воду для чьего-то позднего чая, мыли последние грязные тарелки и звенели кастрюлями.
В помещении было весело, громко и как-то суетливо, но стоило только переступить через порог, как наступила звенящая тишина.
Все слаженно уставились на меня, замерев в самых неожиданных позах.
— Вееечер добрый? — полувопросительно протянулась я, прижав уши к голове.
— Нечисть, — проговорил тощий, намывавший до моего появления тарелку.
— Илистара, — подтвердил тот, что готовил чай.
— Бродит по академии без хозяина, — сурово заметил подготавливавший тесто.
— Кушать хочешь? — с дружелюбной улыбкой на темненькой мордочке поинтересовался один из вытиравших стол.
— Дааа, — соврала нервно, хотя в животе места после сытного ужина не было. Привыкшая голодать, каждый раз я ела как в последний, наедаясь впрок.
— Пирожки остались.
— Сссладкие.
— С вареньем и творогом.
— И чай.
Слаженно, в строгом порядке проговорили они, чтобы вместе устрашающе спросить:
— БУДЕШЬ?
— Дааа.
Нечисть оказалась подчиненными, но не сильно от этого страдающими натовиками, которых пристроили на кухню, как в самое теплое и безопасное место.
Они кормили кадетов, а кадеты кормили их. Призрачная нечисть от обычной отличалась многим. Начиная от количества быстроразвивающихся разумных особей и заканчивая способом питания. Призрачная нечисть развивалась быстрее и легче, и питалась исключительно эмоциями, не приемля обычную пищу и не подпитываясь магической энергией.
Я обычную пищу очень даже ела и каким-то чудом умудрилась запихать в себя два пирожка и страдала над третьим, не имея возможности его съесть и не находя в себе сил побороть природную жадность и оставить выпечку в покое.
Натовик, что принёс мне пирожки и чай, боком, с опаской подобрался ближе и, шалея от собственной смелости, погладил мой пушистый бок.
Я напряглась, готовая, если понадобится, бежать куда глаза глядят, спасая свою жизнь. Тело ещё помнило устрашающую силу нежных девичьих ручек, и повторения не хотело.
Нечисть гладила аккуратно, с опаской, готовая в любое мгновение отдернуть лапу, и я расслабилась.
Заметив, что покусившемуся на мои меха натовику я голову не отгрызла, остальные осмелели и через минуту меня наглаживали все, позабыв о работе и весело переговариваясь.
А я блаженствовала. За все десять лет своей жизни меня ещё ни разу так не гладили. Прямо вот чтобы аж до желания помурлыкать и подставить мягкое брюхо.
Даже в пушистом детстве, когда я целых два года жила в доме, в качестве питомца шестилетней дочери купца, меня обычно гладили так, что шкура готова была сползти, а шерсть вылезала клочьями.
— За ушком, — неразборчиво промурлыкала я, растекаясь по столу, — за ушком тоже почешите.
— Мягонькая, — с нежностью сказал один, выполняя мою просьбу и с энтузиазмом начесывая за ухом.
— Пушистенькая, — поддержал тот, что мял мою левую лапу.
— Тепленькая.
— И пахнет лесом, — продолжала осыпать меня комплиментами эта замечательная нечисть.
— Как интересно. Неучтенная нечисть на территории академии, — раздался от двери приятный, сильный голос, от которого у меня по позвоночнику побежали морозные мурашки, а натовики удивительно слаженно растворились в воздухе. Я не успела даже моргнуть, как осталась на кухне одна. Только я, чашка недопитого чая, недоеденный пирожок и неизвестный мужик подозрительной наружности. Подозрительной, но очень знакомой.
— Подчиненная нечисть, — на его плечо опустилась огромная сова, — аппетитная.
— Здраааа… — протянула я сипло, мечтая куда-нибудь исчезнуть.
Капская сова находилась в нескольких метрах от меня. Настоящая, живая, огромная сова, для которой я — деликатес.
Тело сковал ледяной страх, больно покалывая сведённые судорогой мышцы. Сов я боялась больше илистых котов, варсов или волков. Они являлись нашими природными врагами и, в отличие от тех же варсов, гнездились в горах. Близкое знакомство с совами в далеком детстве, оставило неизгладимый след в моей памяти, и заставляло сейчас мелко дрожать.
Примерзнув к столу, я с ужасом смотрела на приближающегося ко мне незнакомца.
Огромный, хмурый дядька, с подозрительно знакомыми тёмными волосами и синими глазами, подошел, с любопытством изучая замершую посреди стола нечисть. У этого мрачного типа виски были тронуты легкой сединой, а между бровей залегла глубокая морщинка, но хозяина он мне все равно напомнил, чем окончательно деморализовал.
— Видимо, напрасно я ждал чай, — усмехнулся он, поднимая меня в воздух. Если бы не сова на его плече, я бы этого даже не испугалась. В отличие от всех остальных, он перехватил меня под лапками, что было значительно комфортнее. Остальные почему-то предпочитали таскать за шкирку или за лапы.
