Снимающий Голову не знал, смеяться ему или сердиться. Может, молодой воин лишился рассудка? Вождь уже хотел было спросить об этом, но передумал. Высокий Олень был очень толковым молодым воином, не уступавшим своему отцу, Койоту, по части ума. Наверное, у него есть причина для столь странного поведения.
Веточки, как заметил Снимающий Голову, были с ближайшей юкки, высохшие губчатые стебли, на которых когда-то были цветки. Концы одной из них Высокий Олень сделал плоскими, а другой — немного заострил, на манер веретена. Неужели он делает палочки для добывания огня? Молодой вождь окончательно перестал что-либо понимать. Может, у Народа есть какая-то магия, позволяющая тушить огонь при помощи палочек для разжигания? Снимающий Голову уже ничему не удивлялся.
Вождь завороженно смотрел, как Высокий Олень срезает толстую зеленую ветку с соседнего куста и начинает обрезать ее. Потом Снимающий Голову тревожно взглянул на быстро приближающуюся стену огня. Что бы ни собирался сделать Высокий Олень, это наверняка должно сработать. Лошади плясали и рвали поводья.
Высокий Олень теперь не спеша снял свою короткую набедренную повязку и вытащил из нее завязку. Согнув зеленую ветку на манер лука, юноша привязал к ее концам вместо тетивы этот кожаный ремешок.
«Да, — убедился Снимающий Голову, — он делает палочки для добывания огня!»
Высокий Олень обернул ремешок вокруг заостренной палочки из юкки и установил ее конец на плоскую часть второй палочки. Неровный осколок камня как раз подошел, чтобы упереть в него другой конец вращающейся палочки.
С тех пор как Снимающий Голову присоединился к Народу, он множество раз видел, как таким способом разжигают огонь. Но никогда этого не делали при подобных обстоятельствах! Высокий Олень, сидя на корточках, опробовал свое приспособление, затем принялся за дело по-настоящему.
После первых же нескольких вращений от палочек пошел белый дымок, потом у конца вращающейся палочки начала расти крошечная горка коричневого порошка — древесина стала обугливаться. Палочка продолжала вращаться, и порошок засветился, словно тлеющие угольки. Увидев это, Высокий Олень отбросил вращающуюся палочку, начал осторожно дуть на сверкающие искорки и наконец перенес палочку на пучок сухой травы, продолжая осторожно раздувать огонь. Внезапно травинки с треском вспыхнули, и Высокий Олень поспешно сунул горящую палочку в охапку травы, лежащую рядом.
Пламя, раздуваемое ветром, жадно облизывало соседние пучки сухих растений. В одно мгновение огонь, зажженный Высоким Оленем, набрал силу и покатился по прерии.
Высокий Олень поднялся, отвязал свой шнурок от палки и надел набедренную повязку. Отбросив палочки для добывания огня, он взял у Серой Цапли поводья своей лошади и направил ее туда, где прошло зажженное им пламя, достигшее уже противоположного холма. Высокий Олень предусмотрительно затоптал пару догорающих костерков и повел лошадь по голой почерневшей земле.
— Пойдем, — сказал он. — Теперь можно.
Глава 22
Трое охотников осторожно повели перепуганных лошадей по теплой, еще дымящейся земле. Пройдя несколько сотен шагов, Высокий Олень остановился, и все трое обернулись взглянуть на стену огня, догонявшую их. Страшные пляшущие языки желтого пламени заставили Снимающего Голову вспомнить про адское пекло, которым его пугали в детстве.
Огонь стремительно приближался, рев пламени, казалось, становится все сильнее. Пара охваченных ужасом кроликов, едва заметных в этом мраке, промелькнула мимо. Даже на таком расстоянии чувствовался жар. Снимающему Голову, впервые столкнувшемуся со страшным пожаром в прерии, этот жар казался живым, злобным, смертоносным чудовищем, вознамерившимся погубить их.
Чудовище сосредоточило все свое внимание на людях и лошадях, жмущихся друг к другу, огненная стена словно выросла, добравшись до того места, откуда только что ушли охотники. Ужасное пламя остановилось и на мгновение взмыло ввысь, достигнув выжженной Высоким Оленем площадки. Но оно тут же поникло в бессильной ярости, и стена огня разделившись надвое, обошла людей.
