— Значит, ты Нелл? — спросил он. — Девочка Маргери? — И он быстро поправился после того, как она покраснела: — По крайней мере, ты та, которую мы считали принадлежавшей Маргери, но потом забыли об этом. Ты просто девушка, из-за которой велась война, и война доказала, что ты принадлежишь Бенчли. Что ж, мы придерживаемся суда войны, и здесь не может быть разговоров. Это моя жена. Ты, наверное, не помнишь ее. Когда она видела тебя, ты была ребенком; и она считала тебя своей племянницей…
Нелл увидела перед собой степенную, роскошную женщину с уверенным, красивым лицом. Она, казалось, имела мужскую привычку думать, напрягая мускулы, вместо легкой и поверхностной манеры женщин. Нелл почувствовала, что ей тяжело пожимать ей руку или смотреть в глаза. Слишком много воспоминаний лежало между ними.
— А вот моя дочь, Салли, считавшая тебя своей кузиной.
Нелл стояла перед хорошенькой, темноглазой девушкой, очень живой, с улыбкой, игравшей на губах. И ее сразу же очаровал прием, который она встретила.
— Ты и есть Нелл? Та самая Нелл? — произнесла девушка. — Если бы я неожиданно увидела тебя, то так бы и подумала.
А как Салли Кемп и ее мать пожимали ей руки! Ни холодного взгляда, ни настороженности, вполне ожидаемых от женщин другого клана. И вот Салли уже рядом.
— А Билли, — прошептала она. — Как он?
— Разве ты не видела его?
— Говорят, он привел тебя. Я боялась глянуть.
— Почему?
— Сказали, что он сильно ранен.
— Не сильно. По крайней мере, он так утверждает.
— Да, это на него похоже. Ты же знаешь, что он ни за что не признается.
— Я думала, Билли Буэл чужак. Но вы говорите о нем так, будто живете с ним долгое время.
— Разве требуется долгое время, чтобы узнать Билли? Да он весь как на ладони!
Нелл слегка отдалилась и, взглянув на девушку, заметила сверкавший в глазах огонь. Явно Билли Буэл был не чужим ей, и это заставило почему-то сердце Нелл сжаться!
— Возможно. Для меня же он остается загадочным!
Салли засмеялась на это восклицание.
— И все-таки он выиграл! — настаивала она. — Так я и думала. Разве я не говорила им, когда они посмеивались над его встречей с Эймсом Бенчли? Они утверждали, что он проиграет. А я — что выиграет. И даже когда принесли известие о том, что он проиграл, я нисколько не сомневалась, что что-то не так. Одного взгляда достаточно, чтобы понять: он не может проиграть. Почему? А вот доказательство! Он привез тебя к нам! Разве нет?
Нелл кольнули слова Салли.
— Я здесь не потому, что Билли привез меня, — возразила она. — Во мне давно зрело желание поговорить с вами.
Эти слова дошли до Арта Кемпа, стоявшего поблизости и слышавшего весь разговор.
— Тебе надо что-то сказать? Тогда мы слушаем.
Он послал эту фразу в зал таким голосом, который сразу приковывал внимание. И в ответ на этот крик волна молчания пронеслась по залу. Все взоры обратились к Арту Кемпу и Нелл.
— Джентльмены, — начал Арт, — здесь у нас Нелл, причина всей суматохи, и она хочет вам что-то сказать. Итак, давайте помолчим и послушаем. Нелл, твоя очередь! Становись сюда, на стул. Чтобы все тебя видели. Извини… но если честно, им всем важнее видеть тебя, даже чем слышать.
И прежде чем она стала сопротивляться, он взял ее под мышки и водрузил на стул. Она встала, рассмеявшись, разволновавшись от неожиданности и неуклюже пытаясь сохранить равновесие. Бедная девочка совершенно не ведала о взглядах, бросаемых на нее, и суровости на лицах мужчин.
Не видела она и того, как Арт Кемп отделился, собираясь поговорить со своим мудрым братом Уильямом.
— Я молил Бога, чтобы этого не случилось, Уильям, но… я видел ее в доме Бенчли и сразу понял: если наши молодые парни положат на нее глаз, война начнется с новой силой. Я говорил тебе, как она выглядит!
— Да, ты пытался, — улыбнулся тот, — но твое описание ничто. Она королева, Арт. Посмотри на ребят. Они уже почти рехнулись, рассматривая ее.
