— Что, запугали тебя? — спросил Кайл.
Джеймс понуро кивнул.
— Там и вправду так плохо?
— Приукрашивать не стану, — сказал Кайл. — Базовый курс — это самые тяжелые сто дней в твоей жизни. Так и задумано. Если ты переживешь этот кошмар, то больше уже ничего на свете бояться не будешь... Ну, по крайней мере, у тебя есть три недели отсрочки.
Джеймс пошел к себе. Пока он ужинал, ему под дверь подсунули расписание занятий. На завтра ему был назначен медосмотр, визит к стоматологу и два урока плавания.
ГЛАВА 13. ИГЛА
Будильник прозвенел в 6 часов утра. Джеймс обнаружил, что, пока он спал, ему на стол положили плавки и план здания. Джеймс поплелся в столовую; там завтракали двое преподавателей — никто больше, похоже, в такую рань не вставал. Джеймс взял газету и за кашей пробежал глазами спортивные страницы.
Идти по плану было легко, но, прочитав табличку на двери, Джеймс остановился в нерешительности: «Учебный бассейн. Только для детей моложе десяти лет».
Джеймс робко заглянул в дверь. Бассейн был пуст, в нём плавала только девчонка лет пятнадцати. Увидев Джеймса, она подплыла к бортику и высунулась из воды, положив локти на край.
— Ты Джеймс? — спросила девчонка.
— Да.
— Я Эмми Коллинз. Буду учить тебя плавать. Иди, переоденься.
Джеймс разделся. На скамейке лежала черная футболка Эмми, на крючке висели ее трусики и лифчик. Джеймс ужасно боялся, что инструктором ему назначат какого-нибудь здорового парня, который будет орать и наезжать на него.
Но, увидев нижнее белье Эмми, он понял, что свалять дурака перед девчонкой будет еще хуже. Он вышел из раздевалки и, переминаясь с ноги на ногу, встал возле лестницы на мелком конце бассейна.
— Иди к этому концу, — позвала Эмми.
Джеймс прошел вдоль пятидесятиметрового бортика, затравленно косясь на красные отметки глубины. На дальнем конце дно бассейна опускалось на три с половиной метра.
— Встань на самый край, — велела Эмми.
Джеймс осторожно придвинулся к краю. Дно уходило на невообразимую глубину, а запах хлора был точно таким же, как в тот раз, когда он чуть не утонул.
— Вздохни поглубже. Прыгни в воду и задержи дыхание, пока не всплывешь на поверхность.
— А если я утону?
— Человек легче воды, Джеймс. Особенно если легкие полны воздуха.
Джеймс присел на корточки и представил, как вода хлынет ему в рот.
— Не могу, — сказал он.
— Я поймаю тебя. Не трусь.
Больше всего на свете Джеймс боялся показать себя слабаком перед девчонкой. Он собрал всё свое мужество в кулак и прыгнул. Едва голова оказалась под водой, уши сдавила неестественная тишина. Потом ноги коснулись дна, и Джеймс, оттолкнувшись, устремился вверх. Как только лицо показалось над поверхностью, он выдохнул и замолотил по воде руками. Он не видел Эмми. Его охватил тот же ужас, что и в прошлый раз, когда одноклассники чуть не утопили его. Эмми схватила Джеймса под мышки и в несколько мощных гребков подтащила его к краю бассейна. Джеймс вскарабкался на бортик и согнулся пополам, откашливаясь.
— Молодец, Джеймс. Ты усвоил самое важное: если прыгнуть в воду, ты обязательно всплывешь на поверхность.
— Ты же говорила, что поймаешь меня!
Он старался говорить сердито, но середину фразы прервал предательский всхлип.
— Чем ты расстроен? У тебя всё хорошо получилось...
— Я никогда не научусь плавать, — выпалил Джеймс. — Понимаю, это глупо, но я боюсь воды. Моя девятилетняя сестренка плавает как рыба, а я боюсь.
— Успокойся, Джеймс. Это я виновата. Я бы не стала заставлять тебя прыгать, если бы знала, что ты так боишься.
Эмми повела Джеймса обратно к мелкому концу. Потом они сидели, болтая в воде ногами, и Эмми успокаивала Джеймса.
— Ты, наверно, думаешь, что я хлюпик, — сказал Джеймс.
— Каждый из нас чего-нибудь боится, — возразила Эмми. — Я научила плавать целую кучу детей. Может быть, у тебя на это уйдет времени побольше, чем у более уверенных в себе ребят, но рано или поздно всё получится.
— Надо было мне оставаться там, где я жил, — сказал Джеймс. — Нечего мне делать в таком месте...
Эмми обняла Джеймса за плечи. Сперва мальчику стало неловко — большой уже, чтобы обниматься. Но рядом с Эмми было очень хорошо.
* * *
— Сойди с беговой дорожки, — велел врач. Его немецкий акцент звучал, как в фильмах о Второй мировой войне.
На Джеймсе были шорты и кроссовки. По лицу стекал пот. Медсестра принялась отклеивать с его туловища полоски пластыря — от них к какому-то хитрому аппарату тянулись бесчисленные проводки. Врач нажал на кнопку, и из аппарата выползла полуметровая полоска бумаги. Врач всмотрелся в нее и покачал головой.
— Много смотришь телевизор, Джеймс?
— Есть такое дело, — признался Джеймс.
— Ты пробежал всего один километр и уже выдохся. Спортом занимаешься?
— Не очень, — ответил Джеймс.
Врач ущипнул Джеймса за жировую складку на боку.
— Смотри, никаких мускулов.
Он поднял рубашку и продемонстрировал плоский мускулистый живот:
— Как сталь. А мне за шестьдесят...
