- Что будем делать?
Напарники спросонья и похмелья никак не могли взять в толк, чего хочет инструктор.
- Ну и хрен с ними, пусть остаются со своим золотом, мы им не помощники, - категорически заявил каратист. - Утром смываемся отсюда.
- Плохо соображаешь, Колюня, - пожурил воспитанника Кувалдин. - Это ж такое богатство. А они все равно пропьют.
- Правильно! - пришел наконец в себя второй ученик, Павел. - Давайте умыкнем это золото и смоемся.
- Не пойдет, - не одобрил такое решение Кувалдин. - Это старатели. Они нас запомнили, и милиция найдет в два счета.
Ученики со страхом уставились на него, догадавшись, к чему он клонит.
- Чтобы красиво жить, надо много иметь. А чтобы много иметь, надо уметь рисковать, - пояснил свою мысль Кувалдин. - Решайте.
Колюня затрепетал.
- Я не могу, духу не хватит.
- А зачем же тогда тебе самбо? Перед девочками красоваться? Тогда надо было идти в секцию культуристов. А ты, Павел? - повернулся Кувалдин ко второму ученику.
- Боязно первый раз, конечно, - признался Павел. - Но игра, по-моему, стоит свеч.
Поколебавшись ещё немного, согласился и Колюня.
Это было первое "мокрое" дело. Кувалдин видел, как переживают ученики, и у него на душе было муторно, мерзко, потому останавливались чаще, чем намечали, и пили больше, чем раньше позволял инструктор.
Время, говорят, лечит любые раны. Месячное плавание притупило сознание, выветрило первые жгучие эмоции, а через полгода молодые убийцы уже с улыбкой вспоминали "жмуриков"...
Потом были новые походы в тайгу, новые приключения со старателями, искателями женьшеня.
На четвертом году работы во Дворце молодежи Колюня, тот самый, который говорил, что у него духу не хватит убить человека, решил в одиночку заняться рэкетом. И попался. Вскрылись кое-какие более ранние дела, числящиеся за ним и за группой. Состоялся шумный процесс. Вся группа "спортсменов" загремела за решетку. Кувалдин получил "пятерку" и, выйдя из заключения, вынужден был скитаться с охотниками за женьшенем и золотодобытчиками по тайге, пока Фриднин не пристроил его охранником на прииск. В свободное от службы время Кувалдин стал обучать своих коллег приемам самбо и каратэ, чем завоевал симпатию президента ассоциации, и через год его назначили старшим охранником, а через два - начальником охраны.
Похищение крупной партии золота было задумано Осьминогом ещё в прошлом году, но удобный момент настал только в этом, и на тщательную подготовку ушел не один месяц...
Не везет ему в последнее время. Видно, переоценил свои способности, прежние успехи притупили бдительность. Так обмишуриться с летчиком! И Осьминог: "Наш парень. Уволен из военной авиации, то ли жена, то ли любовница - в лагере". Вот тебе и наш. Объегорил всех, один шестьдесят килограммов захапал... Нет, его надо достать. И не будь он, Кувалдин, паханом, если не достанет...
Кукушкин явился, уже когда стемнело, веселый, улыбающийся, возбужденный - видно, крепко поддал. Достал из "дипломата" бутылку водки, колбасу, хлеб.
- Танцуй, начальник, хорошую новость принес: объявилось наше золотишко. И знаешь где? - Не дожидаясь ответа, продолжал балагурить: Никогда не догадаешься. - Повернулся, увидел злые глаза Кувалдина и ответил погасшим тоном: - В Хабаровске.
- В Хабаровске? - удивился Кувалдин. - Вот не думал, что черт его дернет туда укатить. Осьминог уверял - нет у него там никого.
- Может, и нет, - кивнул Кукушкин. - Может, и не донес летун золотишко: ныне по тайге и кроме нас много разного люда шастает. Нам какая разница. Главное - рыжевье вернуть.
- Разница большая. Мог тот завладеть, к кому и не подступишься.
- Подступимся, - уверенно хихикнул Кукушкин. - Крупнее Осьминога в наших краях хищников не водится. Так что пить будем, гулять будем, а завтра рванем в Хабаровск.
- Теперь я порадую тебя новостью, - не принял и на этот раз шутку Кувалдин. - Нас выследили. И пить мы не будем. В Хабаровск рванем не завтра, а сегодня...
