Правящие круги Белграда вынуждены были считаться с хорватскими политиками, а особенно - с партией Радича. С Хорватской крестьянской партией и заигрывали и запрещали, ее лидера бросали в тюрьму, но игнорировать настроения хорватов было невозможно, и ХРКП оставалась важным элементом политической жизни королевства. При участии депутатов от ХРКП был вскрыт ряд крупных злоупотреблений в правительстве, к которым оказался косвенно причастен и признанный лидер сербских националистов, премьер-министр Никола Пашич - его сын активно разворовывал государственную казну. В результате Пашич был вынужден подать в отставку.
Деятельность ХРКП и ее лидера к середине 1920-х годов перешагнула рамки Хорватии. Фактически ХРКП являлась ведущей легальной оппозиционной партией в стране. Ответом властей явилась кампания травли Степана Радича и его партии, которая велась на протяжении нескольких лет.
20 июня 1928 года произошло событие, ставшее переломным моментом в истории межвоенной Югославии. В этот день сербский шовинист Пуниша Рачич, член тайной офицерской организации "Белая рука", прямо в зале заседаний скупщины во время парламентских дебатов выстрелами в упор смертельно ранил Степана Радича и убил еще двух хорватских депутатов.
Никогда в истории Европы не случалось ничего подобного. Этот дикий акт по существу означал развязывание войны между сербами и хорватами. Хорватский народ получил публичный плевок в лицо, и с этого момента настроения широких слоев населения Хорватии стали приобретать совершенно иное направление. Надежды на создание федерации братских народов рухнули, верх взяли сепаратистские настроения. И эти настроения были очень грамотно использованы хорватскими фашистами - усташами.
Убийство в скупщине хорватских депутатов вызвало широкий международный резонанс. "Убийца Пуниша Рачич был агентом касты руководителей, а покушение в скупщине явилось отражением невыносимых трудностей Югославии" - писала газета французских коммунистов "Юманите". Георгий Димитров, один из руководителей Коминтерна, заявил, что "дерзкое убийство передовых вождей Хорватской крестьянской партии в скупщине ясно иллюстрирует ожесточенность господствующей сербской буржуазии по отношению к растущему недовольству угнетенных провинций против сербской гегемонии и господствующего национального гнета".
В самой Хорватии произошли серьезные волнения и столкновения с жандармерией. Правительство Югославии подало в отставку. Попытка создать новое правительство с участием оппозиционных партий не удалась, так как их лидеры отказались приехать в Белград.
Кризис в стране нарастал. Король Александр Карагеоргиевич спешно выехал в Париж за инструкциями. Лидеры Франции популярно объяснили ему, что если в Югославии не будет обеспечен "прочный режим", то франко-югославский договор о дружбе потеряет всякий смысл. Так как Франция являлась главным союзником королевства, то эта угроза, по существу, означала конец "Великой Сербии"...
В 1920-х годах ни Франция, ни Англия, ни США не были заинтересованы в распаде королевства сербов, хорватов и словенцев. Расклад сил в Европе в то время требовал существования на Балканах крупного государства, находящегося под контролем держав Антанты, которое являлось бы, во-первых, фактором стабильности на Балканах, во-вторых, служило бы противовесом Италии, в-третьих, сдерживало бы реваншистские устремления Венгрии и Болгарии и, в-четвертых, обеспечивало "санитарный кордон" вдоль границ СССР. Сербская правящая верхушка, полностью ориентированная на Антанту, была вполне способна обеспечить все эти четыре условия и, следовательно, вполне удовлетворяла Париж и Лондон. А судьба каких-то там хорватов или македонцев их не волновала - они были отданы на откуп сербским шовинистам, и ни о какой "гуманитарной катастрофе" никто в столицах великих держав тогда и не заикался. Ну, режут славяне друг друга - так они же дикари, им так положено...
