- Сир Робби! Приведите девушку и мальчика, - он распахнул первую попавшуюся дверь и оказался в маленькой комнате, где вокруг стола с кувшинами, воронками и кубками стояли бочки с вином.
Он смахнул всё со стола.
- Это подойдет, - сказал он, - и принесите свечи!
Он погладил сокола
- Ты голоден? - спросил он птицу. - Мой дорогой голоден? Скоро мы тебя накормим.
Он стоял у одной из стен маленькой комнаты, когда Робби ввел Женевьеву через дверь.
Он прижимала платье к груди.
- Похоже, ты уже встречался с этой еретичкой? - поинтересовался отец Маршан у Робби.
- Да, отец, - ответил тот.
- Он предатель, - заявила Женевьева и плюнула Робби в лицо.
- Он поклялся служить Господу, - сказал отец Маршан, а ты проклята Богом.
Скалли втащил в дверь Хью и толкнул его к столу.
- Свечи, - потребовал у Скалли отец Маршан. - Принеси несколько из зала.
- Нравится видеть, что делаешь, да? - осклабился Скалли.
- Иди, - приказал отец Маршан грубо, а потом повернулся к Робби. - Хочу, чтобы она была на столе. Если будет сопротивляться, можешь ее ударить.
Женевьева не сопротивлялась. Она знала, что не сможет драться с Робби и наводящим ужас человеком с костями в волосах, который принес две большие свечи и поместил их на винные бочки.
- Лежи спокойно, - приказал ей отец Маршан, - или умрешь.
Он увидел, как она задрожала. Она положила руки на грудь, чтобы удерживать порванное платье на месте, и теперь священник отвязал путцы от своей перчатки и поместил сокола на ее запястье.
Когти вонзились в нежную кожу, и она приглушенно взвыла.
- ‘In nomine Patris, - тихо произнес отец Маршан, - et Filii, et Spiritus Sancti, amen. - Сир Роберт.
- Отец?
- У нас нет нотариуса, чтобы записать признание грешницы, так что слушай внимательно, ты будешь свидетелем всего сказанного. Твой священный долг - запомнить всю правду.
- Да, отец.
Священник посмотрел на Женевьеву, лежащую с закрытыми глазами и сложенными руками.
- Грешница, - тихо сказал он, - поведай мне, зачем вы ездили в Монпелье.
- Мы отвозили туда английского монаха, - ответила Женевьева.
- Зачем?
- Он должен был учиться медицине в университете.
- Ты хочешь, чтобы я поверил в то, что Бастард проделал весь этот путь в Монпелье лишь для того, чтобы сопроводить монаха? - спросил отец Маршан.
- Это была услуга его сеньору, - объяснила Женевьева.
- Открой глаза, - приказал священник. Он по-прежнему говорил очень тихо и подождал, пока она выполнит приказ. - А теперь скажи мне, ты слышала о Святом Жуньене?
- Нет, - ответила Женевьева.
Сокол в клобуке не сдвинулся с места.
- Ты ведь отлучена от церкви?
Она поколебалась, но потом коротко кивнула.
- И отправилась в Монпелье, чтобы оказать любезность монаху?
- Да, - сказал она слабым голосом.
- В твоих интересах, - заявил отец Маршан, - говорить правду, - он наклонился и развязал клобук, сняв его с головы птицы.
- Это каладрий, - сказал он ей, - птица, которая может узнать, говоришь ли ты правду или врешь, - Женевьева заглянула соколу в глаза и содрогнулась. Отец Маршан сделал шаг назад. - А теперь поведай мне, грешница, зачем вы отправились в Монпелье?
- Я ответила тебе, чтобы сопроводить монаха.
Ее крик пронесся эхом по всему замку.
Глава девятая
Роланд был внезапно разбужен криком.
Граф и не подумал предоставить им постели. Замок был наводнен людьми, ожидающими выступления к Буржу, и они спали где придется.
Многие все еще пили в большом зале, а другие легли спать во дворе, там же находились и лошади, которым не нашлось места на конюшне, но сообразительный оруженосец Роланда Мишель отыскал сундук, наполненный знаменами, и разложил их на каменной скамье в прихожей часовни.
Роланд только что заснул на этой импровизированной постели, как крик прокатился эхом по коридорам. Он проснулся и был сбит с толку, подумав, что снова дома, с матерью.
