнула Габриэль. — Снова.
— Ого, — сказал Гейл. — Поздравь ее от меня.
— Есть с чем. Он граф. По-моему. Или, может, герцог. — Девушка повернулась к Гейлу. — А что из этого лучше?
Прежде чем Гейл успел ответить, они подошли к низкой каменной стене. За ней растянулись виноградники долины Сабина Вэлли. Плодородные поля пересекала речка, а на далеком холме паслись овцы. Италия была одним из самых прекрасных мест на земле, и все же Кэт не могла оторвать глаз от фотографий в руках Гейла. На снимках было запечатлено какое-то место, огороженное стеной, а рядом — красивое озеро. Гейл прислонился к стене, разглядывая фотографии территории за оградой с разных ракурсов. На снимках с самого близкого расстояния Кэт увидела те же линии, которые были на их карте.
— А поближе ты не смогла подобраться? — спросил Гейл у Габриэль.
Девушка сунула в рот жевательную резинку и принялась громко ее пережевывать.
— Ты имеешь в виду, к крепости? Серьезно? Отличный выбор, ребята.
— Мы ничего не выбирали, — напомнила Кэт.
— Как угодно. Это место огорожено пятиметровой каменной стеной.
— Это нам известно, — сказала Кэт.
— А по периметру стоят четыре башни. С охраной.
— Мы знаем. — Кэт закатила глаза.
— И еще там ров! Как тебе это, Мисс Всезнайка? Ты знала, что там настоящий ров? А в воде всякие… штуки? — Габриэль картинно вздрогнула всем телом (некоторыми его частями особенно красноречиво), но все и так было ясно.
Гейл сунул снимки обратно в карман, повернулся и облокотился на стену, глядя вниз.
— Ладно, — сказала Кэт. — А что насчет полицейских протоколов? — спросила она, но Габриэль только расхохоталась в ответ. — Ты что, не сходила в полицию… ни разу? Ты даже ни о чем их не спросила? — продолжала настаивать Кэт, не обращая внимания на заливистый смех кузины, разносившийся повсюду. Даже Гейл улыбнулся. Но Кэт застыла как вкопанная, не в состоянии поверить, что кто-то, в чьих жилах текла кровь дяди Эдди, мог не знать, что лишь несколько ограблений в истории человечества вовсе не попали в полицейский протокол.
В конце концов, люди обычно замечают, если в 20:02 все автомобильные сигнализации в городе отключаются на двадцать минут. Или если пятнадцать светофоров перестают работать ровно между девятью и десятью вечера. Или если патрульная машина натыкается на брошенный автобус без опознавательных знаков, зато полный клейкой ленты и птичек колибри.
Это следы людей, которые ступают по земле очень осторожно. Но все же это следы.
— Люди вроде Артуро Такконе не вызывают полицию, Кэт, — медленно проговорила Габриэль, словно Кэт за время своего отсутствия стала очень глупой. — Те из нас, кто не бросают свою семью, обычно знают такие вещи.
— Боже, да я уехала всего на три…
— Ты уехала. — Голос Габриэль был холоднее арктического ветра. — И ты бы все еще торчала за своими стенами, увитыми плющом, если бы мы не… Ты бы еще была там.
Истина — странная штука. Кэт это было хорошо известно. Скульптор высекает изображения из камня. Машина печатает на бумаге фото покойного президента. Художник накладывает краски на холст. Разве важно, кто истинный автор? Разве подделка Пикассо не так же красива, как подлинник? Может, Кэт была единственной в своем роде, но ей так не казалось. И все же, глядя на Гейла и свою кузину, она отчетливо чуяла фальшь.
— Габриэль, — медленно начала Кэт, — откуда ты знаешь, что в Колгане был плющ?
Девушка фыркнула и быстро ответила что-то про удачную догадку. Но Кэт уже мысленно видела перед собой картинку: черно-белое видео с камеры наблюдения. Кто-то в свитере с капюшоном бежит через двор. Она повернулась к Гейлу и осознала, что он был слишком высоким и широкоплечим, чтобы сойти за нее. А человек на видеозаписи был достаточно похож на Кэт, чтобы ввести в заблуждение весь преподавательский состав Колгана. Но что действительно беспокоило Кэт — это тот факт, что и она попалась на удочку.
— Так это была Габриэль, Гейл? — Кэт хлопнула его по плечу. — Значит, тебе было недостаточно просто вышибить меня из школы — надо было использовать для этого ее? Габриэль!
— Я все слышу, — пропела ее кузина.
Гейл повернулся к Габриэль, указывая на Кэт:
— Она такая милашка, когда ревнует.
Кэт пнула его в голень.
— Эй! Я должен был это сделать, ты не забыла? И, вопреки многочисленным слухам, я знаю не так много девушек. — Обе сестры уставились на него. — Ладно, я знаю не так много девушек с вашими способностями.
Габриэль захлопала ресницами.
— О, ты умеешь заставить девушку чувствовать себя особенной.
Но Кэт… Кэт чувствовала себя дурой.
Она посмотрела на Гейла.
— Встретимся в отеле.
Кэт повернулась к своей кузине.
