— Так точно, сэр! — отсалютовал Ник.
Санни всю дорогу до Лесистой Долины бежала. Было прохладно, поэтому она надела зимний спортивный костюм. Когда все разошлись, я спросил, не будет ли она возражать, если я ее нарисую.
— Конечно, нет, — ответила она. — Но давай побыстрее, мне еще надо навестить прабабушку.
— Я самый быстрый рисовальщик в этом городе, — заявил я, доставая карандаш и свой блокнот для рисования. — Садись на траву лицом ко мне. Я нарисую только лицо, ладно?
Санни хороший товарищ. Мне всегда хорошо с ней, несмотря на то, что ее мать — наш семейный врач.
Ее отец — Рой Чан, известный американский теннисист. Они с матерью Санни разошлись несколько лет назад, и он уехал обратно в Америку работать тренером.
Наверное, из-за этого развода мы с Санни чувствуем, что в чем-то очень близки друг другу, тогда как остальные нас не поймут.
Отец Санни женился вторично, а мама — нет. Иногда Санни кажется, что мама чувствует себя одинокой — как будто это возможно, когда днем тебя то и дело теребят пациенты, а пять дочерей не дают спать по ночам!
— Ей нужно снова выйти замуж, — сказала однажды Санни, — но она считает, что здесь нет приличных мужчин.
— Она может забрать себе Брайана, — предложил я.
— Спасибо, не надо, — ответила она. Санни не проведешь.
— Как продвигается рисунок? — через некоторое время спросила Санни. — Мне пора идти.
— Хорошо, — ответил я, — но было бы еще лучше, если бы ты отрастила бороду.
Почему я всегда говорю глупости?
— Неужели я такая уродина? — поинтересовалась Санни.
Конечно же, нет, Санни очень симпатичная. Я хотел сказать ей об этом, но не смог.
— Нет, — ответил я, — просто гораздо легче рисовать лица с родинками, морщинами, бородами.
Я показал ей рисунок, и, судя по всему, он ей понравился, так что я ей его отдал.
Потом я рассказал Санни о том, как прошлым вечером за мной гналась полиция.
Разумеется, я не сказал, как я испугался, а описал это происшествие как забавное приключение.
Мы заговорили о Вытрясателе. Санни не особенно беспокоилась — она считала, что всегда сможет убежать.
— А ты слышала о женщине, которую он пытался ограбить вчера вечером? — спросил я.
— Еще одна!
— Ага. Она выносила мусор. На улице было очень темно, фонари не горели. Она уже разделась, чтобы лечь спать, но потом вспомнила про мусор и решила, что ее никто не увидит, поэтому вышла на дорожку в одном белье.
— Что?
— Ага. В одном белье. Вытрясатель подошел и схватил ее сзади, но ей удалось спастись.
— Каким образом?
— Убежала.
— Как?
— Оставив Вытрясателю трусики. Санни рассмеялась.
Вот еще одна причина, по которой мне нравится Санни, — она смеется над моими шутками.
Глава IX
ФОКУСЫ… ФОКУСЫ… ФОКУСЫ…
Как правило, я не люблю утро понедельника. Если хорошенько подумать, я не особенно люблю утро вторника, а также среды, четверга и пятницы. Но в этот понедельник я проснулся прежде, чем прозвенел будильник, и в мгновение ока вскочил и оделся.
День пролетел, и после школы я отправился в "Лавку чудес". Лиз и Элмо пошли со мной. Они должны были забрать Тарквина из школы и побыть с ним в доме Лиз, пока не вернется с работы мать Тарквина. Элмо рассказал нам о последнем нападении Вытрясателя. На этот раз пострадавшим оказался старик доктор, шедший по вызову. Вытрясатель напал на врача, как только тот вышел из машины. Он забрал у доктора бумажник и чемоданчик с лекарствами и инструментами.
— Наверное, ему нужны были лекарства, — предположил Элмо. — Должно быть, Вытрясатель — наркоман. Иначе зачем ему столько денег.
В чем-то Элмо прав.
Никто не заговорил о Тарквине. Должен признаться, втайне я надеялся, что он устроит им встряску. Ничего плохого я, конечно, им не желал, но если Тарквин поведет себя как настоящий ангелочек, то я окажусь в дурацком положении: ведь я наговорил о нем столько гадостей.
