Пётр растерялся:
- Но вы же говорили мне в Не Там…
- Тогда я ещё не предполагала, что вы будете моим врагом, - прервала его танцовщица. - Я совсем не хотела помогать вам, я хотела насолить пану Bay, который каждую тысячу лет, когда проходит его проклятие, устраивает мне какую-нибудь пакость.
- Но я не хочу быть вашим врагом, - выпалил мальчик.
- Я предостерегала вас, Перт, - решительно сказала Наумосфера. - И предостерегаю вас снова. Возвращайтесь туда, откуда пришли. Не вмешивайтесь в наши дела.
Пётр был в отчаянии:
- Но я вас не понимаю.
- Вы отлично меня понимаете, Перт. Как вы думаете, для чего я танцевала «Три банана»? Чтобы показать вам, чем кончится ваше путешествие. - Она подошла к нему и прошептала: - Уходите, пока не поздно. Вы не должны искать три банана!
Пётр задрожал как в лихорадке. Он начал колебаться.
- Но моё обещание?
- Я ничего не могу вам больше сказать, Перт, - ответила Наумосфера. - С этой минуты я борюсь против вас. Больше меня не ищите.
- А я надеялся, что вы дадите мне совет… - Пётр был растерян. Он представлял себе встречу с Наумосферой совсем не так.
- Совет? - В глазах Наумосферы. появился злорадный блеск, но Пётр, грустно смотревший вниз, его не заметил. - Дать совет я могу.
- Правда? - поднял глаза Пётр, но взгляд танцовщицы уже снова не выражал никаких чувств.
- Я могу вам сказать только два слова. Если вы достаточно умны, то разгадаете их смысл.
- А что это за слова?
- Замок Мяу.
- Спасибо, - сказал исполненный благодарности Пётр. - Я немедленно туда отправлюсь. Мой самокат у вас?
- Да, - холодно сказала Наумосфера и дважды погладила мальчика по волосам. При этом ока пробормотала : - Мяу-гав, гав-мяу. - И добавила: - Вам не следовало меня благодарить, ведь мы враги. А самокат вам выдаст билетёр. - Она задумалась. - За то, что вы меня поблагодарили, я дам вам ещё один совет: забудьте о трёх бананах. А теперь уходите. Навсегда. - И она вытолкнула Петра за дверь.
Билетёр, отдавая Петру самокат, удивлённо посмотрел на его лицо и проворчал себе под нос:
- А я с ним обращаюсь, как с магараджей. - И, нахмурившись, поторопился прочь.
В Мяу
Торговец, у которого Пётр снова надевал красный комбинезон, подозрительно вертел головой. Но долго не произносил ни слова.
Только когда Пётр собрался уходить, он спросил:
- Вам больше ничего не надо?
Пётр внимательно осмотрел магазин. Наконец он заметил большую кошачью голову.
- Что это такое?
- Я могу вам продать её за двадцать кисулинов, - улыбнулся торговец. - Вы сможете её надеть, если захотите пойти на кошачий бал. А может быть, она ещё для чего-нибудь вам пригодится.
- Я покупаю её, - бросил Пётр на прилавок двадцать мелких монет из портфеля.
На улице Пётр наклонился над самокатом и прошептал ему:
Эй, самокат, довольно спать,
В кошачий замок надо мчать!
Самокат сразу поехал. Через миг они уже были за городом и катились по автостраде.
Вскоре на тёмном горизонте появился силуэт мрачного замка с зубцами, сторожевыми башнями, бойницами и, наверное, также с тюрьмой.
Петр остановился и надел кошачью голову. Потом поехал прямо к замку.
Подземный мост был переброшен через ров с водой, ворота раскрыты настежь. «Кошки, конечно, уверены в своих силах», - подумал Петр.
Он въехал через мост прямо во двор, даже не предполагая, что за ним наблюдает бдительная кошачья стража. Оставив самокат у ворот, он направился в замок.
Начальник стражи кот Мурек связался по телефону с начальником личной гвардии Кисули - Длинноусом.
Сразу прозвучали приказы. Кошки взялись за оружие.
Петр между тем, ни о чём не догадываясь, на ощупь пробирался по тёмному коридору к винтовой лестнице, на которую указывала фосфоресцирующая стрелка. Везде в замке господствовала абсолютная темнота. Спотыкаясь, он медленно поднимался по ступенькам. Здесь было душно и тихо - лишь откуда-то изнутри замка слышалось протяжное воинственное мяуканье.