— Вот результат трудов твоего Билли, — мрачно произнес Арт Кемп. — Сначала он проигрывает нашу войну в первом сражении. Потом возвращается и приводит с собой ее — достаточно несчастий, чтобы начать войну снова. Попомни мои слова, Уильям, война не окончена. Я видел, как у Бака Мартина перехватило дыхание, как у Сони Джо Уокера вспыхнуло лицо, словно его опалило огнем. Нет, сэр, война не завершилась, и прежде чем закончится история Нелл, еще будут трупы А этот Билли Буэл стоит и гордится своим поражением.
— Подожди, успокойся, — возразил Уильям Кемп. — Не приговаривай Билли так скоро. Неизвестно еще, что покажет ночь. Уверен, Арт, что Билли заставил Нелл прийти с ним неспроста. Что-то за этим кроется. Возможно, девчонка упомянет об этом в разговоре. А может, и нет. Подождем!
— Тихо, — остановил Арт Кемп. — Она уже говорит.
Глава 31
НЕЛЛ УЗНАЕТ ПРАВДУ
Голос, услышанный ими, звучал ровно и тихо, не резко от возбуждения и не срывался от нервного напряжения. Уверенный, спокойный голос, внушавший доверие. Фонари и лампы, собранные в огромном зале, теперь ровным светом освещали лицо Нелл, и, когда она говорила со своего возвышения, они, наблюдая за сменой выражений на нем, призывали на помощь этот свет, чтобы осветить ее душу.
— Я прибыла сюда, как враг, — начала Нелл, — в дом врага. Но, Бог свидетель, в сердце моем нет вражды. Нет ничего, кроме радости, друзья мои, что война окончена, и ничего, кроме печали, что она длилась так долго. Кто был прав с самого начала, кто — нет, я не знаю. Мне известно только, что многие люди сражались и погибли из-за меня, а их близкие стали несчастными. Мне жаль, что так получилось. Если бы я имела богатство и силу, то отдала бы тем, кто понес утрату. Но у меня нет таких богатств и такой силы. Все, что я могу сделать, это прийти к вам и сказать, как я печалюсь за вас и вместе с вами, и умолять вас простить меня за все горе, принесенное вам. О, я знаю, что среди вас есть те, которые высмеют меня или будут жестоки ко мне, и им я повторю снова и снова, что я не хотела этого. Я догадываюсь, что началась война не только из-за меня, существует еще какая-то неизвестная мне причина, уверена, более важная. Конечно, это может быть гордость и нетерпимость или что-то еще, но ко всему приписывали мое имя.
Не ставьте все в вину мне одной. И поверьте, что с каждой слезой, оброненной Кемпами, плакала и я. И каждого храбреца, павшего в этой долгой и жестокой войне, я оплакиваю, сознавая, что и я причина его гибели.
Сейчас вы стоите и думаете, зачем я пришла ночью. Не для того чтобы позлорадствовать, увидя тех, кто проиграл. А для того чтобы, глядя вам в лицо, открыть правду, как я ее понимаю, с надеждой, что этот день увидит конец жестокости. И кроме того, я рассчитывала повстречаться близко с теми, кто называл себя моими родителями среди Кемпов. Не думайте, что я глупа настолько, чтобы не ценить их, я всегда чувствовала доброту и щедрость их сердец, принявших меня. И я хочу встать перед ними не гордо, а упасть на колени и просить их простить мне причиненное им горе, и если я и не могу быть их дочерью, то мне, по крайней мере, необходимо, чтобы они верили, что я открыта для них.
Я очень благодарна Билли Буэлу, этому прекрасному и неповторимому человеку, каких редко встретишь, за то, что он привел меня к вам, хотя сам и не один из вас. Он внушил мне желание постараться убедить вас прекратить войну и начать настоящую и долгую мирную жизнь. О, мои добрые друзья, — а я знаю, что среди вас есть мои друзья, — помогите мне убедить вас понять и принять все без зла.
Она закончила в полном молчании, воцарившем после ее речи. И хотя все лица были повернуты к ней, ответа не последовало. Артур Кемп сказал за всю толпу:
— Нелл, твои переживания вполне понятны, но главное, ты должна увидеть Маргери и Лью. Тебя, наверное, удивляет, почему их здесь нет с нами. Я объясню. Это потому, что Маргери близка к смерти, и Лью присматривает за ней. Не стану спорить, твои они родители или нет. Но в любом случае, возможность увидеть тебя рядом окажет решающее действие на Маргери. Ты поднимешься к ней?
