Он заварил крепкого кофе, залил в термос. После короткого раздумья добавил туда пятьдесят грамм коньяка и плотно закрутил чашечку-крышку. Выйдя во двор со спортивной сумкой на плече, он постоял минуту перед своим «опелем» и отправился пешком к браме, ведущей на улицу. Заводить машину так рано утром во дворе, на который выходили окна трех десятков квартир, показалось ему не очень вежливым. Раньше он не задумывался о соседях, но сейчас, наполненный нежными чувствами к девушке из ночного обменника, вдруг поймал себя на подсознательном благородстве. Видимо, влюбленность действительно облагораживает.
Спящий Львов спокойно дышал влажным прохладным воздухом. Ни одно окно на Пекарской улице не горело. Только светофоры подкрашивали ночь поочередно то желтым, то красным, то зеленым цветом. Из-за окружающего Тараса уличного спокойствия он старался идти как можно тише, однако ему это не совсем удавалось по одной-единственной причине — он спешил на кофейное свидание.
Уже выйдя на улицу Франко, Тарас совсем забыл о своем недавнем бережном отношении к городской ночной тишине, и эхо его шагов ударилось в стены старых домов по обе стороны улицы и, оттолкнувшись от стен, взлетело еще выше, выше крыш города.
А впереди показалось маленькое, наполненное желтым светом окошко обменника. Перед ним — фигурка человека, напротив обменника на дороге — такси с горящими фарами.
Тарас остановился. Подождал, пока Дарка останется одна. Такси увезло клиента обменника через пару минут.
— Кофе заказывали? — Тарас прильнул к окошку, держа в руке термос.
За окошком приветственно замахала рука в длинной зеленой перчатке. Когда она опустилась, Тарас увидел радостное лицо Дарки.
— Где наши венецианские кофейные чашечки? — весело спросил он.
— Знаешь, сменщик с друзьями использовал их по назначению, — виновато улыбаясь, сказала Дарка. — Но я их отмыла. И его уже предупредила!
Она достала обе пепельницы и просунула их в нишу для обмена деньгами.
Тарас наполнил пепельницы кофе. Одну аккуратно вернул обратно за окошко.
— Сегодня он какой-то необычный, — проговорила Дарка, поднеся пепельницу с кофе ко рту.
— Другой сорт, особенный! — таинственно прошептал Тарас. — А у тебя выходные бывают?
— Бывают, — Дарка тоже перешла на шепот. — А у тебя тоже бывают?
— Тоже бывают, — Тарас кивнул. — Так, может, мы… что-нибудь придумаем?
Лицо Дарки стало серьезным.
— Можно и придумать, но ты не должен ни на секунду забывать о том, что я тебе говорила в кафе…
— Я только об этом и думаю, я даже том медицинской энциклопедии купил. Правда, не тот… Нет, я всё понимаю. Мне просто хотелось бы побыть с тобой подольше… в общественных местах. Ты не думай…
Дарка опять заулыбалась.
— У меня в среду выходной, — сказала она. — Могу задержаться до полуночи, если ты меня потом домой проводишь!
— Конечно, провожу! И местечко выберу поуютнее и повкуснее!
— А завтра ты мне кофе принесешь? — игриво спросила Дарка.
— Конечно! Этот же сорт или другой?
Дарка сделала еще один глоток, посмаковала.
— Давай этот же! — Она посмотрела на свои ручные часики, надетые поверх перчаточной ткани. — Тебе пора! Через минут пятнадцать за мной приедут!
— Ну и что?
— Я не хочу, чтобы кто-нибудь, кроме тебя, думал, что ты мне нравишься!
Тарас просунул руку в нишу, постучал пальцами по прилавку обменника. Дарка нежно провела пальцем в перчатке по тыльной стороне его ладони.
— Приходи завтра! — прошептала она.
Этот ее шепот так наэлектризовал мысли и тело Тараса, что, уже удаляясь от обменки, он, казалось, не шел, как человек, а летел над землею важно, как шаровая молния, готовая взорваться от внутреннего восторга при малейшем соприкосновении с посторонней для его чувств действительностью.
