— Все это так. Я и следователю говорил, что отклонился в туннелях и случайно попал на секретный объект.
— Что же мне теперь с тобой делать?
— Я понимаю, что подставил очень многих в нелепое положение, но… чтобы не говорили, я добился, что детям будет пенсия. Мне даже кажется, что это важней коммуникаций и фундаментов.
— Николай, может ты юродивый, там влезаешь в долги, за просто так, делаешь лицо девушке, там подставляешь свою башку, чтобы сделать детям пенсию. В наше время таких мамонтов уже давно нет.
— Я же выжил, Антонина Петровна.
— Домой не заходил?
— Не заходил, сразу же сюда.
— Иди работай. Мне еще надо уломать дирекцию, чтобы тебя все таки не выгнали.
Они пришли ко мне домой также втроем. Хрюня улыбался, как старому знакомому. Старший, как и в тот раз, ногой подцепил стул и сел на него верхом.
— Ну, где деньги? — сразу же спросил он.
— Вы просили меня найти что угодно, даже если это будет чемодан. Я и нашел, что угодно, но не чемодан.
— Что за идиотские шутки? — удивился старший.
— Это не шутки. Мы с Хрюней ползали по всему коллектору, канализации и отводам, но чемодана не нашли, зато через неделю я не поленился просмотреть канавы и нам в грязи кое что нашел.
— Так показывай.
— А деньги. Вы обещали тысячу.
— Тебя же из тюряги вытащили, какие деньги?
— Премия, за то что найду что то. Премия то дается сверх зарплаты.
Мой довод рассмешил старшего. Он полез в карман и вытащил пачку долларов, отсчитал тысячу и положил на край стола.
— На, жмот, получи премию.
Я взял деньги, посмотрел на свет, не фальшивые ли и сунул их в карман. Потом с книжной полки вытащил ключ и положил перед старшим. Тот взял его в руки посмотрел и хмыкнул.
— Я знаю откуда он… Хрюня, жмем на Павелецкий. Надо же куда, гад, спрятал. Пока, малыш, может мы еще с тобой встретимся.
Банда быстро убралась из дома. Лучше бы с ней никогда не встречаться.
Позвонил Рою и рассказал, как все вышло. Тот посочувствовал и похвалил, а через тридцать минут уже ко мне позвонила Валя.
— Ты случайно не рехнулся? — сразу же пошла она на меня в атаку.
— Ты о чем?
— Я от Роя узнала, что ты посадил себя в тюрьму, чтобы Васю зарегистрировали в морге.
— Что же тут такого?
— Надо быть идиотом, чтобы пойти на такой шаг.
— Значит я идиот.
— Ты дурак.
И тут она бросила трубку, и чем я ее только рассердил?
На следующий день в больнице, я встретил Ирину Владимировну уже переодетой в платье. Она торопилась домой.
— Коля. Боже мой, Коля. Где ты так долго был? Почти два месяца не появлялся.
— Я сидел в тюрьме, Ирина Владимировна.
— Ну-ка проводи меня до остановки, расскажи, что с тобой произошло.
— Хорошо. Но скажите мне, как Оля?
— Ты что не знаешь?
— Нет.
— Ее два дня тому назад, мы выписали. Хорошее получилось личико. У тебя есть вкус.
— Значит с ней все в порядке.
— Конечно. А я то все удивлялась почему тебя нет и нет. Даже разозлилась на тебя, изменил человеку внешность и исчез. Что это, думала, неуважение или подлость. Сидел, говоришь?
— Сидел.
— Тогда рассказывай.
До автобусной остановки, я ей кратко рассказал, что со мной произошло.
Опять тревога. Сегодня Рой собрал всех любителей подземных происшествий к себе. Когда я вошел в его комнату, то кроме знакомых лиц, увидел физиономию майора Мухина и неизвестного подполковника МВД. Я со всеми поздоровался и скромно пристроился на краешке дивана, где уже сидели трое ребят.
— Все кажется? — спросил Рой.
— Димки только нет, — ответила за всех Валя.
— Он придет чуть попозже. И так, ребята, нас опять попросила помочь родная милиция. Сегодня утром из казармы на Хорошевском шоссе удрали трое дезертиров с автоматами в руках. В районе воинской части они вскрыли люк и ушли под землю, прихватив из караула фонарики. Нас просят, как и в тот раз, быть проводниками в подземных коллекторах и галереях, помочь милиции выловить их. Наземные службы уже взяли под контроль выходные люки.