Когда я вошел в магазин, Сид стоял за прилавком. Хохот сигнала у дверей рассмешил меня.
Сид был с протезом, который оканчивался чем-то вроде щипчиков в форме крючка.
Они не острые, но могут открываться и закрываться. Он держал лист бумаги, а перед ним лежали кучи чеков.
В магазине никого не было. — Время платить налоги, — объяснил он.
Рука Сида скользнула за спину Джеко.
— Он любит налоги, — заявил Джеко. — Тогда он хоть чем-то занят.
— Хватит, Джеко, — сказал Сид. — Мне кажется, что Том не услышал твоих грубых шуточек, правда, Том? — Он вынул руку из-за спины Джеко. — Ты и не мог их слышать, ведь твое ухо было заткнуто.
С этими словами Сид протянул руку через прилавок и достал из моего уха яйцо.
— Теперь лучше, не так ли?
— Ого! Как вы это делаете? — спросил я.
Смех Сида был долгим, раскатистым, в нем было нечто неестественное, и все равно он всегда заражал меня. Наверное, он смеялся так на своих выступлениях, чтобы рассмешить зрителей.
— Ничего особенного, мой мальчик, — ответил он. — Маленький пример ловкости рук Зигмунда-Волшебника.
— Все правильно, рука у него легкая, — заметил Джеко (на этот раз Сид даже не стал управлять его ртом). — У него такие ловкие руки, что ему хватает и одной. Ха-ха-ха! Вот так мастер!
— Ну-ну, Джеко, — попросил Сид. — Не шути так, пожалуйста.
— Извини, Сид.
— Так-то лучше.
Я восхищался Сидом. У него нет руки и глаза, и все, чем он владеет, это маленький магазинчик, не приносящий ему ни цента. Вероятно, Ник прав, и единственным источником дохода для него является квартира, которую он сдает.
Наверное, это и значит — быть оптимистом. Я не такой. Мне нравятся люди, которые во всем видят светлую сторону, но вряд ли я сам смогу стать таким. А самое забавное в этом то, что многие люди из-за моих шуток и прочих выходок уверены, что у меня всегда хорошее настроение.
Мало же они знают обо мне.
— Ты видел когда-нибудь, как играют в скорлупку? — спросил Сид, ставя на Прилавок три пластиковых стаканчика. Затем он достал из кармана пушистый красный шарик и положил его рядом с одним из стаканчиков.
— Один раз видел по телевизору, — ответил я.
— Положи шарик под один из стаканчиков.
Я сделал это.
— А теперь смотри за этим стаканчиком в оба, Сид, — прозвучал голос Джеко.
— Прекрати, Джеко.
— Извини, Сид.
Сид покрутил по одному стаканчику на прилавке. Он делал это очень медленно. Затем снова выстроил их в ряд. Мне было нетрудно проследить за выбранным стаканчиком. Я видел и то, что Сид не сдвигал его так, чтобы шарик упал на пол.
— Ты считаешь, что он здесь? — спросил Сид, готовясь поднять крайний справа стаканчик.
— Нет. — И я указал на тот, что посередине. — Он здесь.
— Забавно, — он поднял крайний стаканчик, — а я был уверен…
Конечно же, красный шарик оказался именно там. Затем Сид поднял крайний слева стаканчик, и там тоже был красный шарик. И наконец он приподнял тот, который был посередине. Там тоже оказался красный шарик.
— Господи! — воскликнул он. — Откуда только они берутся! Должно быть, в темноте они размножаются.
Как ему это удалось? Ума не приложу. Сид улыбнулся мне и сказал голосом Джеко:
— Это магия. Ты веришь в волшебство, Том?
В ту минуту я верил. По крайней мере, хотел верить.
— Тебе, наверное, не терпится забраться в ту кладовку, — сказал Сид. — Если у тебя останется время, я научу тебя некоторым фокусам.
— Правда? — спросил я.
— Конечно, — ответил он. — Что же касается кладовки…
— Что?
— Должен признаться, что я даже не знаю, что там. Я самый забывчивый и необязательный человек в мире. В довершение ко всему я ненавижу выбрасывать вещи и храню всякое старое барахло. Так что оставляю это на тебя. Просмотри все, что там есть, и дай мне совет, как с этим поступить. Ладно?