До сих пор Джеймс не считал себя толстым. Но сейчас понял, что в талии и вправду рыхловат.
— Когда начинаешь базовый курс? — спросил врач.
— Через три недели... Если научусь плавать.
— Ты еще и плавать не умеешь?! Печально! Впрочем, перед телевизором нет нужды плавать, верно, Джеймс? Я направлю тебя в отделение легкой атлетики. Тебе надо побегать. И никаких пудингов, никакого шоколада. К счастью, кроме избыточного веса, больше никаких отклонений нет. Так, теперь уколы...
Сестра достала из холодильника пластиковый поднос со шприцами.
— Что это?! — испугался Джеймс.
— «Херувим» может послать тебя в любой конец света, и собраться надо будет за минуту. Ты должен иметь прививки. Грипп, холера, тиф, гепатит А, гепатит С, краснуха, желтая лихорадка, ласская лихорадка, столбняк, японский энцефалит, туберкулез, менингит...
— И всё это мне сделают прямо сейчас? — спросил Джеймс.
— Нет, это перегрузит твою иммунную систему, и ты заболеешь. Сегодня сделаем только семь уколов. Через два дня — еще пять, а через неделю — еще четыре.
— Мне сделают шестнадцать уколов?!
— В целом — двадцать три. Через полгода потребуется ревакцинация.
Прежде чем Джеймс успел оценить весь ужас положения, медсестра протерла ему руку смоченным в спирте тампоном. Врач разорвал упаковку со шприцем и вонзил его Джеймсу в руку. Больно не было.
— Грипп, — объяснил врач. — Я решил начать с самой легкой прививки. Следующая инъекция будет в мышцу, ты почувствуешь небольшой укол.
Врач снял колпачок с пятисантиметровой иглы.
— ААААААААААА!
* * *
Джеймс, уже в плавках, сидел в раздевалке и ждал дневного урока. Вбежала Эмми. Она бросила на пол сумку с учебниками и стала развязывать ботинки.
— Прости, что опоздала, Джеймс. Заболталась и потеряла счет времени. Как прошел день?
— Кошмарно, — ответил Джеймс.
— Что у тебя с голосом?
— Зубной врач поставил четыре пломбы. До сих пор языка не чувствую.
— Больно было? — спросила Эмми, стягивая брюки.
— Больно было, когда врач воткнул мне в задницу вот такую иголку. — Джеймс показал, какую именно. — А еще сказал, что я толстый и нетренированный. Велел бегать по пятнадцать кругов семь раз в неделю и запретил есть десерты.
Эмми улыбнулась.
— Да, день явно не удался.
ГЛАВА 14. ПОТ
Пятнадцать кругов по четырехсотметровой дорожке — это шесть километров. Ограничений по времени на него не накладывали: он мог пройти дистанцию и за час, но это было скучно. Хотелось закончить побыстрее. В первый день Джеймс припустил бегом, но после трех кругов загнулся. Остаток пути он проковылял, пошатываясь, и заняло это почти час с четвертью. На следующее утро лодыжки распухли, и каждый шаг давался с трудом.
Мерил Спенсер показала Джеймсу разогревающие и расслабляющие упражнения и посоветовала преодолевать бегом только каждый третий круг, затем переходя на шаг и постепенно снова наращивая темп: пробегать полтора круга из трех, потом два из трех, пока, наконец, он не сможет пробежать все шесть километров без передышки.
На третий день шел проливной дождь. Джеймс едва различал дорожку сквозь залепившие глаза волосы. Мерил спряталась под навесом. Джеймс решил, что никто на него не смотрит, и после тринадцатого круга пошел к раздевалке, туда, где остальные ребята, тоже мокрые как мыши, ныряли под теплый душ.
— Разве ты пробежал пятнадцать кругов? — окликнула его Мерил.
По ее тону Джеймс понял, что его раскусили.
— Помилуйте, мэм, льет как из ведра.
— Ты сжульничал, Джеймс, и начнешь сначала. Пятнадцать кругов. Вперед!
— Что?!
— Ты слышал, Джеймс. Еще одно слово, и побежишь тридцать кругов.
К концу последнего круга у Джеймса разрывались легкие. Когда он рассказал о случившемся Кайлу и Брюсу, те сочли это прикольной шуткой. А Эмми сказала, что надо с самого начала понять, что дисциплина в «Херувиме» гораздо строже, чем он привык.
* * *
За две недели, проведенные в лагере «Херувим», Джеймс заметно окреп. Теперь он мог пробежать в полную силу два круга из трех, а оставшийся круг шел быстрым шагом. Дело было в пятницу, на пятнадцатом круге. Жилка на шее пульсировала так, что, казалось, вот-вот взорвется. Тело молило о пощаде, но Джеймс хотел пройти дистанцию меньше чем за полчаса и не собирался сдаваться в двух шагах от победы.
На последнем повороте Джеймс обошел пару одинаковых близнецов и, прибавив темп, помчался к финишу. Бросил взгляд на секундомер — 29:47. На двадцать секунд лучше прежнего достижения! Неожиданно Джеймс подвернул ногу и потерял равновесие. Падая, он ободрал колено, разорвал футболку и поцарапал плечо. Боль от царапин была слабее, чем огонь, сжигавший легкие, но Джеймс не обращал на это внимания, потому что ему всё-таки удалось уложиться в полчаса.
Джеймс сидел на земле, обхватив ладонями колено. К нему подбежали близнецы.
— Ты цел? — спросил один из них.
— Да, — соврал Джеймс.
Он никогда раньше их не видел. На обоих мальчишках были светло-голубые футболки.