Жар и рев пламени покатились дальше, постепенно затухая. Охотники кашляли и терли глаза в едком дыму. Обезумевшие лошади начали потихоньку успокаиваться. Мгла понемногу рассеивалась, и вот уже сквозь дым мелькнул кусочек неба.
— Нам придется подождать, — сказал Высокий Олень, — пока не станут видны звезды, иначе мы не найдем дорогу.
Он спокойно опустился на землю, поджав ноги, и расслабился.
Когда рассеялся дым, было уже совсем темно. Ветер стих. Вдали трое воинов видели длинную полосу огня, змеящуюся по холмистой прерии.
За время ожидания они почти не разговаривали. Открывшего рот тут же начинал мучить приступ кашля. Все трое, однако, думали в общем-то об одном и том же — о лагере, о том, что с их семьями.
Клан не должен был пострадать от огня. Вышедшие на разделку туш были достаточно близко от поселения, чтобы успеть вернуться. Сам же лагерь находился на вытоптанной площадке. Если где-то на ней и загорелся бы небольшой огонь, его легко можно было затоптать или залить, а если понадобится, пустить встречный пал.
Нет, охотников терзала сейчас другая мысль: не напал ли кто на их поселение? Было совершенно очевидно, что кто-то поджег сухую прерию. Случалось, что пожары начинались из-за молнии, но сегодня грозы не было. Значит, поджог был делом человеческих рук.
А кому это было выгодно? В Месяц Зеленеющей Травы люди часто поджигали прошлогоднюю траву, чтобы быстрее проросла новая и ее сочная зелень привлекла бизонов. Шаманы решали, когда это делать, и внимательно следили за соблюдением ритуала. Но сейчас для этого совершенно неподходящее время. Никому из людей нет никакой пользы от почерневшей, выгоревшей прерии.
Следовательно, вывод напрашивался сам. Пожар устроили Крушители Черепов. Было ли это способом отвлечь внимание от готовящегося нападения?
Когда дышать стало легче, трое воинов принялись обсуждать это, и стало ясно, что все они боятся одного и того же. Надо быстрее возвращаться.
Дым все еще застилал небо, но звезды уже можно было различить. Воины определили направление по Семи Охотникам и Вечной Звезде. Высокий Олень указал в нужную сторону и пошел впереди, ведя свою лошадь в поводу. Остальные двинулись следом.
Почерневший мир вокруг казался чужим и зловещим. То тут, то там еще вспыхивало пламя. Медленно тлела случайная кучка сухого бизоньего навоза, и тонкая струйка белого дыма странно выделялась на фоне обожженной черной земли.
Прошла, казалось, целая вечность, прежде чем с вершины очередного холма охотники увидели лагерь. К их великому облегчению, в нем, похоже, все было спокойно. Тусклые красноватые отсветы огня в очагах типи показались им самым приятным и успокаивающим зрелищем. На поселение никто не напал.
Воины поспешили вперед, издавая боевой клич Народа, чтобы их по ошибке не приняли за врагов.
Потом они узнали, что люди сумели отвести огонь от лагеря. В нескольких сотнях шагов от поселения нашлось место, позволившее сделать это. Там было каменистое русло небольшого пересохшего ручья, и именно оттуда пустили встречный пал. Людям повезло, и ветер удачно переменил направление как раз в нужный момент. Основной пожар с ревом прокатился западнее, людям пришлось прилагать незначительные усилия, чтобы сбивать случайные языки пламени.
Все радовались столь удачному маневру. Белый Бизон, конечно же, не преминул приписать изменение ветра своей магии и извлечь из этого некоторую выгоду. Трава возле лагеря, необходимая лошадям в долгие зимние месяцы, была спасена.
Конечно, в поселении тревожились о трех пропавших охотниках. Но опять-таки скорее не о том, смогут ли они спастись от огня, а опасаясь нападения врагов.
Снимающий Голову обнял жену, а та смеялась, глядя на его закопченное, почерневшее лицо. Но по тому, как нежно Высокий Тростник касалась щеки мужа, стало ясно, как она беспокоилась.