Вдруг он чуть не налетел на фигуру, стоявшую во мраке лестницы.
- Простите, - извинился он.
- Мяу, - сказала фигура. - Нельзя ли поосторожнее?
- Я вас не заметил, - объяснил Пётр. Фигура насторожилась:
- Мяу, вы хотите сказать, что не видите в темноте?
- Разве можно что-нибудь видеть в такой кромешной тьме? - отрезал Пётр. Но этого он не должен был делать.
- Мяу! - закричала фигура. - Это пёс!
- Я не пёс, - защищался Пётр, но было уже поздно. В мгновение ока он был окружён котами-воинами, связан и отведён в комнату, где сидел вооружённый до зубов начальник гвардии Длинноус.
- Мяу, мяу, - рассудительно сказал Длинноус. - Ведь вы поймали кота.
- Он не видел в темноте, - взволнованно сообщил часовой, с которым Пётр столкнулся на лестнице.
- Странно, - удивился Длинноус. Он обратился к переодетому Петру. - Чем вы можете это объяснить?
Мозг Петра заработал на полные обороты. Надо было срочно что-то придумать. Как объяснить кошкам, почему он явился в их замок в кошачьем обличье? Он начал:
- Мяу. И еще раз мяу. Не ожидал я такого приветствия от своих братьев котов. Мяу.
- Только не горячитесь, - успокаивал его Длинноус. - Всё, безусловно, выяснится. - Он кивнул страже, чтобы она удалилась, предложил Петру сесть и сказал: - Слушаю вас.
- Я не могу рассказывать в оковах, - помедлил Пётр.
Длинноус задумался. Потом почесал за ухом:
- Я не знаю, кто вы. Поэтому пока я не могу освободить вас от оков. Но как только вы удостоверите мне свою личность, я сам, своими лапами сниму с вас оковы.
Тогда Петр продолжал:
- Мяу. Я рыцарь Цап-Царапка. Как только я узнал из «Кошачьих вечерних новостей» о вашей героической борьбе, я сразу отправился к вам.
- Откуда вы, рыцарь Цап-Царапка? Пётр увидел, что начальник начинает ему верить. Поэтому он стал сочинять напропалую:
- Я с планеты Крыша. Мой отец рыцарь Мышелов погиб в борьбе с псами-разбойниками. Мой дед рыцарь Лапка был трижды награждён королевой кошек Мурмурой орденом Серебряного когтя за смелые налёты на собачьи будки. Я сказал себе, что и я должен прославиться в замке Мяу. Моя мать Киса отпустила меня с тяжёлым сердцем, потому что я её единственный сын. Но я пообещал ей, что вернусь целым и невредимым и что в сражениях исцарапаю морды по меньшей мере пятидесяти псам.
Длинноус начал на глазах таять, усы у него стали топорщиться от удовольствия. Но ещё одна мысль не выходила у него из головы:
- Почему же вы не видите в темноте, уважаемый рыцарь?
- Мяу, - жалобно промолвил Петр, - я не люблю об этом рассказывать. В раннем детстве, трёх месяцев от роду, я тяжело и мучительно заболел - насморком. Благодаря заботам моей матери Кисы меня с трудом удалось вырвать из когтей коварной болезни, но один недуг после неё всё же остался: я плохо вижу в темноте.
Длинноус взволнованно встал, снял с Петра оковы и промяукал:
- Простите, рыцарь Цап-Царапка, что мы вас задержали. Но осторожность - мать мудрости, как говорит старая кошачья поговорка. Мяу, теперь вы свободны, и, если согласитесь, я назначу вас своим адъютантом и представлю принцессе Кисуле.
Пётр наклонил кошачью голову в знак скромного согласия. Начальник обнял его и похлопал лапой по спине.
Принцесса Кисуля в короне и с белым шлейфом сидела на высоком троне, сложенном из круглых подушечек. Она милостиво кивнула Петру, которого привёл к ней Длинноус:
- Я слышала о вас, рыцарь… рыцарь Лапка…
- Извините, я - Цап-Царапка, - поправил её Пётр. - Лапка - это мой дедушка.
