У Сони был заготовлен еще один сюрприз. Каким-то образом, ей удалось превратить свадьбу двух людей, вынужденно вступающих в брак, в праздничное событие.
После короткой церемонии, проведенной священником, Маркус, Хилари и Сесилия, нарядно одетые, забросали Мейзи и Рафа лепестками роз и конфетти. Все вокруг утопало в цветах. Всех ждало шампанское, свадебный обед и свадебный торт.
Джек оказался на удивление общительным. Он произнес короткий, но теплый и забавный тост в честь жениха и невесты. Потом Соня забрала своих отпрысков, и ушла вместе с Джеком.
Она сердечно поцеловала Мейзи, потом поцеловала своего брата, но, входя в лифт, сказала ему строгим сестринским тоном:
— Теперь все зависит от тебя. Не подведи меня!
Раф и Мейзи печально улыбнулись, когда двери лифта бесшумно закрылись.
— Она у меня с характером, — пробормотал Раф.
— Да, но очень добра ко мне. А есть надежда, что они с мужем когда-нибудь снова будут вместе?
Раф вздохнул и, пожав плечами, стал снимать галстук.
— Я пытаюсь помочь этому, но все зависит только от Сони. Она… Скажем так, Лаэм, ее муж, чувствует, что никогда не сможет вернуться к ней.
Мейзи захлопала глазами.
— Несмотря на троих детей?
— Несмотря на троих детей, — повторил он. — Есть тому причины с ее стороны, но не будем об этом сейчас. У нас есть полчаса на то, чтобы переодеться и уехать в аэропорт. Успеешь?
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
Мейзи следовало догадаться, но она не догадалась, что Раф пилотировал свой вертолет сам.
Ей никогда раньше не доводилось летать на вертолете, и она нашла этот полет потрясающим, но была еще больше потрясена, когда узнала, что Раф облетел на вертолете всю Австралию.
— На этом самом?
— Ага! Я его несколько модернизировал для этого путешествия.
Вертолет находился над засушливой малонаселенной местностью и летел в сторону заката.
В этот момент они перехватили высокочастотный радиосигнал.
Оказалось, что в одном из скотоводческих лагерей произошел несчастный случай. Пострадавшему мужчине требовалась срочная медицинская помощь или транспортировка в ближайший госпиталь.
На радиосигнал немедленно откликнулся самолет с базы санитарной авиации. Мейзи смотрела вниз на безлюдную землю, над которой они пролетали, и с ужасом слушала, как человек из лагеря описывает состояние раненого.
— Бедняга, — пробормотал Раф. — Похоже, у него поврежден позвоночник, а это значит, что его можно транспортировать только в присутствии врача.
В этот момент человек, сообщивший о несчастном случае, произнес: «…не сможем принять самолет, местность слишком неровная, нам нужен вертолет…»
Тогда Раф передал в эфир, что находится неподалеку, и назвал свои позывные.
— «Зулу-459», — ответили ему с базы санитарной авиации, — мы не считаем, что пациента можно перевозить без врачебного присмотра, а вы не смогли бы оказать ему какую-то экстренную помощь?
— От «Зулу-459» — базе санитарной авиации, — ответил Раф. — Имею на борту аптечку и умею оказывать первую помощь. Лагерь, Лагерь! Это «Зулу459», вы можете поточней назвать место вашего расположения?
— От Лагеря — «Зулу-459», — донесся решительный голос. — Сейчас сообщу координаты, подожди, друг.
— Слава богу, — пробормотал Раф, отстранив микрофон ото рта. — Извини, Мейзи. Может быть, это не очень приятно, но…
— О, не беспокойся обо мне, — ответила она.
Он похлопал ее по колену.
— Отлично, Лагерь, — произнес он в микрофон. — Мы будем минут через двадцать. Скажите, что вы хотите, чтобы мы сделали.
— Оставайтесь на связи, «Зулу-459», — ответил Лагерь. — Сейчас с вами поговорит доктор.
Обсуждение ситуации с доктором показало Рафу, что он хорошо подготовлен и имеет на борту нужные медикаменты, которые помогут стабилизировать состояние пациента до тех пор, пока не прибудет большой вертолет «скорой помощи» с доктором на борту. Доктор будет руководить транспортировкой пациента, что произойдет самое большое через пару часов.
