«Ага, - сказал про себя Пётр, - это может мне пригодиться». И он вошёл в павильон.
За длинным письменным столом, уставленным магнитофонами и граммофонами, заваленными бобинами и пластинками, он увидел вовсе не тютельку - где там! - он увидел пана Bay! Ещё больше удивился Пётр, когда убедился, что Bay дружески улыбается.
- Ну что, ну что? - добросердечно заговорил клоун из цирка, а теперь учитель Школы языков. - Вы не ожидали увидеть меня здесь? А я вас ждал. Потому-то я и сижу здесь, хотя из-за вас теряю единственный за тысячу лет год, когда я не должен работать в цирке.
Пётр хотел повернуться и удрать, но Bay приветливо подал ему руку.
- Вы уже не сердитесь? - поинтересовался мальчик.
- Я? - расхохотался Bay и весело хлопнул ладонью по столу. - Я никогда не сержусь больше шестисот - восьмисот лет. Потом всё проходит. А вы, милый пан Перт, меня просто развлекаете, потому что вам не добраться до трёх бананов, даже если бы вы имели все разрешения и рекомендации Вселенной. Для такого дела удостоверения не достаточно. Вам, может быть, удастся лишь немного позлить мою достойную неприятельницу, но и это само по себе уже стоит усилий. И поэтому я хочу вам помочь.
- Помочь? - недоверчиво отозвался Пётр. - Как?
- Я обучу вас языкам животных.
- Серьёзно? Каким же?
- Всем сразу! Представьте себе, что вам пришлось бы учить отдельно кошачий, китовый, кашалотий, вороний, гиений и ещё не знаю какой язык… Сколько времени понадобилось бы вам на ученье! Сколько километров магнитофонной ленты пришлось бы вам прокрутить! Я вас только немножко усыплю - и за две минуты вы изучите все языки животных.
Bay пристально посмотрел Петру в глаза и начал размахивать руками, как ветряная мельница. Пётр хотел сопротивляться (он всё ещё не очень верил пану Bay: а что, если под дружескими словами скрывается коварство?), но глаза его закрылись, и он уснул. Стоя.
Bay осторожно надел ему на голову странный шарообразный магнитофон, запустил бобины с лентами, после чего послышалось беспорядочное мяуканье, рычание, карканье, визг, хрюканье, лай, мычание, писк, вой и кудахтанье. Когда шум затих, пан Bay снял устройство с головы Петра, разбудил его толчком в спину и снова пожал ему руку:
- Не стоит благодарности, лучше задайте ей как следует!
- Кому? - спросил Пётр.
Но он уже стоял совсем один перед высоким домом тютелек. Ни Bay, ни павильона, ни надписей нигде не было и в помине.
Где же танцовщица?
Мальчик медленно брёл по шумной улице. Мимо него со свистом проехал двухэтажный троллейбус с водителем-верблюдом. Над домами, покачиваясь, плыл жёлтый вагон подвесной дороги. Ещё выше летел стеклянный вертолёт. Из-под земли был слышен гул экспрессов.
Впереди Петра шли две расфранченные кошки - на левой была розовая шляпка с бантиком, правая гордо выступала в белокуром парике. Пётр невольно прислушался к их разговору. Он хотел проверить, действительно ли Bay научил его и кошачьему языку.
- Издано обращение, - грустно говорила кошка в розовой шляпке. - Та из нас, кто в течение недели не выедет в замок Мяу, перестанет считаться кошкой, и с ней будут обращаться, как с собакой.
- Но ведь это невозможно! - удивилась кошка в парике.
- Тем не менее это так! - возразила первая. - Разве вы не читали специальный выпуск «Кошачьей вечерней газеты»?
- А что же произошло?
- Вы совершенно не информированы. Чрезвычайное положение среди кошек объявила принцесса Кисуля, которую искусал фокстерьер Рафф.
- Этот борец с ринга «Бей-бей»?
- Он самый. Кисуля провозгласила кровавую месть всем собакам. Карательные экспедиции будут снаряжаться в замке Мяу.
- Вы поедете в Мяу?
- Знаете, мне не очень хочется. Но мой Мурек меня заставляет.
