Уставшие и довольные, все отправились домой.
К вечеру река уже совсем очистилась, а на другой день утром пароходный свисток разбудил ребят.
Все повыскакали из дому посмотреть первый пароход.
Заведующий с этим пароходом уехал в город, напомнив ребятам, что на сегодня намечена рубка дров в лесу.
День выдался на славу: теплый, ясный.
Ребята с солдатом отправились в лес пилить дрова. Пахло сосной, пели птицы на разные лады.
На повороте к монастырскому бору ребят остановили три солдата с винтовками.
— Стой! дальше нельзя итти. Кто вы такие? — спросили они.
— Мы — приютские, — ответили испуганные ребята.
— А это кто? — указали они на солдата.
— Наш же... у нас живет... Из Богородского он.
— Из Богородского? — как-то многозначительно повторил один из солдат, с красной звездочкой на рукаве.
Солдат перепугался, побледнел.
— Белый? Документы!
Солдат отрицательно мотнул головой.
— Давно из Богородска?
— С осени еще, — тихо ответил солдат.
— Как с осени?
— Да он, дяденька, давно у нас живет, с зимы, — вмешался в разговор Сенька, думая разъяснить дело.
— То с осени, то с зимы! Путаете вы все, вот что, — рассердился со "звездочкой". — Знаешь, что сейчас в Богородском творится? — спросил он солдата.
Тот покачал головой.
— Неужто бунт?! — выпалил простодушный Сенька.
— Откуда ты знаешь? — пристал к нему "со звездочкой".
— Кундюков давно еще говорил, что, как только река вскроется, будет бунт...
— Кто это Кундюков?
— Наш деревенский, к Тайдану ходит...
— А что это за Тайдан, татарин что ли?
— Да наш Тайдан, сапожничает у нас, — сказал Сенька.
— Ага! Ну разберемся со всеми. Взять его, — указал "со звездочкой" на солдата. — А вы — марш назад, да живо! — скомандывал он ребятам.
Солдата повели к монастырю.
Ребята, испуганно перешептываясь, зашли в лесок, а потом повернули обратно к монастырю — посмотреть.
— Красных-то что, гляньте! — тихонько сказал Колька.
Действительно, около монастыря, на горке, целый отряд солдат, с красными звездочками на шапках, устанавливали пулеметы, направляя их в сторону реки, а другой отряд цепью обходил сосняк, захватывая всю деревню.
Ребята вернулись домой и только что начали рассказывать Тайдану о случившемся, как в ворота въехал небольшой отряд вооруженных.
— Кто здесь Тайдан? — спросил старший, тот самый, что арестовал солдата.
— Я — Тайдан.
— Давно ты был в Богородском? — начал допрос старший.
— В Богородском? — да... годов с пяток, пожалуй, будет.
— А богородские к тебе давно заезжали?
— Совсем не бывали... да я там никого и не знаю.
— Совсем никого?
— Совсем...
В воротах показался арестованный солдат под конвоем.
— И этого не знаешь? — указал старший на солдата.
— Ну этот наш, работником у нас живет, ребятенки обмороженным его подобрали, отходили его, он так и живет.
— Пойдешь с нами и ты, одевайся! — сухо сказал старший Тайдану и дал знак конвоирам.
— Произвести обыск! — распорядился старший.
Красноармейцы перевернули все вверх дном в избушке Тайдана, в сеновале, в амбаре. На чердаке мастерской под мусором нашли десятка полтора новых котелков, пачки патронов, две сабли и револьвер.
— А это откуда? — спросил старший у Тайдана.
"Ну, теперь моя песенка спета, — подумал Тайдан, — засыпали ребята!.."
— Не, знаю, — сказал он громко, — что хотите, делайте со мной, а не знаю.
Спросили солдата, — он тоже не знает.
Мальчишки перетрусили, и все отперлись, что и они не знают.
Красноармейцы, забрав все найденное, взяли Тайдана и солдата и уехали в монастырь, где у них расположился штаб отряда.
Арест Тайдана совсем обескуражил ребят, все сбились в кучу — и мальчики и девочки.
— Что делать? Как выручить Тайдана?
Девочки ревели. Зойка упрекала мальчишек, что они не сказали красноармейцам про оружие, что это они спрятали. Теперь Тайдана судить будут, — может, и расстреляют.