— А с тобой увидимся на Рождество, или на очередной свадьбе твоей матери, или… где-нибудь еще. Спасибо, что приехала, Габриэль. Но я уверена, что где-то наверняка есть пляж, который тебя уже заждался, так что можешь вернуться к своим делам, а я вернусь к своим.
Кэт почти дошла до угла, когда кузина вдруг окликнула ее.
— Думаешь, ты единственная, кому дорог твой отец?
Кэт остановилась и посмотрела на девушку. Первый раз в жизни Кэт готова была поклясться, что сестра не обманывает ее. К тому моменту, как Габриэль исполнилось семь, она научилась называть папой пятерых разных мужчин. В их числе были и нефтяной магнат из Техаса, и бразильский миллиардер, и мужчина с ужасным прикусом, который работал на правительство Парагвая, контролировавшее ввоз и вывоз чрезвычайно дорогих подделок Моне — но ни один из них не был ее отцом на самом деле.
— Я нужна тебе, — сказала Габриэль. В ее голосе не было ни доли сомнения. Ни капли кокетства. И ни тени глупости. Она была истинной внучатой племянницей дяди Эдди. Мастером своего дела. Вором-профессионалом. — Хочешь ты этого или нет, Китти-Кэт, но пришло время воссоединиться.
Кэт не произнесла ни слова, пока Габриэль парковала крошечную европейскую машинку на обочине ветреной проселочной дороги. Вокруг была сплошная темень, не было слышно ни звука. Кэт открыла дверь и вышла из машины. Она почувствовала легкий влажный ветерок, подняла глаза на беззвездное черное небо. Идеальная ночь: любой вор мог о такой только мечтать.
— Напомни мне, почему именно я должен был ехать сзади? — Гейл потянулся, глядя на девушку.
— Потому что миллиардеры всегда ездят на задних сиденьях, дорогой. — Кэт хотела похлопать Гейла по груди, но не успела она этого сделать, как он схватил девушку за запястье и прижал ее руку в перчатке к своему гулко бьющемуся сердцу.
— Ты уверена, что это хорошая идея? — спросил он.
Кэт могла сочинить тысячу ответов, но правда звучала лучше всего.
— Это наша единственная идея.
Пока Габриэль натягивала капюшон и глушила двигатель, чтобы случайно оказавшийся здесь охранник или просто любопытный бродяга не полез к ним с вопросами, Кэт не сводила глаз с Гейла. В эту минуту он выглядел совсем как парень в пижаме с Суперменом. Напуганный, но решительный — и совсем чуть-чуть похожий на героя.
— Кэт, я…
— Идете? — в темноте раздался шепот Габриэль, и Гейл осекся. Кэт не оставалось ничего другого, кроме как развернуться и направиться к крутому берегу, погруженному в густой мрак. Ветки под ногами хрустели, словно петарды, готовые взорваться.
«Ой!» — произнесла Кэт десять минут спустя, оступившись уже в тысячный раз. Она не знала, что хуже — то, что Гейлу постоянно приходилось ее подхватывать, или то, что Габриэль видела, какая она неуклюжая.
Она ждала, когда Габриэль скажет: «Кэт совсем вышла из строя». И была уверена, что Гейл в ответ пошутит, что в Колгане плохие уроки физкультуры. Но все молча взбирались на крутой холм, карабкаясь вверх, пока Габриэль внезапно не остановилась. Кэт чуть не врезалась в сестру, когда та вытянула руку и произнесла:
— Вот он.
Даже ночью и даже с такого расстояния было видно, что Артуро Такконе построил себе настоящий дворец, сделанный из камня и дерева и окруженный оливами и виноградниками. Райский уголок, как на открытке. Но от внимания Кэт также не ускользнули башни и охранники, тяжелые ворота и каменные стены. Это был вовсе не рай — скорее роскошная тюрьма.
Все трое легли на живот, прямо на влажную траву, и принялись разглядывать виллу, раскинувшуюся под холмом. Кэт не хотела признавать этого, но Габриэль была абсолютно права: это нужно было увидеть своими глазами. Еще вчера, когда они показывали карту Саймону, Кэт думала, что дом Такконе — один из самых сложных объектов, которые она видела в жизни. Но когда облака отступили и лунный свет озарил ров под стенами замка, Кэт поняла, что надо быть полным дураком, чтобы приблизиться к этой крепости.
— «Лесной сурок»? — спросил Гейл.
— Слишком долго, — ответила Кэт. — Подкоп занимает много дней, а Такконе вряд ли оставляет лес без присмотра.
— «Падший ангел»?
— Возможно, — задумчиво сказала Кэт, глядя на небо. — Но даже если выбрать темную ночь, внутренний дворик слишком мал, чтобы так рисковать: тебя или твой парашют обязательно заметят. И потом, никто ведь не строит башен, если не хочет доверху набить их охраной.
— С ружьями, — добавила Габриэль.
Кэт посмотрела на сестру: та перевернулась на спину, положила руки под голову и принялась разглядывать темные тучи, затянувшие небо. С таким видом Габриэль вполне могла бы лежать на пляже или в собственной постели — настолько непринужденно она выглядела. А ноги Кэт болели после долгой ходьбы по лесу. Ее черная лыжная шапочка была слишком жаркой и неудобной. И она никак не могла перестать думать о том, чем пахнет Гейл и нравится ли ей этот запах.