Навстречу кошкам солидно выступал спаниель. На нём была велюровая шляпа, а в зубах трубка. Увидев молоденьких кошечек, он снял шляпу и пролаял:
- Вы слышали?
- Да, да, - грустно подтвердили кошки.
- Эта ваша Кисуля совсем спятила, - покачал головой спаниель.
Дальше Пётр не слышал, потому что кошки присоединились к спаниелю и перешли на другую сторону.
Его заинтересовало большое кафе, в котором играл обезьяний оркестр. Горилла с дирижёрской палочкой стояла во фраке перед музыкантами, шимпанзе играл на саксофоне, павиан бил в барабан, орангутанг бренчал на контрабасе. На паркете толпились пары. Здесь были люди, а также кошки, собаки, ослы и другие животные.
- Что это играют? - спросил мальчик у официанта.
- Обезьянье мамбо, - лениво ответил официант и важно ушёл с подносом, уставленным стаканами с молоком.
К Петру подскочил сеттер в ослепительно ярком галстуке.
- Прошу прощения, - извинился он и подал Петру листовку. - Я страшно спешу.
Пётр прочитал:
Мальчик сунул листовку в книгу для чтения. Наумосфера его совсем не интересовала. Вот если бы это была Hay…
И вдруг он сообразил. Hay… Нау-мосфера… Какое сходство имён! Он быстро вытащил из портфеля книгу и ещё раз просмотрел объявление.
Но где же состоится это единственное выступление? Только сейчас он заметил слова: «Перед отъездом на Где-то Там…« Знакома ему Наумосфера или нет, он должен с ней поговорить. Может быть, она ему что-нибудь посоветует.
Он бросился за сеттером, но тот уже исчез в толпе людей и животных, которые как раз выходили из кинотеатра «Омега».
Он вернулся к официанту, нёсшему к столу, за которым сидели две овчарки, миску костей:
- Скажите, пожалуйста…
- Минуточку, - сказал официант, проходя мимо. - Что вам угодно? - поклонился он, возвратившись.
- Не знаете ли вы, где сегодня вечером выступает танцовщица Наумосфера?
- В ВОТ, - сказал официант и удалился.
- А точнее?! - крикнул ему вдогонку Пётр, но официант даже не оглянулся.
Пётр покачал головой и выбежал из кафе, потому что увидел сеттера с листовками. Кто, как не он, должен был знать, где выступает танцовщица.
- Скажите, пожалуйста… - окликнул он пса.
- Вы ко мне? - повернулся сеттер в кричащем галстуке.
- Да. Я бы хотел узнать, где сегодня вечером выступает Наумосфера.
- В ВОТ, - с уверенностью сказал сеттер и повернулся, чтобы уйти.
- Где, где?
- В ВОТ, - повторил сеттер.
- Подождите, - снова остановил его мальчик. - Вы, наверное, меня не поняли. Я спрашиваю, где сегодня выступает Наумосфера, а вы мне всё «вот» да «вот».
- Я вас отлично понял, - подтвердил сеттер. - И ещё раз говорю вам: в ВОТ.
- Что значит: вот? - вытаращил глаза мальчик.
- Ах, вот оно что!.. - снисходительно улыбнулся сеттер. - Не я вас, а вы меня не поняли. ВОТ, или Вэ О Тэ, - это Великолепный Оперный Театр, который находится на улице Кисули, номер тысяча сто одиннадцать. Туда надо ехать на подземном экспрессе номер сто одиннадцать… одну, две, три… погодите… одиннадцать остановок. Вход на перрон находится под кафе, где играет обезьяний оркестр. - Он испытующе посмотрел на Петра. - Вы, очевидно, иностранец?
- Да, - признался Пётр, обрадованный тем, что наконец узнал, что же такое ВОТ.
- Откуда вы?
- С Земли.
- С Земли? - повторил сеттер. - Первый раз слышу. Видно, снова открыли какую-то новую планету?
- Послушайте, - пришло Петру в голову, - эта Наумосфера… её случайно не зовут просто Hay?
- Тсс! - сказал пёс и очень быстро удалился, что выглядело, как вы сами понимаете, весьма загадочно.
