Странник замер, а Существо торопливо заговорило, чуть комкая слова:
— …Я испугалась, сильно испугалась. Свет этот резкий в глаза, в руках боль. Они все время что-то спрашивают. Понятия не имею, зачем ты им понадобился. А потом мне показалось, что я падаю в небо, бесконечное, беззвездное. И вспомнила свое имя, представляешь?!..
Время больше не шло. Ни в какую сторону.
— …Я, наверное, не человек, потому что помню, как меня создали, всего один миг. А потом меня вышвырнуло в Мир. Это был первый мир, который я увидела. Я была ребенком, маленьким и совершенно беспомощным. Там я оказалась у очень хороших людей. Они спасли меня от верной смерти, оставили жить вместе с ними. Но раньше, чем я повзрослела, та же сила, что создала меня, а, может, и другая, но равная ей, швырнула меня через время. Я снова очутилась в том же мире, много столетий спустя, снова ребенком, не знающим даже своего имени. И однажды те же люди увидели меня и узнали в новом облике. Это были сильные и мудрые люди — они смогли стать сильнее времени и обстоятельств, разделивших нас. Меня ведь теперь воспитывали как их врага, я честно ненавидела их в своей новой жизни. Но даже с их помощью мне не удалось избежать повторения старой судьбы. Силы, которые играли мной, вышвырнули меня оттуда, возможно, навсегда…
Круг замыкался раз за разом. Я видела тысячи, нет, миллионы миров, но ни в одном не смогла дожить больше чем до двадцатилетия. Всегда смерть — как струна, которую ты можешь сам заставить зазвучать, но не можешь сделать ее беззвучной, или заглушить ушедший звук. Я так и не узнала, что значит жить, но одновременно могла разложить и разобрать любой мир как детскую головоломку, предсказать его во всех мелочах…
Она называла ему миры, которые он знал, не знал, или те, о которых только слышал.
— …Я помню это, Странник, потому что иногда в момент страшного напряжения, опасности, обрывки знаний возвращаются ко мне. И еще: незадолго до конца моей жизни в каждом из этих миров у меня появлялись сначала огромные силы и возможности, а потом — память. Только гибели все равно не удавалось избежать. Я стала драться, чтобы получить, наконец, хотя бы смерть — но уже не как снотворное, а навсегда. Я научилась переносить свою память сквозь жизни, не теряя ее. Я рвалась из этого круга, как могла, как умела, черпая знания во всех мирах где бывала…
В какой-то момент, когда Странник надеялся взглянуть в ее глаза и понять, что он видит кошмарный сон, слушает страшную сказку о человеке, не узнавшем жизни, она посмотрела на него в упор:
— Мое имя — Гэль, Странник. Если бы не ты, я бы его не вспомнила.
«Зачем? За что ты говоришь мне все это? — билось у него в висках и пульсе, — я не могу поверить в этот кошмар, но я сам увидел вселенные, прожитые тобой, я узнал их во взгляде, узнал. Кровь твоя стала голубой, потому что ее коснулось время, так очевидно… А я… я не видел ничего, Гэль. И не понял. Как сдержать теперь страх и мысль о том, что опоздал понять? Гэль?! Я уже назвал тебя в мыслях этим именем?!»
А ее лицо стало вдруг спокойным снова.
— А потом я устала, Странник. Я поверила, что борьба бесполезна. Мне захотелось забыть, и я забыла.
— Но ты же помнишь, — шепнул он.
— Это ненадолго, по счастью.
Кажется, сказано было все. Но после долгого молчания Гэль смущенно попросила:
— Если вдруг ты еще раз встретишь меня, все равно где, расскажи мне обо мне. Или просто назови по имени. Я вспомню. Мне не хотелось бы не узнать тебя. Как я раньше билась за то, чтобы помнить, — она улыбнется легко, качнет головой — это если вдруг… Мы ведь можем и не встретиться больше.
У Странника родилось болезненное ощущение, что ему вернули глаза, и он видит все другим — неожиданно резким.
Он сидел, чуть ссутулясь, плечи не желали гнуться и вообще, казалось, одеревенели.
