После службы под открытым небом генерал Вашингтон Фалконер отвел в сторону своего заместителя.
- Вы корчите из себя полного идиота, Свинерд. Перестаньте.
- Это Господь превратил меня в идиота, сэр, и я благодарен ему за это.
- Я уволю вас со службы, - пригрозил ему Фалконер.
- Уверен, генерала Джексона обрадует известие о том, что его офицера уволили за любовь к Господу, сэр, - ответил Свинерд с оттенком своего прежнего лукавства.
- Просто перестаньте строить из себя идиота, - заворчал Фалконер и ушел восвояси.
Свинерд же разыскал капитана Мерфи.
- Слышал, вы принимаете ставки на меня, Мерфи?
Ирландец сперва покраснел, но затем признал, что это правда.
- Но я не уверен, что могу позволить вам поставить на самого себя, полковник, если вам этого хочется, - сказал Мерфи, - просто ребята могут посчитать вас заинтересованной стороной, сэр, вы следите за моей мыслью?
- Я не собираюсь держать пари, - ответил Свинерд. - Заключать пари грешно, Мерфи.
- Вот оно как теперь? - невинно спросил Мерфи. - Должно быть, это протестантский грех, сэр, и мне еще больше вас жаль.
- Но вы должны иметь ввиду, что со мной Господь, так что к моим губам не прикоснется ни капли спиртного.
- Очень рад это слышать, сэр. Святой во плоти, это про вас, сэр, - ирландец улыбнулся и ретировался.
Той же ночью, после того как Свинерд посетил молитвенное собрание Легиона, слышали, как он громко молился в своей палатке. Этот человек определенно находился в агонии. Он страстно желал спиртного, боролся с этим и призывал Господа помочь ему в его битве. Старбак и Траслоу вдоволь наслушались жалких страданий и направились в шалаш Мерфи.
- Еще один день Мерф, - Старбак протянул ему последние два доллара из своего недавнего жалования. - Два доллара на то, что завтра ночью к этому же времени он будет пьян в стельку, - озвучил свой вариант Старбак.
- Я тоже ставлю два бакса на завтрашнюю ночь, - добавил Траслоу, протягивая свои деньги.
- Вы и с два десятка других говорят то же самое, - неуверенно протянул Мерфи, и указал на двух солдат с ранцем, набитым банкнотами Конфедерации. - Добрая половина денег предвещает, что ему и эту ночь не сдюжить, другая половина дает ему время до завтрашнего заката. Я не могу предложить тебе приличную ставку, Нат. Я ударю по своему карману, если предложу тебе ставку лучше двух к одному. Едва ли стоит рисковать своими деньгами при таких ставках.
- Слушай, - ответил Старбак. В тишине все трое могли различить всхлипы полковника. Палатка полковника была освещена, и увеличенная в размерах тень Свинерда металась по всей палатке, моля Бога о помощи. Два его раба, как громом пораженные внезапной переменой поведения своего хозяина, бессильно сидели на корточках снаружи.
- Бедный ублюдок, - проговорил Мерфи. - Этого с лихвой хватит, чтобы отвратить от выпивки.
- Два к одному? - спросил Старбак. - На завтрашнюю ночь?
- Ты уверен, что тебе не хочется поставить свои деньги на сегодняшнюю? - спросил Мерфи.
- До сих пор он дотерпел, - заметил Траслоу. - И скоро заснет.
- Тогда на завтрашнюю ночь, - невозмутимо ответил Мерфи, сперва взяв два доллара у Старбака, а потом два доллара, поставленные сержантом Траслоу. Когда обе ставки были учтены в записной книжке Мерфи, Старбак прошелся мимо палатки полковника и заметил скорчившегося у входа лейтенанта Дейвиса.
- Какого черта..., - начал было Старбак, но Дейвис обернулся к нему, приложив палец к губам. Старбак вгляделся и заметил, что лейтенант проталкивал наполовину полную флягу бренди под полог палатки.
Дейвис отполз в сторону.
- У меня тридцать баксов горят, Нат, - прошептал он, встав на ноги, - так что надумал помочь своим деньжатам.
- Тридцать баксов?
- Сравнял шансы, - сказал Дейвис, смахивая пыль с панталон. - Полагаю, у меня беспроигрышный вариант. Только послушай этого придурка!
