унизили, морально раздавили и опять затискали.
Радостный вопль «Симочка, какая прелесть!» ещё долго звенел в ушах.
Даже когда на открытом полигоне, располагающемся рядом с небольшой, своеобразной рощей, больше всего похожей на островок дикого непролазного леса, от которой так и тянуло магией, появился грузный, угрюмый мужчина, без левого глаза и мочки правого уха, меня не сразу оставили в покое.
— Сегодня, — зычный голос преподавателя разнесся над кадетами, заставив меня прижаться к земле. Оставленная в гордом одиночестве, на границе полигона, я чувствовала себя уязвимой. Мелкая, вкусная нечисть на открытой местности — подарок любому хищнику.
Я это осознавала, чувствовала свою беспомощность и понимала, что спрятаться все равно негде. Бежать в рощу — себе дороже, а других укрытий поблизости не наблюдалось. Даже до академии было километра полтора. По полигону, средь бела дня.
Принесли горную рагру в открытое поле. Вот что стоило Илису просто объяснить, что имя это все равно не приживается, а такой славной мне придумают обидную кличку?
Я бы, конечно, все равно не поверила и, в итоге, оказалась здесь же, но тогда бы уже не могла винить во всем хозяина.
А я могла, что с удовольствием и делала, прикрыв голову лапками и надеясь, что боевики быстро доведут друг друга до похода к лекарям, и меня отсюда уже унесут.
Я, конечно, была устрашающей Касиморой, но вся беда заключалась в том, что окружающие это еще не до конца осознали.
Глава четвертая. Ностальгическая
— Сима…
Молчу.
— Сима.
Демонстративно молчу, на всякий случай, повернувшись носом к стенке.
— Сима!
Хозяин быстро собирал небольшую походную сумку и готовился к противозаконному походу на илистого кота, а я молчала, но с каждой секундой молчание давалось все труднее.
— Ушастая, что это значит?
— Касимора, — сообщила стене, продолжая демонстрировать Илису пушистый хвост.
Принципиальной в этой комнате была не только одна мелкая рагра, и если я не собиралась отзываться на придуманную кличку, то Илис категорически отказывался звать меня по имени.
Ему проще было запихать несчастную рагру в сумку, чем согласиться с тем, что зовут ее Касимора.
В итоге комнату покидала сидящая в сумке, злая Сима. Бессовестный хозяин воспользовался преимуществом в силе и все сделал по-своему, предложив сопящей мне быть ему благодарной уже хотя бы за то, что сумку он до конца не закрыл, и позволил высунуть свою лопоухую голову.
— Долго ты, — с укором сообщил Тайс, а стоящий рядом с ним светленький парень, с несвойственными его окрасу темными глазами, согласна кивнул.
Это был первый встреченный мною в академии боевик, который носил длинные волосы. Причудливо заплетенная светло-русая коса доставала ему до талии и вызывала навязчивое желание пощупать.
— Не опоздаем, — отмахнулся хозяин, сцедив зевок в кулак.
Ненормальные маги, вместо того, чтобы отсыпаться после сложной учебной недели, с каким-то мазохистическим рвением договорились отправиться за илистым котом для рыжего и кем-нибудь интересным для светленького, в пять часов утра в субботу.
Психи ненормальные, почему-то решили, если выйти пораньше, то и кота они поймают быстрее.
О том, что илистые коты ночью охотятся, утром отсыпаются, а из логова выбираются ближе к полудню, сытые и благодушные, с желанием утолить жажду в ближайшей луже, я мстительно промолчала. Раз они не сочли нужным вспомнить эту маленькую деталь, то кто я такая, чтобы вмешиваться?
Погуляем по лесу, я навещу свой старый дом, а доверчивые боевики будут меня охранять.
И все останутся довольны.
— Ты точно сможешь активировать портал? — дотошно и, судя по недовольному вздоху светленького, не в первый раз спросил Тайс.
— И активирую, и настрою, и продержу сколько понадобится, — пообещал тот, переглянувшись с Илисом. Этих двоих беспокойство рыжего забавляло.
Портал представлял собой монолитную плиту с выведенными на ней, казалось даже вплавленными в поверхность, непонятными символами.
Около трёх метров в диаметре и полуметра в высоту, она была единственным предметом, находившимся в большом, хорошо освещённом помещении. Каменные стены потемнели от творившейся здесь магии, радуя глаз темными разводами, больше всего похожими на копоть.
Светленький не обманул, активировать портал он смог. Всего пары слов на незнакомом языке хватило, чтобы символы тускло вспыхнули, а хозяин, не медля ни секунды, запрыгнул на платформу.
— Куда? — сосредоточенно спросил светленький.
— Западный портал. В Ланашские леса, — рыжий забрался следом и в нетерпении потирал ладони. Он уже видел, как привязывает илистого кота и возвращается в академию с подчиненной нечистью.
Последним на плиту поднялся светленький, символы горячо вспыхнули.