6 января 1929 года король Александр совершил в стране государственный переворот. Было объявлено чрезвычайное положение, скупщина распущена, к власти пришло правительство во главе с генералом Петром Живковичем, руководителем тайной организации "Белая рука".
Переворот в Югославии с большим удовлетворением восприняли во Франции и Англии. "Трудно найти какую-либо ошибку в действиях Александра или представить себе другой выход из положения", - писала лондонская "Таймс". В Париже и Лондоне переворот признали "сильнодействующим лекарством", которое, однако, было необходимо "как в интересах Югославии, так и вообще в интересах мира на Балканах". Более глубоко в будущее, однако, смотрела советская газета "Правда", писавшая: "Несомненно, реакция отныне с еще большей силой обрушится на трудящиеся массы, а автономистским стремлениям национальных меньшинств, в частности хорватов, будет объявлена беспощадная война".
Через несколько месяцев после переворота были проведены административные реформы. Прежнее название страны - Королевство сербов, хорватов и словенцев - упразднялось. Отныне страна получила официальное название Королевство Югославия. По новому административно-территориальному делению она разделялась на 9 провинций (бановин) и столичный округ. Границы провинций в основном соответствовали историческим областям Югославии.
3 сентября 1931 года была опубликована новая конституция Югославии. От предыдущей она отличалась только расширением полномочий короля, страна по сути превращалась в абсолютную монархию. В отношении национальных прав народов Югославии ничего не изменилось. В стране продолжались убийства противников режима, в основном коммунистов и хорватских политических дейтелей.
После убийства Степана Радича и переворота 1929 года межнациональные отношения в Югославии вступили в новую фазу. Начало стремительно набирать силу новое политическое движение - усташи. В 1931 году усташи окончательно оформились в самостоятельную организацию. Ее лидером ("поглавником") стал Анте Павелич. Штаб-квартира движения располагалась в Италии, которая оказывала усташам всемерное содействие. Усташи пользовались сочувствием и в среде легальных хорватских политических партий. Хорватская элита к этому времени уже утратила все иллюзии прежних лет и надежды на свое равноправное с сербами положение в Югославии. И хотя часть деятелей хорватской оппозиции еще продолжала выступать за переустройство Югославии на началах федерации, сепаратистские настроения завоевывали в среде хорватов все больше сторонников.
Убийство короля Александра в 1934 году (об этом см. следующую главу) вызвало перегруппировку политических сил в стране. Укрепились позиции сербской оппозиции, представители которой предпринимали попытки найти общий язык с хорватскими политиками. В свою очередь, правящие круги, напуганные ростом хорватского национализма, пытались привлечь на свою сторону умеренных хорватских политиков. Результатом перегруппировки сил стало пришедшее к власти в 1935 году правительство М. Стоядиновича - бывшего министра финансов, председателя белградской фондовой биржи. Стоядиновичу удалось привлечь к сотрудничеству Мусульманскую партию и Словенскую клерикальную партию, представители которой вошли в правительство. Представители Хорватской крестьянской партии войти в правительство Стоядиновича отказались. Партия сербских националистов - Югославская национальная партия - вынуждена была перейти в оппозицию.
Видя реальную опасность распада страны, правительство Стоядиновича искало компромисса с хорватами. Лидер ведущей политической силы Хорватии Хорватской крестьянской партии, В. Мачек, занявший этот пост после гибели Степана Радича, требовал от Белграда признания за Хорватией права на самостоятельное устройство, пересмотра конституции и предоставления хорватам равных с сербами прав не на словах, а на деле. Личные переговоры Стоядиновича с Мачеком успехом не увенчались. Тогда югославский премьер попытался найти поддержку у хорватской католической церкви. Летом 1935 года Югославия заключила с Ватиканом соглашение - конкордат, по которому существенно расширялись права католической церкви в Югославии. Тем самым белградское правительство рассчитывало снизить национальную напряженность в Хорватии и Словении и снять с себя обвинения в религиозном притеснении национальных меньшинств. Кроме того, преследовались и внешнеполитические цели - подписывая конкордат, югославское правительство рассчитывало, что это будет способствовать улучшению итало-югославских отношений.
