Дождь пошёл сильнее и струями потёк по лицу, заливая глаза. Я отёр лицо.
Чак повернулся ко мне. На лице у него застыла злая ухмылка.
— Готов? — прошептал он. — Раз, два, три! — И мы с диким воплем выпрыгнули из-за кустов.
Сабрина остолбенела. Руки взмыли вверх.
Карли Бет уставилась на меня. И тут голова у нее качнулась. Качнулась и — бряк с плеч! Голова упала. Упала на землю с глухим звуком и покатилась по траве.
Сабрина посмотрела на неё. Словно не веря своим глазам, она следила за катящей головой Карли Бет. Руки её бессмысленно замахали в воздухе. Она от ужаса раскрыла рот и стала дико визжать. Она визжала и визжала.
4
Я с трудом перевёл дыхание. Колени у меня дрожали.
Голова Карли Бет остановилась, а её глазищи уставились на меня.
Сабрина продолжала вопить. И тут раздался чей-то тихий смешок. Я оглянулся. Никого. И только тогда до меня дошло: смех исходил из куртки Карли Бет. Над воротником показалась каштановая макушка, а потом и смеющаяся рожица Карли Бет. Сабрина перестала визжать и расхохоталась.
— А? Как! — закричала Карли Бет. Подруги обнялись, хохоча как безумные.
— Ух ты! — слабо вякнул Чак.
Колени у меня всё ещё тряслись. И зуб на зуб не попадал. Может, от холода, а скорей всего от страха.
Нагнувшись, я поднял голову Карли Бет. Голова как голова. Как у манекена. Скульптура, сообразил я. Я стал вертеть её в руках. Голова выглядела потрясающе. Вылитая Карли Бет!
— Это моя мама сделала! — воскликнула Карли Бет и забрала у меня голову. — Из гипса.
— Но…она совсем как настоящая! — с трудом проговорил я.
Она засмеялась:
— Мама у меня мастерица. Она столько слепила, моих голов! Эта самая удачная.
— Классная! Но не думай, что вам удалось разыграть нас, — вмешался Чак
— Конечно. Думаешь, мы не поняли, что это подделка? — подхватил я.
Только голос выдал меня со всеми потрохами: я ещё не опомнился от происшедшего.
— Посмотрели бы на свои физиономии! — воскликнула Сабрина и покачала головой. Конский хвостик качнулся в такт её движениям. — Я боялась, как бы ваши головы не слетели!
Сабрина долговязая, выше нас с Чаком. А Карли Бет — замухрышка, Сабрине едва до плеча достает.
Девчонки снова обнялись и рассмеялись.
— Мы заметили вас сразу. К счастью, у меня была эта голова, — сказала Карли Бет, обхватив гипсовую голову руками. — Я прихватила её на урок по искусству.
— Что-то, мальчики, вы больно пугливы, — ехидно бросила Сабрина.
— Да мы ни капельки не испугались, — гнул своё Чак. — Мы просто вам подыграли.
Я решил сменить тему. Девчонки теперь будут целый день говорить, какие мы с Чаком слабаки. Дай только им волю.
Дождь не прекращался. Ветер хлестал в лицо пригоршнями воды. Мы все до нитки промокли. От холода меня трясло.
— Карли Бет, помнишь ту маску, в которой ты была на Хэллоуин в прошлом году? Где ты её взяла? — спросил я как бы между прочим. Не дай бог, она подумает, что я очень заинтересован.
Карли Бет прижала гипсовую голову к груди.
— Ты это о чем?
Я даже зубами заскрежетал. Ну и зануда же она бывает.
— Ты что, забыла о той жуткой маске, в которой была на Хэллоуин? Откуда ты раскопала её?
— Не помню.
Они с Сабриной переглянулись.
— Да брось ты! — Я прямо из себя чуть не вышел.
— Да правда не помню…
— Брось, всё ты помнишь, — говорит Чак. — Просто не хочешь говорить.
Я догадался, почему она не хочет говорить. Наверное, решила и на этот Хэллоуин отовариться в том же магазинчике. Найдёт какую-нибудь забойную маску. Хочет быть самой ужасной в городе.
Я повернулся к Сабрине:
— Ты знаешь, где она купила эту маску?
Сабрина сделала движение, будто она застегивает рот на «молнию».
— Я молчок, Стив.
— Незачем тебе знать, — отрезала Карли Бет, всё ещё прижимая к груди голову. — Та маска была чересчур страшной.