- Нечестно так поступать с человеком, - жестко бросил Старбак. - Ты должен стыдиться своего поступка! - он нагнулся, протянул руку под палатку и достал спиртное.
- Верни ее на место! - потребовал Дейвис.
- Лейтенант Дейвис, - сказал Старбак, - я лично вырву кишки из вашей чертовой пасти и засуну их в ваш вонючий зад, если еще раз замечу вас или кого-нибудь другого, пытающегося поставить под угрозу раскаяние этого человека. Вы хорошо меня поняли? - он надвинулся на высокого и бледного очкастого лейтенанта. - И я, чёрт вас дери, не шучу, Дейвис. Этот человек пытается искупить свои грехи, а вы способны тольк насмехаться над ним? Господь всемогущий, вот что действительно приводит меня в ярость!
- Ладно, ладно! - ответил Дейвис, напуганный приступом гнева Старбака.
- Я серьезно, Дейвис, - добавил Старбак, хотя лейтенант и не ставил под сомнение его искренность. - Я прибью тебя ко всем чертям, если еще раз попытаешься повторить свои фокусы, - сказал Старбак. - А теперь проваливай отсюда.
Старбак оставался на месте, пока лейтенант не скрылся в ночи, и затем облегченно вздохнул.
- Мы прибережем это для завтрашней ночи, - сказал он Траслоу, довольно размахивая оставленной Дейвисом флягой.
- И подложим ее в палатку Свинерду?
- Именно. Пусть Дейвис катится ко всем чертям со своими тридцатью долларами. Мне деньги нужнее.
Траслоу подошел к своему капитану.
- Что действительно любит этот страдающий ублюдок, так это добрый бренди.
- Что ж, может, нам и удастся его раздобыть завтра на поле битвы, - сказал Старбак, и эта находка казалась вполне возможной - несмотря на то, что после сражения прошло три дня, в лесу и в сломанных колосьях пшеничных полей еще лежали раненые. И в самом деле, мертвецов и раненых было так много, что лишь своими силами мятежники были не в силах отыскать всех, поэтому было заключено перемирие, и солдатам из армии генерала Бэнкса предоставили возможность спасти своих людей.
День перемирия занялся жарким и знойным. Большинству солдат Легиона было приказано помочь осмотреть подлесок в том месте, где захлебнулась атака янки, но роту Старбака заставили валить лес и сооружать огромный погребальный костер для сожжения павших лошадей пенсильванской кавалерии.
На главной дороге позади погребального костра вереница легких рессорных санитарных повозок везла раненых янки. Транспортные средства северян, специально построенные для нужд армии, составляли разительный контраст с фермерскими телегами и захваченными армейскими фургонами, которые использовали в качестве санитарного транспорта мятежники, так же как обмундированные и хорошо экипированные солдаты северян выглядели намного щеголеватей мятежников. Капитан из роты пенсильванцев, ответственный за погрузку санитарных повозок, подошел к людям Старбака, поинтересовавшись, который из оборванцев является их офицером.
- Дик Левергуд, - представился он Старбаку.
- Нат Старбак.
Левергуд по-дружески предложил Старбаку сигару и лимонад.
- Это из концентрата, - произнес он, извиняясь, что лимонад сделан из порошка, - но на вкус не так уж плох. Мне его мать прислала.
- Может, вы предпочли бы виски? - Старбак протянул Левергуду бутылку. - Хороший северный виски, - с озорством добавил Старбак.
К легионерам присоединились и другие пенсильванцы. Они обменивались газетами, а куски табака менялись на кофе, хотя самая оживленная торговля велась за доллары Конфедерации. Каждый северянин желал купить банкноту Юга, чтобы послать домой в качестве сувенира, и цена плохо отпечатанных денег южан с каждой минутой росла.
Солдаты устроили торговлю неподалеку от огромного погребального костра, сложенного из свежих сосновых бревен в шестьдесят футов длиной, на которые рота артиллеристов как раз складывала лошадей. Они использовали для этого телегу с прикрепленным к ней подъемным устройством. Настоящим предназначением повозки являлось вытаскивание сброшенных пушек, но сейчас ее подъемное устройство вздымало гниющие лошадиные туши на шесть футов над землей и скидывало их на поленья, где группа солдат с повязками, защищающими носы и рты от вони, вилами передвигала раздувшиеся трупы на нужное место. Еще два человека в масках обливали дрова керосинам.
