Во Франции религиозные войны затянутся на 36 лет. Завершатся они тем, что измученный народ потянется к единственному кандидату на трон, Генриху Наваррскому. Он ради короны переметнется в католицизм и в 1593 г. станет королем Генрихом IV. А гугенотам он Нантским эдиктом даст свободу вероисповедания. Но вовсе не принесет этим единения Франции, а, напротив, узаконит раскол. Протестанты получат 200 крепостей, право иметь свою армию, органы управления. А королем будут все равно недовольны и знать, и католики, и реформаты. Генриху IV придется подавлять два восстания, ликвидировать шесть заговоров, в седьмом его убьют.
Людовику XIII и кардиналу Ришелье, чтобы объединить страну, потребуется вести одиннадцать гражданских войн против гугенотов, мятежных принцев, даже против королевской матери. Но и после этого грянет Фронда — еще целая серия гражданских войн, зверской резни и разорения. И только Людовик XIV во второй половине XVII в. сумеет добиться стабильности и спокойствия. Он установит жесткий абсолютизм, религиозное единообразие, разрушит замки феодалов, выгонит из государства гугенотов, а любые проявления недовольства будет пресекать казнями, Бастилией и каторгой на галерах. И после всего пережитого его правление назовут «золотым веком» Франции.
Ну а для Германской империи «религиозный мир» и «гражданское согласие» окажутся миной замедленного действия. Противостояние католиков и протестантов, императора и князей, будет сохраняться, озлобление и недовольство — накапливаться. И наконец, все это прорвется жуткой Тридцатилетней войной. Тридцать лет по Германии, Чехии, Венгрии, Австрии будут греметь сражения, маршировать армии враждующих сторон, а вдобавок и испанцев, французов, датчан, шведов, разношерстных наемников, оставляя за собой выжженные деревни и мертвые города с грудами обезображенных трупов. Очевидцы будут сравнивать происходящее с ужасами Апокалипсиса. В разных немецких землях погибнет от трети до трех четвертей жителей. И Германия по сути будет заселяться заново. Новыми немцами станут те же наемники, которые опустошили ее, изгоняемые из других стран сектанты, эмигранты, в немецкий народ вольются евреи, бегущие с Украины и из Польши от повстанцев Хмельницкого. А сама Германская империя развалится. Десятки составлявших ее княжеств станут полностью суверенными государствами, за императором сохранятся лишь чисто символические права.
Тот курс, который выбрал Иван Грозный, позволил России избежать подобных бедствий. Итоги правления первого русского царя были поистине грандиозными. Территория нашей страны увеличилась вдвое, с 2,8 млн. до 5,4 млн. кв. км. Были присоединены Среднее и Нижнее Поволжье, Урал, Западная Сибирь, освоены лесостепные и степные области Черноземья, Россия закрепилась на Северном Кавказе. По площади она стала крупнейшим государством Европы. Были войны, эпидемии, татарские набеги, но, тем не менее, и население увеличилось — его прирост, по разным оценкам, составил от 30 до 50%.
Да, пробить дорогу к Балтике Ивану Васильевичу еще не удалось. Но ведь этому воспрепятствовала чуть ли не вся Европа! И Россия смогла выстоять, сумела в одиночку отразить натиск могущественной коалиции. Выдержала и удар Османской империи, на сотню лет отбила у нее охоту к войнам против русских.
Да, ради сохранения государства, Веры Православной, ради благополучия народа, царю приходилось прибегать и к жестоким мерам. За полвека его правления было казнено 4–5 тыс. человек. Это общее число, оно включает в себя и изменников, и уголовных преступников. Такое количество казненных сейчас признается совершенно разными исследователями, как положительно относящимися к Ивану Грозному, так и его противниками [54, 69, 119]. Только качественные оценки данной цифры у них получаются различными. Впрочем, если желаете, можете сравнить с количеством людей, погибающих в наше время от рук бандитов, хулиганов, террористов, сепаратистов…
Правда, на самом-то деле сравнивать сложновато. Ведь при Иване Васильевиче интересы правительства и населения не были разделены друг от друга! Государство и народ — это было одно и то же, они были едины. Власть не разрушала, а созидала. Страна покрылась сетью школ, почтовых станций. Было основано 155 новых городов и крепостей. Чтобы люди смогли спокойно жить и трудиться, границу прикрыли системы засечных черт, караулов, сторожевых постов. А за пределами границ, на внешних подступах к ним, образовался мощный и динамичный пояс Казачьих Войск. Передовой пояс обороны, а если понадобится, то и наступления. Запорожье — Дон — Терек — Волга — Яик — Оренбуржье — Сибирь. Все эти Казачьи Войска начали формироваться под эгидой Грозного царя!