— Правду тогда говорил Тайдан, — вспомнил Яцура. — "Кого к ответу? — Тайдана", вот так и вышло.
— Эх, зря тогда не отнесли старосте все, теперь бы ничего Тайдану и не было, — горевал Сенька.
— А Тайдан знал, что мы спрятали, а не сказал! Вот это человек! — с гордостью сказал Колька. — А мы что?!
Девочки настаивали, чтобы мальчики сейчас же шли к красным и выручили Тайдана.
— А они и нас арестуют, — сказал Жихарка.
— Так вас и надо, — пусть арестуют, не хватали бы чего не надо, — горячилась Зойка.
— Да, ступай сама! Больно смела, какая выискалась! — огрызался Жихарка.
— И пойду! Думаешь, не пойду? Сейчас пойду! А вы все трусы.
— Пойдем, Зойка, и я с тобой пойду, — решительно заявил Колька и пошел с Зойкой
— И я с вами, — присоединился к ним Гошка.
— Вернитесь лучше, — кричали ребята, — все равно, и вас расстреляют.
— Не вернемся... трусы! — уж издали крикнула Зойка.
Стемнело. Дежурный позвонил на ужин. Ели плохо, всем было не до еды. Всех угнетала мысль, что погубили Тайдана.
Уж поздно приехал заведующий. Степанида передала о случившемся, сказала, что трое ребят ушло на выручку Тайдана, да так и не вернулись...
Заведующий тоже ушел в штаб, узнать, в чем дело, и тоже не вернулся.
Почти всю ночь ребята не спали. Утром рано возвратился заведующий и ребята, а Тайдана и солдата не было.
— Вчера ночью их увезли в город на пароходе, — сообщил заведующий. — Ну, да печалиться нечего, их скоро выпустят, — ведь никакого преступления они не сделали, недоразумение одно, — успокаивал он.
Пришел Кундюков, удивился, что Тайдана арестовали, ругал красных, а когда уходил, то сказал, что в Богородском третий день идет бой, из города два парохода с пулеметами прошли, бьют народ, кого ни попало.
На третий день Колька с Сенькой выпросились у заведующего в город Тайдана навестить.
Степанида с девочками напекли пирогов, нажарили рыбы и полную корзинку отправили с ребятами.
Колька с Сенькой прежде всего отправились в тюрьму, где служил Колькин дядя.
У тюрьмы народу всякого много, все с узелками, с корзинками.
— Что это народу сколько? — спросил Сенька у одной старушки.
— Передача сегодня, вот и народ...
Подошли к двери — часовые.
— Вам кого? — спрашивают.
— Дядя мой тут служит, надзиратель. Корнеев Иван его зовут, — ответил Колька.
— Когда служил?
— Всегда служил, давно... много годов.
— Ну, так, брат, никакого тут Корнеева нет, теперь все новые — красноармейцы.
— А сюда старика да молодого третьеводни не приводили? — набравшись храбрости, спросил Сенька.
— Тут каждый день и стариков и молодых, сколько хошь, водят, — где их запомнить! Идите вон в ту дверь, к дежурному, посмотрите по книге.
Ребята вошли к дежурному, около которого стояла очередь: все справлялись про своих.
— Вам кого? — спросил дежурный, когда очередь дошла до них.
— Тайданом звать одного, а другой Семенов Илья.
— Тайданов, Михаил Федоров?
— Да, да! — обрадовались ребята.
— Здесь. Камера № 5. Передача что ли? — давайте. Другой, говорите, Семенов Илья? — переспросил дежурный, просматривая алфавит арестованных. — Нету такого, — два раза просмотрел. Может быть, в другой тюрьме.
— Разве еще тюрьмы есть? — удивился Сенька.
— О-го! — улыбнулся дежурный, — целых три... Все для нашего брата старались да теперь, видно, и самим сгодились.
Сенька не понял, о ком это говорил дежурный.
— Записки не будет? — спросил дежурный. — Что, карандаша нет? Вот карандаш, на и бумажки.
Дежурный оторвал клочок, на котором Колька и написал:
"Мы, Колька и Сенька, принесли тебе пирогов. Напиши, скоро ли выйдешь".
Красноармеец унес корзинку вместе с другими и через полчаса вынес несколько пустых. Тут была и Колькина.
— Кто Тайдану приносил?
— Мы!
— Берите, спасибо сказал старик.
— А письма нет? — спросил Колька.