Гэль изо всех сил пыталась не чувствовать его мысли, но, видно, не слишком успешно. Измученные глаза Странника неожиданно резанули ее таким отчаянием, что она, не рассуждая, устремилась к найденному выходу:
— Ты уходи, Странник. Сегодня. Мне осталось совсем мало, может быть — неделю, а я не хочу, чтобы ты видел, если это крысы. Я, конечно, не успею восстановить ничего из старых умений, но на один прорыв меня хватит вполне.
С губ Странника сорвался звук, который и стоном-то назвать было невозможно. И мысленно он крикнул: «Нет!», испугавшись сам себя.
В воздухе лопнула струна, стало нечем дышать, и он вдруг понял, что рвется, рвется изо всех сил от самого себя, от своих мыслей, от виноватого взгляда Гэль.
Воздух разорвался, как сухой лист бумаги, и его края затлели обжигающими белыми углями. Бежал он, или сделал только один шаг — Странник не помнил.
За доли секунды рывка он понял, что страха больше нет, но только когда он осознал, что все позади, что он уже пересек границы мира и теперь в безопасности, только тогда он смог заставить себя обернуться. Видеть он еще мог.
На пригорке, заросшем зеленоватым мхом, как сквозь дымку он различил маленькую серую фигурку крысы, смотрящей на него не отрываясь — так смотрят люди, провожающие друга в дальнюю дорогу. Глаза крысы были синими, как небо.
Он дернулся, запрокинул лицо и напролом рванулся обратно. Не мог он уйти — так… Но было поздно. Путь назад был закрыт, и он не хотел думать, что это сделала Гэль.
И он стоял и смотрел сквозь жемчужную пелену, как видение медленно-медленно гаснет…
Пролог: БЕСКОНЕЧНАЯ ДОРОГА
Я не хотел этого.
Когда я спал, я видел во сне их лица.
Я изо всех сил старался жить, как все здесь, и у меня почти получалось, со временем я даже сумел убедить себя, что все что было — морок, сон, болезненный бред…
Я старался забыть. Как бы малодушно это ни звучало — зачем нужна бессмысленная тоска? Зачем память, если нет возврата? Там все идет своим чередом, ничего не остановилось и не замерло от того, что один смешной человечек куда-то пропал с Бесконечной Дороги. Там ведь остались другие. Дэнна. Странник.
Да и вообще, как бы я там появился — после того, что рассказал мне Шериф, после короткой фразы Элен…
После того, как я не удержал Танк…
Все бы ничего, если бы не Танк. Прошло много времени, прежде чем у меня хватило духу признаться себе, что я просто струсил: тогда, в первый миг его обретенной свободы я еще мог попросту взорвать его — да, вместе с собой, но раз и навсегда!.. А я не смог. И кто знает, сколько бед он натворил после этого на Дороге…
И теперь я боялся. Боялся встреч со Странником, Дэнной, со всеми, кого знал, боялся их лиц, взглядов, слов…
Тогда я придумал, что лучше всего забыть.
Но когда я спал, я видел во сне их лица.
А время шло и постепенно мне все легче становилось не думать ни о чем. Я почти уже не хотел возвращаться. Видит Бог… Но однажды, достаточно поздно ночью, когда я упрямо и тщетно силился заснуть, я почувствовал, что меня зовут.
И тогда я смалодушничал снова. Я откликнулся на зов.
Это была Элен. Я увидел ее требовательный настойчивый взгляд и прежде, чем она успела сказать хоть слово, ответил:
— Нет.
Элен помолчала минуту, потом жестко взглянула на меня:
— Дай-ка руку… быстро!.. И иди сюда.
Я посмотрел на нее… И мгновенно понял, что все, чем я пытался забить себе голову — пустые отговорки. И плевать на судьбу, на законы, на Шерифа, на все! Там — мои друзья!
Кто-то сжал мою ладонь.
Я сделал шаг, и глаза резанул свет костра в ночной темноте.
А потом я увидел глаза Элен.
— Братик мой… Шер, братишка… Господи, что с тобой?..
Наверное, именно тогда я подумал — что бы ни произошло, но хотя бы один человек будет ждать меня на Дороге всегда.
…А Дорога и сейчас была рядом — метрах в двадцати от костра, покрытая на этот раз не пылью, а красноватой глиной и вся изрытая, будто копытами множества коней… или танковыми траками.
Мы сидели по разные стороны огня, и Элен говорила, негромко и настойчиво.
И все, что я ей отвечал, уже тогда было ложью.