Иван Васильевич оставил Россию отнюдь не обедневшей, не нищей и не разоренной, он передал сыну богатейшую казну. И на деньги, накопленные отцом, Федор Иоаннович в начале своего царствования примется строить новую стену вокруг Москвы — Белый город. Возведет на Волге Царево-Кокшайск, Самару, Царицын, еще одну линию крепостей на юге — Курск, Белгород, Валуйки, Оскол, Воронеж. Иван Грозный оставил наследнику и мощную армию. Уже закаленную, обкатанную в боях. Достаточно будет небольшой передышки, и она полностью восстановит силы, вновь станут выходить в поле могучие и многочисленные полки.
Через несколько лет после смерти Ивана IV эти полки вдребезги разгромят шведов. Припугнут и заставят присмиреть поляков. А когда крымский хан вздумает предпринять поход на Москву, он получит так крепко, что больше к нашей столице крымцы не сунутся никогда. И уж подавно русским никогда не придется ожидать набегов казанцев, астраханцев, сибирцев. Войны Ивана Грозного обеспечили России мир и такую безопасность, какой она в прежние времена вообще не знала! А это, в свою очередь, принесет ей изобилие, умножение населения, рост городов и сел, расцвет торговли и ремесел…
Но одновременно будут происходить явления совсем иного сорта. Надежды бояр на то, что Годунов стал их союзником, не оправдаются. Он начнет поочередно устранять тех, кто оказался на его пути к захвату трона: Мстиславского, Шуйских, Воротынских, Романовых. По клеветническим обвинениям их станут постригать в монахи, отправлять в тюрьмы, а в темницах будут совершаться тайные убийства. Симеону Бекбулатовичу Годунов подошлет отраву.
Однако надежды Рима и поляков, что временщик возьмется проводить выгодную для них политику, тоже не оправдаются. Зачем ему нужны были все эти иезуиты, уния, королевские и панские интриги, если он получил в распоряжение Россию? Наоборот, он примется оборонять свои владения, возвышать и задабривать Православную Церковь — чтобы, в свою очередь, обрести ее поддержку. А в международных делах, в противовес католикам, начнет сближаться с протестантами. Но не так взвешенно и расчетливо, как это делал Иван Васильевич, а пойдет на самые щедрые уступки — опять же, чтобы получить собственную поддержку.
После разгрома шведов Годунов уговорит царя не отбирать у них Нарву и прочие эстонские земли. Вернет англичанам право беспошлинной торговли, которого лишил их Грозный. И в Москве снова появится врач Якоби. Но теперь он приедет с рекомендациями величайшего специалиста по… женским болезням! Его приставят к царице. То есть врач опять очутится в ключевой точке информации и принятия решений. Кстати, может быть, как раз из-за этого у Федора Иоанновича не будет наследника? Почему бы не подсобить человеку, подарившему такие выгоды британским купцам? Англичане помогут Годунову выкрасть из Риги вдову Магнуса Марию с дочерью Евдокией — дочь и внучка Владимира Старицкого, к своему несчастью, тоже значились конкурентками в игре за корону. Марию Годунов пострижет в монахини, а ее девочку отправит на тот свет [60].
Британские дипломаты и разведка будут иметь исчерпывающие сведения обо всем, что делается при московском дворе, и в 1591 г. посланник Флетчер запишет, что «царский род в России, по-видимому, скоро пресечется». Его прогноз окажется удивительно точным. В том же году, вскоре после сообщения Флетчера, в Угличе будет зарезан царевич Дмитрий, а через 7 лет умрет Федор Иоаннович. Его отравят по более простой схеме, чем отца и брата. Одним лишь мышьяком (содержание в мощах в 10 раз выше предельно допустимого уровня [69]). Но, обратим внимание, последовательность прежняя. Сперва требовалось устранить царевича, а уж потом царя. Чтобы царевич не стал царем. Информаторами при дворе обзаводились не только англичане. Об отравлении Федора Иоанновича Годуновым сообщит уже упоминавшийся голландец Масса. Факт убийства отметят несколько летописей. Вероятно, планировалось, что на первом этапе правительницей станет Ирина при регентстве брата, но она догадается, от чего умер муж, и не захочет участвовать в дальнейших нечистых комбинациях, уйдет в монастырь.