Я попытался вспомнить, что у нас есть в районе стадиона Динамо и станции метро Сокол. Этот район облазил когда-то лет пять назад. Это была трагедия. Два мальчика залезли в канализационный люк и пропали. Нас, четверых диггеров, попросил сползать туда, тогда еще старший лейтенант Мухин, вежливый и компанейский офицер с Лубянки. В этих жидких, вонючих, отходах мы пролазили весь день и ничего не нашли. От Ленинградского шоссе до Москвы реки, масса канализационных систем разного диаметра, все сливаются в две больших трубы, выходящих к очистным сооружениям. Там по пояс, текущего говна и отбросов, а выходных колодцев столько…, что ни какие службы взять их под охрану не могут.
— Это бред, — не выдерживаю и говорю в слух.
Все повернули ко мне головы, а майор сразу же нахмурился и спросил.
— Что бред?
— Там в основном две канализационных системы, с массой отводных люков почти к каждому подъезду дома, а это значит во всех закоулках, дворах, улицах, парках, дорогах, можно вылезти и растворится среди людей и построек. Взять их все под охрану, просто безумие.
Наступила тишина. Интересно у майора видно что то с памятью, забыл видно, гад, что посылал нас когда то туда. Я спросил Роя.
— Рой у тебя карта есть?
— Украли, — развел он руками.
— Вы плохо осведомлены, — поспешно говорит майор, — большинство выходных колодцев входит в систему, где диаметр труб мал и пролезть в них невозможно…
— Это правда, но другое большинство сразу выходит на магистральные трубы, а в этих, пройти согнувшись можно, только по грудь в говне.
— А, вот в чем дело. Вы значит сразу запаниковали, запачкаться боитесь.
— Я туда не собирался идти вообще.
— Без вас обойдемся. Может кто еще не хочет нам помочь?
Все ребята мнутся и тут Валя опять выступила почему то от имени всех.
— Мы обязаны помочь милиции выловить преступников и поэтому отказ от этого дела можно рассматривать как не желание помочь родине. Я считаю, что Николай не прав. Надо пойти и провести милицию по всем закоулкам…
— Мы уже раз помогли, причем почти в сухом коллекторе. Убит милиционер, преступник и ранен наш товарищ. В прямом коллекторе или трубе спрятаться некуда, даже в говно и когда будут стрелять, первыми пострадают проводники.
— Ты еще к тому же и трус.
Валя презрительно скривила губы. Что с ней, почему ее несет?
— Я больше не участвую в такой полемике.
Встал и пошел к двери.
— Николай, стой, — это голос Роя. — У тебя есть какие-нибудь предложения?
— Только одно, никого не посылать под землю, сделать засаду у выходных колодцев очистных сооружений. Если дезертиры пойдут по течению, то выйдут только туда.
Вышел в коридор в паскудном настроении. Неужели все ребята против меня. А Валька то хороша… стерва… и как только я с ней переспал…
Утром разбудил звонок Роя.
— Как дела, старик?
— Нормально, а у вас как?
— Никак. Ты оказался прав, солдат поймали у колодцев очистных сооружений. Ребята, которые лазили по трубам, злы как черти. До сих пор отмокают в ваннах, и не могут отмыться от вони.
— Много ребят полезло в трубы?
— Почти все, кроме водопроводчика. Он послал всех к черту и тоже ушел. Может быть парни тоже не пошли, но все бояться Мухина. Кстати, он на тебя очень зол. Будь осторожен, Коля.
— Постараюсь. Скажи, Рой, а что с Валей? Чего это она на меня так?
Чувствуется Рой замялся.
— Мне кажется, старик, ты ей нравишься, но ты на столько независим, что это бесит ее. Она сегодня ко мне уже звонила и плакалась, что ты был прав… Она потом только осмыслила, что солдаты не зная подземных ходов, будут двигаться по пути наименьшего сопротивления, только по течению и побояться сразу выйти на поверхность, где их могут ждать… Валя мне призналась, что не знает, как восстановить твое доверие к ней, после того, что она наговорила.
— Я тоже не знаю.
— Значит не простишь ей, старик.
— Не могу сейчас сказать…
— Ну и ладно. Тогда пока.
Я понимаю, Рой в душе рад, что у меня с Валькой не все в порядке.