Пока он говорил, Нелл спрыгнула со стула и огляделась, встречая много проницательных мужских и любопытных женских глаз, но всего лишь одни глаза ответили ей в толпе поддержкой и одобрением — глаза Билли Буэла. Она нашла их сразу.
— Должна я пойти? — прошептала она ему.
— Идите, и быстрее, — кивнул Билли. — Хел Мур скоро придет по вашим следам.
И он провел ее сквозь толпу к Артуру Кемпу.
— Мистер Кемп, — обратилась она кротко, — вы проведете меня к Маргери и ее мужу?
Глава клана посмотрел на нее с улыбкой и заметил:
— Было время, когда я ожидал увидеть тебя здесь и услышать те же слова, что ты нам сказала, но не в роли Бенчли, а в роли Кемп, и хотя ты сейчас здесь не в этом качестве, я думаю, что понял тебя. Пойдем со мной, Нелл, ты увидишь их, и Небеса пусть научат тебя думать о них так же по-доброму, как и они думают о тебе!
— Я иду, — кивнула Нелл. И добавила тихо: — Не оставляйте меня, Билли!
— Ни на секунду, — успокоил он ее тут же.
Толпа расступилась, пропуская вперед Нелл с Артуром Кемпом. Что-то вроде благоговейного вздоха послышалось позади. И, сопровождаемые тихой поступью следовавших за ними женщин и мужчин, они направились сложным маршрутом в какую-то другую часть здания. Наконец процессия поднялась по лестнице и свернула в длинный коридор, оказавшись на новой половине дома. Возле одной из дверей Артур Кемп остановился, трогая бороду.
— Нелл, — обратился он к девушке, — за этой дверью они оба. Здесь мой брат, считавший все эти девять лет себя твоим отцом. И здесь моя сестра, думающая все это время, что она твоя мать. Уильям и Судья пытались убедить Лью, что он не прав и что раз Билли проиграл сражение, то Джо Бенчли и Элис должны называться твоими матерью и отцом, а не Лью и Маргери. Но сколько бы мы ни беседовали с ними, а Лью достаточно благоразумный джентльмен, ни на него, ни на Маргери ничто не могло повлиять. Имей это в виду, когда пойдешь к ней. Будь с ней поласковей — будь сама нежность к ней, Нелл! — И говоря это, он слегка приоткрыл дверь.
Войдя, Нелл увидела не угрюмую комнату с низким потолком и убогой мебелью, ей сразу бросилось в глаза мрачное лицо мужчины средних лет с широкими плечами, явно предназначавшимися для поднятия тяжестей, и она без представления догадалась, что это и есть ее мнимый отец, Лью Кемп. А мнимый ли? Нет, в самом деле, в нем чувствовалось что-то особенное! Искренность глянула на нее из-под лохматых темных бровей, и искренность эта говорила низким голосом:
— На какую бы глупость вы, ребята, не были способны и какую бы радость не испытывали из-за окончания войны, ради Бога, перенесите свое ликование в какую-нибудь другую часть дома, ибо Маргери его не разделяет. Она не может разделять торжество, находясь ближе к смерти, чем к жизни! Идите, куда хотите, и делайте, что хотите, но не шумите здесь рядом с Маргери! — Произнося последние слова, он вдруг заметил Нелл в толпе и тут же направился к ней, отстраняя тех, кто попадался на пути, и встал, взяв ее за плечи двумя огромными загорелыми руками. Она услышала дрожащий голос, какой никогда раньше не слышала: — Нелл! И ты пришла к нам сейчас, девочка, через столько лет? Ты пришла к нам, Нелл?
Она попыталась ответить, но слезы душили ее, и девушка только воскликнула:
— Что я должна сделать! Ну что должна сделать, чтобы все стало правильно?
Выделившись из толпы, Билли Буэл встал радом с ней и указал на стену, вытянув руку. Раньше она не вполне понимала его жесты, но сейчас все стала проще, и если у нее и оставались хоть какие-то сомнения, их отмел уверенный голос:
— Посмотрите вон туда, Нелл. Прежде чем вы сделаете что-то или произнесете хоть слово, посмотрите туда!
Она повиновалась его указующей руке и уверенному взгляду, и другие, успевшие протиснуться в комнату, посмотрели в том же направлении. А потом до всех опять донесся решительный голос Билли:
— Выведи всех из комнаты, Кемп. Объясни им, что ей надо принимать решения самой!