- Да, разумеется, - улыбнулась Кисуля, - вечно я всё путаю. Вот спросите у начальника Длинноуха, сколько раз Я перепутала его имя.
- Последний раз вы сделали это сию минуту, - поклонился Длинноус.
- Вот видите, - захихикала принцесса. - К этому вам придётся привыкнуть. - Она наморщила нос. - Что же это я хотела сказать… - Мордочка её снова прояснилась. - Уже вспомнила. Я хотела сказать, что в вашем лице я приветствую борца, которого мы все уважаем.
Она схватила веер из перьев райской птицы и обмахнулась им. Потом засмеялась:
- В знак особого расположения к вам я сброшу одну подушечку со своего трона и дозволю вам сесть на ней у моих ног. Вы приехали как раз вовремя и сможете теперь вместе со мной посмотреть концерт лучших кошачьих певцов и танцовщиц.
Пётр сел и осмотрелся вокруг. Вдоль стен зала на подушках сидели придворные дамы и кавалеры. Некоторые дамы разглядывали Петра в лорнеты. Все кавалеры были в высоких крахмальных воротничках и в беретах с яркими перьями.
Кисуля захлопала, и в зал вбежали шесть кошек-танцовщиц, которые начали кувыркаться, делать сальто, ползать и прыгать.
- Ах, какой прелестный танец! - дипломатически начал Пётр. - Вы никогда не слышали, принцесса, о танцовщице Наумосфере?
- Наумосфера, - фыркнула Кисуля, - не может и равняться с моими танцовщицами. Мяу.
- Я того же мнения, - поспешно подтвердил Пётр. - Я только хотел бы знать, кто она такая.
- Почему вы этим интересуетесь, рыцарь?
- У меня с ней счёты, - мурлыкая, проговорил Пётр.
- Вы храбрец, - растрогалась принцесса. - Боретесь даже с людьми.
- Позволяю себе, - скромно сказал Пётр.
- Только… - задумалась Кисуля, - только Наумосфера - совсем не Наумосфера.
- Она, случайно, не Hay?
- Я вижу, вы о ней довольно много знаете, рыцарь Цапка, - шаловливо заметила принцесса (Пётр решил не исправлять её ошибку), - только и Hay - это не настоящее её имя.
- А как же её тогда зовут?
- Не знаю. - Принцесса отрицательно покачала головой. - Этого никто не знает. Но когда окончится концерт, я провожу вас в лабораторию кота Ослоушека…
- Остроушека, - мимоходом поправил её Длинноус.
- Да, действительно, Остроушека, - я снова ошиблась. - Она нахмурилась. - Что же я хотела? Мяу, уже вспомнила, - засмеялась Кисуля. - Он всё знает. Это мой придворный советник.
Пётр посмотрел в зал. Кошки как раз окончили свой танец, и все присутствующие одобрительно замяукали.
- Я вижу, вы ищете моего советника, - сказала принцесса. - Но он не смог прийти на концерт. Он как раз изобретает капкан для псов.
Потом выступил ещё хор кошек с воинственным мяуканьем и маленькая кошечка Мушка прочитала стишок о кошке, которая впервые села за руль автомобиля. Последние строчки Пётр запомнил:
Пёс, подожди немножко,
В машине едет кошка.
- Пойдёмте! - поднялась принцесса в знак того, что концерт окончен.
Как может захлопнуться капкан для псов
Остроушек был старый кот, чёрный как уголь, если смотреть на него в безлунную ночь. Только зелёные глаза пылали на усатой морде.
- Мя-а-ау! - проскрипел он, когда они вошли в лабораторию. - Капкан уже готов.
- Отлично, Остроножек, - похвалила его принцесса, но Остроушек лишь ехидно фыркнул.
- Это же обыкновенная клетка, - не сдержался Пётр. Остроушек высокомерно глянул на него:
- Кто это, принцесса?
- Это рыцарь Царапек, - пропищала Кисуля, - я забыла вам его представить.
- Теперь здесь каждый - или рыцарь, или граф, или барон, - проворчал придворный советник.
- Это доблестный рыцарь, - продолжала принцесса. - Он победил уже пятьдесят догов. - Поскольку кот молчал, она сказала пренебрежительно: - А этот ваш капкан действительно обыкновенная клетка. Я ещё подумаю, останетесь ли вы моим придворным советником.