Сегодня свободный вечер. Я стою на Карманной улице, в том самом месте, где был провал и изучаю кирпичные строения заводика. После того, как Вера Павловна сказала, что в винных подвалах есть заложенный вход, не нахожу себе покоя. Как пробраться в эти коридоры и взломать стену?
Вот и проходная. Рядом на стене в рамочке объявления: "Требуются… требуются…" Стоп. Кто же там требуется? Сантехники, грузчики, мойщики посуды…, вот это интересно… на временную работу принимаются строители. Я стучу в двери. Гремят запоры и появляется старичок охранник в старой фуражке.
— Чего тебе?
— Я бы хотел устроится на работу…
— Приходи завтра с утра. Не видишь, рабочий день давно закончен. Никого нет.
— А не подскажете, я строитель, зачем у вас строители то…, никак здания новые строить будете…
— Зачем, зачем…, - ворчит старик, — подземелья у нас новые открыли, будем расширятся под склады, полы надо бетонировать.
— Спасибо, большое… Значит отдел кадров работает завтра.
Антонина Петровна уже глядит на меня с тоской.
— Коля, что ты еще придумал?
— Мне нужно на месяц уйти в отпуск. Вот заявление.
— Так… А теперь рассказывай. Зачем тебе отпуск?
— Антонина Петровна, там намечается один необычный раскоп… Мне за месяц нужно его взять.
— Как маленький. Опять за свое. Коля, ты уже не мальчик, тебе уже больше тридцати, не пора ли взяться за ум…
— Последний раз, Антонина Петровна. Вот сползаю туда и все, завязываю.
— Да уж, так я тебе поверила. Ладно, иди в отпуск.
Бригадиром у меня огромный татарин, очень рассудительный и спокойный человек.
— Значит так. Зови меня Гришей. Твоя задача, делать опалубки, загружать бетономешалку и подвозить мне раствор для выравнивания. Понял?
— Понял.
— Добро, а сейчас перекурим и начнем.
Мы находимся в том самом подвале, где мы с Валей обнаружили хранилище ядер и пороха. Теперь все здесь изменилось. То отверстие, через которое мы проникли сюда первый раз, заложили кирпичом и залили бетоном. Электрики провели проводку, наставили плафонов и можно разглядеть любую трещинку на стенах.
— Гриша, кирпич то здесь странный.
— Старинная кладка, добротно сделано.
— Здесь тоже будут хранить вино?
— Наверно будут.
Бригадир сидит на досках и наслаждением дымит вонючим табаком. Наконец обряд курения окончен и он поднимается.
— Ну все, отдохнули, теперь пошли заниматься трудом.
У входа в хранилище стоит небольшая бетономешалка, недалеко гора песка, сами мешки с цементом аккуратно разложены вдоль стенок тоннеля. Гриша включает бетономешалку и протягивает мне лопату.
— Пошел…
Я еще не имел никакого варианта, как взломать замурованную дверь в хранилище вин. И с отчаянием искал, хоть что-нибудь, чтобы это сделать.
— Эй, идиот, — раздался крик сзади.
Я оглянулся. Молодой парень на погрузчике, груженом ящиками с вином, тихонько подкатил сзади меня.
— Ты это ко мне?
— К тебе, конечно. Чего поперек дороги встал? Дай проехать.
Глядя на его погрузчик, мне вдруг пришла идея, я не стал ругаться, а отошел в сторону. Машина въехала в хранилище и поползла по тоннелю вниз.
— Эй, Колька, пойдем в обед, тяпнем по рюмашечке? — предлагает мне Володя.
Я только что вылез из подземелья наружу и грелся на солнышке. Мой бригадир завяз в подвалах, выравнивая полы и выгнал от туда, чтобы не путался под ногами.
— Не могу, бригадир морду набьет.
— Гришка то? Ха… Да мы его рожу вдвоем распишем. Сволочь он, чувак недогретый.
Володя бригадира почему то не любит.
— Ладно ругаться то. Не придется мне с тобой сегодня выпить.
— Ну и зря. Мне больше достанется.
— Ты сейчас в хранилище ползешь?
— Да… Разгружусь и на сегодня хватит…
— Возьми меня с собой.
— Поехали, только чур, бутылки от туда не бери, если стерва Клавочка не досчитается хоть одной, с моей зарплаты все высчитает.
