- К леди Эдит, - сказал я, - следует относиться с уважением.
- Разумеется, господин, - он вскинулся от предположения, что он вообще мог быть невежлив с женщиной, затем Финан ему подмигнул, и Осферт снова посмотрел на нее, потом на меня. - Разумеется, господин, - произнес он снова, но на этот раз сухо.
- А Этельстан?
- Он здесь, господин.
Огонь в очаге вспыхнул, и я отвел своих людей в затененный угол зала и спрятался там, в то время как Меревал вызвал пятерых саксов, прибывших днем ранее. Они вошли улыбаясь. Зал был переполнен - остальные проснулись и пришли поискать еду и эль. Большинство пришло без оружия и щитов, хотя у этих пятерых на поясе висели мечи.
- Садитесь! - предложил им Меревал, указывая на стол. - Там эль, а еда прибудет вскорости.
- Это люди моего брата, - прошептала мне Эдит.
- Сказав это, ты фактически их убила, - прошептал я в ответ.
Она заколебалась:
- Я знаю.
- Как их зовут?
Эдит сообщила мне их имена, а я смотрел на прибывших. Они нервничали, хотя все, кроме одного, пытались скрыть это. Самый молодой, еще почти мальчишка, выглядел испуганным. Остальные говорили слишком громко и перешучивались, а один хлопнул по заднице девушку, что принесла им эль, но, несмотря на кажущуюся беспечность я видел, что их глаза настороже. Старший, некто по имени Ханульф Эральсон, осмотрелся и задержал взгляд на темном углу, где мы сидели, наполовину сокрытые тенями и столами. Он, вероятно, подумал, что мы всё еще спим.
- Ты ждешь, что битва будет сегодня, Меревал? - спросил он.
- Вскоре начнется.
- Молю Бога, что так и будет, - искренне произнес Ханульф, - потому что этих стен им не одолеть.
- Лорд Утред одолел, - заметил Меревал.
- Лорд Утред всегда был дьявольски удачлив, - скривился Ханульф, - ему сам дьявол ворожит. У вас есть новости о нем?
- О дьяволе?
- Об Утреде.
Я говорил, что Меревалу следует ответить, если зададут этот вопрос. Он перекрестился.
- Говорят, что лорд Утред умирает.
- Одним язычником меньше, - пренебрежительно отозвался Ханульф и умолк, пока ему на стол ставили хлеб и сыр. Ханульф приласкал девчонку, что принесла сыр, и сказал ей нечто, от чего та покраснела и умчалась прочь. Его товарищи засмеялись, хотя мальчишка выглядел еще более испуганно.
- Сам дьявол ворожит, а? - пробормотал Финан.
- Посмотрим, будет ли он ворожить этой пятерке, - сказал я и повернулся, когда в зал вошел Этельстан, а с ним еще три мальчишки и две девчонки, все не старше одиннадцати или двенадцати. Они смеялись и гонялись друг за другом, потом Этельстан увидел двух гончих у очага и упал рядом с ними, поглаживая их длинные спины и серые морды. Остальные дети повторяли за ним, и это было интересно, я подумал, что он был бесспорным лидером маленькой банды. Он владел этим даром, и, не сомневаюсь, сохранит его и повзрослев. Я видел, как он украл две овсяные лепешки с камней очага и разделил их между с собаками и двумя девчонками.
- Значит, мы можем помочь тебе сегодня на стенах? - спросил Ханульф у Меревала.
- Меньшего мы от вас и не ожидали, - отозвался Меревал.
- Где они атакуют?
- Хотелось бы мне знать.
- Может, ворота? - предложил Ханульф.
- Думаю, что так.
Люди прислушивались к беседе. Большинство воинов Меревала знали, что я в зале, и им велели хранить мое присутствие в секрете. Большинство из них также было убеждено, что Ханульф просто хотел помочь защитить стены. Насколько они знали, Ханульф и его товарищи были просто пятью мерсийцами, случайно оказавшимися здесь, чтобы помочь защитить бург.
- Может, ворота с суши? - предложил Ханульф.
- Ворота с суши?
- Те, через которые мы вчера въехали.
- Ааа, северные ворота!
- С твоего позволения, мы будем сражаться там, - снова предложил Ханульф.