Выпить они все же рискнули, неплотно задернув занавески: пусть подглядывают и решат, что в эту ночь они никуда уходить не собираются, коль сели кутить. Разыгрывали сцену, как в театре. Пили, спорили, обнимались Потом разделись до трусов, выключили свет. Даже полежали с полчаса.
Оделись по-солдатски, быстро и бесшумно. Дом, в котором их приютил старый знакомый, давно отошедший от дел из-за возраста да и болезни радикулитом маялся, - располагался на краю города. Окна были двойные, утеплены поролоновыми прокладками и обклеены бумажными лентами. Одни выходили к соседу, откуда и велось наблюдение, вторые - во двор с сараюшкой, где хранились дрова и уголь.
Кувалдин тихонько, чтоб не разбудить хозяина, отодрал бумажные ленты, выставил окно. Открыл второе и бесшумно выбрался наружу. За ним перелез и Кукушкин. Закрыли окно и, минуя сараюшку, по огороду пробрались во двор другого соседа, а оттуда - на улицу.
Ночь была тихая, звездная, с небольшим морозцем. Снега в этом году, как, впрочем, и в другие, здесь выпало очень мало, и он уже растаял, так что под ногами не хрустело - лишь слышались торопливые шаги двух запоздалых путников.
- Теперь надо ловить машину, - сказал Кувалдин.
- Поздновато, - осторожно высказал мнение Кукушкин, боясь рассердить начальника.
- Значит, придется угонять. На вокзал нам ходу нет, сразу засекут.
"Как пить дать", - мысленно согласился Кукушкин.
Они шли к центру города, вглядываясь во дворы, где могла стоять чья-то машина. Но те, кто имели машины, прятали их в гаражах, а открыть современные запоры непросто.
На улице Пушкина, недалеко от штаба авиадивизии, их догнал газик. Кувалдин поднял руку, и водитель, молоденький солдат, резко затормозил.
- Подбрось, сынок, на Северную, мы хорошо заплатим, - попросил начальник охраны. Солдат в нерешительности раздумывал.
- А где это? Я осеннего призыва и ещё плохо знаю город.
- Мы покажем, здесь недалеко - И Кувалдин, открыв дверцу, полез на заднее сиденье. Кукушкин побежал на обратную сторону. - Садись с ним рядом, покажешь дорогу.
- Держи прямо и на первой улице сворачивай направо, - усаживаясь на переднее сиденье, скомандовал Кукушкин, не веря ещё в подвернувшееся счастье. Сразу же встал вопрос, а что дальше, когда выедут на северную окраину города? За город солдатик не рискнет ехать. Убить? В душе Кукушкина впервые шевельнулась жалость - совсем ещё пацан и с добрым, доверчивым сердцем.
- Ты откуда родом? - поинтересовался Кукушкин.
- Тутошний я, из Находки, - весело ответил солдат.
- Это хорошо: и родственники навещают, и сам, наверное, иногда заскакиваешь домой.
- Бывает. Командир у меня классный попался. А ко мне - только маманя один раз наведывалась. Работает. А отец в море...
Паренек забеспокоился раньше, чем предполагал Кукушкин.
- Командир велел позвонить мне, как поставлю машину в гараж. Вы же говорили: "недалеко".
- Сейчас приедем, ещё немного, - ответил Кувалдин, но в голосе его уже звучали грозные нотки. Немного помолчал и продолжил требовательно: - И командир твой перебьется, небось невелика шишка.
- Полковник. Начальник штаба. Завтра надо рано утром за ним ехать.
Впереди показалась окраина. Дома здесь были одноэтажные, частные, и ни одного огонька. Солдат затормозил, остановил машину.
- Вы что, заблудились? - он ещё не понял трагичности своего положения.
- Не заблудились. Ты отвезешь нас в Сибирцево.
- Да вы что! - возмутился солдат. - Не могу я. Да и бензина туда не хватит.
- Хватит. Вон у тебя ещё полбака, - указал на бензиномер Кувалдин. - А туда не больше сотни. И не ерепенься, парень, лучше будет. - Он приставил к его горлу нож. - Поехали.
- Дяденьки, отпустите, - затрепетал паренек. - Мне ж нельзя..
- Цыц! - прикрикнул Кувалдин, нажимая острием на горло. - Включай скорость, а то быстро в царство небесное отправлю.