Однако подписание конкордата вызвало резкий протест у сербских шовинистов и у Сербской православной церкви, являвшейся одним из оплотов сербского национализма. Сербское духовенство вступило в открытую полемику с правительством. 19 июля 1937 года, в канун ратификации конкордата в скупщине, в Белграде состоялся массовый крестный ход, организованный Сербской православной церковью. Жандармы начали разгонять процессию, завязалась драка. 23 июля скупщина, несмотря на протесты националистов, большинством голосов ратифицировала конкордат. Престарелый сербский патриарх Варнава на другой день скончался. По Белграду поползли слухи, что патриарха отравили. Это еще больше обострило отношения власти с сербскими националистами и вызвало взрыв религиозного фанатизма. Похороны патриарха вылились в массовую антиправительственную демонстрацию. Сербская православная церковь предала анафеме и отлучила от церкви премьера Стоядиновича и всех министров и депутатов православного вероисповедания, голосовавших за ратификацию конкордата. В итоге противостояние правительства и православной церкви завершилось фактической отменой конкордата. Попытка урегулировать межнациональные отношения в стране провалилась. В результате католическая церковь, оттесненная на обочину политической жизни, стала прибежищем сепаратистских сил, разжигавших национальную рознь в стране. Для Югославии, где католики составляли более трети населения, это было очень опасно.
В канун начала Второй мировой войны, 4 февраля 1939 года, правительство М. Стоядиновича ушло в отставку. Новый премьер-министр Драгиша Цветкович в очередной раз попытался консолидировать югославское общество перед лицом обострившейся международной обстановки. Развал Чехословакии наглядно продемонстрировал югославскому руководству, как будет осуществляться развал Югославии. Самым слабым местом во внутренней политике являлся хорватский вопрос, и правительство Цветковича приложило максимум усилий, чтобы успеть разрешить его.
К этому времени влияние Италии в Хорватии достигло опасного уровня. Помимо поддержки усташей, Рим установил контакты с лидером Хорватской крестьянской партии В. Мачеком. Полностью поддерживая идею хорватской независимости, Италия была готова поддержать восстание в Хорватии и финансами и войсками. В Белграде об этом знали и любой ценой стремились предотвратить такое развитие событий.
Трудные переговоры Белграда и Загреба продолжались в течение всего лета 1939 года. Наконец, 26 августа было подписано соглашение между правительством и коалицией хорватских политических партий, предусматривавшее переустройство государства: Хорватия выделялась в автономную Хорватскую бановину, получавшую собственные органы власти Хорватский сабор (парламент) и королевского наместника - бана. Законодательные и исполнительные органы Хорватской бановины получали широкие полномочия. Кроме того, В. Мачек становился заместителем премьер-министра Югославии.
Это был крупный, но, увы, явно запоздалый успех Белграда. Если бы подобная схема была реализована в начале 1920-х годов, то, возможно, межвоенной Югославии удалось бы избежать многих проблем в межнациональных отношениях, которые в итоге и привели к распаду страны и сотням тысячам человеческих жертв. Почти двадцать лет потребовалось, чтобы в Белграде сформировалась генерация более или менее ответственных политиков, сумевших понять или хотя бы приблизиться к пониманию роли межнациональных отношений в судьбе многонациональной страны, где ни одна нация не составляет к тому же большинства.
Кроме того, автономизация Хорватии создала прецедент, вызвавший ответную реакцию других национальных движений. Словенские политики потребовали предоставить Словении такие же права, какие получила Хорватия. Оскорбленные сербские националисты заявили, что после разрешения "хорватского вопроса" в стране возник "сербский вопрос", и начали кампанию по "защите сербства", требуя предоставления автономии Сербии. В результате национальные противоречия в Югославии после создания Хорватской бановины усилились.
