Династия Цин организовала управление Маньчжурией по чисто военному образцу и постаралась изолировать ее от китайского влияния всеми способами. Переселения китайцев на маньчжурские земли были строго запрещены. При императоре Кан-си Маньчжурия получила разделение на три провинции, которые управлялись тремя цзян-цзюнями. Поскольку Маньчжурия являлась родиной императорской династии, то она получила при ней особый статус и особые права. Так, в Мукдене были организованы министерства, подобные центральным, а сам город был выделен в особый административный центр. Китайский элемент проникал в Маньчжурию за счет продажности местной администрации, но не играл здесь особой роли, пока цинские власти Китая не дали официального разрешения на переселение сюда ханьцев перед лицом русской угрозы. В 1882 г. в маньчжурских провинциях были произведены административные реформы, и с 1885 г., вместе с реформой гражданской, началась реформа военная. В армии появились отряды нового образца (лянь-бин), обучаемые по европейским стандартам.
Маньчжуры властвовали над Китаем до 1911 года, когда в результате Синьхайской буржуазно-демократической революции был свергнут малолетний маньчжурский император Пуи. Успеху революции способствовала деятельность китайских тайных обществ, которые произвели необходимую подрывную работу, так же как и во времена падения могольской династии Юань.
Новая китайская смута, так же как и смута времен падения Юаней, закончившаяся гражданской войной, началась в Южных и Центральных (ханьских) провинциях империи, где было создано Временное революционное правительство, и проходила под лозунгами национального освобождения. Она началась с демонстраций протеста в Сычуани, неуплаты налогов, закрытия лавок, а затем переросло в открытое восстание. В конце декабря 1911 года в Нанкине была провозглашена Китайская Республика, а ее главой был избран Сунь Ятсен, прибывший к тому времени из-за границы. Императорское окружение, в свою очередь, приняло решение о назначении наместника провинций Хубэй и Хунань Юань Шикая главнокомандующим, а затем и премьер-министром, чтобы навести в стране спокойствие и порядок.
Успех революции был обеспечен, прежде всего, националистической идеологией, которую продвигали лидеры «Союзной лиги» («Тунмэнхуй»), основанной Сунь Ятсеном в 1905 году. Сам Сун Ятсен выражался следующим образом:
«…с тех пор как маньчжуры вторглись в Китай, прошло уже более 260 лет, любой ханец, даже ребенок, встретив маньчжура, сразу узнает его и никогда не примет за ханьца (выделено мной. — К. П.). В этом — суть национализма. Следует, однако, понять один очень важный момент: принцип национализма отнюдь не предусматривает изгнания из нашей страны каждого иноплеменника, а предполагает лишь положить предел захвату иноплеменниками власти, принадлежащей нашей нации…
Ныне, видя, что волна китайской национальной революции вот-вот хлынет на берег, маньчжуры начали проводить политику вытеснения ханьцев. Они постоянно повторяют, что их предки обладали сплоченностью и военной мощью и поэтому, мол, покорили ханьцев, что они всегда будут столь же сильны, чтобы вечно господствовать над другими. В основном эти слова правильны. Однако существует и еще одна, притом наиболее важная причина, по которой мы до сих пор терпим притеснения чужеземцев: у нас нет организации. Если же мы, ханьцы, обретем такую организацию, сила наша в миллионы раз превзойдет силу маньчжуров, и тогда нам нечего бояться, что национальная революция кончится неудачей.
Мне приходилось, однако, слышать высказывания, будто целью национальной революции является уничтожение маньчжуров как нации. Это большая ошибка. Причины национальной революции в том, что мы не желаем, чтобы маньчжуры уничтожали нашу государственность и управляли нами. Мы стремимся свергнуть их правительство и возродить наше национальное государство. Таким образом, мы питаем ненависть не ко всем маньчжурам, а лишь к тем из них, кто чинит вред ханьцам. Если во время революции маньчжуры не будут мешать нам, то нам незачем враждовать с ними».[130]
В качестве комментария следовало бы отметить, что хотя декларативно революционеры не стремились уничтожить маньчжуров как нацию, тем не менее последующим поколениям ханьских политиков, кажется, это удается. Здесь я далек от выставления каких-либо моральных оценок, но факт остается фактом. Маньчжуры, как нация, исчезают и ассимилируются в ханьском массиве.