Остроушек при этих словах выгнул спину и начал фыркать:
- Какой-то там бродяга, - он указал на Петра, - вам дороже старого, верного слуги? Я могу я сразу уйти!
- Ну что вы, - успокаивал его Длинноус, - ведь принцесса высоко ценит вашу службу. Но в то же время мы ценим и то, что к нам прибыл рыцарь Цап-Царапка, который отлично владеет мечом и когтем.
- Правда, он красиво сказал? - обратилась Кисуля к Петру и к Остроушеку. - Почти так же красиво, как будто это я сама сказала. Мне кажется, что эта клетка для псов очень миленькая… Знаете что? Подайте друг другу лапы в знак примирения.
Остроушек неохотно протянул лапу. Пётр её пожал. Пожатие длилось лишь долю секунды, но глаза кота странно заблестели. Однако он ничего не сказал.
- Как же вы собираетесь ловить псов в свой капкан? - продолжил начальник гвардии прерванный разговор.
Чёрный кот оживился:
- Я поставлю капкан на всех выездах из замка. За псом, попавшим в капкан, немедленно закроются стальные двери, что основано на системе фотоэлементов, одновременно фотографирующих пса для нашего архива.
- Но это же великолепно! - Принцесса снова пришла в хорошее настроение. - У нас к вам только ещё один вопрос, пан Остроусик.
- Слушаю вас, - наклонил голову учёный кот, после чего принцесса кивнула Петру.
- Я бы хотел знать, - робко начал Пётр (он не очень свободно чувствовал себя с Остроушеком), - кто такая Наумосфера, или Hay?
- Мя-а-ау! - проскрипел советник. - А зачем вам это знать?
- У меня с ней старые счёты.
Остроушек засмеялся: - Надеюсь, вы не хотите получить у неё банан?
- Банан? - удивился мальчик.
- Конечно, - мурлыкнул кот. - Разве вы не знаете, что Наумосфера, или Наумелия, или ещё Наумотерия, является правительницей планеты Где-то Там и что она охраняет эти три банана?
Пётр даже свистнул от неожиданности.
- Это вы свистели? - подозрительно обратился к нему Остроушек.
- Я.
- С каких это пор коты свистят? - допрашивал его советник принцессы.
- Я научился этому давно, - ответил Пётр небрежно. - Обычно свистом я вызываю псов на бой.
- Правда, он очарователен? - поторопилась принцесса.
Но чёрный кот в сомнении покачал головой.
- A Hay? - снова спросил Пётр.
- Hay - это совсем не Hay. Всё это только псевдонимы. Это, - он понизил голос до хриплого шёпота, - Чёрная дама.
- Ах, - испугалась Кисуля, - не говорите о ней! Я не люблю этого.
- Кто такая Чёрная дама? - не сдавался мальчик.
- Не надо её искать! - предостерегал его Остроушек. - И я когда-то мечтал об одном из бананов. И вот результат. - Он показал на протез, заменявший ему правую ногу. - Все остальные, кто пытался сорвать банан, были заколдованы или поплатились жизнью.
- А Чёрная дама? - повторил мальчик.
Но Остроушек решительно прекратил разговор:
- Чёрная дама - это Чёрная дама.
И вот Пётр спит в кошачьей постели и даже не предполагает, какую ловушку готовит ему изобретатель капкана для псов.
Его окружает ночь. Странная ночь, наполненная кошачьими глазами и осторожными, неслышными движениями лап.
Остроушек тихо подползает к комнате Петра. Он медленно открывает дверь, чтобы она не скрипнула.
Пётр беспокойно ворочается в кошачьей маске. Ему снится сон. Странный сон. Такой странный, что нам придётся к нему вернуться в следующей главе. А сейчас нам нельзя прозевать, что же выяснит Остроушек во время своей ночной экспедиции.
Он тихонько приблизился к спящему и видящему сны Петру, потрогал его кошачью голову, сунул под неё лапу и фыркнул.
- Хорошего же рыцаря приняла Кисуля в своём замке! - сказал он без удивления. - У меня на этих пташек особый нюх.
И он вышел так же тихо, как и пришёл.
На Шепелявой улице
Потирая лапы, Остроушек удалился в свою лабораторию. Весь остаток ночи в окошке лаборатории сверкали его зелёные глаза.