Арт без единого слова повернулся к толпе и стал не слишком мягко выпроваживать родню за двери, а тем, кто сопротивлялся, перепадали тихие ругательства, произносимые таким образом, чтоб они не доходили до ушей женщины, лежавшей на кровати с беспомощно вытянутыми руками и глазами, прикованными к какой-то точке на потолке, испещренном трещинами, разбегавшимися в разных направлениях.
Но наконец толпа сдвинулась, поспешно покинула комнату, и дверь закрылась, а Артур Кемп повернулся снова к небольшому обществу.
— Ну, Билли Буэл, — хмуро начал он, — полагаю, ты объяснишь, зачем привел ее сюда, где у нее нет причин находиться. Говори же, парень, и посмотрим, что ты задумал, если не возражаешь.
Ответ Билли Буэла прозвучал достаточно просто:
— Если бы я мог ответить вам словами, то с радостью сделал бы это, но иногда слова сильно проигрывают, лучше повнимательней посмотреть на то, о чем идет речь. И это как раз тот случай. Взгляните на то, что я предлагаю вам посмотреть, а потом повернитесь и посмотрите на девушку, которую кучка глупцов называет Нелл Бенчли, при том, что она настолько же Бенчли, насколько и я. — Он запнулся и понизил голос, так как Нелл медленно, но уверенно, словно притягиваемая чьей-то волей, двинулась к кровати, на которой лежала Маргери Кемп. — Это инстинкт ведет ее и показывает ей правду лучше, чем я могу показать ее вам. Вот то, о чем я говорю. Тень на стене! — И он взял лампу, стоявшую сбоку, и, высоко ее подняв, сделал пару шагов к центру комнаты. Свет тут же упал на угол, где стояла кровать, и открыл всем уставшее, постаревшее лицо Маргери. Он также выхватил из тьмы и то, на что указывал Билли Буэл — увеличенный портрет Маргери, сделанный двадцать или более лет назад. На нем изображалась молодая женщина в узком платье с причудливо взбитыми высокими рукавами по моде того времени. Портрет имел невообразимо древний вид. Но лицо и шея в обрамлении мягких кружев не изменили свою красоту. И старик, посмотрев на изможденную женщину на кровати, а затем вверх на портрет ее молодости, почувствовал, как сердце защемило от жалости. Только вчера Маргери являлась центром всеобщего внимания, яркой звездой в глазах всех. Казалось, только вчера все ухаживали за ней так рьяно и так долго сильно завидовали Лью Кемпу, когда он на ней женился. И вот какая перемена теперь! Со стороны Билли Буэла выглядело бессмысленно жестоко привлекать внимание к этому острому контрасту. Но тот продолжал: — А теперь посмотрите на Нелл, и вы увидите то же, что вижу я, или я слепой!
И этот момент Нелл повернулась у кровати, чуть-чуть наклонилась над лежавшей женщиной с выражением самого искреннего сострадания; и ее лицо вдруг открылось толпе, снова просочившейся в комнату, точно в том ракурсе, что и на портрете на стене над ними. И до них дошло намерение Билли Буэла.
Тот же профиль. Если смотреть на лицо анфас, то разница между молодостью Нелл и старостью Маргери очень заметна, но профиль прятал ее и оставлял ото лба до подбородка и шеи совершенно одинаковую чистую и четкую линию. Не обращая внимания на остальных, Нелл, словно направляемая неким неведомым духом, предалась заботливому участию к больной женщине и сняла широкую шляпу с головы. Изумленный вздох пронесся по кругу. Теперь, когда исчезла шляпа, не оставалось никаких сомнений. Это было не просто одно лицо, это был тот же абрис головы и ее посадки, и по воле случая обе они носили один тип прически, волосы опускались низко, прикрывая лоб, и у шеи золотистая масса завивалась в кольца.
Лью Кемп испустил стон. В следующую секунду он уже стоял около Нелл и, держа ее за плечи, повернул к стене, вытягивая дрожавшую руку.
— Посмотри, Нелл, — прошептал он, — и пусть Небеса помогут тебе увидеть то, что увидели мы! Это Маргери, сразу после замужества. Маргери и есть твоя мать, девочка!
Билли показалось, что она сразу узнает себя, но Нелл все смотрела, смотрела и смотрела. И единственным свидетельством ее глубокого потрясения служило то, что она все сильнее и сильнее сжимала большие потемневшие от трудов и солнца руки Лью Кемпа, пока наконец не упала на колени, и все увидели, как ее рука погладила голову женщины на кровати.