Ну да ничего, Годунов сумеет обработать Земский Собор и станет царем по избранию. На все ключевые посты он расставит своих родственников и клевретов, они примутся хищничать и безобразничать, как их душенька пожелает. А сам Годунов, будучи поклонником Запада, развернет реформы по европейским образцам. Закрепостит крестьян. Взвинтит налоги и начнет сдавать их откупщикам, подати в 20 раз превысят времена Ивана Грозного. А в качестве «отдушины» для народа Годунов отменит запрет на пьянство, откроет кабаки. Заодно это поможет дополнительно выжимать прибыли, люди понесут в питейные дома последнее добро, будут за водку закабалять себя. Это поможет и выявлять недовольных. За неосторожное пьяное слово человека будут хватать и тащить в тюрьму на пытки. Годунов решит ликвидировать казачество, не вписывающееся в «европейские стандарты», начнет преследовать казаков, посылать против них карателей. И страна превратится в пороховую бочку. А поляки и иезуиты бросят в нее «спички» — Лжедмитрия I, Лжедмитрия II…
Страшный взрыв Смуты сметет и Годуновых, и органы власти, народ схлестнется в междоусобицах, и тогда-то, на готовенькое, придут интервенты. Они объявят, что Россия должна стать «польским новым светом», а русским предназначат судьбу индейцев. Но устоит Православная Церковь, которую укрепил и очистил от ересей Иван Грозный. Св. патриарх Гермоген и русские монастыри призовут народ к единению и борьбе. Проявит огромную жизнеспособность земская система, созданная Иваном Васильевичем. Будет разрушена вертикаль власти, но на «горизонталях» сохранятся земские структуры, будут взаимодействовать между собой, формировать ополчения. Грозной силой выступит и казачество. Объединится с земскими ратями, выкинет оккупантов из Москвы, и на Земском Соборе казаки возведут на трон Михаила Романова — внучатого племянница царицы Анастасии.
В мирное время потенциал земской системы реализуется в полной мере. Россия быстро преодолеет последствия Смуты, начнет стремительно развиваться, богатеть, усиливаться, создавать собственную промышленность. При Михаиле Федоровиче продолжится продвижение в южные степи — по методике, уже опробованной Иваном Грозным, строительством засечных черт. Алексей Михайлович сокрушит Польшу, и она от поражения уже не оправится, выпадет из числа великих держав и превратится в разменную монету чужих игр. А Петр Алексеевич доведет до конца начинание Ивана IV, пробьет выход на Балтику.
Укреплять и расширять державу будут и казаки — по тем самым направлениям, которые уже обозначились во времена Грозного. Пройдут всю Сибирь до Тихого океана и перемахнут дальше, на Аляску. Будут брать Азов, а потом и Очаков, Крым, Измаил. Будут отвоевывать Кавказ, заселять Кубань. Из уральских и оренбургских степей двинутся в Среднюю Азию. Защищая страну и народ, они будут участвовать во всех войнах, побеждать поляков, шведов, турок, а дальше и французов, англичан, немцев… А когда придется вдруг очень трудно, когда сложатся дела несправедливо и беспросветно, горько на душе, кто-нибудь вспомнит старинную казачью песню. И зазвучит она над станицей или у походного костра:
Вы подуйте-ка ли вы, уж ветры буйные,
Пошатните-ка ли вы горы высокие,
Пошатните-ка ли вы леса темные,
Разнесите-ка ли вы царску могилушку,
Отверните-ка ли вы уж гробову доску,
Откройте-ка ли вы золоту парчу.
Ты восстань, восстань, батюшка ты Грозный царь,
Грозный царь да ты, Иван Васильевич!
Посмотри-ка, погляди на свою армеюшку…
ЭПИЛОГ
Народ сохранил светлую память об Иване Васильевиче — как о царе-батюшке, защитнике Святой Руси и от внешних врагов, и от произвола притеснителей и лихоимцев. Как ни парадоксально, но даже Смута стала возможной только из-за этой любви к царю. Русские примыкали к Лжедмитриям вовсе не за посулы каких-то «прав» и «свобод», не за соблазны материальных выгод. Нет, со «свободами» и «выгодами» обжегся еще Баторий, и зарубежные режиссеры учли ошибку. Поняли, на чем можно сыграть. Воюя за самозванцев, люди верили, что помогают сыну Грозного, продолжателю его традиций!