- Что это? - спросил он.
Мишель всматривался в длинный коридор и ничего не ответил. Затем по коридору прокатилось эхо гневного рева, которое полностью пробудило Роланда.
Он скатился со скамьи и схватил меч.
- Сапоги, сир? - спросил Мишель, протянув их ему, но Роланд уже бежал.
Человек в конце коридора выглядел встревоженным, но вроде бы никто больше не был обеспокоен воплями и криком. Роланд толкнул дверь винного склада и застыл.
Комната была почти полностью погружена в темноту, потому что свечи упали, но в тусклом свете Роланд разглядел Женевьеву, сидящую на столе, прижимая руку к глазу.
Ее разорванное платье упало к талии. Отец Маршан с окровавленными губами распростерся на спине, обезглавленный сокол валялся на полу, а Скалли ухмылялся.
Робби Дуглас стоял, держа меч над священником и, как только на месте происшествия появился Роланд, шотландец еще раз стукнул Маршана рукояткой меча.
- Ублюдок!
Хью ревел, но увидев Роланда, подбежал к нему. Роланд рассказывал ему истории и нравился Хью, мальчик приник к Роланду, вздрогнувшему, когда Робби нанес священнику удар в третий раз, стукнув его головой о бочку.
- Ты собирался ослепить ее, ублюдок? - прокричал Робби.
- Что..., - начал Роланд.
- Нужно уходить! - крикнула Женевьева.
Скалли, казалось, нравилось то, что он видел.
- Милые титьки, - сказал он, не обращаясь ни к кому конкретно, и эти слова, казалось, заставили Робби осознать, что он натворил.
- Куда уходить? - спросил Робби.
- Найди какую-нибудь нору и заройся в нее, - посоветовал Скалли, а потом снова перевел взгляд на Женевьеву. - Немного маловаты, но милые.
- Что случилось? - наконец-то смог спросить Роланд.
- Ублюдок хотел ее ослепить, - объяснил Робби.
- Мне нравятся титьки, - сказал Скалли.
- Заткнись, - рявкнул ему Робби. Он считал, что нашел цель жизни и духовное утешение в ордене Рыбака, но зрелище сокола, целящегося своим клювом в глаз Женевьевы, открыло его собственные глаза.
Он понял, что бежал от старых клятв, что предал сделанные обещания, и теперь должен поступить правильно. Он вытащил меч из ножен и одним махом снес соколу голову, а потом повернулся к отцу Маршану и врезал ему рукоятью меча, сломав зубы и разбив губы, и теперь не представлял, что делать дальше.
- Нам нужно уходить прямо сейчас, - сказала Женевьева.
- Куда? - снова спросил Робби.
- В очень глубокую нору, - произнес Скалли, развеселившись, а потом нахмурился, повернувшись к Робби. - Нам нужно с кем-нибудь драться?
- Нет, - ответил Робби.
- Принеси мой плащ, - приказал Роланд Мишелю, и когда оруженосец принес его, рыцарь-девственник накинул плащ на голые плечи Женевьевы. - Прости меня, - сказал он.
- Простить тебя?
- Ты была под моей защитой, - сказал он, - и я не смог тебя уберечь.
Робби взглянул на Роланда.
- Нам нужно идти, - сказал он испуганным голосом.
Роланд кивнул. Как и Робби, он обнаружил, что его мир вывернут наизнанку. Он отчаянно пытался подумать о том, что следует предпринять, что будет правильным.
Девушка была еретичкой, а как раз в тот вечер он поклялся перед Господом присоединиться к ордену Рыбака, но капеллан ордена лежал здесь и стонал, истекая кровью, а еретичка смотрела на него одним глазом, по-прежнему прикрывая другой глаз рукой, и Роланд знал, что должен спасти ее.
Он обещал ей защиту.
- Нам нужно идти, - повторил он за Робби.
Оба сознавали, что находятся в глубине замка, который внезапно превратился во враждебное место, но когда Роланд выглянул в коридор, там никого не оказалось, а шум из большого зала, где до сих пор пили воины, был достаточно громким, чтобы заглушить крики Женевьевы.
Роланд подтянул перевязь.
- Нам нужно идти, - произнес он с удивлением.