Квинтэссенцией революционной программы стали следующие лозунги: «Изгнать маньчжуров», «Воссоздать Чжун-го», «Установить республику и уравнивание земельной собствености». В «Союзной лиге», основанной Сун Ятсеном, состояло также тайное общество «Гуанфухуй» («Общество восстановления старой власти»), т. е. национальной ханьской власти. Таким образом, основной задачей революционеров являлась ликвидация маньчжурского государства Дайцинго и воссоздание ханьского — Чжунго.
«Революционеры не скрывали своих целей и тем самым подчеркнули, что в период с 1683 года, когда были уничтожены последние органы старой государственности китайцев, Чжунго (Китая) не существовало, хотя современные китайские историки старательно затуманивают этот факт, рассуждая о непрерывности китайской государственности».[131]
12 февраля 1912 года от имени малолетнего императора Пуи был подписан акт отречения от престола. А в сентябре 1912 года Сунь Ятсеном и его товарищами была создана националистическая партия Гоминьдан. Вслед за свержением маньчжурского владычества, Китайская империя рухнула и развалилась в соответствии с историческими границами составляющих ее территорий.
В 1911 году произошло восстановление суверенной государственности Тибета, называемого китайцами Сицзан (Западное Хранилище Драгоценностей).
В 1911 году во Внешней Монголии (в Халхе) началось восстание, и уже в 1912 году она заявила о независимости, которая тут же была признана Российской империей и по договору от 21 октября 1912 года с правительством Урги (Улан-Батор) Россия приняла на себя протекторат над Урянхайским краем.
Любопытно, что китайская «Великая смута» началась на несколько лет раньше российской, но и закончилась несколько позже того момента, когда товарищ Сталин приступил к наведению порядка в СССР. Между прочим, русские товарищи в свое время немало помогли китайским товарищам в деле преодоления государственного развала. Это свидетельствует о том, что в политике (по крайней мере в русско-китайских отношениях) далеко не всегда присутствуют нравы волчьей стаи. Конечно, стремление воспользоваться слабостью соседа иногда берет верх, но и взаимопомощь встречается также.
Итак, в китайской «замятне» участвовало несколько сторон — националистическая партия Гоминьдан, которую в 1925 году возглавил будущий генералиссимус (1927 г.) Чан Кайши, искавший опору в державах Запада, китайские коммунисты, поддерживаемые Советской Россией, «маньчжурская партия» (возглавляемая сначала Юань Шикаем, затем Чжан Цзолинем, погибшим в результате покушения в 1928 году) и ее японские друзья. Япония весьма удачно воспользовалась всеми этими неурядицами и, имея в качестве прикрытия бывшего императора Пуи, предъявила свои претензии на территорию Маньчжурии.
Маршал (с 1920 г.) Чжан Цзолинь, маньчжур по происхождению, не умевший даже писать и читать по-китайски, некоторое время вел борьбу за центральную власть, вернее, за контроль над ханьскими областями, однако после поражения от У Пэйфу, командующего войсками Чжилийской провинции, провозгласил в 1922 году независимость Маньчжурии.