Клавочка учетчица. Утром вскрывает хранилище, пересчитывает бутылки, а вечером опять занимается пересчетом и закрывает ворота. Женщина она принципиальная и из-за пропажи хоть одной бутылки устроит трезвон на весь заводик.
Я забираюсь к Володьке в кабину и мы двинулись в освещенный тоннель. Вот и знакомые стеллажи с опрокинутыми бутылками. Володя осторожно ведет погрузчик в проходе и около полупустого стеллажа останавливается.
— Вот сюда скинем, — говорит мне.
Я соскакиваю с машины и с любопытством оглядываюсь. Погрузчик ловко разворачивается и стальной гребенкой упирается в стеллаж, после чего Володя глушит мотор и тоже спрыгивает на пол.
— Вишь как, — продолжает рассуждать он, — мне надо самому разобрать ящик, поставить бутылки в ячейки. На других складах проще, задвинул ящик и все, а здесь разбирай…
— За что же такой почет?
— Так мы же не простое предприятие. Здесь готовят и хранят запасы вин для самого Кремля, правительства и прочих высших чиновников. Так что поэтому такой учет. Вон, видишь стеллажи, эти вина лежат более пятидесяти лет, вон те, более двадцати…
— Здорово.
Володя начинает разбирать ящики, складывая бутылки в ячейки, а я вспоминаю, где же стена с закладкой.
— Володя я посмотрю немножко.
— Валяй, только осторожно.
По проходам пробираюсь к стенкам и… вот она. Стеллаж закрывает половину кладки. Бутылки на нем в пыли, застыли рядами, горлышками вниз. Да, здесь придется потрудится.
Возвращаюсь к погрузчику, Володя не замечает меня, трудится, раскладывая бутылки. Осторожно крадусь со стороны двигателя, вот и кабинка, я пробираюсь в нее и под рулем нахожу пучок проводов. Хватаю синюю жилу и с силой дергаю, обрывок в руке. Заворачиваю остатки в общий жгут. Также тихо выползаю обратно на бетонный пол и выхожу к шоферу.
— Как у тебя?
— Ой, черт, чуть не выронил. Предупреждал бы что ли.
Володя осторожно переносит бутылку.
— Давай помогу?
— Давай. Я буду у стеллажа, а ты мне подавай из ящика.
В четыре руки мы быстро разгрузили бутылки и забрались в кабину.
— Двинулись, — говорит Володя и нажимает на кнопку стартера. — Что за дьявол?
Двигатель даже не пытается чихнуть.
— Погоди, — мой приятель скидывает кожух с двигателя и начинает в нем копаться. Проходит минут десять. Володя занервничал, он носится от кабины к двигателю и обратно, при этом во всю матерясь. Еще примерно десять минут сижу в кабине и спрыгиваю на пол.
— Ну что у тебя?
— Хрен его знает. Не хочет сволочуга заводится…. такая…
Терпеливо жду и тут Володя сдается.
— Ладно, чего будем мучатся. Завтра приведу ребят, пусть посмотрят в чем дело.
— А чего не сегодня?
— Так обед сейчас. Мне дернуть надо и сегодня больше бутылок возить не будем. Так что до завтра подождем. Погрузчик здесь никто не утащит, а Клавочка только поворчит и скиснет. Потопали наружу.
Гриша уже кончил выравнивать пол и сидит у входа в хранилище на деревянном чурбаке, отчаянно дымя своими вонючими сигаретами.
— Где был? — спрашивает меня.
— Смотрел что там в глубине.
— Ну что там?
— Бутылки с вином.
— А…, - бригадир тушит остаток сигареты, — выпьешь на работе, морду набью.
— Ишь ты какой, — это подает голос Володя, стоящий рядом со мной смотри как бы самого не излупили.
— Это что за шибздик?
Я почувствовал, что сейчас может произойти драка и стал придерживать моего приятеля рукой.
— Это водитель погрузчика, он в хранилище работает.
— Ну и хрен с ним, пусть работает. Бери лопату, до обеда двадцать минут, успеешь сделать замес.
Володя начинает сыпать на бригадира матом и угрозами, а тот включает рубильник и спокойно начинает кидать во вращающуюся горловину песок.
Конец работы, я быстро моюсь, потом переодеваюсь в раздевалке. Пьяного Володю уводят друзья, чтобы протолкнуть через проходную.