Солдатик трясущимися руками дернул рычаг переключения передач, и газик, словно подхлестнутая кнутом лошадь, рывками стал набирать скорость.
К узловой станции Сибирцево они подъехали в третьем часу. Вечерний поезд из Владивостока уже прошел, а утренний придет только в одиннадцать сорок. Долгонько придется ждать на морозе - знакомых здесь ни у Кувалдина, ни у Кукушкина не было, а в вокзал лучше не соваться - сразу засветятся.
- Поворачивай назад, - приказал солдатику Кувалдин.
Тот безропотно повиновался.
- И теперь не гони, езжай потише...
Кукушкин понял замысел начальника - свернуть на проселочную дорогу, чтобы машину как можно дольше не могли обнаружить.
Так и получилось: примерно в километре от городка Кувалдин, увидев поворот направо, велел солдату повернуть туда. Грунтовая дорога, разбитая грузовиками, по бокам которой росли тополя и вязы, вела неизвестно куда. Выбрав место поровнее, Кувалдин дал команду остановиться. Достал из "дипломата" недопитую бутылку водки, протянул парню:
- Пей.
- Да вы что, - заблажил солдат, - я не пьющий.
- Непьющих, как сказал великий актер, не бывает, - насмешливо оборвал его Кувалдин и снова приблизил к его горлу нож. - Ну!
И водка, стуча горлышком бутылки о зубы солдата, забулькала в горло. Он сделал перерыв, глотнул воздуха и, подгоняемый острием ножа, допил до конца.
Кувалдин убрал от его горла нож, взял бутылку, выбросил её, приоткрыв дверцу. Закурил. Затянулся несколько раз с наслаждением и вдруг, обхватив шею парня руками, стал давить. Тот задергался, захрипел и вскоре затих.
- Заканчивай, - сказал Кукушкину, вылезая из машины. - Вон в то дерево левым бортом. Да не бойся, посильнее. Даже если загорится, пожара тут не будет...
В Хабаровск они добрались поздно вечером. Здесь у них имелась явочная квартира, Кувалдин на ней уже бывал, и они отправились пешком.
Разыскать похитителя золота, зная ювелира, к которому оно попало, для таких опытных рэкетиров и охранников, какими являлись Кувалдин и Кукушкин, было делом несложным. Прежде всего надо поговорить "по душам" с Глузбергом. А вот подобраться к старому еврею оказалось непросто: и офис, и квартира охранялись лихими парнями, хорошо вооруженными и защищенными современной сигнализацией. Оставался один путь - перехватить, когда будет ехать домой или по делам.
Кувалдин разработал план, подключив к операции троих сообщников, переодетых в милицейскую форму, на машине с мигалкой и надписью "ГАИ".
Утром за завтраком они услышали сообщение по местному радио, что ночью при возвращении домой из ресторана убит известный в городе бизнесмен Сидоров, что городская прокуратура и милиция ведут поиск убийц, скрывшихся на двух иномарках черного цвета.
- Вот так пироги, - поставил на стол недопитую чашку кофе Кукушкин, придется отложить операцию.
Кувалдин не ответил. Молча закончил завтрак и повеселел, что редко с ним бывало.
- Надо смотреть в корень, Кукушка, - сказал назидательно. - Видно, родились мы с тобой под счастливой звездой, что такое случилось. Теперь подставные нам ни к чему, используем нашего друга-лейтенанта из муниципалки. Одевайся.
Из телефона-автомата он позвонил в муниципальную милицию. "Друг" как раз находился там, на утренней планерке, договорился встретиться с ним на Карла Маркса у центрального универмага.
- Хочешь заработать миллион? - с ходу предложил лейтенанту милиции Кувалдин.
- Смотря какая работа, - усмехнулся тот.
- Не пыльная, не грязная и, главное, без всяких правонарушений: надо задержать одного жиденка-ювелира, кое-что выяснить у неге. В свой офис на Серышева он ездит к одиннадцати. У него - телохранитель. Наверняка и шофер вооружен. Так что придется взять помощников. Им тоже по миллиону. Телохранители нам не нужны, а с ювелиром придется поговорить. Вы берете его у перекрестка на Калинина, передаете нам на Комсомольском.