— Вон они! — выдохнула Мейзи и показала на столб пыли, поднимающийся над скалистой неровной землей далеко внизу. — Я вижу скот в небольшом загоне, нескольких лошадей и что-то вроде временного лагеря.
— Это они. Похоже, они расстелили брезент на самом ровном месте. Лагерю от «Зулу-459». Проверьте, чтобы скот не смог вырваться из загона, дружище. Животные могут испугаться.
Раф сказал это ровным голосом, но Мейзи в испуге закрыла глаза.
— «Зулу-459», это надежный загон, они никуда не смогут выскочить. Вы видите брезент, который мы расстелили?
— Отчетливо. Сажусь.
— Можешь уже открыть глаза, Мейзи. Мы в целости и сохранности, на земле. И никакой скот не пустился в паническое бегство.
Взмахнув ресницами, Мейзи с облегчением вздохнула и увидела ироничный взгляд Рафа.
— Прости, это не потому, что я не доверяю тебе.
— Все в порядке. А ты просто молодец. Многие из моих знакомых девушек устроили бы визг. Ладно. Давай посмотрим, что я смогу сделать.
Спустя три часа Раф все еще возился с пострадавшим, поскольку у вертолета «скорой помощи» возникли проблемы с двигателем, и ему пришлось вернуться на базу.
Мейзи расположилась у костра, а скотоводы из кожи вон лезли, чтобы она чувствовала себя, как можно более, комфортно. Ей приготовили на костре обед и сварили крепкий кофе.
Но было как-то тревожно. Даже скот в загоне был неспокойным под только что народившейся луной и ярко горевшими звездами. И пыль покрывала все вокруг.
Произошедший несчастный случай был нелепым. Пострадавшего сбросила лошадь, когда змея выползла перед ней на дорогу прямо рядом с лагерем. Больного поместили под навес, защищающий от солнца.
По его землистому лицу и струившемуся по нему поту было заметно, что он страдал от боли, несмотря на все усилия Рафа и шину, которую тот наложил ему на сломанную руку. К тому же было очевидно, что мужчина не мог шевелить ногами, что очень пугало Рафа.
— Эл, — решительно сказал Раф, обращаясь к начальнику лагеря, когда им сообщили о том, что вертолет «скорой помощи» вынужден будет вернуться назад, — ты не мог бы соорудить какое-нибудь укрытие для моей жены и, может быть, дать ей что-то подстелить?
— Конечно, Раф.
— Да я в порядке, — возразила Мейзи. — Вам не надо беспокоиться обо мне.
— Дамочка, делайте то, что вам советует ваш муж, — вмешался Эл. — Нам всем будет лучше, если вы будете избавлены от новых невзгод.
Ей пришлось подчиниться.
Они соорудили временное укрытие для Мейзи и развели перед ним костер, чтобы ей было теплее. Потом вытащили два узла с пожитками и дали ей два одеяла.
— А как же вы? — спросила она.
— Всем нам сейчас не до сна, — ответил Эл, — к тому же мы люди выносливые. А вы немного отдохните, — добавил он и, по-отечески, похлопал ее по плечу.
Раф принес Мейзи из вертолета ее сумку и мохеровый плед.
— Я бы посоветовал тебе одеться потеплее, — сказал он. — Становится холодно. А если тебе понадобится в туалет, то у меня есть дробовик.
— О, спасибо, — поблагодарила она его искренне.
Мейзи обнаружила, что ложе, которое ей соорудили на земле, вполне сносное, и ей даже удалось подремать пару часов.
Потом она услышала над головой шум большого вертолета и увидела резкий голубой свет его прожекторов. Раздались голоса, призывавшие обозначить керосиновыми лампами посадочную площадку, потом земля задрожала, вертолет сел, а мимо ее укрытия пронеслась туча пыли.
Она плохо расслышала то, что говорили, потому что скот снова заволновался, но через некоторое время вертолет опять взлетел, быки снова пришли в смятение, поднялось еще больше пыли… и к ней пришел Раф.
Он подбросил полено в костер и опустился возле ее временного ложа.
— Подвиньтесь, миссис Сандерсон, я ложусь, и я страшно замерз!
Мейзи невольно отодвинулась, и он прилег рядом.