Так я узнал, что Сигтрюгр придет не с моря. Я и не ждал этого. Ему бы пришлось грести вниз по реке Мерз, повернуть на юг и идти на веслах вверх по Ди, а это заняло бы весь день, приведя его в результате к южным воротам. Вместо этого он двигался по суше, а ближайшие ворота к Брунанбургу - северные, те самые, через которые недавно въехали и мы.
- А я могу сражаться на северных воротах? - спросил Этельстан у Меревала.
- Ты, мой принц, - жестко ответил Меревал, - останешься в стороне от любой стычки!
- Пусть мальчишка пойдет с нами! - добродушно предложил Ханульф.
- Ты останешься в церкви, - приказал Меревал Этельстану, - и будешь молиться за нашу победу.
По мере восхода солнца в зале становилось всё светлее.
- Пришло время, - сказал я Финану, - взять ублюдков.
Я обнажил Вздох Змея, но еще не вернул полную силу, поэтому позволил Финану и моему сыну возглавить дюжину воинов, направившихся к столу той пятерки. Я шел следом вместе с Эдит.
Ханульф почувствовал наше приближение. Его было несложно ощутить, потому что в зале все вдруг притихли. Он повернулся на скамье, увидел надвигающиеся мечи и Эдит. Удивленный, он уставился на нее, затем попытался встать, но скамья помешала ему вырвать меч из ножен.
- Ты и в самом деле хочешь сражаться с нами? - спросил я. Люди Меревала тоже обнажили мечи. Большинство из них еще не понимало, что происходит, но они взяли пример с Финана, и это означало, что Ханульф окружен. Этельстан с удивлением смотрел на меня.
Ханульф ударом ноги опрокинул скамью и посмотрел на дверь: спасения не было. На мгновение я подумал, что он намерен атаковать нас, чтобы погибнуть в суматохе одиночного боя, но вместо этого он позволил мечу выпасть, и тот лязгнул об пол. Ханульф промолчал.
- Вы все, бросайте мечи, - приказал я. - А ты, - обратился я к Этельстану, - иди сюда.
И осталось просто допросить их, ответы даны были с легкостью. Надеялись ли они сохранить жизнь, сказав правду? Они признались, что являются людьми Эрдвульфа, что бежали с ним из Глевекестра и отплыли на запад на Проповеднике, пока не столкнулись с флотом Сигтрюгра. Теперь они пришли в Честер, чтобы открыть северные ворота воинам Сигтрюгра.
- И это случится сегодня? - спросил я.
- Да, господин.
- Какой сигнал он вам подаст?
- Сигнал, господин?
- Сигнал, чтобы открыть ворота.
- Он опустит своё знамя, господин.
- А вы убьёте любого на своем пути? - спросил я. - И откроете ворота нашим врагам?
Ханульфу нечего было ответить, но самый молодой, мальчишка, выдавил просьбу.
- Господин! - начал он.
- Молчать! - рявкнул я.
- Мой сын не... - заговорил другой, но затих, когда я посмотрел на него. Мальчишка заплакал. Он был не старше четырнадцати, возможно, пятнадцати лет, и знал, что теперь его ожидает ужасная судьба, но я находился не в том настроении, чтобы слушать мольбы о пощаде. Эти пятеро ее не заслуживали. Если бы Ханульф преуспел, то Сигтрюгр ворвался бы в Честер и почти все мои люди и люди Меревала были бы убиты.
- Принц Этельстан! - позвал я. - Подойди сюда!
Этельстан поспешил через зал и встал рядом со мной.
- Господин?
- Эти люди были среди тех, кого послали захватить нас в Аленсестре, мой принц, - сообщил я ему, - а теперь они пришли, чтобы сдать Честер нашим врагам. Вынеси им приговор. - Осферт? Принеси своему племяннику стул.
Осферт нашел стул.
- Не этот, - сказал я и показал на самое большое кресло в зале, предположительно то, которым пользовалась Этельфлед, когда посещала бург. У него имелись подлокотники и высокая спинка, и оно больше напоминало трон, и я заставил Этельстана сесть на него. - Однажды, - сказал я, - ты можешь стать здесь королем, и ты должен тренироваться управлять страной так же, как тренируешься владеть мечом. Так что теперь ты исполнишь правосудие.
Он посмотрел на меня - всего лишь мальчишка.
- Правосудие, - нервно повторил он.
- Правосудие, - подтвердил я, глядя на пятерых мужчин. - Ты награждаешь золотом или серебром за хорошие дела и определяешь наказание за преступления. Так исполни правосудие. Мальчик нахмурился, будто пытаясь определить, серьезно ли я говорю. - Они ждут, резко сказал я, - мы все ждем!