— Но в этом году мне позарез надо быть самым страшным, — стал убеждать её я. — Мне надо кое-кого напугать и…
— Я не шучу Стив, — перебила меня Карли Бет. — С той маской не всё так просто. Как бы тебе объяснить? Это даже не совсем маска, точнее, совсем не маска. Когда я надела её, она приросла ко мне, и я не смогла её снять. Маска стала моим лицом. Это маска особенная. Одержимая злым духом, что ли.
— Ха-ха, — не поверил я и засмеялся, закатив глаза.
— Она говорит правду, — вступила Сабрина и посмотрела на меня, прищурившись.
— Это было чудовищно, — продолжала Карли Бет. — Маска стала мной командовать. И говорила мне таким жутким замогильным голосом. Я не в силах была управлять ею. И мне никак не удавалось её снять. Она словно приросла. Я…я так перепугалась тогда.
— Говори да не заговаривайся, Карли Бет! — Чак покачал головой. — Очень уж у тебя богатое воображение.
— Славная история, — поддакнул я. — Оставь для уроков по литературе.
— Но это правда! — крикнула Карли Бет.
— Да ты просто зажала её. Опасаешься, как бы моя маска не была страшней твоей. — Я махнул рукой. — Но не будь жилой. Мне действительно нужна самая жуткая маска. Правда. Скажи лучше, — стал упрашивать я её.
— Скажи, — присоединился ко мне Чак.
— Нетушки, — отмахнулась Карли Бет и закачала ещё и головой из гипса. — Пошли домой. А то совсем вымокнем.
— Никуда мы не пойдём, пока не скажешь! — закричал я и загородил им дорогу.
— Хватай голову! — заорал Чак.
Я выхватил гипсовую голову из рук Карли Бет.
— Отдай! — взвизгнула она, протянув руку.
Я отпрыгнул и кинул её Чаку. Чак в сторону. Сабрина за ним.
— Отдай!
— Скажешь, где купила маску, отдам, — говорю я Карли Бет.
— Не жди! — кричит она.
Чак бросает голову мне. Карли Бет прыгает на меня, но я ловлю голову и снова пасую Чаку.
— Отдай! — кричит Карли Бет и бежит к Чаку. — Отдай немедленно! Это мамина. Она убьет меня, если что с ней случится.
— Тогда говори, где купила маску? — не сдаюсь я.
Чак бросает мне голову. Сабрина прыгает и пытается перехватить её. Сбивает. Голова летит на землю. Сабрина протягивает руки, чтобы поймать её, но я оказываюсь проворней и, подхватив голову, перекидываю её Чаку.
— Хватит! Прекратите!
Обе девчонки кричат как ошалелые. А мы с Чаком, как ни в чем не бывало, играем в баскетбол.
Карли Бет делает отчаянный прыжок, чтобы перехватить подачу, и падает на траву. Куртка у неё мокрая, а на лбу зелень от травы.
— Говори! — кричу я, поднимая гипсовую голову вверх. — Говори и она твоя!
Карли Бет молча смотрит на меня. Только смотрит и молчит.
— Ну раз так, — разозлился я, — сейчас зафутболю её на крышу.
Поворачиваюсь к дому, что маячит над лужайкой, и делаю вид, что сейчас заброшу голову, как мяч, на крышу.
— Стой, Стив, — кричит Карли Бет. — Не надо!
— Ну так где ты купила маску?
— Знаешь такой странный магазинчик в двух кварталах от школы? Там торгуют всякими вещичками для вечеринок.
Я киваю, мол, видел этот магазинчик. Правда, ни разу в него не заходил.
— Так вот. Там есть комната, вся набита самыми жуткими масками. Там я и нашла ту маску.
— Отлично! — радостно крикнул я и вернул Карли Бет гипсовую голову.
— Ну и гады вы, ребята! — Сабрина оттолкнула меня и, подняв воротник куртки и подойдя к Карли Бет, стёрла ей грязь со лба.
— Послушай, Стив, не ходи туда! — говорит Карли Бет и за руку меня хватает. — Ради Бога, не ходи в этот магазинчик. Всё, что я говорила про маску, — правда! Это было так ужасно. Я…всё это не придумала.
Я усмехнулся и вырвал руку. Прищурился, посмотрел на неё и рассмеялся.
А зря. Лучше бы я всерьез отнёсся к её словам.
Зря я не послушал её.
Это спасло бы меня от ночи кошмаров.
