Врачи не говорят Дмитрию, что его позвоночник грызет раковая опухоль, но сам он именно это и подозревает. А тут — фулерен.
Дмитрий взволнован, надежда опахнула радостью, ученый где-то рядом, может, на соседней улице, в соседнем доме.
К обеду Катерина преподнесла братцу сюрприз: привела в дом араба. И сказала:
— Доктор Саид. Знакомьтесь.
Дмитрий вежливо поздоровался, но по выражению лица и по тону голоса было видно: восторга он не испытывал. Было много докторов, а этот… — совсем молодой. Да еще иностранец.
— Вы побудьте в гостиной, а я приготовлю обед, — сказала Катя и пошла на кухню.
Сидели в креслах возле балкона.
— Вы хорошо говорите по-русски, — сказал хозяин.
— Не совсем хорошо, но — говорю. Я учусь в Первом медицинском на пятом курсе. Моя дипломная работа — болезни позвоночника.
— О-о!.. Это хорошо. Я тоже к медицине имею некоторое отношение: я, видите ли, хвораю. И болит у меня как раз объект ваших интересов. А вот, что с ним — никто не знает.
— Рентгеновские снимки есть?
— Есть, да только старые. С месяц назад делали.
Саид разглядывал снимки, а Дмитрий думал: из какой он страны, какой национальности? И решил: студент, наверное, из Ирака. Он очень походил на тех иракцев, которые учились в Инженерной школе электроники; ее же окончил и Дмитрий и потом шесть лет преподавал там в компьютерных классах. Они очень интересные, эти арабы. На вид похожи друг на друга, но умом совершенно разные. Есть ребята талантливые, схватывают на лету, а есть и такие, которым компьютер в голову не идет. Этот, кажется, человек умный; снимки изучает внимательно и судить не торопится. А вдруг у них в Арабии есть свой опыт лечения позвоночника?..
Как человек, постоянно думающий, ищущий, Дмитрий все время надеялся на новые открытия в медицине. Он не хотел верить в скорый конец — искал и искал средства лечения.
Потом они сидели за большим круглым столом, обедали.
— Арабия? — заговорил гость. — Страны такой нет, а есть великая семья арабов. Нас около миллиарда. Я живу на границе двух арабских государств: Ирака и Кувейта. И у нас, конечно, лечат многие болезни. Но, какая у вас болезнь, по снимку определить трудно. Может, врачи сказали вам диагноз?
— Говорят, надо заменить два сегмента позвоночника на серебряные, но я сопротивляюсь. Не хочу быть глубоким и безнадежным инвалидом, да и нет гарантии, что серебряные сегменты приживутся. А вообще-то, у меня рак, и чего уж тут…
— Митя! — строго взглянула на него Катя. — Опять ты за свое.
— Ну, ладно, ладно. Поговорим о чем-нибудь другом.
Обратился к Саиду:
— Расскажите о себе: из какой вы семьи, кто ваши родители?
Вопрос озадачил Саида, и он сосредоточенно склонился над тарелкой. Катя укоризненно покачала головой. Она встретилась с Саидом в Петропавловской крепости у выставленной там на улице безобразной скульптуры Петра Первого. Саид, рассматривая фигуру царя, удивлялся и, ни к кому не обращаясь, говорил:
— Неужели русский царь имел такую маленькую голову?
Очутившаяся на тот момент рядом Катя возразила:
— Маленькую голову имел не Пётр, а скульптор, его изобразивший.
— О-о!.. — приблизился к ней Саид. — Вы так энергично выражаетесь. У нас на Востоке не принято…
— Что не принято? Женщина не может говорить то, что она думает? Так у вас она и лицо свое не может показывать.
— О-о!.. — качал головой Саид. — А вы смелая.
— Вон как! Сказала вам правду и уже — смелая.
Хотела было отойти, но Саид подошел к ней еще ближе и попросил назвать свое имя. Но прежде представился. И сказал, что хотел бы с такой девушкой познакомиться поближе. «Я врач и, может, окажусь вам полезным». Катерина задумалась. Восточная медицина, врач — вдруг у них есть свои средства лечения позвоночника!..