— Вы-вы-вазьмите этот. Он ещё не остыл, — прошептала я, чувствуя, как предательски дрожат задние лапы.
— Поразительная наглость, — нахохлилась сова. Ее огромные, острые когти с жутким звуком скребли по темной ткани камзола.
— Где твой хозяин? — допивать мой чай он не стал, и внимания на свою крылатую нечисть не обратил.
— Сссспит…
— Тогда что ты делаешь здесь? — подозрительно осведомилась сова. Рыжие глаза смотрели голодно. Я не выдержала и повела себя так, как повела бы себя всякая, доведённая до ручки нечисть. Неадекватно, то есть.
Не ответив на заданный вопрос, с угрюмой решимостью извернулась, вцепившись зубами в удерживающую меня руку и, утробно рыча, с остервенением когтила вражескую ладонь.
Незнакомец, тихо ругаясь, уронил меня на стол, прямо на тарелку с последним пирожком.
Не раздумывая ни секунды, я бросилась к стене, старательно игнорируя шелест крыльев за спиной.
Соскочив со стола на пол, чудом избежала встречи с острыми птичьими когтями и уже у самой стены исчезла с лёгкий хлопком. Клекота обиженной птицы я не услышала. Я летела вперёд, не чувствуя лап.
Чуть не врезавшись в дверь, ведущую в хозяйскую комнату, в последнее мгновение успела переместиться и, тихо скуля, взлетела на кровать, забравшись под одеяло и прижавшись к горячему боку хозяина.
— Ушастая, если не успокоишься, завтра ночевать будешь на полу, — проворчал он, поворачиваясь спиной ко мне. Бесчувственный гад вместо того, чтобы пожалеть, жестоко угрожал и без того запуганной мне.
— Хазяяяин, хазяяяин…я же хорошая? — потрогав лапой широкую спину, решительно забралась на него и заныла, требовательно ткнувшись холодным носом в шею, — хорошая же?
— Хорошая, — сонно пробормотал он, вяло потребовав, — отстань.
— И ты меня никому не отдашь? — после знакомства с совой, возникли у меня вполне законные опасения, что меня могут захотеть употребить в пищу, и единственным, кто мог бы этому помешать был хозяин.
— Не отдам, — со вздохом согласился он, за лапу стянув меня с себя и прижимая к груди, — кому ещё ты такая нужна?
И вроде бы он гадость сказал, оскорбил и вообще нахал, но мне даже дышать стало легче.
Удобнее устроившись в его руках, деловито поинтересовалась:
— И обижать никому не позволишь?
— Не позволю, — покладисто согласился он, надеясь,
что я наконец-то оставлю его в покое, и он снова сможет уснуть.
Но был у меня еще один вопрос. Последний:
— И съесть не дашь?
— Ушастая, я скорее сам тебя съем, — огрызнулся он, недовольно приоткрыв глаз.
— Но другим не дашь? — дотошно уточнила я, решив для себя, что лучше пускай меня ест любимый хозяин, чем какая-то чужая сова.
— Нет, — раздраженно подтвердил Илис.
Разбуженный, лохматый и немного помятый, хозяин вернул мне душевный покой и оптимистичный настрой. Сова могла лопать свои перья, в ее меню горной рагры не значилось.
Глава третья. Обзывательная
Илистар был бодр, свеж и завтрак уплетал за троих, не глядя по сторонам. Рыжий, в отличие от своего выспавшегося друга, выглядел сонным и изможденным.
— Я решил! — драматично начал он, без всякого аппетита помешивая кашу в тарелке. И очень зря он к каше так пренебрежительно относился, это была не та отрава, что готовили на практике. Это была вкусная кашка с кусочками фруктов и медом. Объедение просто. — Привяжу любую высшую нечисть, которая первой на глаза попадется. Даже если это будет что-то вроде твоего недоразумения.
Я возмущенно фыркнула, уставившись на Тайса. Рыжий самоубийца отложил ложку и отодвинул от себя тарелку, полностью утратив всякий аппетит.
Посмотрев на его нетронутый завтрак, я решила пока не обижаться на недалекого друга моего замечательного хозяина и деловито поинтересовалась:
— Ты это есть будешь?
Тайс отрицательно мотнул головой, продолжая глядеть на Илиса в ожидании хоть какой-то реакции на свои слова.
— Очень зря, ты и так тощенький и бледненький. Тебе нужно хорошо питаться, — вещала я, подтягивая к себе тарелку. В мисочке, что натовики выделили мне, было уже пусто, а хозяин жестоко и цинично лупил по лапам, стоило только попытаться залезть в его тарелку.
— Нет, — задумчиво глядя на то, как я с аппетитом поедаю его завтрак, рыжий уверенно заключил, — на такую нечисть я, пожалуй, не согласен. Лучше уж боевки завалю, чем буду такое терпеть. Мелкая же, куда только помещается столько?