Кстати, два его сына, благоверный царь Федор и мученик Дмитрий, причислены к лику святых. И самого Грозного народ почитал как местночтимого святого. Выдающийся богослов архиепископ Сергий (Спасский) в своем фундаментальном труде «Полный месяцеслов Востока» (переизданном в 1997 г. по благословению святейшего патриарха Алексия II) называет царя Иоанна в перечне местночтимых святых, указывая, что имена этих святых «внесению в месяцесловы для общего употребления и календари не подлежат», но это не отрицает «их келейного почитания и дальнейшего собирания сведений о их почитании» [7]. Принадлежность царя к лику местночтимых святых подтвердил и известный церковный историк профессор Е.Е. Голубинский [19].
До нас дошло несколько старинных икон с изображением Ивана Васильевича, где он представлен с нимбом. Например, «Моление царя Иоанна Грозного с сыновьями Феодором и Дмитрием перед иконой Владимирской Божьей Матери». Самая известная из таких икон до сих пор украшает Грановитую палату Кремля — «благоверный и христолюбивый Богом венчанный великий государь царь и великий князь Иоанн Васильевич». Образец ее создавался в царствование св. Федора Иоанновича, а сама она была заново написана в XVII в. знаменитым иконописцем Симоном Ушаковым. Образ Ивана Грозного с нимбом можно увидеть и на фреске Свято-Преображенского собора Новоспасского монастыря.
В 1621 г. был установлен праздник «обретение телеси царя Иоанна» (10 июня по юлианскому календарю), причем в сохранившихся святцах Коряжемского монастыря Иван Васильевич упоминается с чином великомученика [44]. То есть Церковь подтвердила и факт его убийства. Это было сделано патриархом Филаретом Романовым — племянником Анастасии и отцом царя Михаила Федоровича.
Официальное почитание Ивана Грозного постарался пресечь другой патриарх, Никон — авторитет великого самодержца никак его не устраивал, поскольку сам он силился поставить свою власть выше царской, завоевать положение «православного папы». Однако эти честолюбивые потуги кончились крахом, а царь Алексей Михайлович, несмотря на усилия Никона, глубоко почитал Ивана IV. Как раз в правление Алексея Михайловича, по его непосредственным распоряжениям, Симон Ушаков поновлял икону в Грановитой палате, создавалась фреска Новоспасского монастыря. Высоко ставил Грозного и Петр I, считал себя его последователем, говорил: «Этот государь — мой предшественник и пример. Я всегда принимал его за образец в благоразумии и в храбрости, но не мог еще с ним сравняться». Память Ивана Васильевича защищала от нападок Екатерина Великая.
Но о Грозном царе хорошо помнили и те «сильные», которым он в свое время не позволял разгуляться, окорачивал их амбиции и аппетиты, помнили их потомки. Это весьма отчетливо отразилось в нескольких неофициальных летописях (писало-то их или заказывало писать совсем не простонародье). А за границей новая мутная волна «воспоминаний» всплеснула в эпоху Петра I. Когда Россия опять открыла себе дорогу на запад, и ее знамена замаячили на балтийских берегах, в Европе сразу же раздули кампанию насчет «русской угрозы» — ну а для подкрепления этого жупела и для его размалевывания, чтобы выглядел пострашнее, как нельзя кстати пришлась старая клевета про Ивана Грозного, добавились ее свежие переработки.
Следующий пик интереса к личности царя взыграл вдруг в период так называемой «великой» французской революции. И это уж выглядит вовсе удивительным. Революционеры залили кровью собственную страну, всего лишь за несколько дней «народного террора» в Париже 15 тыс. мужчин и женщин, объявленных врагами, были отданы на расправу черни, забиты и растерзаны после мучительных истязаний. Сотни тысяч людей обезглавили на гильотинах, перевешали, утопили, расстреливали картечью, выстраивая толпы обреченных под дулами пушек. Чем же мог ужаснуть французов давно умерший русский царь? Но дело обстояло именно так. Граждане свободной Франции самозабвенно истребляли друг друга, после массовых казней утраивали на трупах веселые праздники с танцами — и при этом возмущались жестокостью Ивана Васильевича! Видать, чем-то очень не нравился православный царь масонам-богоборцам. Что-то такое он сделал в прошлом, чрезвычайно неприятное для них.