Глава X
КАША ИЗ ГОЛОВОЛОМОК
Весь следующий час я провел, разглядывая мусор в кладовке. Конечно, не все там было мусором, но чего там только не было: игры, которые никто не покупал; старые книги, где раскрывались секреты фокусов; поломанные манекены, оставшиеся еще с тех времен, когда здесь продавалась одежда; старый холодильник; части автомобильного мотора. Все что угодно. Горы и горы барахла.
— Ваше мнение, сэр? — спросил Сид. — Самое простое — выбросить отсюда все, не так ли? Отнести на площадку за домом, и пусть мусорщики разбираются сами.
— Я бы не стал поступать так, — возразил я. — Здесь масса полезных вещей, которые можно привести в порядок и продать в магазине или дать объявления о продаже в "Перо". А можно просто устроить распродажу во дворе.
— Ты говоришь, как истинный коллекционер. Твоя комната дома, случаем, не напоминает мою кладовку?
Он не ошибся. По крайней мере, я уверен, что мама согласилась бы с ним.
— Я не люблю, когда зря пропадают вещи, которые могут кому-нибудь пригодиться. И еще: зачем выбрасывать деньги?
— Что бы ты оставил?
— Здесь валяется куча старых масок. Мне кажется, что, если их вымыть, они будут как новенькие. Их можно продать по дешевке. И головоломки. Их тут масса. Я заглянул в коробки — они выглядят вполне нормально. Просто кто-то разрезал ленту и вскрыл их. Мы ведь можем заклеить их снова.
— Ах, головоломки. Боюсь, что с ними ничего не выйдет. Видишь ли, один маленький мальчик любил сюда заходить. Он никогда ничего не покупал. Просто тихо играл здесь, внизу, за полками. И я, болван, не мешал ему. Я и не подозревал, что он затеял. Через некоторое время один покупатель вернул головоломку, потому что некоторые части в ней отсутствовали. Все было справедливо. Там не только отсутствовала часть деталей, там еще попадались детали других головоломок. Маленький негодяй перемешал все головоломки!
— Что за…
— Это еще не все. Покончив с этим, он то же самое устроил с играми: поменял жетоны из разных коробок, ну и так далее. Но и это еще не все. Он перемешал пудры в наборах косметики и отрезал ноги нескольким резиновым паукам. Этот малыш влетел мне в копеечку.
— Вы сказали об этом его родителям?
— Да, и они предложили заплатить, но я не знал, сколько с них потребовать. Кроме того, часть вины лежала на мне — я ведь не мешал ему играть. Так что я сказал: "Только, пожалуйста, больше не позволяйте ему приходить сюда". И знаешь, что мне сказала его мать?
— Что?
— Она сказала, что таким образом он проявляет свою склонность к творчеству. "Творчество! — сказал я. — Если это творчество, то мне остается только надеяться, что ему не захочется разрушать".
— Тарквин Андерсон, — вздохнул я.
— Откуда ты знаешь?
— У него сложилась определенная репутация…
Я отложил в сторону головоломки и просмотрел наборы для фокусов. В одном из них лежали три волшебные палочки, но не было веревки для фокусов. В другой коробке веревка была разрезана на части. В третьей коробке нашлись все инструкции. Я разобрал все, как надо, и Сид снова заклеил коробки пластиком, так что они стали как новые.
— Я помечу их, — сказал Сид. — Тогда даже если окажется что-нибудь не так, люди не будут чувствовать себя обманутыми.
Я должен делать для покупателей все возможное, чтобы не отпугнуть их. Затем он добавил голосом Джеко:
— Когда-то я получал кучу денег, отпугивая их.
— Да? И как же?
— Я работал пугалом. Ха-ха-ха!
— Прекрати шутить так грубо, Джеко, — сказал Сид.
Кроме оптимизма и жизнерадостности Сида, меня в нем привлекало еще то, что он не был похож на остальных взрослых, которых я знал, хотя ему надо было следить за магазином, зарабатывать себе на жизнь и платить налоги. С ним можно было разговаривать, как с другом, как будто он сам еще наполовину был мальчишкой. С ним не нужно было притворяться.
Я взял ведро с мыльной водой и принялся перемывать кучу старых резиновых масок: Дракулу, чудовище Франкенштейна и еще какие-то ужасные рожи. Некоторые из них были такими старыми, что трескались и рвались от воды, и я был вынужден их выбрасывать.