«В определенной мере весь предыдущий период (до гибели Чжан Цзолиня в 1928 г. — К. П.) был периодом борьбы маньчжуров, возглавляемых Чжан Цзолинем, с китайцами, руководимыми Чан Кайши. Китайцы восстановили Чжун-го в пределах Великой китайской стены, но севером бывшей Дайцинской империи овладеть не смогли, там властвовали маньчжуры и монголы».[132]
18 сентября 1931 года Япония ввела в Маньчжурию свои войска, которым не было оказано никакого сопротивления, а весной 1932 бывший император Пуи стал пожизненным правителем Маньчжоуго (Маньчжоудиго). В 1945 году, после разгрома Квантунской армии, Пуи был захвачен русскими десантниками и вывезен в СССР, где провел почти пять лет в г. Хабаровске. А территория Маньчжурии, Внутренней Монголии, запасы вооружения разбитых японских войсковых соединений были переданы русскими китайским коммунистам для борьбы с националистами Чан Кайши, которого поддерживали западные державы.
1 октября 1949 года была провозглашена Китайская Народная Республика. Страна вступила в новую эпоху, и уже в 1950 году тот же, к примеру, Тибет был опять присоединен к Китаю.
Как я уже упомянул выше, область исторической Маньчжурии в настоящее время разделена между провинциями Хэйлунцзян, Цзилинь, Ляонин и АР Внутренняя Монголия.
Что же представляют собой маньчжуры сегодня?
Согласно данным 5-й Всекитайской переписи населения (2000 г.), общее число маньчжуров в стране насчитывает 10,6823 млн. человек, по этому показателю данный народ занимает второе место среди нацменьшинств Китая, уступая лишь чжуанам. И вот на что обращаешь внимание при знакомстве с распределением маньчжуров по провинциям и автономным районам Китая: основная их масса, чуть более половины, проживает в провинции Ляонин, находящейся, как следует полагать, на территории бывшего государства Ляо, родины киданей. Т. е. того народа, который неизвестно откуда явился на эти земли и неизвестно куда исчез. Здесь мы не рассматриваем ту часть киданей, что мигрировала с Елюем Даши на запад. Собственно чжурчжэни, заявленные предки маньчжур, проживали севернее, в Хэйлунцзяне, севернее должны были проживать и желтоголовые шивэй.
В настоящее время маньчжуры, хотя они и владели триста лет Китаем, не имеют для себя даже собственной автономии, а их язык исчезает. Так, по сообщению агенства Синьхуа, директор НИИ истории Ляонинского отделения Академии общественных наук Китая Гуань Цзялу призвал соответствующие ведомства страны предпринять необходимые меры для спасения устного и письменного маньчжурского языка и возродить культуру маньчжуров.
По словам Гуань Цзялу, в настоящее время в Китае из 10 млн. представителей маньчжурской национальности всего только менее сотни могут говорить по-маньчжурски, а письменностью владеют не более 20 человек. Это показывает, что маньчжурский язык уже практически утрачен.
Под крышей мира
Лишь когда приходят холода, становится ясно, что сосны и кипарисы последними теряют свой убор.
Конфуций
Сказать о Тибете, что он является частью Китая, можно только в том смысле, в каком, во время Российской империи и СССР, Армения являлась частью России. У армян своя история, отличная от истории русского народа, своя государственность, своя культура, хотя и основанная на христианстве, но тем не менее — своя. Точно так же история Тибета, хотя и она и плотно соприкасается с историей Срединного государства, есть совершенно самобытное явление.
Тибет разнится от собственно Китая (Хань) во многом, если не сказать во всем. Он отличается языком, культурой, традициями, составом населения, хозяйством, географией, климатом и т. д. О его древнейшей истории известно очень мало; так, на плато Чан Тан были найдены доисторические укрепления на холмах и погребения времен железного века, но пока убедительного объяснения их происхождения нет. Возможно, здесь располагалась известная по некоторым тибетским источникам культура Чжан Чжун, являвшаяся носителем «коренной» религии Тибета бон, о происхождении которой известно немного. Существует версия об индоевропейских (арийских) корнях этой религии.