5
— Отстань! Я что говорю! Отстань от меня Марни! — кричал я.
Маленькая рыжая зверушка висела на мне, заливаясь смехом и тыча меня пальцем в шею. С чего это она решила, что я пони?
— А ну слезай! Это мой лучший свитер! — орал я. — Если порвёшь…
Она только пуще смеётся.
Всю ночь и всё утро лил дождь. Но к полудню небо просветлело. Стало ясно, будто дождя и не было. Ничего не поделаешь — придётся провести с боровами тренировку.
На поле Утёнок Бентон сцепился с Эндрю Фостером. Эндрю схватил мяч и что есть силы запулил им Утёнку в живот. Тот только рот раскрыл и глаза выпучил. А в воздухе мелькнула жвачка, вылетевшая у него изо рта.
А я всё воевал с Марни.
— Слезай же! — Чего я только не пробовал, чтобы отделаться от настырной девчонки. И нагибался, и крутился на месте. Я знал, что, если со свитером что-то случится, маму хватит удар.
Вы спросите, зачем же я напялил свой любимый свитер, зная, что пойду к этим уродам? Хорошенький вопрос. Отвечаю. В этот день наш класс фотографировали. А мама непременно хотела, чтобы я получился красивым, ведь она собиралась разослать снимок моим тётушкам и дядюшкам. Вот и заставила меня надеть голубой свитер. И ещё шампунем голову мне вымыла перед школой и запретила надевать бейсбольную кепку.
Словом, я весь день выглядел настоящим придурком. А тут ещё эта тренировка. Прихватить же что-нибудь переодеться я не догадался.
— Охо-хо! — издала победный клич Марни и наконец спрыгнула с моих плеч.
Я подтянул свитер, надеясь, что она не вытянула его до пяток. И тут слышу злобные крики. Смотрю, и что же вижу? Эндрю и Утёнок колотят друг друга кулаками, бодаются и носятся как шальные по полю. Протягиваю руку за свистком. И ловлю воздух. Свисток стащила Марни. Она держит его над головой и с хохотом скачет по полю.
— Ах ты!.. — кричу я и бросаюсь за маленькой воровкой.
Не успеваю сделать и трех шагов, как мои кроссовки скользят. Ноги подвёртываются. С диким криком я падаю лицом прямо в грязь.
— О-о-о-о! Только не это!
Я весь с головы до ног вымазался в чёрной жиже. Боже, а что стало с моим красивым голубым свитером! Он теперь отвратительно бурого цвета.
Мне хотелось провалиться сквозь землю, утонуть в этой грязной луже.
А мои несносные и ужасные боровы от восторга надрывают животики. Они, видно, решили, что я такую шутку выкинул, чтобы их повеселить. Хороши малыши, не правда ли?
Впрочем, нет худа без добра. Эндрю с Утёнком прекратили драться.
Я с трудом поднялся на ноги. На мне был пуд грязи. Я чувствовал себя Эндрю, словно во мне целая тонна. А может, так оно и было.
Обеими руками я стёр грязь с лица. Расклеил веки, и что же? Передо мной стоит Чак. Стоит и качает головой.
— Ну ты даешь, старик. Выглядишь хуже некуда.
— Обнадёжил, — простонал я.
— И что это ты тут делаешь? — спрашивает. — Ты, старик, вылитое болотное чудище, — издевается Чак. — И в магазин за маской идти не нужно. — Сказал и покосился на моих первоклашек. Но те, слава богу, на нас ноль внимания: увлеклись новой игрой, кто кого грязью перекидает.
Я провёл рукой по свитеру и брезгливо отдернул её, ощутив следы жижи.
— Хм…первым делом, пожалуй, после тренировки пойду переоденусь, — сказал я сам себе.
Ни о каком отдыхе после уроков и мечталось. Надо было пресечь эту перестрелку комками грязи и доставить моих ангелочков родителям и нянькам и сдать с рук в руки. Потом объяснить разгневанным взрослым, почему их милые чада кидались грязью, вместо того чтобы гонять мяч.
Домой я пробирался украдкой. Замызганный свитер я запихнул в дальний угол чулана — времени объяснятся с мамой у меня не было.
Потом я переоделся в чистые джинсы и серо-красный свитер с эмблемой «Джорджтаунских бешеных горилл», подаренный мне моим дядей. Головой заниматься было некогда, поэтому слипшиеся от грязи волосы я натянул свою любимую бейсболку и побежал к уже поджидавшему меня Чаку. И тут я услышал голос мамы:
— Стив, это ты?