Назвала свое имя. Потом они гуляли по Петропавловской крепости, Катя рассказывала арабу историю каждого здания, и Саид все время удивлялся широте ее познаний и умению красочно говорить. Он вначале не увидел в девушке какой-нибудь особенной красоты, но теперь, заглядывая ей в ярко-синие глаза и любуясь ее улыбкой, обозначавшей ямочки на щеках, вдруг подумал: «Наверное, такие они и есть, русские красавицы!». И уж совсем удивился, когда Катя пригласила его домой, сказав при этом:
— Я вас накормлю обедом и познакомлю с братом.
Дмитрий, обращаясь к сестре, вдруг сказал:
— Ты и вправду потеряла водительские права? Но как же теперь ехать в Калиновку? Там ведь тебя ждут ребята. У них нет денег и кончилась еда.
Саид на лету схватил суть дела.
— У меня есть права. Я могу отвезти вас.
Катя недолго раздумывала. Согласно кивнула, и они стали собираться.
В полдень к Дмитрию пришёл Слепцов. Дмитрий ему сказал:
— В плавание собираюсь. Надо же для нашего заводского коллектива деньги доставать.
— Ты шутишь. Едва по квартире ходишь, а туда же — в плавание. Об этом и думать нечего.
— Вы не думайте, а я поплыву. И Катя со мной. У нас уже и командир есть — настоящий, военный. Он вышел в запас, а недавно еще ходил на атомной подводной лодке. Я же возглавлю экспедицию. Пусть весь мир знает: русский человек парализован, приговорен к смерти, но и в таком состоянии на спортивной подводной лодке пошел покорять Северный полюс. Соберу журналистов, телевизионщиков и объявлю об отплытии. Вроде на Северный полюс пойду, а сам вольный маршрут изберу. И оттуда, из-под воды, буду потрошить иностранные банки и переводить деньги в Россию. Хватит нам стонать и плакать. Пришла пора действовать. Переведу деньги — и на «Людмилу».
Задумался главный конструктор: смелые мысли пришли в голову его друга. Подводную лодку строил завод в пору своего процветания, судоверфь по их заказу и чертежам выполняла главные работы, а мастера с «Людмилы» под руководством военных подводников монтировали механическую и электрическую часть. Электроникой заведовал Дмитрий; он тайком закладывал в компьютеры свои наработки. Но завод обрушился, люди к лодке охладели, и только Дмитрий, несмотря на свою болезнь, продолжал оснащать ее своей техникой. А вот теперь и дерзкая мысль в голову вспрыгнула: пойти в плавание!
Подошел к нему Слепцов, обнял за плечи. Дмитрий сказал:
— Погоди, я лягу. Спина болит.
В глубине двора под кронами деревьев Удельного парка тянулись в линию добротные кирпичные гаражи. Катя подошла к первому из них и самому большому и на мгновение замерла, словно ожидая чего-то. Щелкнули и негромко зазвенели замки, и массивная железная дверь разъехалась в разные стороны. Саид удивился, но вида не подал; он понял: дверь открывалась автоматически, повинуясь хитро встроенному в стену фотоэлементу.
В гараже могли бы поместиться две машины, но здесь стояла одна — «Волга», да и та старенькая. Саид обрадовался; он на «Волге» ездил, и ему не придется на ходу осваивать новую марку.
— Можно, я машину поведу?
— Да, конечно.
Ехали не спеша. Саид был аккуратен и правил движения не нарушал.
— У вас хороший гараж, — заговорил он. — У нас такие гаражи богатые люди имеют.
— У вас там, в Кувейте, все богатые. Так пишут в газетах.
— Я живу на границе с Кувейтом. Богатых у нас много; все, кто на нефти. Но я… я не бедный, но и не богатый.
— А вы расскажите о себе. Как живут ваши родители?
Саид на эту просьбу долго не отвечал. Он, видимо, не любил вдаваться в подробности своей жизни. И, может быть, никому о ней не рассказывал. Но тут особый случай: собеседница была с ним откровенной, с первой же встречи пригласила его в дом, а теперь вот доверилась и сама, и они едут за город, где у них какие-то ребята.
Подумал об этом в тот момент, когда справа показался большой гастроном. Саид остановился.
— Вашим ребятам нужны продукты?
— Да, да, вы меня подождите, а я зайду в магазин.
Но Саид вышел с Катей. И, оторвавшись от нее, стал тоже покупать продукты. И покупал много. И все дорогое: копченую колбасу, рыбу, икру красную и черную. Купил несколько коробок конфет и два больших торта. Катя, увидев покупки, сказала:
— Мы таких продуктов не покупаем. Слишком дорого.