Удивительным было и полное отсутствие физической усталости. Близилось время гимна, после звучания которого по национальному радио несинхронно зашуршат своими метлами львовские дворники. Должны были уже зажигаться окна в домах, мимо которых он проходил. Но словно кто-то нажал на кнопку «пауза» в главных часах, по которым жил город. И ночь тянулась дольше обычного, утро запаздывало, сны не отпускали спящих, вороны Стрыйского парка задерживались с перелетом в сторону городской свалки возле села Грибовичи. И ничто не отвлекало Тараса от наслаждения накопившимся у него внутри восторгом влюбленности, восторгом жизни.
Он дошел до угла своей улицы, и вдруг предрассветный, но всё-таки прозрачный воздух потерял свою привычную податливость. Воздух, словно сильный встречный ветер, приостановил легкую походку Тараса, пронизал тело идущего неприятными холодными вибрациями, из-за чего возникла у Тараса неожиданная беспомощная растерянность. Он остановился, нервным взглядом «обошел» знакомые окрестности, дома и витрины магазинчиков. А ощущение холода только усиливалось. Дрожь пробежала по рукам, холодный воздух мокрыми пальцами дотронулся до голой шеи. Сверху посыпался неприятный и агрессивный крик-хохот птиц. Резкий запах моря ударил в нос, и Тарас чихнул. Не понимая, что с ним происходит, он попятился, и холод отпустил его. Птицы замолчали, улетучился и запах моря. Но на смену всему этому закапал дождь. Настроение внезапно изменилось к худшему, на душе стало тяжело, и страх перед грядущей зимой беспричинно и необъяснимо воцарился в его мыслях, заметавшихся, как перепуганная воробьиная стая. Минут десять — пятнадцать он стоял на месте, погруженный в себя и в своей неожиданный страх. Окна квартиры на первом этаже справа от него зажглись добрым желтым светом. Краем глаза заметил он, как загорелись и окна в доме по другую сторону улицы. Мимо прошла старушка с болонкой на поводке. Болонка понюхала штанины Тараса и продолжила свой путь, а ее хозяйка бросила на стоявшего молодого человека подозрительный взгляд.
Тарас оглянулся, проводил старушку с собачкой взглядом, и пошел к себе.
Уже у брамы, ведущей в его двор, слабый холод снова попытался обратить на себя внимание Тараса. И в воздухе что-то повторилось, только уже в более терпимой, едва уловимой форме. Это уже не был явный и отчетливый запах моря, а скорее, напоминание об этом запахе.
Раздевшись, Тарас улегся под одеяло. Из-за занавешенного окна пробивались полоски света. Глаза сами закрылись, мир потух, побежденный физической и эмоциональной усталостью.
Глава 21
Чувство голода вот-вот было готово разбудить Тараса, но, увы, опоздало буквально на пять минут. Вскрик пятой ступеньки парадного, жестоко-жалобный, пронзительный, острый, как наточенный серп, заставил тело спавшего содрогнуться. Этот вскрик проник в тело через оба уха и прошел насквозь, уколов собою даже внутреннюю часть стоп. Тарас поджал ноги, посмотрел в потолок. «Бедный Ежи!» — успел подумать он о соседе, которого пятая ступенька просто доводила иногда до бешенства.
И тут прозвенел дверной звонок. Тарас поднялся, натянул джинсы и, голый по пояс, с головой, пока еще полностью не способной воспринимать окружающий мир, вышел в коридор.
За открывшейся дверью стоял сосед снизу. Страдальчески-землистый цвет его лица насторожил Тараса. В глазах его не было живинки.
— Утром ты не перешагнул пятую ступеньку! — голос Ежи прозвучал мрачно и угрожающе.
Тарас почувствовал приближающийся скандал, который, видимо, с шести утра вызревал в этом худом и неустроенном теле и вот наконец вызрел. Скандал, так сказать, с доставкой на дом. Губы у Тараса скривились, в памяти аукнулся прозвучавший пару минут назад вскрик этой же ступеньки.
— Ты же только что сам на нее наступил, — проговорил Тарас.
— Значит, ты услышал? Значит, ты меня понимаешь! — Голос Ежи становился громче и резче.
Тараса залихорадило. Настроение испортилось. Однако он собрался с мыслями, задумался, как бы быстренько потушить эту искру, из которой вот-вот начнет разгораться скандальное пламя.
— Виноват. — Тарас решительно опустил голову и увидел на ногах Ежи пушистые тапочки. — Со мной под утро что-то странное произошло, прямо тут рядом, под домом…
Тарас сделал несколько шагов назад и предложил жестом соседу войти.