Этельстан посмотрел на всех пятерых и вздохнул.
- Вы христиане? - наконец спросил он.
- Громче, - велел я.
- Вы христиане? - его голос еще не начал ломаться.
Ханульф посмотрел на меня, как будто прося избавить его от этой глупости.
- Говори с принцем, - сказал я ему.
- Мы христиане, - вызывающе ответил он.
- Тем не менее, вы бы позволили язычникам захватить это место? - спросил Этельстан.
- Мы повиновались своему господину, - ответил Ханульф.
- Ваш господин - изгой, - заметил Этельстан, и Ханульфу нечем было возразить.
- Твоё решение, мой принц, - потребовал я.
Этельстан нервно облизал губы.
- Они должны умереть.
- Громче!
- Они должны умереть.
- Еще громче, - велел я, - и говори им, а не мне. Посмотри им в глаза и объяви свое решение.
Руки мальчика сжимали подлокотники так, что побелели костяшки пальцев.
- Вы должны умереть, - сказал он им, - потому что предали свою страну и своего бога.
- Мы... - начал Ханульф.
- Тихо! - прикрикнул я на него, потом посмотрел на Этельстана. - Быстро или медленно, мой принц, и каким образом?
- Образом?
- Мы можем повесить их быстро, - пояснил я, - или повесить их медленно. Или можем подарить им смерть от меча.
Мальчик прикусил губу и повернулся к тем пятерым:
- Смерть от меча, - произнес он твердо.
Четверо мужчин постарше попытались схватиться за мечи, но были слишком медлительны. Всех пятерых схватили и вытащили на улицу, в серый рассвет, где люди Меревала сорвали с них кольчуги и одежду, оставив лишь в грязных рубахах, свисавших до колен.
- Дайте нам священника, - попросил Ханульф. - Хотя бы священника?
Священник Меревала, некто по имени Уиссиан, помолился с ними.
- Не слишком долго, отец, - предупредил я его, - у нас куча работы!
Этельстан наблюдал за преклонившими колени осужденными.
- Я вынес правильное решение, господин?
- Когда ты начал обучаться владеть мечом, - спросил я, - что ты узнал в первую очередь?
- Как блокировать удары.
- Да, а что еще?
- Как блокировать, уворачиваться и делать выпады.
- Ты начинаешь с этих простых вещей, то же самое и с правосудием. Это решение было простым, потому я и позволил тебе вынести его.
Он нахмурился.
- Простым? Лишить человека жизни? Пятерых человек?
- Они предатели и изгои. Они бы умерли, что бы ты ни решил. Я наблюдал, как священник коснулся лбов приговоренных. - Отец Уиссиан! - крикнул я. - Дьявол не может ждать, пока вы теряете время, поспешите!
- Ты всегда говорил, - тихо произнес Этельстан, - что одного нужно оставлять в живых.
- Я говорил?
- Говорил, господин, - подтвердил он, решительно подошёл к стоящим на коленях и обратился к самому младшему:
- Как тебя зовут?
- Кенгар, господин, - ответил мальчик.
- Идём, - сказал Этельстан, и когда Кенгар заколебался, потянул его за плечо. - Я сказал, идём. Он подвёл Кенгара ко мне. - На колени, - приказал он. - Могу я одолжить твой меч, лорд Утред?
Я дал ему Вздох Змея и смотрел, как он обхватил рукоять своими маленькими руками. - Присягни мне, - приказал он Кенгару.
- У тебя мозгов, как у придурка, переевшего мухоморов, мой принц, - сказал я.
- Клянись, - приказал Этельстан Кенгару, и тот обхватил своими руками руки Этельстана и присягнул ему на верность. Он смотрел на Этельстана, когда произносил клятву, и я видел слезы, текущие по его щекам.
- У тебя мозги, как у бешеной жабы, - сказал я Этельстану.
- Финан, - позвал Этельстан, игнорируя меня.
- Мой принц?
- Отдай Кенгару его одежду и оружие.
Финан посмотрел на меня. Я пожал плечами.
- Делай, как говорит этот идиот с воробьиными мозгами.