Некоторое время они ехали молча. Потом Катя напомнила:
— Вы мне так и не рассказали о своих родителях. У вас, восточных людей, много тайн.
— От вас у меня тайн не будет. Мой папа — родственник короля Хасана; он очень богат, но детей у него много и он держит нас на относительно скромном пансионе. Однако денег на безбедную жизнь мне хватает.
— Я это сразу поняла. По вашим покупкам. Студент, а щедрость царская. А ваша мама? Она, должно быть, очень красивая.
— Да, конечно, женой моего отца может быть только красивая женщина. Долгое время она была любимой, и мы жили во дворце. Но потом… Да я вас познакомлю с ней. Она живет со мной, и квартира у нас недалеко от вашей — на Большом Сампсониевском.
Кате очень бы хотелось знать подробности романтической истории Саида и его мамы, но из деликатности она молчала. Вспоминала все, что читала о жизни восточных царей, знала, что у них гаремы и много детей, но вот как живут жены, переставшие быть любимыми, много ли у шейхов бывает детей и как живут эти дети — этого Катя не знала. Но проявить излишнее и бестактное любопытство — Боже упаси!
Молчал и Саид. Он хорошо знал восточную мудрость: много слов источает слабый ум. К тому же ему нравилось развешивать туман над своей личностью и возбуждать интерес к себе девушки, которая ему казалась все более привлекательной.
Но что это у них за ребята? Почему они живут где-то за городом и ждут от Кати и ее брата денег и продуктов?
Любопытство и ему не давало покоя, но он мужчина и умеет сдерживать свой интерес.
Подъехали к большому двухэтажному дому, стоявшему на зеленом холме у берега моря. Рядом с домом у причала качался на волнах черный купол подводной лодки. В открытую дверцу входили и выходили молодые парни. Завидев подъезжающий автомобиль, они распрямились, держа в руках инструменты. Катя им крикнула:
— Кончай работать! Пойдемте обедать!
И пока они собирались, Катерина провела гостя в комнату с нехитрой обстановкой: тут были стол, посудный шкаф, два дивана, стулья и кресла; было чисто, уютно и густо пахло свежей лесной травой.
В комнату с визгом и криком вбежали две девочки и бросились ей на шею. Им было года по четыре — похоже, то были двойняшки. Они обнимали, целовали Катю и всячески выражали свою радость. «Дети! У нее дети!» — думал Саид, чувствуя, как прилив горечи подкатывает к сердцу. Он в эту минуту понял, что русская девушка властно вошла в его душу, и он хотя и смутно, но уже строил далеко идущие планы. А тут вдруг эти очаровательные, русоголовые ангелочки.
Предаваясь невеселым думам, он не заметил, как в комнату вошла молодая женщина, а вслед за ней один за другим стали втягиваться ребята. Их было человек пятнадцать, и все молодые — от двадцати пяти до сорока лет, крепкие, серьезные, с глазами, в которых светились ум и достоинство. В основном это были электронщики и электрослесаря со среднетехническим и высшим образованием; они же занимались водным спортом и поначалу готовились к спортивным плаваниям на подводной лодке, к различным исследованиям дна Финского залива и части Балтийского моря, примыкавшей к Ленинграду. Однако потом, с началом разрушительной перестройки, большинство из них потеряло работу, спортивные интересы отошли на задний план, — они тут оставались по просьбе Дмитрия. Он же, Дмитрий, имел богатого отца, — из его средств выдавал ребятам небольшую зарплату.
Зоркий глаз Саида заметил, что вошедшая с ними женщина плохо прибрана, волосы стянуты на затылке кое-как, лицо помято — видно, с похмелья или наркоманка; она перевязала на головке одной девочки бантик, усадила их обоих в кресло и приказала сидеть тихо. Затем обратилась к Кате:
— Так ты будешь нас знакомить или мы без тебя обойдемся?
— Да, конечно. Это Саид, наш новый доктор…
Ребята называли себя: Евгений, Федор, Сергей. Держались скромно, и только внимательный глаз мог заметить, что Евгений тут старший. Он и ростом из всех выделялся.