Один из исследователей так говорит о ее происхождении: «Касаясь вопроса о происхождении бона, Стейн[133] пишет, что существуют две тибетские версии относительно страны Олмо — родины Шенраба, основателя бонской религии. Согласно одной из них эта страна находилась в Шаншуне (Северо-Западный Тибет), а согласно другой — в Иране. При этом Стейн не обратил внимания на то, что тибетцы говорят о двух Шаншунах, один из которых действительно находится в Тибете, тогда как другой, родина Шенраба, — в Иране. Указывая на то, что в бонской религии можно видеть иранские влияния, то есть манихейские или гностические, Стейн все же считает, что Индия дала бону гораздо больше, чем Иран или Гилгит. Замечание вполне справедливое, но имеющее отношение, как это понимает и сам автор, только к бону в его позднем и современном состоянии».[134]
Материалов и исследований (кроме цитированной выше книги Кузнецова) по религии бон немного. Это древние китайские сведения, представленные отцом Иакинфом[135] более новые,[136] записки моравского миссионера А. Франке,[137] дипломатического работника Ч. Белла[138] и подлинная бонская рукопись, переведенная на немецкий язык Лауфером.[139] Весьма полные современные исследования о бонской религии содержатся в работе Г. Гофмана[140] и упомянутой выше работе Р. А. Стейна. Здесь я хотел бы порекомендовать читателю еще и статью Б. И. Кузнецова, написанную им в соавторстве с Л. Н. Гумилевым,[141] которую можно найти в Интернете.
Религия бон существует и доныне, хотя насколько ее сегодняшний вид можно соотнести с древней первоосновой, сказать весьма сложно.
Основы культа и его иерархию заложил Шенраб-мибо. Согласно его биографии учение началось с омовения учителя в святом озере при участии богов, людей и нагов. Затем Шенраб обратил дэвов в асуров, примирив их между собой, и стал обращать в свою веру людей. Некоторые бонские притчи гласят: «Те, которые не способны понять поучения, подобны гороху, бросаемому на скалу», или: «Ты будешь желать лучшего другому, как ты хочешь добра для себя».[142] Данные слова несомненно перекликаются с христианским вероучением, и возможно, что между ними существует прямая связь, во всяком случае этого не отрицает А. Франке. Кроме того, Шенраб перед смертью предрек вечность своего учения и предсказал приход «доброго учителя».
Бонская космология, как ее рисуют современные исследователи, представляет из себя мир, устроенный из трех сфер: небесная область богов — белого цвета, земная область людей — красного цвета и нижний мир водяных духов — синего цвета. Через все три мира произрастает Мистическое дерево, которое является путем, по которому миры сообщаются между собой. «По одной из бонских версий, в мире, в котором не было ни формы, ни реальности, появился чудесный человек между бытием и небытием, который стал называться „Сотворенный, владыка сущего“. В мире тогда не было времен года, сами собой росли леса, но не было животных. Затем возникают свет белый и свет черный, после чего появляется черный человек, олицетворение зла, создатель раздоров и войн. Но появляется также и белый человек, окруженный светом, которого называют „Тот, кто любит все сущее“. Он дает тепло солнцу, приказывает звездам, дает законы и т. п.»[143]
Далее стоило бы упомянуть и о народах, которые заселяли Тибет в древности.
О ранней этнической истории Тибета известно, что в начале I тыс. н. э. на Тибетском нагорье присутствовали четыре этнические группы:[144] 1) индоарийские племена дардов и монов, проживавшие в верховьях Инда, которые были оседлыми земледельцами, руководимыми родовыми князьями; 2) цяны — кочевые племена в Амдо, Цайдаме и Каме. В XIX в. их называли тангутами, но как считает Л. Н. Гумилев, ошибочно. Цяны управлялись родовыми старейшинами и воевали против империи Хань в союзе с хуннами; в) иранские кочевники, населявшие Шаншун (Северный Тибет), близкие к сакам. Л. Н. Гумилёв считает, что это они принесли на Тибет религию бон; 4) оседлые тибетцы — боты, распространившиеся по долине Брахмапутры (Цангпо), которые положили начало созданию Тибетского царства.