Среди масок я нашел коробочку с порошком, от которого тело начинает чесаться.
— Можешь взять его себе, Том, — разрешил Сид. — Теперь таких вещей никто не покупает.
— Спасибо. — Я сунул подарок в карман. — Я найду ему применение.
— А теперь, если ты не хочешь заночевать здесь вместе с мышами, тебе надо почиститься и идти домой.
Два часа пролетели так быстро, что я и не заметил. Мне казалось, что прошло не больше получаса. Когда я покидал кладовку, она не производила впечатления разобранной. Сид вернулся к своим налогам. Он протянул мне конверт с деньгами за два отработанных часа.
— Их немного, — добавил он, — но ты честно заработал каждый цент.
— Боюсь, что результатов пока не видно, — заметил я, — но надеюсь, что за неделю я справлюсь полностью.
— Об этом не беспокойся, — сказал Сид, — на все нужно время. Если ты хочешь чего-нибудь достичь в жизни, будь готов много работать и быть терпеливым.
То же самое мог сказать Брайан, но в устах Сида фраза прозвучала иначе и почему-то не вызвала у меня протеста.
— До завтра, — попрощался он. И тут я услышал крики.
Глава XI
УЖАСНЫЙ ТАРКВИН
Крики доносились из-за магазина. Я пробежал через магазин и выглянул через грязное окошко кладовки на задний двор. Там, в полутьме, Лиз и Элмо тащили за руки упирающегося Тарквина, держа в руках части его костюма.
На Тарквине не было ничего, кроме трусов.
— Не хочу домой! — орал он. — Не пойду! Я вас убью! Убью!
Я рассмеялся.
Когда я снова проходил мимо прилавка, Сид оторвался от своей работы.
— Неужели я слышу знакомый голос? — поинтересовался Сид.
— Так точно, — ответил я. — Двое из наших — Лиз и Элмо — вызвались присматривать за ним. — Как им повезло!
Этим вечером я взял с собой все семь головоломок и сразу пронес их к себе в комнату. Брайан был слишком увлечен вечерними новостями, чтобы что-нибудь заметить. Мама возилась на кухне. Мне повезло.
Я расчистил место на полу и вывалил туда все семь головоломок. Семь головоломок, каждая из которых состояла из тысячи частей, были перемешаны. Семь тысяч кусочков!
Веселенькая же работенка мне предстоит!
Разбирая их, я про себя посмеивался, вспоминая скандал, который закатил сегодня Тарквин. Можно было бы позвонить Лиз и расспросить ее об этом, но мне хотелось видеть ее лицо.
Через некоторое время раздался стук в дверь. Я не знаю, как по стуку можно определить, кто это, но я сразу понял, что это Джонатан.
— Я занят, — сказал я.
Было слышно, как мама кричит ему, чтобы он оставил меня в покое и не мешал заниматься.
— Можно мне войти? — спросил Джонатан.
— Я занят.
— Я хочу зайти к тебе.
— Зачем?
— Рассказать тебе анекдот. Большая часть кусочков в той кучке, которую я разбирал сейчас, относилась к головоломке с видом зоопарка. Я сосредоточенно выбирал из нее кусочки, которые принадлежали картинке с изображением Млечного Пути.
— Так рассказывай, — сказал я. Надо же развивать в ребенке чувство юмора. Его отец уж точно не позаботится об этом.
Воцарилось молчание. Затем Джонатан сказал:
— Грабитель рассказывает людям анекдоты.
— Что?
Я открыл дверь и втащил его в спальню.
— Никому не говори о головоломках, — предупредил я. — Ну, так о чем ты хотел рассказать?
— Ты знаешь грабителя?
Должно быть, о Джеке-Вытрясателе болтали теперь даже в начальной школе Рейвен-Хилла.
— Слышал о нем.
— Ну вот, он убивает людей шутками. — И Джонатан выжидательно посмотрел на меня.
Это была шуточка, ходившая по школе. Джонатан не понял ее и, естественно, пересказывал неверно. Мне пришлось сложить ее заново, как головоломку. Звучала она так: "Вы слышали, что Вытрясатель заделался юмористом? От смеха люди задыхаются до смерти".