- Ваши сапоги, сир, - сказал Мишель.
- Нет времени, - ответил Роланд. Он почувствовал приступ паники. Как им теперь выбраться?
Отец Маршан попытался встать, и Робби повернулся и пнул его по голове.
- Врежь ему посильнее, Скалли, если он еще раз шевельнется.
- Я дерусь за него или за тебя? - спросил Скалли.
- Кому ты служишь? - потребовал ответа Робби.
- Лорду Дугласу, конечно же!
- А кто я?
- Дуглас.
- Тогда не задавай глупых вопросов.
Скалли был удовлетворен этим ответом.
- Так ты хочешь, чтобы я прикончил ублюдка? - спросил он, поглядев на священника.
- Нет! - воскликнул Робби. Убийство священника могло привести к отлучению от церкви, а у него и так уже было достаточно неприятностей.
- Я бы с удовольствием, - предложил Скалли. - Уже неделю никого не убивал. Нет, даже дольше. Должно быть, по меньшей мере месяц! Ты уверен, что нам не нужно ни с кем драться?
Роланд посмотрел на Робби.
- Мы просто выйдем отсюда?
- У нас нет особого выбора, - признался Робби, его голос снова звучал нервно.
- Тогда пошли! - взмолилась Женевьева. Одной рукой она прижимала тряпицу к глазу, а другой придерживала плащ на шее.
- Возьми мальчика, - приказал Роланд Мишелю и отступил в коридор. - Убери меч в ножны, - сказал он Робби.
- В ножны? - казалось, Робби находился в замешательстве.
Роланд взглянул на меч, на котором остались окровавленные перья.
- Мы здесь гости.
- Пока.
- Что, во имя Христа, мы делаем? - поинтересовался Скалли.
- Сражаемся за честь лорда Дугласа, - отрезал Робби.
- Так мы сражаемся?
- За Дугласа! - прорычал Робби.
- Нет нужды кричать, - сказал Скалли и, когда Робби засунул меч в ножны, вытащил свой короткий клинок. - Просто скажи мне, ты хочешь устроить резню, да?
- Пока нет, - сказал Робби.
- И веди себя тихо, - добавил Робби. Роланд бросил взгляд на Робби, как будто в поиске поддержки, но юный шотландец нервничал не меньше француза. - Нужно двигаться, - предложил Робби.
- Мы покидаем замок?
- Думаю, нам придется, - он помедлил, оглядываясь, - если сможем.
Роланд повел их через двор. Несколько догорающих костров, на которых воины поджаривали овсяные лепешки, дымились в большом дворе, но лунный свет был ярким, а тени черны.
Никто не обратил на них особого внимания. Женевьева завернулась в плащ, а Хью прижался к ее подолу, пока они прокладывали себе путь между спящих мужчин и лошадей.
Некоторые передавали друг другу бурдюки с вином и тихо разговаривали. Кто-то пел. Кто-то негромко хихикал. В надвратной башне мерцал свет фонаря.
- Поищи мою лошадь, - приказал Роланд Мишелю.
- Думаешь, они просто позволят нам выехать? - прошептал Робби.
- Не ищи мою лошадь, - сказал Роланд, размышляя о том, как они смогут сбежать на своих двоих.
- Сапоги, сир? - предложил Мишель.
- Нет времени, - отозвался Роланд. Его мир рассыпался на части, он больше не знал, где лежало спасение, разве что это была его честь, и это означало, что он должен спасти еретичку, даже если придется нарушить клятву, принесенную церкви.
- Я прикажу им опустить мост, - сказал он Робби и зашагал к надвратной башне.
- Остановите их! - раздался крик из двери позади них. Отец Маршан, держась за дверной косяк, указывал на них. - Остановите их! Во имя Господа!
Люди во дворе были тяжелы на подъем. Некоторые спали, другие пытались заснуть, а многие были одурманены вином, но теперь они зашевелились, по мере того, как все больше людей подхватывало этот призыв. Скалли выругался и толкнул Робби локтем.
- Так мы деремся наконец?
- Да! - прокричал Робби.
- С кем?
- Со всеми!
- Как раз вовремя, черт дери! - буркнул Скалли и обрушил свой меч косым ударом на человека, пытающегося вылезти из-под плаща.