— Почему ты не хочешь понять? У тебя еще есть попытка…
— Нет. Я ведь уже пытался вернуться.
— Знаю. Но даже сейчас ты сумел попасть сюда.
— Все равно. Элен, ты ведь не знаешь… Я не удержал Танк…
Мне показалось, что она скрипнула зубами.
— Ты просто боишься его.
— Да, — я ответил почти без паузы.
Элен подняла взгляд и жестко улыбнулась:
— А хочешь, мы сейчас найдем его? И уничтожим. Совсем.
— Как? — безнадежно спросил я.
— Вышвырнем к черту! Туда, откуда он пришел.
Я вздрогнул. Медленно обдумал ее слова. И опустил голову. Отблески огня плясали на листьях густых низких деревьев, и перед закрытыми глазами мерцали два мутно-алых пятна. Как два лица.
Медленно-медленно-медленно…
— Знаешь, сестренка… Кажется, Странник был прав. Дорога все-таки не кончается…
Элен опять улыбнулась, потом улыбка исчезла, она провела ладонью над костром.
— Спи до утра.
Эпизод XIV: БАГРЯНЫЕ СНЫ
Позже ты вряд ли сможешь вспомнить, как же вы все-таки нашли его. Миры вокруг менялись, перетекая друг в друга, но Элен словно знала путь, и ты шел за ней, пока, наконец, вы не оказались там, где по влажной земле, по смятой жухлой траве шли широкие следы гусениц. Искать вам не пришлось — Танк сам выехал на вас, ломая тонкие деревья и приминая опавшую листву.
Никакой схватки не было. Просто Элен медленно и плавно повела ладонью, и, вслед за ее движением, Танк легко приподнялся над землей; а потом над рекой, в которой отражался желтый лес, вдруг появилась темная воронка — рваная дыра в светлом голубом небе — и Танк начал подниматься к ней. Воздух вокруг гудел, свежие порывы хлестали вас по щекам, но ни один лист не шелохнулся вокруг, пока за Танком не схлопнулись тяжелые края воронки, а сама она не превратилась сначала в точку, а затем и не исчезла вовсе.
И осенний лес вокруг вас был поразительно пустой и звонкий, и впереди, как жидкое золото, текла река…
…Элен запрокинет вверх голову, молча, без улыбки. Ты спустишься к воде, оглядишь берега… Пустой и безлюдный осенний лес.
Фигура Элен появится на склоне; она окликнет тебя:
— Пойдем, Шер… Уже все.
И вы пойдете вниз по течению, до тех пор, пока не набредете на полуразрушенную переправу, несколько лодок в сырых кустах, и на одном из столбов, вкопанных в землю у причала, ты вдруг увидишь — тонкая, как рисунок, резьба: похожий на узкую ладонь древесный листок, опутанный невесомой сетью прожилок. И тогда ты поймешь, что это за река.
Выбрав самую крепкую на вид лодку, вы переправитесь на другой берег. И сквозь рощу пойдете по тропе туда, где темнеет молчаливая и величественная громада большого леса. А у тебя в голове будет хрустально звенеть одно слово: «Нимрениль…»
Кончится роща, тропинка выведет вас к ручью, и здесь, на поляне красной с золотом травы, вас остановит окрик откуда-то из густой листвы впереди:
— Стоять! Кто такие?
Ты почти бросишься вперед:
— Мы свои! Я из Лирнена, я давно не был дома…
Ты услышишь щелчок тетивы и от неожиданности замрешь на полушаге.
Увязшая в защите стрела упадет на землю. Интересно, что его испугало: «Лирнен» или «давно»?..
Невидимый лучник засвистит, и на берегу по ту сторону ручья, словно ниоткуда, возникнут полтора десятка воинов-эльда — высоких, красивых, в светлых плащах — и с изготовленными к стрельбе луками.
Ты порывисто шагнешь вперед, поднимешь пустые ладони — смотрите, вот, я безоружен! — и начнешь что-то говорить, но они не дадут тебе закончить. Разом щелкнут тетивы, и с полутора десятков шагов на тебя обрушатся стрелы. Три или четыре пробьют защиту и бессильно упадут у самых твоих ног.
Элен отстранит тебя и мягко, негромко заговорит:
— Ну, зачем вы — так?.. Смотрите — я пришла с миром, во мне нет зла…
Свист тетивы — и Элен поднимет с земли стрелу.