Капитан Левергуд уставился на телегу.
- Это наша.
- Трофей, - подтвердил Старбак северное происхождение телеги, и в самом деле, на ее боку виднелись буквы "США".
- Нет-нет, - пояснил Левергуд. - Эта принадлежала нашей семье. Мы производим их в Питтсбурге. Раньше мы делали двуколки, коляски и конки, а теперь в основном производим повозки для армии. Сотню повозок в месяц, и правительство платит любую запрошенную цену. Вот что я вам скажу, Старбак, если хотите нажить состояние, работайте на правительство. За семитонную повозку оно платит гораздо больше, чем мы осмеливались просить за экипаж для четырех пар лошадей с кожаными сиденьями, печкой, шелковыми занавесками, турецкими коврами и серебряными лампами.
Старбак вытащил сигару.
- Так почему же вы подставляете себя под пули вместо того, чтобы делать в Питтсбурге повозки?
Левергуд пожал плечами.
- Хотел сражаться за свою страну, - он сделал это признание смущенным тоном. - Видите ли, я и помыслить не мог, что война продлится дольше чем одно лето.
- Мы тоже, - признался Старбак. - Считали, что одно хорошее сражение преподаст вам урок и подведет всему итог.
- Полагаю, мы медленно учимся, - любезно заметил Левергуд. - ну теперь-то уж это точно долго не продлится.
- Правда? - развеселился Старбак.
- Как мы слышали, Макклелан покидает полуостров. Его люди плывут на север и через пару недель его армия присоединится к нашей, и тогда мы набросимся на вас как стая волков. Армии Поупа и Макклелана вместе. Вас раздавят, как спелый виноград. Надеюсь, что в Ричмонде достаточно постелей, чтобы мы все смогли разместиться.
- Там хватает тюремных постелей, - ответил Старбак, - но матрасы не слишком мягкие.
Левергуд засмеялся, а потом повернулся на зазвучавший со стороны дороги голос.
- Прочтите это! Прочтите! Позвольте слову Божьему принести благодать вашим грешным душам. Сюда! Возьмите это и прочтите, возьмите и прочтите, - одетый в платье священника старик раздавал трактаты с седла, разбрасывая брошюры в сторону расположившихся у дороги солдат.
- Иисусе! - поразился Старбак.
- Преподобный Элиял Старбак, - произнес Левергуд, явно гордясь присутствием такой знаменитости. - Он вчера читал нам проповедь. У него редкий ораторский дар, как по мне. Кажется, он близок к нашему высшему командованию, которое обещало ему, что он прочтет первую проповедь в освобожденном Ричмонде, - Левергуд помедлил и нахмурился. - Вас тоже зовут Старбак. Вы родственники?
- Просто однофамильцы, - ответил Старбак. Он отошел к краю погребального костра. Сражение он встречал с очевидным мужеством, но не мог встретиться лицом к лицу со своим отцом. Он подошел к тому месту, где Иса Уошбрук стоял в карауле у сложенного в кучу вражеского оружия. - Дай мне свою винтовку, Уошбрук, - приказал он.
Уошбрука, лучшего стрелка роты, снабдили европейской снайперской винтовкой - тяжелым дальнобойным оружием с телескопическим прицелом вдоль ствола.
- Вы ведь не собираетесь убить этого человека? - спросил Левергуд, который последовал за Старбаком в сторону от дороги.
- Нет, - Старбак навел винтовку на отца, разглядывая его через телескопический прицел. Канониры разожгли огонь погребального костра для лошадей, и дым стал заслонять Старбаку видимость, а в исходящем от костра жаре образ расплывался в перекрестии прицела. К удивлению Старбака, отец выглядел счастливее, чем в последний раз, когда он его видел. Трупный запах и остатки сражения явно вызывали у него ликование.
- Адово пламя будет гореть ярче этих костров! - провозгласил мятежникам проповедник. - Оно будет гореть вечность и доставит вам невыносимые муки! Вот ваша судьба, если только вы немедленно не покаетесь! Господь простирает над вами руки свои! Покайтесь и будете спасены!
Старбак легонько дотронулся до спускового крючка и, устыдившись этого импульса, немедленно опустил винтовку. На мгновение показалось, будто отец глядит прямо на него, но без всякого сомнения, взгляду священника тоже мешал жар и дым, потому что он развернулся, не узнав сына, и направился обратно в сторону северян.