Тот упал с залитым кровью лбом, и Скалли разрезал мечом веревки, которыми три лошади были привязаны к кольцу в стене.
Он кольнул одну из лошадей острием меча, и животное рвануло вперед, вызвав хаос в рядах спящих людей. Он стукнул двух оставшихся, и все лошади во дворе заржали и встали на дыбы.
- Подъемный мост! - прокричал Роланд. Перед ним появились двое, оба с мечами, но его неожиданно охватило спокойствие. Это было привычным ему занятием. До сих пор он дрался лишь на турнирах, но победы на состязаниях являлись результатом многих часов тренировок, и он быстро ударил по широкому клинку врага, потом в ответ сделал ложный выпад, шаг вперед, и его меч прошел между ребер мужчины слева, а он уже наступал на второго, яростно махая мечом, отвел руку с клинком, так что локтем заехал противнику в живот.
- Готов, - провозгласил Робби, - в точности так же, как если бы это было меле во время турнира.
Роланд отступил влево и произвел короткий замах, и первый воин выбыл из битвы, он едва мог дышать. Теперь из надвратной башни вышли двое стражников, и он быстро побежал к ним.
Один был вооружен копьем, которым попытался его ткнуть, но Роланд видел нервозность на лице противника и даже не подумал парировать удар, а просто быстро взметнул меч вверх, так, что острие проделало жуткую рану на лице стражника.
Разрезало ему губы, нос и бровь, глаз наполнился кровью, а он повернулся ко второму стражнику, который запаниковал, отступая к надвратной башне.
- Приведи леди Женевьеву, - крикнул Роланд Мишелю, - к воротам!
Роланд исчез в помещении для стражников, а Робби и Скалли расчистили вход в длинный арочный проход, дальний конец которого был закрыт подъемным мостом.
- Проклятые щеколды, - пробормотал Скалли.
Мишель не говорил по-английски, но увидел щеколды и вытащил ту, что находилась справа, из каменного углубления. Женевьева протянула руку, чтобы вытащить остальные, но они не сдвинулись с места, а плащ соскользнул с ее плеч.
Мужчины во дворе увидели ее обнаженную спину и закричали, что хотят рассмотреть остальное. Мишель подошел к ней, чтобы помочь, и огромная железная щеколда со скрипом подалась.
- Удерживай их, Скалли! - крикнул Робби.
- Дуглас! - Скалли прорычал свой боевой клич людям во дворе.
В помещении остался один из стражников, но он отпрянул от проигнорировавшего его Роланда, который взобрался по винтовой лестнице, что вела в большое помещение над проемом ворот.
Там никого не было, но стояла полная темнота, лишь тусклый лунный свет пробивался через амбразуры, но Роланд различил огромный ворот с намотанными цепями подъемного моста.
Барабан ворота был шириной с арочный проход и четырех футов в высоту. На каждом конце находились большие ручки, но Роланд не смог сдвинуть ближайшую. Он услышал крики внизу и лязг клинков. Затем донесся вопль. Заржала лошадь.
Несколько секунд он беспомощно стоял, гадая, как привести в движение механизм, потом его глаза привыкли к темноте, и он заметил большой деревянный рычаг у дальней ручки.
Он подбежал к нему и надавил. Мгновение рычаг сопротивлялся нажиму, но внезапно подался, раздался громогласный треск, и огромный барабан начал быстро разматываться, а цепи соскальзывали с бобины резкими толчками и вибрируя, одна из них порвалась, и сломанные звенья отскочили, полоснув Роланда по лицу, как раз в тот момент, когда жуткий грохот возвестил о том, что подъемный мост опущен.
Он покачнулся, слегка оглушенный ударом, потом пришел в себя, подобрал меч, который бросил, чтобы нажать на рычаг, и начал спускаться по лестнице.
Ворота были открыты.
- Сэр? - Сэм дотронулся до плеча Томаса.
- Господи, - выдохнул Томас. Он почти заснул, вернее, его мысли витали где-то далеко, как неясный туман, поднимающийся от залитого луной рва замка Лабруйяд.
Он думал о Граале, о чаше из обычной глины, которую швырнул в море, и гадал, как он часто делал, был ли то настоящий Святой Грааль.
Иногда он в этом сомневался, а иногда его повергала в трепет та смелость, с которой он скрыл его под вечными перекатами волн.