Перрон подземной дороги был похож на сталактитовую пещеру. Везде вдоль путей поднимались и опускались розовые, оранжевые, жёлтые и лиловые сталактиты и сталагмиты, в которых отдавался гул экспрессов.
Как раз прошли поезда 22 и 33 - времени было ещё достаточно.
Петр рассматривал большой автомат с надписью: «Вонтамские деньги». Под табличкой более мелким шрифтов было написано: «обмен на иностранную валюту» Пётр запомнил, что у него в пенале есть крона. Он бросил eё в отверстие автомата, тот зазвенел, и из него высыпалась куча больших и маленьких монет и бумажных денег. Одновременно на автомате зажглась красная лампочка и прибор начал жалобно петь: «Больше нету, больше нету, больше нету…«
Пётр собрал вонтамские деньги, сложил их в портфель и поспешил на перрон. Как раз отправлялся поезд 99.
Наумосфера
- Что за безобразие! - рассердился билетёр в Великолепном Оперном Театре, схватил Петра за воротник и вывел его на улицу. - Разве вы не знаете, что на выступление пани Наумосферы вход разрешён только в белом светском наряде? А вы пришли в красном дорожном комбинезоне!
Только теперь Пётр заметил, что все зрители ВОТ входят в здание в белом: мужчины в белых фраках, а дамы в нарядных белых платьях.
- Простите, - сказал Пётр билетёру, - я иностранец. Где же я сейчас достану белый костюм?
Но билетёр уже не обращал на него внимания.
- Здесь напротив, - подошёл к нему смуглый человек в снежно-белом бурнусе.
прочитал мальчик надпись на магазине.
- Не удивляйтесь, что он рассердился, - говорил старик в тёмных очках, одевая Петра в белый фрак. - Каждый вечер в ВОТ другой цвет. Вчера тут выступало вокальное трио карликов. Для него вполне бы подошёл ваш красный комбинезон. Но для пани Наумосферы нужен абсолютно белый зрительный зал… Так, костюм сидит на вас как влитой. Платите десять кисулинов.
Пётр растерянно открыл портфель, куда он спрятал вонтамские деньги.
Глаза торговца загорелись.
- Ну и богатый же вы? - Он сунул руку в портфель и выбрал десять самых маленьких монеток. - Почему вы мне не сказали, что вы магараджа?
- Магараджа?
- Таким богатым может быть только магараджа! - с уверенностью заявил старик в тёмных очках. - Если вы мне добавите ещё пять кисулинов, я прикреплю вам на лацкан вышитую белую кокарду.
Билетёр, минуту назад выгнавший Петра, учтиво провёл его теперь в первый ряд.
- Пожалуйста, господин магараджа, - поклонился он, усаживая мальчика.
Вокруг себя Пётр слышал приглушённый шёпот, из которого время от времени вырывалось слово «магараджа».
Через минуту прозвучали три удара гонга, погас свет и на сцену, освещённую рефлекторами, вышел беловолосый человек. Он поклонился залу и отдельно Петру. Затем торжественно начал:
- Уважаемый господин магараджа, уважаемые зрители. Сегодня вы сможете увидеть незабываемое искусство пани Наумосферы.
В зале поднялся гром аплодисментов.
- В программе сегодняшнего выступления, - продолжал человек, - три танца. Первый называется «Три золотых волоса деда Всеведа», второй - «О трёх горлицах» и третий - «Три банана».
И снова раздались аплодисменты.
Во время первых двух танцев Пётр никак не мог решить: Наумосфера - это Hay или нет. Она выглядела совсем иначе. И танцевала значительно лучше. Но была ещё более неприятна.
Танцовщица легко порхала по паркету, белое одеяние развевалось вокруг неё.
Но Hay ли это?
Он с нетерпением ожидал третьего танца. Может быть, он приоткроет хоть краешек тайны трёх бананов…
Но после второго танца перед занавесом снова появился беловолосый человек и объявил:
- Антракт.
В коридоре к Петру подошла женщина с большим блокнотом.
- Разрешите вас побеспокоить, господин магараджа.