Взгляд Ежи ожил и наполнился недоумением. Воодушевленный этой переменой настроения соседа, Тарас повел его в комнату.
— Садись! Оксане так понравилось, как ты меня постриг!
— А что произошло? — спросил Ежи, присаживаясь за стол.
— Я не был пьяным, понимаешь. — Тарас уселся напротив. — На углу с Франко меня что-то остановило, стало удивительно страшно и холодно. В нос запах моря ударил, а сверху словно чайки закричали… А когда я отступил на пару шагов, всё это исчезло…
Ежи задумался.
— У тебя выпить есть? — спросил он после короткой паузы.
Обрадованный тем, что пятая ступенька потеряла в их разговоре актуальность, Тарас резко поднялся из-за стола.
— Водки? — уточнил он.
— Нет, давай чаю! — неожиданно попросил Ежи. — Со мной что-то похожее тоже недавно было, дней пять назад, ночью…
Стоя у закипающего чайника на кухне, Тарас не мог не думать о странностях в поведении Ежи, замеченных им за последнее время. Гладковыбритые щеки днем, чай вместо водки. Всё это вызывало невнятные подозрения.
К чаю у Тараса ничего, кроме сахара, не оказалось.
В комнате было темновато, и, поставив чашки на стол, Тарас отдернул две половинки занавесок.
Ежи обернулся к окну.
— Ты рыбок кормил? — спросил он.
— Вчера утром да.
— А сегодня утром?
Тарас улыбнулся, взял в руку коробочку с кормом и наклонился над маленьким аквариумом. Наклонился и замер. Рыбки неподвижно «стояли» в воде, собравшись в компактную стаю в ближнем к краю подоконника углу аквариума.
— Че-то с ними не то, — прошептал Тарас, не отрывая от рыбок взгляда.
Ежи подошел и тоже уставился на рыбок.
— Оксана говорила, что они могут предсказывать землетрясения. — Тарас обернулся к соседу. — Только в этом случае они должны нервно по поверхности плавать… Надо Оксане позвонить, спросить!
— Да они напуганы! — ткнул в сторону рыбок пальцем сосед. — Смотри! Кто-то тебе в окно камнем бросил!
Тарас проследил за взглядом Ежи и увидел на внешнем стекле окна розу трещин, расходившихся от небольшой дырки как раз на уровне аквариума.
— Я никогда не видел напуганных рыбок, — признался Тарас.
— Ты их хорошенько покорми, они и придут в себя! — посоветовал Ежи.
Тарас щедро насыпал на поверхность воды корма и замер.
Буквально через секунду рыбки устремились к еде, и Тарас успокоился. Они вернулись к столу.
— Надо будет теперь стекло менять, — грустно, но без трагизма проговорил Тарас.
— Да, скоро ведь зима! А там насквозь дырка, — закивал Ежи. — А вот насчет того, что тут у нас ночью творится, надо в милицию заявить. Это скорее всего какая-то новая форма хулиганства!
— А может, магнитные бури? — предположил Тарас. — Говорят, что такая буря может человека с ума свести, если он слабый или больной…
— А ты слабый или больной? — обеспокоенно спросил сосед.
— Я — нет, я — здоровый…
— Если я пойду заявлять, милиция посмеется и пошлет меня куда подальше! А вот если ты, то, может, и сделают что.
— Что? — Тарас пожал плечами. — Патрули сюда пришлют? А если это привидения? Милиция привидениями заниматься не будет! Привидения взяток не дают, и из карманов у них ничего на память не вытащишь!
— А позвони Оксане, — оживился вдруг Ежи. — Она ж такая умная и деловая! Она сразу скажет, что делать надо! Это точно!
Тарас посмотрел на соседа с подозрением. Интерес Ежи к Оксане у Тараса не вызывал энтузиазма. Однако то, что произошло с ним рано утром на родной улице, очень взволновало Тараса, а Оксана была именно тем человеком, который не только мог всё расставить по своим местам, но и на самые сложные вопросы ответить. И тут несомненное желание Ежи увидеть боевую подругу Тараса совпадало с желанием самого Тараса услышать, что Оксана думает по этому поводу.
Тарас позвонил Оксане и попросил заехать, сказав только, что рыбки, подаренные ею, как-то странно себя ведут, и что есть еще одна серьезная тема, по которой без ее совета никак не обойтись.