— Писем передавать от заключенных без разрешения не полагается, — сказал красноармеец и снова ушел с передачей.
Колька вспомнил, что дежурный сказал "камера номер пять".
— Неужели Тайдан там, в "пятой"? Закован, в подвале?
Колька сказал об этом Сеньке. Тот вспомнил Колькин рассказ о дяде и арестанте, захотел наверное узнать и вернулся к дежурному.
— Тебе что еще? — заметил его дежурный.
— А Тайдан в подвале сидит, закован? — спросил Сенька.
— Ничего не знаю, паренек, не мешай, — вишь очередь какая ждет, — спокойно ответил ему дежурный.
Ребята вышли на улицу.
XIX. НЕОЖИДАННАЯ ВСТРЕЧА
На улице около тюрьмы стояло несколько оседланных лошадей, их держали красноармейцы.
Сенька ни одной хорошей лошади не пропустит, чтобы не осмотреть поближе, а то и похлопать рукой по груди, по бокам погладить.
У одного красноармейца были гнедой и карий, у другого серый и вороной.
— Вот это кони! — восклицал Сенька, — вот и Чалдон был бы такой, — указал он на серого коня.
— А может быть, это Чалдон и есть, — сказал Колька.
Подошли вплотную.
— Что вам нужно? — сердито спросил красноармеец.
— Хороши кони, — поглядеть охота!
— Смотри, Колька, ведь это Чалдон, — весь встрепенувшись, шепнул Сенька, — вот и ноздри розоватые, и на груди черный пятачок...
— Врешь? — не поверил Колька.
— Ей-богу, он! Я тогда ведь хорошо запомнил. Вот узнать бы, хромает он или нет.
— Это у вас порченый? — спросил Сенька красноармейца.
— Сам-то ты не испортился ли? Много знаешь больно, — обиделся красноармеец. — На-ка, подержи кто-нибудь, — сказал он уже более миролюбиво, — я пойду прикурю.
Сенька подбежал, взял поводья, потрепал коня по груди.
— Он! Сейчас умереть, — он! Вот и пятачок, — указал Сенька на черное круглое пятнышко.
— Чалдон! — сказал он громко.
Конь повел ушами, посмотрел на Сеньку, на Кольку...
— Он и есть! — обрадовался Сенька.
— Чей это конь? — спросил он у подошедшего красноармейца.
— Комиссара военного, — ответил красноармеец, — да вот он и сам идет.
Из дверей тюремной конторы вышел высокий черный человек в военной форме, на рукаве красная звезда и несколько красных квадратиков, у пояса револьвер.
"Он и не он, — думает Сенька, — как бы спросить?"
— Колька, давай спросим, не тот ли черный...
Военный подошел к коню, потрепал по шее.
— Ну, Чалдон, сейчас поедем, — сказал он коню. — Товарищ Лаптев, подержи еще маленько, я вернусь в контору.
Теперь Колька и Сенька были твердо уверены, что это не кто иной, как тот самый черный, который жил зимой в монастырской сторожке.
— Как зовут этого комиссара? — спросил Колька у Лаптева.
— Зачем тебе?
— Мы его знаем, только забыли, как зовут, — слукавил Колька.
— Это — товарищ Иванов. Как вы его знаете? — заинтересовался красноармеец.
— Раньше видали, в деревне он жил, недалеко от нас.
— A-а, все может быть.
— Ну, едем! — раздался голос черного.
— Не узнаешь, товарищ Иванов, ребят-то? Они тебя знают.
— Какие ребята? — спросил черный.
— Да вот эти.
— Где вы меня видали? давно? — обратился черный к ребятам.
— Нынче зимой в избушке, в лесу, — сказал Колька.
— Ба-а! Да вот вы кто! Как же, помню, помню! Ну здравствуйте, здравствуйте! — крепко жал руки ребятам черный. — Как же вы узнали?
— Вот Чалдона сперва узнали, а потом и вас, — сказал Сенька.
— Ну вот что, дорогие товарищи, сейчас я тороплюсь в штаб, по важному делу, а вы заходите ко мне часика через два; я живу на Большой Королевской, на самом берегу, угловой дом, — не забудете? Непременно заходите!
— Найдем, — уверенно сказал Колька, — эту улицу я знаю.
Комиссар сел на коня и галопом поскакал в город.