- А помноголюдней улицу не нашел? Тоже мне стратег. Готовь пять лимонов - и жиденок твой. Заберешь его на стадионе, у бассейна. Только чтоб без шума и пыли, как говорил великий Папанов...
Глузберг, когда его вывели из милицейской машины, еле держался на ногах; лицо было бледное, руки тряслись, и глаза смотрели безумно, перебегали с одного человека на другого; губы шевелились, желая что-то сказать, и не могли. А вид штатских громил и вовсе привел его в шоковое состояние.
- Он, кажется, в штаны наложил, - сказал с усмешкой лейтенант. - Желаю успехов. - Сел в машину и укатил.
Кувалдин открыл дверцу "Жигулей", взятых за большую плату напрокат у знакомого, пригласил Глузберга:
- Садитесь. И перестаньте трястись. Вам ничто не угрожает, если ответите честно на наши вопросы. Мы из Федеральной службы безопасности.
Глузберг с большим трудом втиснул свое грузное, дряблое тело на заднее сиденье, безвольно подчиняясь приказу и вряд ли улавливая смысл сказанного - губы все ещё беззвучно шевелились и из горла вместо слов вырывался лишь хрип.
Кувалдин сел с ним рядом, достал из кармана золотой медальон, протянул на ладони ювелиру.
- Ваша работа, Семен Яковлевич?
Услышав свое имя, Глузберг будто очнулся, в глазах появилась осмысленность, и он, опережая прорезавшийся голос, закивал, потом хрипло промолвил:
- Да, моя.
- Вот и отлично. Хорошая работа, настоящего мастера. А теперь скажите, кто вам поставляет золото. В частности, вот это, из которого сделан медальон?
Глузберг нервно поерзал на сиденье - окончательно пришел в себя.
- Видите ли, я покупаю золото у разных людей. Зачастую мне приносят сами. Сейчас никому не запрещается ни покупать, ни торговать. Это золото мне принес мужчина лет тридцати пяти - сорока, симпатичный, с окладистой темной бородкой и усами. Сто граммов. По виду не промысловик, да он и сам признался - посредник. Я, разумеется, не стал допытываться, откуда золото, кто он, заплатил ему четыре миллиона четыреста тысяч, на том и расстались.
- И больше он к вам не заходил?
- Нет. Но придет, куда он денется. Если вы не спугнете.
- Когда он приходил?
- Около месяца назад, - пожевал по-старчески губами. - Ныне четыре миллиона - не деньги, долго не проживешь. Так что скоро должен заявиться.
- А не врешь, дед? Может, знаешь, кто он, где живет, а скрываешь? вмешался в разговор Кукушкин.
- Какой резон мне врать? Я ничего противозаконного не сделал, а если он в чем-то замешан, пусть отвечает.
- Проверим, - строго предупредил Кувалдин. - В чем он был одет?
- Не броско. Шапка из ондатры, серое полупальто с таким же воротником. Но выглядел вполне прилично: интеллигентный, по-военному подтянутый, немногословный.
- Он! - вырвалось радостное у Кукушкина. - И он точно обещал ещё прийти?
- Точно не обещал. Но я ему хорошо заплатил, и вряд ли он станет искать другого покупателя. Да и не найдет: Моисей даст ему не более тридцатника.
- Хорошо. - Кувалдин поверил ювелиру. - Вас подбросить к офису или сами дойдете?
- Тут недалеко, - обрадовался Глузберг. - Лучше мне пройтись.
- Но запомни: о нашем разговоре никому ни слова, - строго предупредил Кувалдин.
- Разве я не понимаю, - закивал старик. - Хотите, я позвоню, когда он появится.
- Не надо... Скажите, вы поверили, что он посредник, а не хозяин золота?
- Конечно! Я ж забыл сказать вам существенную деталь: мы заключили с ним негласный договор - я накидываю ему ещё один процент от сделки.
- Ну, это он мог предложить для убедительности, что является посредником, или просто, чтоб выжать лишний процент.
- Возможно, - снова закивал Глузберг. - Но мне показалось...
- Посмотрим, - оборвал его Кувалдин. - Бывайте здоровы.
Грузное тело ювелира будто вытолкнули из тесной кабины, и он, переваливаясь на толстых коротких ножках, заспешил от машины в противоположную сторону от офиса.
- Поехали, - удовлетворенно скомандовал Кукушкину Кувалдин.