Потом они обедали. И за столом много говорили, еще больше смеялись, а Катерина, успевая всем подавать тарелки, нарезать и накладывать еду, кормила еще и девочек, чем окончательно уверила Саида, что они ее дети, а отец — Евгений.
Скоро узнал Саид, — и это его поразило, — что строят они настоящую подводную лодку, только не боевую, а спортивную, для дальнего путешествия, которое собираются предпринять Дмитрий и Евгений Владимирович, главный строитель корабля. Теперь Дмитрий болен, но, как заметил Саид, именно Дмитрий является хозяином дела. Он присылает чертежи, дает указания Евгению и снабжает его деньгами.
Приборами лодку оснащает завод электронного оборудования «Людмила».
Было весело, шумно за столом, но пир продолжался недолго. Евгений вдруг поднялся, поблагодарил хозяйку, извинился перед гостем, — и строители удалились. Саид пошел вслед за ними. Грусть и тоска овладевали им все больше, он и представить не мог, как ему обойтись без Кати. Ее образ так быстро и властно ворвался в его сердце, — он пытался разогнать черные думы, но они все плотнее окутывали его душу и он ощущал почти физическую боль от сознания несбыточности своих желаний. «И ведь не красавица, вроде бы и нет в ней ничего особенного… Что это со мной? Уж не лишился ли я рассудка?..»
Плохо соображая, что он делает, шел к стапелям и, когда уж был совсем рядом, увидел перед собой Евгения. Спросил:
— Могу ли я…
— Пожалуйста. Вот здесь лестница — спускайтесь, мы вам все покажем.
Да, так уж распорядилась природа: Дмитрий — сова, он летает и ищет свою добычу ночью. А добычей ему служат формулы, расчеты, функции и конечные результаты.
Случай — великий господин всего сущего — однажды явился Дмитрию и произвел в его жизни революционный переворот. На экране он поймал информацию: питерский ученый Виктор Иванович Петрик, врач-психолог по образованию, сделал открытие, которое сулит изменить всю жизнь людей: изобрел способ изготовления осмия-187.
Петрик? Тот самый Петрик, который в условиях своей лаборатории научился производить и фулерен!..
Другой бы скользнул глазами по этой информации и оставил ее без внимания. Иначе устроен ум Дмитрия; он задумался: «Изменить всю жизнь людей…» Что же это за открытие?
Вывел на свой экран банк данных об открытиях питерских ученых. В памяти его компьютера есть такой банк. И очень скоро увидел: Петрик Виктор Иванович, академик Международной славянской академии, имеет 32 изобретения и открытия. И особо важные — фулерен, осмий-187…
Сведения об осмии-187. Редкий элемент платиновой группы. Мировая добыча осмия — 60 килограммов в год, но особо ценный изотоп осмий-187 никому в мире выделить из руды до сих пор не удалось. Петрик это сделал.
Перечисляются сферы применения. И среди них: абсолютно надежная метка ценных документов и банкнотов…
Вот эти слова молнией сверкнули перед глазами. Метить банкноты!.. Значит, активный поток лучей. Слабая радиация! То, что необходимо Дмитрию для создания своей компьютерной системы!..
Произошло это пять лет назад. Дмитрий тогда по поручению Слепцова только что начал читать лекции в Инженерной школе электроники при заводе «Людмила». Ему отвели там большую комнату, и он нашпиговал ее компьютерной техникой. Как раз в это время они со Слепцовым нащупали пути создания двух «пушек» — вирусной и лептонной. Дмитрий работал в конструкторском бюро, обучал ребят в школе, а вечерами, и даже ночью, сидел над чертежами микропроцессорных схем. И, что он делал, никто не знал. Даже специалисты, создававшие новейшие электронные системы для надводных и подводных кораблей, самолетов и космических аппаратов, для технологических линий с программным управлением, не подозревали о дерзких замыслах Дмитрия и своего главного конструктора. Постепенно эти свои тайные занятия они перенесли в компьютерный класс заводской школы, и здесь Дмитрий, а с ним и Слепцов, уединялись все чаще и надолго.
Зайдут сюда инженеры, слесари, походят-походят по компьютерному классу, а что тут делает Дмитрий Кособоков, для чего он просит у них разного рода микропроцессоры, чистейшие полупроводниковые материалы, понять не могут. А он на все вопросы сыплет шуточки: дескать, на Луну хочет свой аппарат послать или подводную лодку особой техникой оснастить.