Потянуло сыростью, запахло землёй, мхом и еловыми иголочками. Я была дома.
Символы ещё остывали, слабо тлея в серых, тяжёлых сумерках, а боевики уже спустились на землю.
— Хазяин, меня выпусти. Я своими лапами хочу.
Илис с сомнением посмотрел на меня, обвел взглядом мрачный пейзаж с теряющимися в клочковатом белесом тумане деревьями и зловещими тенями, наползающими со всех сторон, и отрицательно покачал головой.
На своих четырёх мне идти не позволили. Запамятовал, видимо, хозяин, что последние три года я жила в этих лесах и даже умудрилась как-то протянуть до появления в моей жизни его, такого замечательного.
Слушать меня никто не стал и, вместо ностальгического брождения по памятным местам, я болталась в сумке и провожала взглядом знакомые деревья.
— А вон там я чуть без головы не осталась! — громко сообщила, довольная тем, что мы проходили как раз мимо векового дуба с низко опущенными, тяжёлыми ветвями. — Меня там три ниры поделить не могли. Представляешь? Сами худющие, лапищи холоднющие и хвосты облезлые. У них как раз линька началась, а во время смены чешуи характер у этих гадов портится страшно. А я нечаянно на глаза попалась, хвост одной отдавила, другой по пальцам прошлась…ссслучайно. Дааа, хорошее было время.
— А третья? — полюбопытствовал светленький.
— Чего?
— Третьей нире ты что сделала?
— Ааа, ничего. Говорю же, характер у них во время линьки поганый становится. Она просто за компанию решила со мной разделаться. Крови змеюке белоглазой захотелось.
Минут пятнадцать мы шли в молчании, пока я не приметила знакомую полянку.
— Ооо, а здесь, а здесь меня чуть оживленец не поймал.
— Чего? — рыжий приостановился, прекратив ломиться вперёд и удивленно обернулся.
— Ну, вы же в курсе, что в этих лесах полсотни лет тому, ваши бравые войны на голову разгромили Варалийских захватчиков? — я об этом узнала совсем недавно, из директорской книги, и когда пару лет назад на меня вывалился местами разложившийся, раздувшийся и воняющий труп, не знала, что это кто-то из воинов и повела себя не очень почтительно. Зато теперь могла с важным видом вещать о своих исключительных заслугах. — И один из погибших во время сражения поднялся. Представьте только, полсотни лет пролежал и не развалился.
— Скорее всего,
на нем защитный амулет был, — светленький слушал меня с интересом, что льстило, — вероятно, он был поврежден и магия, заключенная в нем, повела себя своеобразно. Это очень помогло бы умертвию…
— Теперь-то ему уже ничего не поможет. Как оказалось, без головы оживленцы утрачивают всякую способность шевелиться.
— Ты снесла ему голову? — усомнился рыжий.
— Если хочешь, могу показать его тело. Не думаю, что за год оно успело куда-то деться, — запальчиво предложила я, точно зная, что они не смогу узнать, что голову ему открутила не я, а сам незадачливый труп умудрился расстаться с ней, неудачно свалившись прямо к моим лапам. Даже защита амулета не смогла полностью оградить его ткани от разложения. Прогнившие мышцы и связки не выдержали, и порвались. Не удерживаемая ничем голова укатилась далеко в кусты, а я не успела толком испугаться, как оказалась героической победительницей нежити.
Доказательств рыжий не хотел и мы продолжили путь. От меня требовалось изредка корректировать курс, сообщая бредущему впереди Тайсу, что за вон тем вот переломанным деревом нужно повернуть направо, или от того разросшегося куста строго вперёд. И я исправно исполняла обязанности проводника, в тайне гордясь своей важностью.
Спустя два часа хождений по лесу и ещё четыре ностальгических воспоминания о бурной молодости, я предприняла ещё одну попытку размять мышцы.
На просьбу мою пустить засидевшуюся рагру побегать, Илис ответил категорическим отказом.
— Но почему? Светло же уже. И все видно. Я бы и в темноте не потерялась, а уж сейчас подавно. Я вообще не теряющася. Честно!
— После того, что ты рассказала, я тебя не то, что из поля зрения, из сумки не выпущу, — непреклонно заявил он.
Поразмыслив немного, я пришла к выводу, что Илистара я больше не люблю. И любить не буду ещё пару часов, о чем и сообщила широкой общественности.
— Я тебя, хазяин, четыре часа за это любить не буду.
— А раньше любила? — удивился он. Искренне так удивился, мне даже обидно стало.
— Шесть часов! — увеличила срок и замолчала, громко сопя.
Илис моей нелюбви не убоялся, не раскаялся, и пересматривать своё решение не стал. До заболоченного озёра, где я имела счастье столкнуться с илистым котом, мы дошли в молчании. Час моей нелюбви прошёл, а хозяин не выказал по этому поводу никаких эмоций. Казалось, он об этом вообще забыл.