Вокруг них немедленно собрался кружок любопытных. Женщина продолжала:
- Я корреспондент вонтамского еженедельника «Там-Там». Разрешите задать вам вопрос?
Пётр кивнул в знак согласия.
- Итак, нравится ли вам сегодняшнее выступление Наумосферы, господин магараджа?
- Нра-нравится, - заикаясь, ответил мальчик. - С особым нетерпением я ожидаю танец «Три банана».
- Наших читателей, конечно, будет интересовать, почему вы ожидаете именно этот танец?
Пётр запнулся. Он не должен проговориться! Поэтому он ответил:
- Потому что я люблю бананы.
- Оригинальный ответ, - послышалось из кружка зевак.
- Достойный магараджи, - сказал кто-то.
- И ещё один вопрос, - продолжала журналистка. - Что вы думаете о действиях принцессы Кисули, которая сзывает в замок Мяу всех кошек и готовит месть всем псам - гражданам Вон Там?
Пётр задумался. Он вспомнил разговор двух кошек, случайно подслушанный им на улице.
- Я думаю, - сказал он нерешительно, - что пан Рафф не должен был кусать принцессу…
- Очень удачный ответ, - похвалил Петра кто-то за его спиной.
Но мальчик продолжал:
- А вообще это глупо. Все замерли.
- Как прикажете вас понимать? - допытывалась журналистка, усердно занося в блокнот какие-то закорючки.
- Примерно так, - солидно излагал Пётр. - Представьте себе, что вы принцесса…
Несколько человек прыснули со смеху.
- …что вы принцесса, - не дал себя сбить мальчик, - и что вам на ногу наступил верблюд. Что же, вы из-за этого объявите кровную месть всем верблюдам?
- Благодарю вас, - с достоинством сказала женщина с блокнотом и удалилась.
Кружок, толпившийся вокруг Петра, как по команде, разошёлся.
Когда поднялся занавес, на сцене можно было увидеть только большое дерево с тремя бананами. Слева появилась Hay - да, теперь Пётр совершенно определённо её узнал - в костюме мальчика. Она с трудом продиралась сквозь заросли, на глазах выраставшие перед ней, вся измученная и обессиленная. Она двигалась вокруг дерева с бананами по спирали, всё время приближаясь к нему. Но кусты становились всё более густыми и колючими. У Hay уже кровоточили бесчисленные раны на руках и ногах, её шаг был всё менее уверенным. Наконец она увидела три банана. Она засияла от радости. Сила вновь влилась в усталые руки и ноги, она быстро подбежала к дереву и протянула руку за первым плодом. Но едва она коснулась банана, как земля разверзлась и поглотила её.
Ударила молния, и загремел гром. Почти в то же мгновение на месте, где провалилась Hay, появилась белая прозрачная фигура, чьё дыхание замораживало всё на сцене. Кусты покрывались инеем, склонялись и увядали. Наконец белая дама подбежала к дереву. Она взмахнула рукой, и первый банан послушно упал ей в руки. Она ещё раз взмахнула - и уже держала второй банан. Но она напрасно продолжала танцевать вокруг дерева. Третий банан даже не пошевелился. Белая прозрачная дама сокрушённо удалилась, свет рефлекторов упал на третий банан, затем на сцене быстро потемнело. Музыка заканчивалась в полной темноте.
- Я хотел бы поговорить с пани Наумосферой, - сказал Пётр билетёру после окончания представления.
- Она вас ждёт, - поклонился тот и открыл дверь, через которую входили за кулисы.
Танцовщица сидела в своей уборной и снимала грим.
- Я знала, что вы придёте, Перт, - грустно сказала она, смотря в зеркало. - Но было бы лучше, если бы вы не пришли.
Пётр опять не узнавал танцовщицу. Это была чужая женщина, холодная и недоступная, нисколько не напоминавшая Hay.
- Вы… - начал он.
- Тсс! - приложила танцовщица палец к губам. - Я - Наумосфера. Забудьте все остальные имена.
Она встала и повернулась к Петру. Её глаза смотрели на него сурово, без тени улыбки.
- Было бы лучше всего, если бы вы меня вообще забыли.