Пламя погребального костра взметнулось выше, когда жир из туш побежал вниз по поленьям. Последняя санитарная карета направилась на север, а с ней и последний фургон с мертвыми янки. Звуки горна теперь призывали оставшихся в живых янки вернуться к своим, и капитан Левергуд протянул руку.
- Думаю, еще увидимся, Нат.
- С удовольствием, - Старбак пожал руку северянину.
- Вообще-то, это какое-то безумие, - этими словами Левергуд выразил сожаление, что встретил такого приятного врага, а потом пожал плечами. - Но в следующую встречу будьте начеку. Нас поведет Макклелан, а он настоящий тигр. Он очень скоро вас разобьет.
Старбак однажды встречался с этим тигром и видел, как того разбили, но ничего не сказал ни об этой встрече, ни о поражении.
- Берегите себя, - сказал он Левергуду.
- И вы тоже, друг мой.
Северяне направились обратно, преследуемые зловонным дымом от горящих лошадиных туш.
- Вы знаете, что здесь был ваш отец? - за спиной Старбака внезапно раздался хриплый голос Свинерда.
Нат обернулся.
- Да, я его видел.
- Я разговаривал с ним, - сказал Свинерд. - Сказал, что имею честь быть командующим его сына. Знаете, что он ответил? - Свинерд сделал паузу, чтобы придать моменту драматизма, а потом усмехнулся. - Сказал, что у него нет сына по имени Натаниэль. Вы не существуете, по его словам. Вас вычеркнули из его жизни, уничтожили, прокляли и лишили наследства. Я сказал, что помолюсь за то, чтобы вы были прощены.
Старбак пожал плечами.
- Мой отец не из тех, кто прощает, полковник.
- Тогда вы сами должны его простить, - заявил Свинерд. - Но сначала подготовьтесь выступить, нас отводят обратно за Рапидан.
- Сегодня ночью?
- До рассвета. Это будет быстрый поход, так что велите своим ребятам не брать лишнее барахло. Мы же не можем нагружать их подобными вещами, а, Старбак? - Свинерд вытащил из кармана бутылку виски. - Я нашел это у себя в палатке, Старбак. Сразу после того как вы забрали ту бутылку. Я слышал, как вы бранили Дейвиса, и благодарен вам за это, но еще дюжина человек все равно принесли мне выпивку.
Старбак почувствовал приступ стыда из-за того, что собирался той же ночью вернуть виски Дейвиса обратно в палатку Свинерда.
- Вы чувствовали искушение? - спросил он полковника.
- Конечно же чувствовал. Дьявол еще от меня не отступился, Старбак, но я одержу над ним победу, - Свинерд оценил расстояние до погребального костра и метнул бутылку в огонь. Она приземлилась точно в цель, вызвав голубой всполох в центре костра. - Я спасен, Старбак, - сказал Свинерд, - так что велите друзьям Мерфи придержать выпивку для себя.
- Хорошо, полковник, так я и сделаю, - согласился Старбак и направился обратно к сержанту Траслоу. - Он спасен, а мы нищие, сержант, - заявил Старбак. - Полагаю, мы потеряли свои деньги.
Траслоу сплюнул в пыль.
- Засранец и одну ночь не продержится, - сказал он.
- А два бакса говорят, что продержится.
Траслоу на мгновение задумался.
- Какие еще два бакса? - наконец спросил он.
- Я выиграю у вас два бакса, если Свинерд продержится эту ночь.
- Забудьте.
Дым отнесло на север, где он смешался с темными тучами, сгрудившимися на летнем небе. Где-то под ними собирались армии Соединенных Штатов, чтобы отправиться на юг, и оказавшейся в меньшинстве армии Джексона оставалось только отступить.
Адам вместе со своим отрядом задержался на том месте, откуда мог обозревать далекий Голубой хребет. Он выискивал партизан, но сержант Том Хакстейбл поглядывал назад, в сторону фермы.
- Уютное местечко, - наконец прокомментировал он.
- Из тех мест, где можно провести всю жизнь, - согласился Адам.
- Но только не после того, как Билли Блайз закончит его обыскивать, - больше не мог скрывать своей обеспокоенности Хакстейбл. - Наше дело - охотиться на мятежников, - сказал он, а не преследовать женщин.