Мы убили четверых остальных. Достаточно быстро. Я заставил Этельстана смотреть на казнь. Мне очень хотелось, чтобы он убил Ханульфа сам, но я спешил и не хотел тратить время, глядя как мальчишка пытается зарезать человека до смерти, и потому Ханульфа убил мой сын, забрызгав римскую улицу кровью. Этельстан побледнел, глядя на эту бойню, а Кенгар всё еще плакал, возможно, потому, что был вынужден наблюдать, как умирает его отец. Я отвел мальчишку в сторону.
- Послушай, - сказал я, - если ты нарушишь клятву принцу, я тебе уничтожу. Дам голодным ласкам отгрызть тебе яйца, отрежу твой член кусочек за кусочком, ослеплю, вырву тебе язык, сдеру со спины кожу и переломаю лодыжки и запястья. И после этого оставлю в живых. Ты меня понимаешь, парень?
Он кивнул, слишком испуганный, чтобы говорить.
- Тогда прекрати дрожать и займись делом - у нас много работы.
И мы занялись приготовлениями.
Я не видел, как умирал мой отец, хотя находился рядом, когда это случилось. Я был в возрасте Этельстана, когда датчане вторглись в Нортумбрию и захватили Эофервик, главный город этой страны. Мой отец со своими людьми присоединился к армии, что пыталась отбить город, и это выглядело простой задачей, потому что датчане позволили упасть целому участку частокола Эофервика, предлагая легкий путь внутрь по улицам и переулкам. Я до сих пор помню, как мы издевались над датчанами, потому что они такие небрежные и глупые.
Я смотрел, как наша армия сформировала три клина. Отец Беокка, которому приказали заботиться обо мне и хранить меня от неприятностей, сказал, что клин на самом деле называется porcinum capet или кабанья голова, и по какой-то странной причине я так и не забыл эти латинские слова. Беокка был возбужден и уверен, что станет очевидцем христианской победы над языческими захватчиками. Я разделял его волнение и помню, как видел поднятые знамена, слышал приветственные возгласы, когда армия Нортумбрии переползла через невысокую земляную насыпь, карабкаясь по обломкам частокола, и вошла в город.
Где и погибла.
Датчане не были ни небрежными, ни глупыми. Они хотели, чтобы наши воины вошли в город, потому что, оказавшись внутри, они обнаружили, что датчане построили новую стену, чтобы огородить поле битвы, и поэтому наша армия оказалась в ловушке, Эофервик был переименован в Йорвик, а датчане стали владыками всей Нортумбрии, кроме крепости Беббанбург, которая была слишком мощной даже для армии датских копейщиков.
А в Честере благодаря Этельфлед у нас были десятки тяжелых бревен, готовых к отправке в Брунанбург для изготовления частокола.
И мы использовали их, чтобы построить стену.
Когда кто-то входит через северные ворота Честера, он попадает на длинную улицу, что идёт прямо на юг. По обе стороны тянутся римские постройки, сделанные из камня или кирпича. По правой стороне улицы расположено одно длинное здание, которое я всегда считал казармами. В нем были окна, но только одна дверь, и эти проёмы было легко заблокировать. С левой стороны стояли дома с переулками между ними, и мы перегородили их бревнами и заколотили в домах двери и окна. Переулки были узкими, так что стволы положили вдоль, создав боевую площадку около пяти футов высотой, а саму длинную улицу перекрыли большой кучей тяжелых бревен. Воины Сигтрюгра могли войти в город, но оказались бы на улице, которая никуда не вела, улице, заблокированной огромными бревнами, улице, обращенной в ловушку из дерева и камня и несущей смерть от огня и стали.
Огонь. Самой слабой частью ловушки было длинное строение на западной стороне улицы. У нас не было времени сломать крышу и сделать боевую площадку над стеной, и оказавшиеся в ловушке норвежцы могли бы достаточно легко боевыми топорами прорубить заблокированные двери и широкие окна. Поэтому я заставил людей заполнить длинное пространство щепками и соломой, небольшими бревнами и всем, что может гореть. Если они ворвутся в старые бараки, то их поприветствует адское пламя.
А на боевой площадке над воротами мы сложили еще больше бревен. Я приказал разрушить два римских дома, и воины носили камни из кладки на баррикады и к воротам. Мы сложили метательные копья, чтобы швырять их вниз в воинов Сигтрюгра. Солнце поднималось, а мы работали, добавляя в ловушку бревна, камни, сталь и огонь. Потом мы закрыли ворота, расставили людей на стенах, подняли яркие флаги и стали ждать.