— Видел ли ты Крушителей Черепов, муж мой?
Он покачал головой:
— Нет. Здесь они тоже не появлялись?
Снимающий Голову передал жене повод и снял со спины лошади покрытые сажей куски мяса. Большая Нога отогнала собак и принялась возиться с добычей. Высокий Тростник присоединилась к матери.
Снимающий Голову через лагерь повел кобылу к реке. Тут же рядом с ним возник Койот. Некоторое время они шли молча.
Наконец молодой вождь заговорил:
— Что это значит, Койот? Зачем они подожгли траву?
Койот пожал плечами:
— Кто знает, почему Крушители Черепов делают то, что они делают?
— Но ведь это было самое подходящее время напасть на нас!
Койот кивнул:
— Они не станут нападать, если их мало.
Постепенно все становилось на свои места. Ясно, что Крушителям Черепов все это время было известно, где клан остановился на зиму. И все же пока они избегали открытого нападения — враги не отваживались на это со времен Великой Битвы.
Теперь — другое дело: Крушителям Черепов противостоит ослабленный клан, изолированный, испытывающий нехватку продовольствия, за которым можно следить, выбирая подходящий момент для атаки. Большие силы держать поблизости невозможно, но один-два разведчика вполне способны наблюдать и сообщать обо всем, что происходит.
Именно эти разведчики, увидев, как люди рассыпались по прерии, выйдя на оленью охоту, не смогли устоять перед соблазном заставить их поволноваться из-за пожара. Чтобы напасть, сил у них было мало, но все же они могли причинить множество неприятностей.
Когда Снимающий Голову это понял, его охватил ужас. Ясно, что клан не сможет двинуться с места. За ними будут все время следить. Находясь под угрозой неожиданного нападения, люди не отважатся покинуть свое теперешний относительно безопасный лагерь. Даже охотничьи отряды будут беззащитны перед внезапным нападением численно превосходящего врага.
Петля медленно, но верно затягивалась вокруг клана Лошади. Сегодня им повезло. В следующей стычке они, возможно, потеряют воина, а то и двоих. Неосторожного часового может подстеречь пущенная из темноты стрела.
Снимающий Голову теперь словно читал мысли врагов. Не желая рисковать в открытом бою, они станут всячески ослаблять их клан и ждать своего часа.
Вождю вспомнилась сцена, свидетелем которой он стал однажды в прерии. Стая волков окружила старого бизона. Пока он был в расцвете сил, волки бы не посмели на него напасть. Теперь, старый и ослабевший, утративший быстроту реакции, бизон пытался сопротивляться. То один, то другой волк делал прыжок, стараясь ухватить беднягу за вздымающийся бок. Бизон поворачивался навстречу врагу, но его тут же атаковали с другой стороны. Конец был лишь вопросом времени.
Снимающий Голову тогда, поддавшись сентиментальному порыву, разогнал волков при помощи копья. Но он знал, что те вернутся.
И теперь вождь остро чувствовал схожесть ситуации. Клан Лошади оказался в таком же положении. Люди могли отражать небольшие атаки, могли спастись от пожара в прерии, сумеют, возможно, даже избежать голодной смерти зимой. Но все равно за этим последует решающий бросок.
Снимающий Голову понимал, что будет именно так. Рано или поздно их уничтожат. Маловероятно, что клан Лошади сумеет покинуть свой зимний лагерь.
Глава 23
В дни, последовавшие за пожаром, люди немного успокоились и повеселели. Стояла необычайно хорошая погода. Факел Солнечного Мальчика дарил благодетельное тепло, листья медленно опадали на землю, и казалось, что в общем-то все в порядке.
Удалось добыть немало оленьего мяса, и женщины не покладая рук приготавливали его для длительного хранения. Шкуры оленей тоже надо было выделать и выдубить. Все это создавало приятную видимость нормальной жизни племени.
Но Снимающему Голову ощущал беспокойство, и это его чувство вполне разделяли Койот и Белый Бизон. Люди казались слишком уж самоуверенными. Еды для зимних месяцев было недостаточно, и хотя многие это понимали, похоже, это их не волновало. Изобилие нескольких последних зим сделало людей легкомысленными. Только старшие члены племени помнили тяжелые времена и голод. Молодые словно ждали, что все как-нибудь уладится само собой.