После подписания сербо-хорватского соглашения в Хорватию вернулась часть лидеров усташской эмиграции, которые развернули широкую националистическую пропаганду. Усташи убеждали население в том, что только создание "независимого хорватского государства" сможет улучшить положение хорватского народа. В свою очередь, сербские националисты заявляли, что в результате предоставления автономии Хорватии экономическое единство Югославии нарушилось и этим объясняется тяжелое экономическое положение страны.
Таким образом, в межвоенный период национальный вопрос в Югославии разрешить не удалось, наоборот - межнациональные отношения в стране серьезно обострились. Это явилось главной причиной слабости югославского государства, к 1941 году оказавшемуся на пороге новой войны.
ОТ МАЛОЙ АНТАНТЫ К ТРОЙСТВЕННОМУ ПАКТУ (внешняя политика Югославии в 1920-1941 годы)
Мирный договор, подписанный в Версале в июне 1919 года, создавал такую систему международных отношений, при которой малые страны Европы попадали в политическую зависимость от великих держав - Англии, Франции и США. Таким образом в Европе возникла однополярная политическая система, в которой доминировали победившие державы Антанты; фактически они монопольно вершили судьбы континента, в том числе и судьбы Балкан.
В состав созданного в конце 1918 года Королевства сербов, хорватов и словенцев вошли не все территории, населенные югославянами. Новое государство имело территориальные претензии ко всем своим соседям, кроме Греции. Нерешенными были споры с Венгрией, Румынией, Албанией и Болгарией (македонский вопрос никто с повестки дня не снимал).
Наиболее острыми были итало-югославские и австро-югославские противоречия. Италия, основываясь на секретных статьях Лондонского договора 1915 года, оккупировала часть Далмации, Истрию и Триест. В составе Австрии остались исторические словенские земли - Каринтия и Южная Штирия. Урегулирование этих споров было одной из главных забот внешней политики молодого государства.
Решение их во многом осложнялось позицией держав Антанты. Англия, Франция и США не торопились с признанием югославского государства. На Парижской мирной конференции делегация Королевства сербов, хорватов и словенцев пыталась поднять вопрос об урегулировании территориальных споров с Австрией и Италией, но поддержки не получила.
Вопрос о государственных границах Королевства сербов, хорватов и словенцев был частично урегулирован только в сентябре на международной конференции, созванной в связи с подписанием мирного договора с Австрией. Тогда была решена проблема демаркации австро-югославской границы, а окончательно территориальный спор королевства с Австрией был урегулирован в 1920 году, когда в Словенской Каринтии, на которую претендовало королевство, под контролем представителей Антанты был проведен плебисцит по вопросу о ее государственной принадлежности. Большинство населения этой зоны, где преобладали словенцы, высказалось все же за сохранение Каринтии в составе Австрии.
27 ноября 1919 года страны Антанты подписали Нейиский мирный договор с Болгарией. По этому договору была установлена граница Королевства сербов, хорватов и словенцев с Болгарией, причем к королевству отошла часть болгарской территории площадью 2566 квадратных километров, на которой преобладало болгарское население.
В течение 1919-1920 годов королевство урегулировало пограничные споры с Грецией и Румынией. Гораздо труднее разрешился итало-югославский спор. Только под давлением Англии, Франции и США Королевство сербов, хорватов и словенцев пошло на переговоры с Римом. 12 ноября 1920 года в Рапалло был подписан итало-югославский договор, по которому Италия отказывалась от своих претензий на Далмацию. В то же время в состав Италии вошли города Триест, Пула, полуостров Истрия и несколько островов на Адриатике территории, которые югославы считали своими. Относительно хорватского города-порта Риеки (Фиуме), оккупированного Италией, стороны пошли на компромисс, признав Фиуме с округой независимым государством. Эти условия Раппальского договора, фактически навязанные великими державами, не удовлетворили ни Италию, ни Югославию - и спорные вопросы, формально решенные, продолжали осложнять итало-югославские отношения.