— Приедет? — осторожно поинтересовался Ежи после того, как Тарас опустил мобильник на стол.
Тарас кивнул.
Полчаса спустя из-под окон квартиры донесся знакомый звук мотора «Чебурашки». В парадном «вскрикнула» пятая ступенька, и сразу после этого трель дверного звонка погнала Тараса в коридор.
— Ну, что тут у тебя? — Оксана уставилась обеспокоенным взглядом на своего приятеля.
— Да тут… Пойдем, покажу!
При виде Ежи Астровского лицо Оксаны окаменело.
— Вы же собирались ступеньку заменить! — заговорила она строго, как учительница.
— Я помню… Да, — залепетал сосед снизу. — Просто накладка вышла, да и деньги потратились… Я сделаю… Тут проблема посерьезнее! — Сосед кивнул в сторону подоконника, где, склонив голову над аквариумом, стоял Тарас.
— Что? Рыбки? — Нотки строгости в голосе Оксаны исчезли. — Что с ними?
— Кто-то камешком бросил, — показал Тарас Оксане на выбоину в оконном стекле, от которой расходились несколько десятков трещин и трещинок. — Когда я сюда подошел, рыбы все в углу стояли, и так неподвижно, как мертвые… Словно напугались.
— Ну? — Оксана перевела взгляд с рыбок на Тараса. — Но теперь ведь они нормально плавают?
— Теперь да. Но я этим утром тоже… Меня тоже напугали…
— Камешком? — сердито спросила Оксана.
Тарас отрицательно мотнул головой и стал подробно рассказывать о том, что пережил по дороге домой. Усмешка на лице гостьи растаяла. Она слушала Тараса внимательно, позабыв о стоящем рядом Ежи.
— Со мной тоже что-то похожее было, — вставил сосед, когда Тарас замолк. — Только не тут, на Пекарской, а у Краковского рынка, ночью. Пришлось в обход идти, потому что воздух прямо трясся и от этого даже тело тряслось. Я думал, что пьяным был, но теперь понимаю, что нет.
Оксана уселась за стол, уперлась локтями в столешницу и, подперев щеки ладонями, замерла, углубившись в размышления.
— Может, чаю? — предложил Тарас и тут же заметил, как сосед взволнованно замахал рукой, привлекая его внимание.
— Лучше потом ко мне на кофе спустимся, — прошептал он, словно стараясь не тревожить размышления гостьи.
Оксана обернулась.
Ежи Астровский вытянулся в струнку, ощутив на себе ее взгляд.
— Вы подумайте пока, а я кофе сварю! Через пять минут спускайтесь! — проговорил он быстро и тут же исчез в коридоре, словно боялся услышать возражение.
Негромко щелкнула дверь, закрываясь.
— Это он тебя надоумил меня позвать? — спросила Оксана у Тараса.
— Нет, мы вместе. Пытались сами разобраться, а потом поняли, что без тебя — никак… Если не хочешь спускаться к нему, можем сказать, чтоб он сюда принес!
— Ну ты же со мной пойдешь на его кофе?
— Конечно, я тебя одну к нему не пущу!
— Видишь, знаешь своего соседа! — Оксана усмехнулась.
— Да нет, он нормальный сумасшедший, не маньяк!
Как только зашли в квартиру Ежи, в нос ударил резкий неприятный запах.
— Быстрее проходите в комнату! — настоятельно посоветовал Ежи. — Я тут дезинфекцию против мышей вчера распылил, но проветривать еще рано!
В комнате у него оказалось удивительно чисто и светло. Даже Тарас, который тут уже был недавно, удивился переменам. На стене висело новенькое овальное зеркало в ажурной, крашенной под бронзу, раме. Перед ним, накрытое белоснежной простыней, стояло старое советское парикмахерское кресло.
— Что там такое? — Оксана взяла Тараса за локоть и показала взглядом на кресло.
— Его рабочее место, — ответил Тарас и оглянулся. — Ежи в комнате не было. — Он же парикмахер, — добавил он.
— А я думала, что просто алкоголик!
— Одно другому не мешает, но сегодня утром от него пахло шампунем, — Тарас перешел на шепот, услышав, как открылась дверь.
В гостиную зашел хозяин квартиры. В руках — поднос с тремя фарфоровыми чашечками и такой же старый фарфоровый кофейник. На кофейнике и чашечках — сценка из охоты с борзыми собаками.