Я не отозвался и, захлопнув дверь, дунул по дорожке, чтобы не дать ей возможности остановить меня.
Мне не терпелось добраться до магазинчика и приобрести самую жуткую маску, но в спешке я позабыл взять деньги. Мы с Чаком побежали обратно, и я на цыпочках пробрался к себе в комнату.
— Сегодня не мой день, — суеверно пробурчал я себе под нос.
Мой — не мой… Если мне удастся купить забойную маску, от всей этой невезухи не останется и следа. Уж я задам перца моим боровам! Отомщу так отомщу!
Месть! Какое прекрасное слово. Когда я вырасту и обзаведусь машиной, на номерном знаке у меня будет выбито это слово.
Достаю из своей заначки всё, что скопил из карманных денег. Насчитал около двадцати долларов. Быстро сунул бумажки в карман джинсов и полетел вниз по лестнице.
— Стив, ты уходишь? — окликнула меня мама, сидя у телевизора.
— Я сейчас вернусь! — выпалил я и помчался по дорожке к Чаку.
Мы скользили по мокрой палой листве, словно на лыжах. Над деревьями поднималась бледная полная луна. Улица и тротуары блестели от недавнего дождя. Дул сильный ветер.
Чак шёл, наклонившись вперёд, засунув руки в карманы своего вязаного свитера с капюшоном.
— Я, чего доброго, так к обеду опоздаю, — проворчал он. — Будет мне тогда на орехи.
— Подумаешь, — бросил я, немного приободрившись. — Игра стоит свеч.
Мы перешли улицу, которая вела к магазинчику сопутствующих товаров. На углу бакалейная лавка. Дальше — всякие магазинчики и лавочки. А вот и тот, который нам нужен! Над небольшой квадратной лавкой в темноте можно было разглядеть надпись: «Всё для вечеринок!»
— Мне не терпится взглянуть на эти маски! — возбужденно сказал я и перепрыгнул через пожарный кран. Перебежав на тротуар, я ринулся к большой витрине.
И приник к ней.
6
Чак, прижавшись носом к стеклу витрины, всматривался в кромешную тьму.
Так мы и стояли, расплющив носы.
— Он что, закрыт? — тихо проговорил Чак. — До завтра?
Я издал слабый стон.
— Какой до завтра! Совсем закрыт.
Когда глаза немного привыкли, я разглядел пустые полки и вешалки. Посреди помещения в проходе на боку лежал большой металлический стенд. На прилавке возвышалась корзина для мусора, доверху набитая бумагой и банками из-под содовой.
— На двери нет таблички «Закрыто», — задумчиво пробубнил Чак. Всё же он славный парень. Настоящий друг. Увидев мою вытянувшуюся физиономию и поняв, как я разочарован, он старался приободрить меня.
— Да он пустой, — тяжело вздохнул я. — Там шаром покати. Он и завтра не откроется.
— Н-да. Боюсь, ты прав, — поддакнул Чак и похлопал меня по плечу. — Не дрейфь! Найдём маску в другом месте.
Я с трудом отклеился от витрины.
— Я хотел, как у Карли Бет, — захныкал я как маленький. — Ты же помнишь, что это была за маска. Бррр. Прямо живой монстр!
— Может, в супермаркете есть что-нибудь такое, — предположил Чак.
— Что ты говоришь! — возмутился я и поддал ногой обёртку, которую ветер нёс по тротуару.
Мимо медленно проехала машина, осветив фарами вход в магазинчик, пустые полки и прилавок.
— Пошли-ка домой, — сказал Чак и потащил меня прочь от витрины. — Мне не разрешают шляться по ночам.
Он что-то говорил ещё, но я его не слушал. У меня перед глазами стояла маска Карли Бет, и я никак не мог смириться с неудачей.
— Ты что, не понимаешь, как для меня это важно, — говорю я Чаку. — Эти зверушки-первоклашки доконали меня. Я должен им отплатить за всё. Чтоб мне провалится!
— Нашёл из-за чего расстраиваться! Это всего лишь малышня.
— Ничего себе малышня! Монстры. Злобные человекоядные монстры.
— А что, если самим сделать маску, — подал идею Чак. — Ну, из папье-маше…
Я даже не удостоил его ответом. Чак хороший парень, но иногда из него прёт такая чушь, что нормальному человеку и в голову не придёт.