- То-то я гляжу, - встрял Колька, - помните силосную башню за Малиновым Озером?
- Помним.
- Там в заброшенной хате у дороги, появилась милиция из Кулунды и стала создавать пост. У же поставили шлагбаум.
- Началось значит. На самой станции, тоже прибавили двух мильтонов. Ты сам то, как, Тимофей, думаешь?
- Жить нам, мужики, надо. Детей своих растить. Раньше мы работали, кто в сельском хозяйстве, кто в леспромхозе, а теперь мы после раздела страны никому не нужны. Старый колхоз остался на той стороне границы и мы уже в него не входим. Леспромхоз развалился. Все кому не лень, свободно воруют древесину. Теперь у нас один промысел, заниматься перевозом контрабанды через границу.
- Но это незаконно. Это попахивает уголовщиной, - пискнул ГришкаРаскольник, бывший председатель сельсовета.
- Может ты нам предложишь что-нибудь другое? Предложи. Пока работы почти не у кого нет. Вон из Малинового Озера, оборотистые мужики поставили у нас два ларька, скупили магазин, забили все товаром и больше рабочих мест нет. Зато ты за несколько рейсов контрабанды, можешь и приодеться и семью накормить на пол года. Запретят нам этим делом заниматься, село вымрет. Все разбегутся. Видели беженцев?
- Видели.
- Узнали бы, как они устроились? В Алтайском крае организовали несколько хозяйств и поселили их туда. При нашей неразберихе и неумении вести дела, хозяйства развалились и большинство семей проело все, что вывезло и теперь пошли по миру. Неужели вы так хотите?
- Нет.
- Значит, давайте выживать, мужики.
Мастерская полна дыма. Мужики курят импортную дрянь, накупленную в ларьках, и что то мыслят.
- Оно, конечно, ты прав, - тянет Гришка- Раскольник, - однако все противозаконно.
- Иди ты в...,- не выдержал Колька. - Мужики, я думаю так. Прав Тимофей, пережить надо будет это время, потом все наладиться, мы будем работать, границу сделают по настоящему и никто этим... заниматься больше не будет.
- Скоро сюда нового уполномоченного пришлют, - заявил Васька-Кривой.
- Ну и что? Разве мы не сила. Вспомните, как наклали каравану, который платил фальшивыми деньгами. Если уполномоченный окончательный идиот, то ему здесь не жить, если поймет в чем дело, будет работать с нами.
- Правильно, - послышались голоса.
В этот день мы приняли условия Эдуарда Николаевича.
Через два дня в село прикатил потрепанный ЗИЛ. С семьей и вещами прибыл новый уполномоченный, капитан Славин Григорий Павлович. Пока сельчане, собравшись вокруг дома, куда он въехал, обсуждали новых поселенцев, в моей мастерской появился молодой бритоголовый парень.
- Вы Тимофей Иванович?
- Я.
- Вам привет от Эдуарда Николаевича.
- Спасибо.
- Он просил через два дня встретить караван машин в Рубцовске и провести его минуя Мазуреки до Иртыша.
- Но мы договаривались до Мазурек.
- Изменились обстоятельства. В Мазуреках, в Марьях и других селах, казахи выставили посты, это очень осложняет переход границы. Эдуард Николаевич предлагает вам за каждую машину, в случае успеха, по пятдесят баксов.
- Пойдет. Где мне встретить караван?
- В Рубцовске, на улице Рыбинской в восемь утра. Вы найдете старшего, Кайманова Сашку, и передадите ему привет от Сальмы.
- Договорились. А как вы здесь оказались?
- Я на мотоцикле. Его не доезжая села спрятал в кустах. Сейчас с вами по телефону опасно связываться, говорят приграничные села все прослушиваются, а какая здесь обстановка мы не знаем. Вот я и решил пробраться тихо.
- Молодец. Теперь уезжай. К нам прибыл новый уполномоченный и все пока отвлеклись...
- Еще одна вещь. Эдуард Николаевич просил передать вот это.
Парень протягивает мне коробку.
- Что это?
- Это сотовый телефон, для дальнейшей личной связи. Вот здесь на бумажке телефон Эдуарда Николаевича. Выучите его, а бумажку сожгите. До свидания, Тимофей Иванович.
Я пришел в Рубцовск пораньше. На Рыбинской улице застыло, двенадцать крытых брезентом КАМАЗов. Утро пробилось холодным солнцем и народа на улицах почти нет. Я подошел к первой машине.
- Сашка, - стучу в дверцу.
- Чего тебе?
Окно опустилось вниз и показалась заспанная, круглая рожа.