— Ммм, — пробормотал он, обняв ее. — Теплая, как печка.
— Как он?
— Док думает, что у него, вероятно, защемило нерв в позвоночнике. Если это так, то это хорошая новость. Тебе удобно?
— Да. А тебе?
— Тоже. Спи.
Он погладил ее по голове.
Мейзи ничего не могла поделать с собой. Ее глаза слипались, и она прижалась к нему и уснула, положив голову ему на плечо.
Когда Мейзи проснулась, занимался рассвет. Раф крепко спал рядом. Она осторожно села, но он даже не шевельнулся.
Костер потух, и слышались какие-то звуки.
Эл сказал ей прошлой ночью, что они должны перегнать скот к следующему месту водопоя как можно раньше. Значит, сейчас будут свертывать лагерь.
Она, неохотно, разбудила Рафа.
Ее щеки вспыхнули при воспоминании о том, как она прижималась к нему, и как ей было хорошо… Но то, что она увидела в его глазах, потрясло ее. Словно какая-то завеса опустилась на его глаза: они были непроницаемыми и серо-стальными.
— Чай готов! — раздался голос. — Чай готов! — Появился Эл с двумя алюминиевыми кружками в руках. — Сожалею, что приходится вас будить, ребята, но…
— Все в порядке. — Раф сел, потом встал и потянулся. — Спасибо, дружище. Сейчас соберемся.
А Мейзи, которой после ухода Эла было совершенно необходимо сказать хоть что-то, чтобы избавиться от своего смущения, проворчала:
— Не понимаю, почему, но каждый раз, когда между нами абсолютно ничего не происходит, нас застают в постели!
Раф слегка улыбнулся, и оба развеселились.
— Ты похож на североамериканского индейца, — разглядев Рафа, произнесла Мейзи.
— Видела бы ты себя! — Раф протянул руку, помогая ей встать. Его глаза искрились от смеха, он провел языком по зубам. — Я даже чувствую вкус этой проклятой пыли. — Он замолчал, увидев, что Мейзи дотронулась рукой до своей спины. — Что случилось?
— Ничего. Просто какой-то приступ боли. Видимо, даже к двум мешкам, положенным на землю, требуется привыкнуть.
— Гм… Выпей чаю он, по крайней мере, горячий, — и мы отправимся в путь.
Только после того, как они попрощались с лагерем, и вертолет птицей взмыл в небо, Раф рассказал ей об изменившихся планах. Они летят домой.
Мейзи утверждала, что она в порядке. А он сказал, что все равно надо это проверить. Все ее возражения были бесполезны.
Но она не переставала думать о его отрешенном взгляде…
* * *
— Мейзи, как бы ты хотела жить?
Они были одни в квартире на набережной. Это было вечером того же дня. Доктор, тщательно, осмотрел Мейзи и объявил, что с ребенком все в порядке, а она, вероятно, просто устала оттого, что спала фактически на земле.
— По крайней мере, мы теперь знаем, в чем дело, — сказал Раф и задал ей свой вопрос.
— Как бы я хотела жить? — повторила она. — Я не совсем понимаю, что ты хочешь сказать.
Они сидели за обедом, который им прислали из ресторана, находящегося на нижнем этаже, и слушали классическую фортепьянную музыку, кассету с которой она попросила поставить.
— У нас есть выбор: либо эта квартира, либо мой дом на заливе, в Рэби-Бэй.
— Выбирай сам, где тебе больше хочется! Я… не возражаю.
Он сел на угловой диван напротив нее.
— Нет, — сказал он. — Мне будет хорошо где угодно, в разумных пределах. Ты — другое дело. Ты должна чувствовать себя как дома и комфортно. — Это, — он показал на панораму за окном, — может быть, и сказочное место, но не знаю, как ты будешь чувствовать себя здесь? Может, хочешь взглянуть на Рэби-Бэй? Дом с садом, прямо у воды. Там есть пристань, и мы могли бы пользоваться «Мэри-Лу» в свободное время. Другим преимуществом служит то, что Соня живет в паре кварталов оттуда.
— Да, с удовольствием. Это к тому же близко от того места, где я часто бываю. Так что там мне будет легче чувствовать себя как дома, я думаю.