Но еще сильнее вождя заботило другое. Теперь он был совершенно уверен, что за лагерем клана Лошади наблюдают. Может, Крушители Черепов и не установили непрерывной слежки, но было очень неприятно сознавать, что враги рыскают где-то поблизости. Люди никогда, ни в какую минуту не знали, следят за ними или нет. Но это не имело значения. Рано или поздно, на них нападут. Снимающий Голову склонялся к мысли, что враги дождутся Месяца Зеленеющей Травы, когда клан будет особенно ослаблен голодом. Это время у Крушителей Черепов было излюбленным для набегов. С началом погожих весенних дней их молодежь тоже становилась воинственной.
Так что, по крайней мере для себя, Снимающий Голову решил, что будет именно так. Главное нападение произойдет весной. А до того момента враги будут время от времени напоминать о себе, чтобы люди не осмеливались свободно ходить на охоту.
Таким образом, перед кланом стояли две задачи. Первая — подготовиться к зиме — была неотложной, но не менее важной представлялась и другая. Необходимо было выработать план обороны лагеря. Снимающий Голову изучил окрестности поселка с вершины дозорного холма. Вождь вспоминал времена своей учебы в Академии, такие далекие теперь. Его, кадета Хуана Гарсию, учили многому, но он никогда не был особо прилежным учеником. Гарсия привык рассуждать о римских оборонительных сооружениях, о стенах, баррикадах и контрфорсах. В некоторых книгах в библиотеке Академии попадались соответствующие картинки.
Но у клана не было ни людей, ни приспособлений для строительства земляных укреплений. При всем старании максимум, что они могут возвести, — легкие изгороди из веток вокруг типи. Это делалось из поколения в поколение, чтобы ослабить силу ветра и задержать снег.
Снимающий Голову начал прикидывать, что и такие баррикады могут оказаться полезными, если соорудить их в том узком месте, где луг переходит в прерию. Именно отсюда могут налететь вопящие всадники. Сгодится любая преграда, чтобы замедлить их стремительную атаку. Вождь попытался представить себе такую загородку из сучьев. Да, она уменьшит скорость нападения, лошади притормозят перед прыжком, а всадникам придется в этот момент полностью сосредоточиться на своих конях. Эх, если бы у него еще была сотня солдат, чтобы поставить их позади такого барьера! Если грамотно расположить свои силы, наступающие были бы уничтожены.
«Но, — вздохнул молодой вождь, — у меня нет сотни солдат».
Есть только считанные воины. Самые старшие и опытные — Лучники, они должны оборонять фланг от пеших врагов, которые попытаются пробраться через лес.
Остальные воины — молодые Лошадники, не последовавшие за Кровавыми. Им вряд ли будет удобно контратаковать внутри поселения, среди типи, верхом. Наверное, им тоже лучше сражаться пешими.
Айээ, если бы у них была пара сотен рук, способных просто держать копье. Постепенно идея, порожденная отчаянием, начала вырисовываться все отчетливее. Да, это может сработать! Вождь поспешил вниз, рассказать о своем плане Койоту.
На следующий день с самого утра закипела отчаянная работа: люди рубили и стаскивали сучья для заграждения. Снимающий Голову представлял, как невидимые наблюдатели потешаются над тщетными усилиями обреченного клана. Всадник без труда перепрыгнет такое хлипкое препятствие или попросту прорвется сквозь него.
На самом деле, Снимающий Голову внимательно контролировал ход возведения преграды. Он хотел, чтобы сооружение получилось ни слишком высоким, ни чересчур широким. Оно должно всем своим видом поощрять самоуверенных вражеских воинов на лошадях перескочить через него. В этом была вся соль плана.
С внутренней стороны барьера врагов ждал смертоносный сюрприз: наклонно врытые в землю заостренные колья, замаскированные тонкими ветками. Дюжины таких импровизированных копий разной длины были спрятаны вдоль всего барьера, защищая его почти так же надежно, как отряд солдат, о котором мечтал молодой вождь. Даже, возможно, лучше, поскольку вносили элемент неожиданности. Снимающий Голову вновь почувствовал себя увереннее.