— Опять всю ночь за энциклопедией провел? — хозяин на мой здоровый аппетит смотрел с плохо скрываемым одобрением. Надеялся, видимо, что я отъемся и, может быть, если очень повезет, увеличусь в размере.
— Ты просто не представляешь! Все виды нечисти, что мне подходят, на нашей территории не водятся.
— Тайс…
— Я и на илистого кота согласен, но даже эта тварь предпочитает селиться в более влажной местности, — рыжий зарылся в волосы пальцами.
— Коты в ваших лесах водятся, — оторвавшись от каши, я, благодушно оскалившись, ткнула себя пальчиком в грудь, — горная рагра, если ты забыл. Была поймана в лесу. Хотя, по всем правилам, жить должна в горах. А это…километров четыреста на север от места, где меня поймали.
— Ты мелкая, тебя могло с ветром принести, — огрызнулся рыжий, — с чего ты взяла, что илистые коты, так же как и ты, решили сменить место обитания и переселились в наши леса?
— Одна такая киса меня чуть не съела как-то, — призналась честно, облизывая лапу. Так было намного вкуснее, — вы в эти леса часто ходите, бессовестно там магичите, и приманиваете нас. Если ты вдруг не знал, мой тощий друг, мы очень любим всю эту остаточную энергию, что после всех ваших заклинаний в воздухе висит.
— И где? Где ты на неё наткнулась? — пропустив мимо ушей мое откровение, Тайс подался вперёд, в нетерпении ожидая ответа.
— А это болезненные и страшные воспоминания, и я не хотела бы…
— Отвечай, ушастая! — не дожидаясь конца монолога, меня попытались схватить.
Я рассчитывала на что-то подобного, и проворно избежав его рук, одним героическим прыжком забралась на голову хозяину, вцепилась лапками в его жесткие волосы и зашипела. Илис чертыхнулся и непроизвольно дернулся, но грубо сбрасывать меня на пол не стал.
— Тайс, успокойся, — велел он, снимая меня с головы.
Рыжий покорно сел на место, хмуро глядя на меня. Его скорое практическое занятие по подчинению волновало сильнее, чем я могла себе представить. А ведь воображение у меня было богатое…для нечисти.
— Я не ушастая. Сколько можно, в конце-то концов? — ворчала тихо, обняв лапками хозяйскую руку. — Я маленькая и ранимая.
— Расскажи, где ты видела кота, — попросил Илистар, — а ещё лучше — покажи на карте.
— На карте не смогу, я с вашими обозначениями плохо знакома, — призналась неохотно, — но в лесу покажу, так уж и быть.
— Илис, ты же одолжишь мне свою нечисть на пару часиков? — воспрял духом Тайс.
— И даже лучше, я пойду с вами, — усмехнулся хозяин, возвращаясь к прерванному завтраку.
За столом наступила умиротворенная тишина. Жаль, продлилась она недолго.
Сову я приметила сразу же, как только она влетела в столовую. Опасная знакомица покружила под потолком, то ли выбирая жертву, то ли просто кого-то разыскивая, определилась с посадочным местом и резко спикировала к нам.
Подавить инстинкты я не смогла и, позабыв о недоеденной каше, бросилась к хозяину и забилась под его китель, мелко дрожа.
— Илли, ты её напугала, — с укором заметил Илис, поглаживая меня сквозь плотную ткань кадетской формы.
— Тебя вызывают к директору, — важно сообщила сова, не чувствуя за собой никакой вины, — тебя и твою нечисть.
— Сейчас?
— Чем скорее, тем лучше, — подтвердила она.
Раздавшееся вслед за этим шуршание крыльев ознаменовало уход вредной птицы. Выбраться из надежного укрытия я осмелилась только после этого.
— Я себя прямо как дома почувствовала, — шепнула на ухо хозяину, уверенно обосновавшись на его плече. По моему экспертному мнению, это было самое безопасное место. Безопаснее могло быть только за пазухой у Илистара, но он меня туда не пустил, — кругом опасность и кто-то периодически норовит меня съесть.
Хозяин беззлобно фыркнул и поднялся, не доев свой завтрак. Нам уже было не до еды. Мы шли знакомиться с директором.
И всю дорогу по мрачным, холодным, плохо освещенным коридорам, я радовалась, что вижу в темноте и не мерзну благодаря густому подшерстку.
Когда вошли в кабинет директора, миновав вялую секретаршу с заспанным лицом и слабым травяным запахом, радоваться мне стало уже нечему.
Ни ночное зрение, ни густая шерсть спасти от сидящего за директорским столом человека были не в состоянии.
— Присядь, — велел он, не отрывая взгляда от бумаг. Дождавшись, когда Илис займёт стоящее напротив стола массивное, кожаное кресло, пожаловался, — меня не было всего три дня, и что же я узнаю по возвращении? Арские духи где-то потеряли практический материал третьего курса, в подземелье опять потоп, а мой