— Хорошо, тогда поедем завтра же. Скажи мне еще кое-что. Ты действительно хотела бы получить диплом магистра музыки?
Мейзи нетерпеливо подалась вперед.
— Да!
— Каким образом?
— Экстерном. Мне придется взять репетитора и заниматься день и ночь. И на это уйдут годы.
— Насколько я понимаю, тебе понадобится к тому же и фортепиано?
— Нет, мой инструмент в полном порядке. Придется просто настроить его после перевозки. Мне все это снится или такое, и правда, возможно?
— Все возможно. А теперь, мисс Моцарт, день был долгим, вам надо ложиться. Кстати, я навел справки в санитарной авиации. Пострадавшему сделали операцию, и у него восстановилась подвижность ног.
— Это отлично! — Мейзи просияла. — Хорошо. Спокойной ночи! И спасибо! — бросила она через плечо.
— Спокойной ночи, — пробормотал он и проводил ее взглядом.
Мейзи буквально влюбилась в двухэтажный дом на заливе Рэби-Бэй в тот момент, как увидела каменные стены и голубые ставни. Закрытый со стороны улицы высокой каменной стеной, дом был окружен деревьями, только-только начинающими покрываться весенней листвой.
Сквозь высокие, от пола до потолка, арочные окна с деревянными рамами открывался так любимый ею вид на воду.
Внутренний дворик, в который выходила главная гостиная, был вымощен серыми плитами, а одна его сторона была увита виноградной лозой, защищающей от солнца.
С кухни можно было попасть в маленький огороженный дворик, который Раф называл «оранжереей», потому что там стояли лимонные и апельсиновые деревья в кадках и самые разнообразные растения в причудливых контейнерах.
Мейзи спустилась по резной лестнице и остановилась в центре главной гостиной.
— Ну как?
Она повернулась к Рафу и высокомерно вздернула подбородок.
— Одобряю, — важно сказала она и расхохоталась. — О, Раф, это просто чудесно! А почему ты не живешь здесь?
Он поморщился.
— Да как-то… здесь не очень уютно жить одному.
— Но кто-то все-таки здесь живет, судя по всему. Чистота безукоризненная, и сад прекрасно ухожен.
— Уборщица приходит раз в неделю, и садовник тоже.
— А кому принадлежала идея купить этот дом?
— Моей матери. Это был ее любимый дом. Ну, ладно. Как скоро вы хотели бы поселиться здесь, мэм?
— Как можно скорее, мистер Сандерсон. Как можно скорее.
Это произошло через неделю. Но перед тем, как они переселились в Рэби-Бэй, Мейзи пришлось пережить довольно напряженное событие — вечеринку с членами семьи, организованную Соней, но стратегически продуманную также и Рафом. Скривив губы, он сказал:
— Естественно, их всех разбирает страшное любопытство. Я не смогу вечно скрывать тебя от них, так что лучше покончить с этим.
— И сколько их будет? — робко спросила Мейзи. — А они знают, что я беременна?
Раф усмехнулся.
— Да не съедят они тебя! Не смущайся, просто будь сама собой. А поскольку твоя беременность все еще не очень заметна, мы можем позволить этой новости просочиться в процессе вечера.
Мейзи, немного, покраснела. Если он и заметил это, то знака не подал.
— Соня гениально устраивает вечеринки, так что они проходят без сучка, без задоринки.
— А ты действительно считаешь, что это необходимо? — спросила Мейзи, слегка нахмурившись. — Ведь мы не…
Она смущенно замолчала.
— Не познали друг друга в библейском смысле? — подсказал он. — Я считаю, — он помолчал, — что все, что нам нужно, — это показать, что мы друзья.
— Знаешь, — сказала Соня незадолго до начала вечеринки, — ты выглядишь просто отлично.
Они находились в спальне Сони в Рэби-Бэй. Мейзи взглянула на свое отражение и пришла к заключению, что сама довольна тем, как выглядит, а вот что она чувствует — другой вопрос.
Наряд, который они с Соней выбрали, был из черного муслина на подкладке из тафты. Шелковый муслин был прозрачным на шее и плечах, а черный цвет оттенял ее сияющую гладкую кожу. Черные лакированные босоножки на тонких каблуках были усеяны искусственными бриллиантами.