— Не припадает Чалдон-то, поправился, — заметил Сенька, глядя ему в след, и ребята двинулись по шоссе к городу.
— Вот здорово-то! — радовались ребята. И Тайдана, и Чалдона и черного всех разыскали! Только бы еще солдата найти да из тюрьмы их с Тайданом выручить.
Через два часа ребята уже были на Большой Королевской. Зашли во двор. Чалдон стоял привязанным у крыльца.
Стали подниматься по лестнице, а товарищ Иванов уже кричит:
— Сюда, сюда, товарищи! Ну, вот, будем чай пить, — усаживал он ребят. — Расскажите, что вы тогда подумали обо мне, когда не нашли ни меня, ни Чалдона.
Ребята смутились и молчали, особенно Сенька: ему стыдно было смотреть на товарища Иванова.
— Знаю, знаю: подумали, что бродяга и есть, да еще и вор — верно?
Сенька, не поднимая глаз, кивнул головой.
— Ну, ладно, что было, то прошло, теперь мы узнали друг друга. Знаете, ребята, ведь Чалдон оказал мне большую услугу в ту ночь, да не только мне, а и нашему отряду... Он оказался не так уже попорченным: сначала действительно прихрамывал, а потом разошелся — хоть бы что! Я той ночью верст пятьдесят на нем проскакал, много дела большого сделал... Да вы чего не едите и не пьете? Ешьте досыта, — угощал Иванов.
— У нас Тайдана арестовали и еще одного, солдата нашего...
— Какого Тайдана? Не старик ли такой маленький? Я сегодня такого допрашивал в тюрьме.
— Да, да, он и есть! — и ребята рассказали про все: и про обыск, про сабли и про солдата.
Комиссар слушал внимательно.
— Знаю и солдата, вместе с Тайданом привезли, только Тайдана в общую камеру посадили в № 5, а того отдельно в одиночную.
— Пятая камера — в подвале, куда закованных сажают? — спросил Колька.
— Нет, с чего ты взял? Это большая, светлая во втором этаже. Там в кандалах никого нет. О Тайдане вы не беспокойтесь, мы его выпустим дня через два, а может быть, и раньше, а вот с белым солдатом, с тем потруднее. Его считают замешанным в Богородском бунте... Но по вашим рассказам выходит, что он не при чем. Пожалуй, и его скоро освободим. Постойте-ка. Вот как мы сделаем: вы сейчас поедете домой, а я ваш разговор передам следователю... Если он захочет и сам вас выслушать, — я за вами пошлю вестового, а если не понадобитесь ему, то и поджидайте домой Тайдана и солдата.
Ребята обрадовались.
— Ну, а Чалдона-то вам надо? — спросил, смеясь, товарищ Иванов.
— Нет, пусть у вас, — сказал Сенька, — только, когда вы будете отступать, — не убивайте его, отдайте нам...
— Ха-ха-ха! — рассмеялся Иванов, — друзья вы мои дорогие, мы отступать не будем! А коня вам я другого добуду, чтобы он у вас и пахал, и воду возил, и в город ездил, — хорошо?
— Ладно, — согласились ребята, — нам еще и лучше такой-то.
Стали собираться домой.
— К нам приезжайте когда-нибудь, товарищ Иванов, — приглашали ребята.
— Непременно, как только выдастся денек, — обязательно. Вы тоже как будете в городе, так ко мне. И заведующему скажите, — пусть заходит. Ну, прощайте... я очень рад, что вас встретил.
— И мы рады... до свиданья!.. ждем вас, скорее приезжайте! — весело попрощались ребята и отправились на пристань.
Через два часа ребята были уже дома, где их встретили расспросами: как Тайдан, солдат, видели ли, скоро ли вернутся?
Ребята подробно рассказали про встречу с товарищем Ивановым и про его обещание освободить скоро и Тайдана и солдата...
— Ну и молодцы! — хвалил заведующий Кольку и Сеньку. — И бывают же в жизни такие счастливые случаи!
Прошел день, другой — нет ни Тайдана, ни солдата. Все ребята стали посылать Кольку и Сеньку в город узнавать у товарища Иванова о Тайдане.
Вечером собрались в большой комнате, раскрыли все окна. Погода была тихая, теплая.
Заведующий сообщил, что в будущее воскресенье все поедут в город — праздновать 1-е мая и участвовать в манифестации. После праздника же надо приняться за работу.