- Мне Сашку Кайманова.
- Он дрыхнет в доме восемь.
Я нашел дом и принялся стучаться в двери. Появилась опухшая ото сна девица.
- Ты чего?
- Мне Сашку Кайманова.
- Эй, Сашка, тут к тебе пришли, - крикнула она.
- Кого там несет? - слышится сонный голос.
Где то скрипит кровать, матом переливается каждая минута задержки и вскоре возникает худой парень.
- Ты чего? - обращается он ко мне.
- Тебе привет от Сальмы.
- А... Прибыл значит, - Сашка потянулся. - Чего так рано разбудил. Еще четыре машины подойти должны.
- Когда я вас тогда, интересно, поведу?
- Черт его знает. Машин то нет.
- Если машин не будет через час, я уйду обратно и с вами больше дел вести не буду.
- Да постой ты мужик. Сейчас мы все уладим. Дай привести себя в порядок.
Парень с девицей уходят в дом. Через двадцать минут он появился уже одетый, побритый, насытившийся.
- Я дозвонился, машины подойдут через 15 минут, но люди устали им бы отдохнуть.
- У нас нет времени. Если мы позже выедем, то ночью в лесу застрянем. Дорог там почти нет и ничего не увидим.
- Ну хотя бы пол часа, дай придти в себя.
- Ладно. Только пол часа.
Четыре груженых ЗИЛа подъехали к колонне и застыли. Я честно пережидаю пол часа и сажусь в первый КАМАЗ.
- Поехали, - командую Сашке.
Колонна тронулась по улице.
Мы выехали на шоссе и за городом я попросил свернуть в зверосовхоз. Машины пересекли бедную деревеньку и по старой еле видной дороге мы покатили через густой лес.
Пять часов ползли по едва заметным дорогам и я вывел караван в русло старой реки, которая тянулась с три десятка километров до Иртыша. Дохлый ручеек представлял речушку, которая весной во время половодья была грозой для лесных жителей и полей казахстанской стороны. Когда то здесь в верховьях реки, колхозы брали камень для похорон и пробитая колея еще была еле-еле видна.
- Гудит, - вдруг говорит Сашка.
- Кто гудит?
- По моему вертолет.
- Вот, сволочь.
Теперь и я вижу в небе стрекозу, несущуюся к нам. Осенью не так спрячешься в лесу как летом, но я пытаюсь исправить положение.
- Сворачивай. Вон к тем дубам.
Машину дико трясет и мы с трудом вползаем под кроны еще не ощипанных от листвы деревьев. Колонна замирает.
- Интересно, заметил нас или нет? - спрашивает Сашка.
- Заметил. Только у них наверно сил маловато. Сейчас вызывают подкрепление.
- Это кто, казахи или наши?
- Наши наверно, у казахов вертолетных полков рядом нет.
- А мы где сейчас в Казахстане или в России?
- Если бы я знал. Здесь границы отродясь не было и никто ее никогда не размечал.
Вертолет по прежнему кружит над нами.
- Ладно, чего ждать. Пошли вперед.
Я веду колонну через дубраву, въезжаем в еловый лес. Вертолет не отстает. С трудом пробиваемся на какую то лесную дорогу.
- Чего же он не спускается и не выпускает десант пограничников? спрашивает Сашка.
- Они не знают просто, где мы находимся, в Казахстане или России. Поэтому и не хотят высаживать своих людей.
- Они думают, что мы вооружены?
- Может быть, но разве в этом дело.
Похоже на вертолете действительно не знают, где мы и они находятся. Там начинают нервничать и он все чаще и чаще отклоняется к западу.
- Гони вперед и передай всей колонне. Выскочим на дорогу на Мазуреки и рванем напрямую туда.
- Но там же посты.
- А..., это потом. Сейчас надо гнать машины. Пусть они подумают, что мы в Казахстане и тогда от нас отстанут.
Колонна несется по бездорожью туда, где когда то я вел первых беженцев.
До Мазурек осталось километров десять. Вертолет нас больше не преследовал. Перед поселком, километра за три, я свернул на дорогу до Марьи.
- Куда ты нас ведешь? - с удивлением спрашивает Сашка.
- Мы обманем казахов. Они наверняка предупреждены и ждут нас в Мазуреках, а мы проскочим через Марьи, там то уж они нас никогда не могут ждать.
Перед Иртышом колонна останавливается. Солнце уже заходит. Сашка выскакивает из машины и обходит всех шоферов.
- Одной машины нет, - насупившись говорит он мне. - Это из тех четырех ЗИЛов, что прибыли позже.