— Вот здесь меня чуть не сожрали, — оповестила я боевиков и замолчала. С удовольствием бы рассказала подробнее, но нелюбовь к хозяину мне серьезно мешала.
— И где кот? — недовольно полюбопытствовал рыжий.
— Понятия не имею. Ищите, — безразлично предложила я. После нашего знакомства с котом, мне на память остался длинный шрам на задней лапе, не до конца заросший мехом. Повторной встречи мне бы хотелось избежать.
Последовав моему совету, боевики сложили сумки под деревом, бросив сверху вспыхнувший красным кристалл, и разбрелись в поисках следов кошачьего здесь пребывания.
— Ты, — Илис помог мне выбраться из сумки и усадил рядом с кристаллом, — сидишь здесь, от защиты не отходишь и ждешь нас.
— Думаешь, рядом с каким-то красным камнем мне будет безопаснее, чем с тобой? — хозяин рисковал лишиться моей любви ещё на несколько часов. Я не хотела оставаться одна, не хотела, чтобы меня бросали, не хотела, чтобы считали совсем бесполезной.
— Это не просто камень, — усмехнулся он, почесав меня между повисших ушек, — а защитный кристалл.
— Ну хазяяяин…
— Сиди здесь, — велел Илис и, не слушая больше мой скулеж, ушел вслед за товарищами. Обернулся, у границы кустов, убедился, что я сижу там, где меня оставили, и скрылся с глаз.
Минут десять я послушно сидела на месте, дожидаясь, когда вернется хозяин, или хотя бы кто-нибудь из его друзей.
Не дождалась, зато в кустах что-то закопошилось. Что-то небольшое и безобидное. Что-то, что я могла бы легко поймать и съесть.
— Хазяин запретил уходить, — тоскливо протянула я, голодными глазами уставившись на такие манящие кусты.
Моя аппетитная жертва ещё раз шевельнулась, а я вспомнила, что хозяина мне ещё пять часов не любить, а раз не любить, то зачем слушаться? И завтраком меня не накормили, потому что недогадливые кадеты академию покинули раньше, чем тот самый завтрак начинался. Решение прокормить себя самостоятельно, было принято меньше, чем за минуту.
В кустах, ошибочно принятый мною за безобидную жертву, копошился щенок варсов.
Мелкий, но очень громкий, гаденыш испугался, увидев меня, и завизжал, сообщая родственникам, что его потревожили.
Попятившись, я вывалилась из кустов и уже собиралась укрыться под деревом и защитой кристалла, оставив мелкого в гордом одиночестве, но не успела. На зов щенка, прямо передо мной, выскочило сразу два варса.
Их проклятущий стайный инстинкт бросил на защиту детёныша сразу всех, кто был поблизости и слышал его вой.
— Хазяииин! — мой истеричный вопль оценили все. И боевики, не успевшие забрести достаточно далеко, и варсы, и их детеныш, и какая-то птица, которой после этого на ветке спокойно уже не сиделось.
Инстинкт самосохранения оказался сильнее здравого смысла, я бросилась бежать, стремясь затеряться среди деревьев и кустов, вместе того, чтобы попытаться прорваться к кристаллу. Кошки не отставали, упрямо решив поймать мелкую нахалку, посмевшую напугать их малыша.
Проскочив под колючими ветками какого-то ядовитого кустарника, я скрылась в зелёной листве. Варсы в кустарник вломились громко, стремясь нагнать добычу, а не остаться незамеченными.
Бросившиеся вслед за кошками боевики, дополнили общую картину, проломив себе путь магией.
За мной по пятам гнались варсы, боевики и треск ломаемых веток.
Петляя между деревьев, я с безнадёжной ясностью осознавала, что отчаянно не успеваю. Кошки нагоняли, а никакой норки или дупла поблизости как не было, так и не появилось. Огромные, высокие деревья с массивными стволами и раскидистыми ветвями, нетронутыми исполинами возвышались надо мной. Густые, колючие кусты могли бы стать надежным убежищем, гонись за мной кто-нибудь менее гибкий и хитрый.
Прыжок нагнавшей меня варсы я почувствовала хвостом и, вильнув в сторону, проскочила под поваленным деревом, оставив кошку с носом.
И чуть не рассталась с жизнью, налетев на огромную, чёрную змею.
Та от возможности полакомиться вкусной, отъевшейся рагрой не отказалась, и забег по пересеченной местности мы продолжили в компании аспида. В отличие от варсов или боевиков ему кусты не мешали, а через валежник он перескакивал, вспархивая в воздух чёрной лентой.
И быть бы мне съеденной змеюкой, от которой даже дупло не спасло бы, не выскочи мне на встречу ещё одна варса. Целеустремленная кошка каким-то чудом умудрилась обогнать всех, включая жертву, и оказаться впереди.
Единственное о чем я думала, проскочив под лапой хищницы и скрывшись под её брюхом, было