— Кто? Зачем?
Но стрелка уже одернут и вытолкнут назад… И тогда, помедлив немного, Элен откроется, полностью сняв защиту.
Воины отшатнутся в страхе, но она будет все так же неподвижно и молча стоять, не опуская раскрытых ладоней. Повиснет долгое-долгое молчание, но, наконец, один из них бросит:
— Хорошо. Ждите.
Произойдет быстрое движение, и часть воинов растворится среди стволов. Элен тихо, одними губами проговорит, обращаясь к тебе:
— Они странные эльда. В них нездешний страх… Дикий страх, а я не могу понять, почему…
Пройдет совсем немного времени, когда из леса вновь появятся воины. На этот раз впереди будет идти крепкий и статный немолодой уже мужчина в странном подобии венца на голове. На долю секунды ты почувствуешь его проникающий взгляд.
— Будьте гостями на нашей земле! — помедлив, проговорит он, и воины, стоявшие вокруг, сразу расслабятся, опустят луки. — Я не вижу в вас Тьмы. Подходите ближе. Я — третий соправитель Лоэрнэ и прошу вас идти за мной — я покажу вам ваш новый дом…
Воины быстро перебросят через ручей заготовленные мостки, и вы пойдете вслед за соправителем по скрытой за листвой тропе в лес. Ты заметишь, что Элен с трудом сдерживает смех. В ответ на твой удивленный взгляд она сдавленно шепнет:
— Лоэрнэ — это же явно Лирнен. Он назвался третим соправителем… Неужели Королева завела парламент?
По долгим коридорам дворца вас проведут в довольно просторные апартаменты и оставят одних, посулив в скором времени аудиенцию. А как только за Соправителем закроется дверь, Элен кивнет тебе, и, сжав твою руку, закроет глаза: «Смотри.»
…Шагов совсем не слышно. Коридор, по которому идет, возвращаясь от вас, Третий Соправитель, вскоре сменяется небольшой залой, где в богатом кресле у камина сидит Первый Соправитель. На пожилом лице горят совсем молодые глаза. Руки в тяжелых перстнях лежат поверх складок золотого плаща.
Перед ним полукругом стоят еще одиннадцать кресел, на спинке каждого — свой знак: номер. Заняты не все. Третий Соправитель останавливается и встает за спинкой одного из них — садиться просто лень.
Идет неторопливый доклад, люди вполголоса перебрасываются фразами. Ничего нового — события развиваются как предполагалось.
— Империя нарушила договор с Роанной. Они восстанавливают третью девятку улайр-сумрачников…
— Хинни два дня назад покинул владения Наместника…
— Вожака приграничников видели в отрогах Мглистого…
— Послы от Курунира вернулись ни с чем. Балин не даст ему уруграукар…
— В Лоэрнэ задержали чужаков…
Первый Соправитель слушает как всегда молча, внимательно склонив седую голову. Переплетенные пальцы рук неподвижно лежат на коленях…
Элен ошалело встряхнется, картинка сразу пропадет. Она отпустит твои пальцы, некоторое время вы будете молча смотреть друг на друга, не зная, что сказать. Потом ты нарушишь тишину:
— Я не видел там Королевы Нэрвен…
Элен задумчиво проговорит:
— Сдается мне, это все же не парламент, и устроила его не Королева. Не нравятся мне их расклады…
И действительно, все увиденное будет настолько непонятно и дико, что ты невольно почувствуешь себя в ловушке. Настолько непохожий, неправильный мир… Непонятный мир…
Элен подойдет к окну, обопрется о стоящий перед ним стол. Оглянется на тебя.
— Я не уверена, но по-моему, стоит на всякий случай знать, где сейчас все наши… Поможешь?
Ты молча кивнешь, стараясь не обращать внимания на подступившую тошноту и плывущие перед глазами круги.
«Странник!» — чернота пространства разрывается зовом, но тут же снова сминается уже изнутри. Неимоверная тяжесть в голове лишает возможности ответить, голова чужая, мысли и воспоминания переворошены чужой грубой рукой, перед глазами плывет лицо того, кто назвал себя Солнечным Всадником, Хэт-Тларл, но «хэт-тларл» означает — «Серые Солнца»… А Солнечные Всадники — закрыватели миров… Или… Но нет сил ни думать, ни чувствовать что-либо кроме прохладной черной пустоты…