- Я свое дело сделал. В следующий раз будете лучше готовиться. Давай плати.
Он отсчитывает мне 750 долларов и попрощавшись, уводит колонну вдоль реки на юг.
Салтан встретил меня с ухмылкой.
- Это тебя ищут что ли?
- Я пришел из своего села.
- Говори, говори. По почерку видно, что колонну машин провел ты. Надо же, повел машины на Марьи, Садыков в ярости. Он то собрал все силы сюда в Мазуреки, а ты прошел через Марьинский центр.
- У меня машина пропала...
- Ха... ха... ха...,- грохочет Салтан. - Здесь такая штука получилась. Когда мы получили по телефону сведенья, что колонна прет мимо Марьи, Садыков собрал все силы и на машинах помчался туда. Только он ушел, через Мазуреки, прямо не таясь, прошел ЗИЛ. Его даже никто не остановил, да и некому было останавливать.
- Нас вертолет засек.
- Знаю. Нам и передали сведения, что вы идете. Только вертолет дошел до воображаемой границы и честно дальше не полетел, а повернул обратно.
- Это то нас и спасло.
- В этот раз, да. В следующий- нет. Ваши и наши учтут этот опыт и наверно договорятся теперь о совместных действиях с применением вертолетов.
- Пусть договариваются.
- Ты устал?
- Очень.
- Выспись у нас.
- Хорошо.
- Как там Гюля?
- Мы поженились. Зимой приедем к вам справлять свадьбу.
- Знаю. Она уже прислала письмо. Мы устроим настоящую, казахскую свадьбу. Пока ты не заснул, ответь мне. Так что ты там устроил в своем селе? Говорят, новую реформу контрабанды решил сделать.
- Что, уже донесли?
- Там где знает сто мужиков, то десятки родственников тоже будут знать.
- Мы погибнем, если бросим этот промысел.
- Знаю. Поэтому, мы казахи, не все конечно, понимаем вас и будем поддерживать.
Как только появился в своем селе, меня тут же вызвал к себе новый уполномоченный, капитан Славин. Он расположился в бывшей бухгалтерии, маленькой комнатке сельсовета. После того, как мы поздоровались, капитан сразу стал задавать вопросы.
- Где вы были вчера?
- В Мазуреках.
- А до этого?
- Там же.
- Что вы там делали?
- У меня там родня. Я жил у них.
- Как родня. У меня нет сведений, что у вас родственники за границей.
- Я женат. Вот мои документы о бракосочетании...
Капитан изучает бумаги и покачав головой уже миролюбиво говорит.
- А тут у нас через границу большой караван машин прошел. Пограничники сюда прилетали, спрашивали где жители поселка. Пытались выяснить, кто проводник.
- Да, я в курсе дела. В Мазуреках был Садыков и почти вся приграничная казахская милиция. Они тоже задавали вопрос. Кто проводник? Казахский или русский?
- Это тамошний начальник, капитан Садыков? Я слышал о нем, деловой мужик. Только вот операцию по захвату каравана просрал. Проводник провел машины через его поселок. Мы прямо в руки им вложили контрабандистов, а он упустил. Так ты говоришь, что там тоже сомневались казах проводник или нет?
- Да.
- Наверно все же их человек. Раз знал как обмануть своих начальников, значит из казахов. Я рад, что с вами познакомился. Надеюсь, мы вместе, установим наконец порядки на этой границе.
- Надеюсь.
В моей мастерской сидят мужики и галдят по поводу недавних событий.
- Кто же это? Может Юрка Батырь? - спрашивает Васька-Кривой.
- Может и он, - отвечает кто то. - Но надо же как лихо. Слышь, Тимофеич, ты там был, как интересно Садыков отреагировал на это?
- Откуда я знаю, он как ошпаренный пустился в догонку за ними в свой поселок, так больше после этого в Мазуреках и не появлялся.
- Что там еще слышно?
- Что в наших рядах, появилась какая то сволочь и после нашего крупного разговора в прошлый раз, все стало известно в Мазуреках.
Стало тихо.
- Не могет быть...,- высказался Гошка.
- Тебе Салтан сказал? - спросил Колька.
- Да. Он так же сказал. Когда сто мужиков что то знает, то десятки их родственников тем более.
- Вот, падло, - вырвалось у Васьки- Кривого. - Тимофеич, это наша вина. Своих баб мы предупредили, но видно у кого то все же чесался язык. Я надеюсь, что это не помешает нашему договору проводить машины туда и обратно.
- Нет, не помешает, но теперь надо менять тактику. Раз здесь иногда появляется вертолет, то надо сопровождать одиночные машины или если колонной, то ночью.